Она поймала Джеми.

— Теперь твоя очередь водить!

И Эми умчалась прочь, Джеми и собака кинулись за ней. Майкл по-прежнему лежал на земле.

— Бог мой, это так здорово — валяться на солнышке и ничего не делать еще целый час! — Он закрыл глаза и расстегнул куртку.

— Прекрасная погода, не так ли? — проговорила Кэтрин. — Но мне кажется, это затишье перед бурей.

— И на горизонте уже собираются тучи.

Оба замолчали. Им было известно лишь, что Наполеон уже выступил в северном направлении, с намерением восстановить свою империю.

Луи Ленивый, дремавший возле Кэтрин, поднялся на свои короткие ножки и подошел к Майклу.

— Я ревную, — поддразнила она Майкла. — Пока вас нет, Луи дружит только со мной.

— Чепуха, — сказал Майкл, не открывая глаз. — Противный пес хочет испортить мне репутацию. Теперь все будут считать, что я так же ленив и никчемен, как он, поскольку у собак и их хозяев, как известно, много общего. Прогоните его от меня.

Эти слова никак не вязались с той нежностью, с которой Майкл чесал у пса за ухом. Луи даже постанывал от удовольствия, перевернувшись на спину и раскинув свои широкие лапы.

— Если вы так же командуете своим полком, вашему сто пятому не позавидуешь, — рассмеялась Кэтрин.

В дальнем углу сада завизжала Молли, а Джеми крикнул:

— Я тебя поймал!

Майкл открыл глаза.

— Что-то Джеми сегодня бледный. Он здоров?

— Вообще-то у него астма, — ответила Кэтрин. — Энн говорит, что это ужасно. Как раз вчера был приступ. Весна для него — самое тяжелое время.

— В детстве у меня тоже была астма, но с годами, к счастью, прошла. И у Джеми пройдет.

Она оценивающе глянула на его плотно сбитую фигуру.

— Скажу об этом Энн. Она хоть немного успокоится, когда узнает, что ребенок-астматик может превратиться в такого сильного мужчину, как вы. А что вызывает приступы?

— Не знаю наверняка, — в раздумье произнес Майкл, — но, мне кажется, тут несколько причин — сырость, определенная пища и еще растения.

Он рукой прикрыл глаза от солнца, и Кэтрин не видела выражения его лица.

— Не последнюю роль играет нервная система.

— Вы имеете в виду возбудимость? Это у Джеми есть.

— Понимаю.

Тон Майкла не располагал к расспросам, и Кэтрин умолкла.

— А как чувствует себя Энн?

— Гораздо лучше. Сейчас она спит, но утверждает, что скоро ее вялость сменится кипучей энергией, как это обычно бывает в определенные периоды беременности. Говорит, что на следующей неделе уже сможет танцевать.

Кэтрин завязала узелок и перекусила нитку. Теперь она может посещать вечера вместе с Энн, и услуги Майкла ей не понадобятся. А жаль. Она будет скучать без него.

— Вам больше не придется меня сопровождать, — сказала Кэтрин Майклу.

— Но это для меня удовольствие, я смогу сопровождать вас обеих, если Чарльз будет занят. Все мужчины в Брюсселе умрут от зависти.

Он зевнул, прикрыв рот рукой, и, несмотря на крики детей и громыхание повозок у Намурских ворот, задремал, медленно и ровно дыша.

Кэтрин продолжала шить, время от времени поглядывая на него и снова испытывая те чувства, которые много лет назад умерли в ее душе и которые она тщательно скрывала. Но не потому, что считала себя виноватой.

Скоро они расстанутся, возможно, навсегда. И останутся лишь воспоминания об этих восхитительных мгновениях ее жизни.

Приведя в порядок нижнюю юбочку Эми, Кэтрин положила ее в корзину и принялась за носки Колина. Заштопала их и посмотрела на Майкла. Его загорелая рука с длинными пальцами лежала на траве всего в двух футах от нее. По ладони и запястью тянулся глубокий шрам от удара шашкой.

Кэтрин мучительно захотелось положить руку на его руку, коснуться его тела, почувствовать исходившую от него жизненную силу. Что бы она ощутила, лежа рядом с ним?

Кэтрин бросило в жар, и она потянулась за очередным носком. Ничего, утешала она себя, когда придет ее час и она встретится со Святым Петром, он будет судить ее за поступки, а не за чувства.

Закончив работу, Кэтрин убрала ножницы и нитки в корзину и, прислонившись к стволу каштана, из-под опущенных ресниц наблюдала за Майклом.

Вдруг до нее донеслись громкие крики детей и сердитый лай Клэнси. Кэтрин насторожилась, что-то случилось. Майкл открыл глаза.

— Мама, скорей иди сюда! — позвала Эми.

Майкл вскочил, подал Кэтрин руку, и они помчались через сад. Сердце Кэтрин бешено колотилось.

Дети были у фонтана с каменным дельфином, лившим воду в маленький бассейн. Кэтрин пришла в ужас, когда увидела, что обе девочки в крови. У Молли была разбита голова, а Эми сняла пояс и героически пыталась перевязать рану.

В нескольких футах от них стоял Джеми. Огненно-рыжие волосы подчеркивали болезненную бледность его лица. Мальчик испуганно смотрел на плачущую сестру, а Клэнси, путаясь под ногами, громко лаял.

Кэтрин склонилась над Молли и попыталась остановить кровь.

— Что произошло, Эми?

— Джеми толкнул Молли, и она упала в фонтан,

— Я не хотел! — прошептал Джеми, прерывисто, со свистом дыша. Майкл обернулся и посмотрел на него.

— Эми, сходи за Энн, — сказала Кэтрин. Эми побежала к дому, а Молли спросила:

— Я умру?

— Конечно же, нет, — быстро ответила Кэтрин. — Раны на голове долго кровоточат, но у тебя она не очень глубокая. Через несколько дней все пройдет. А шрама под волосами видно не будет.

— Я не хотел! — рыдая, твердил Джеми. Вдруг он задергался и побежал прочь.

Кэтрин бросилась было за ним, но остановилась. Она не могла отойти от Молли, у которой все еще кровоточила. рана, и умоляюще взглянула на Майкла. Но тот, обогнув фонтан, уже мчался за Джеми, на ходу отбиваясь от Клэнси.

Тут Джеми потерял равновесие и растянулся на траве. Он задыхался. Его хрипы услышала Молли и, забыв о своей ране, попыталась встать.

— Не волнуйся, полковник Кеньон позаботится о твоем брате.

Кэтрин в полной растерянности молила Бога, чтобы Майкл спас мальчика.

Прежде чем Майкл подбежал к Джеми, тот уже немного оправился, поднялся на ноги и с округлившимися от ужаса глазами помчался к густым зарослям, сквозь которые взрослому было не пробраться, выскочил из них и снова упал, хватая ртом воздух. Даже на расстоянии пятидесяти ярдов видно было, что лицо его приняло синеватый оттенок, и Кэтрин пришла от этого в ужас.

Джеми безуспешно пытался подняться, когда Майкл, обогнув заросли, схватил его.

— С Молли все в порядке, — говорил он, ведя мальчика к фонтану, — рана не опасная. — Однако мрачное выражение его лица свидетельствовало об обратном. — Ты не хотел причинить зло сестре, мы знаем, просто так получилось.

Усадив мальчика, Майкл смочил в фонтане свой носовой платок и протер искаженное болезненной гримасой лицо ребенка.

— Ты можешь дышать, Джеми, — приговаривал он, — ты просто на минутку забыл, как это делается. Посмотри на меня и вспомни. Медленно вдохни. Расслабься.

Теперь медленно выдохни. Повторяй по слогам за мной. Вдохни… Ну, давай, ты же можешь.

Кэтрин как завороженная смотрела на Джеми, повторявшего слог за слогом. Постепенно дыхание у мальчика выровнялось, а лицо утратило синеву.

К тому времени, когда прибежали Энн и Зми, Кэтрин уже перевязала рану Молли, а Джеми почти пришел в себя. Энн так побледнела, что на скулах стали видны веснушки.

— Господи, что же это с вами случилось! — воскликнула Энн.

Она опустилась на колени и обняла детей. Джеми, прильнув к ней, обвил ее шею руками. Молли крепко прижалась к матери.

Воцарившуюся тишину неожиданно разорвал громкий стук копыт, и через мгновение из-за конюшни донесся голос Чарльза Моубри:

— Что-то случилось?

— Ничего серьезного, — ответила Энн. — Молли поранила голову, а у Джеми был приступ астмы, но все обошлось.

Вместе с Чарльзом к ним приближался и Колин, их алая форма ярко выделялась на фоне травы. Кэтрин вспомнила, что у обоих сегодня полковые учения.

Чарльз взял Джеми на руки, прижал к себе. Лицо его было спокойным, только глаза взволнованно блестели.

— Все в порядке, старина? — ласково спросил он сына.

— Я вдруг забыл, как надо дышать, а полковник Кеньон мне напомнил, — ответил Джеми. — Оказывается, это так просто.

— Полковник хорошо сделал, — произнес Чарльз вдруг севшим голосом. — А если снова понадобится, сможешь сам вспомнить?

Джеми закивал головой.

Энн и Молли поднялись на ноги. Чарльз осторожно, чтобы не задеть пропитанную кровью повязку, погладил дочь по голове.

— Я знаю, тебе не нравилось это платье, но не лучше ли было его просто порвать, вместо того чтобы пачкать кровью?

Ее измученное лицо озарила легкая улыбка.

— Ах, папа, до чего же ты глупый.

Что бы сказали друзья Чарльза, если бы услышали Молли, подумала Кэтрин, пряча улыбку.

— Вам обоим пора вернуться в дом и умыться.

Энн с благодарностью посмотрела на Кэтрин и Майкла.

— Спасибо вам за помощь!

Моубри отправились в дом, а Кэтрин обняла дочь за плечи и обратилась к мужу:

— Эми у нас молодчина, Колин. Она старалась перевязать рану Молли, а затем привела Энн.

— Ты вся в меня и в мать, — похвалил Колин девочку. — Хороший солдат и хорошая сестра милосердия. — Он взглянул на Кэтрин. — Могу я угостить Эми мороженым в награду за ее храбрость?

До обеда осталось совсем мало времени, но Эми заслужила награду, кроме того, в последнее время она редко видела отца.

— Прекрасно, Эми, но сначала переоденься. Пусть горничная замочит твое платье в холодной воде, чтобы с него сошла кровь.

Эми кивнула и вприпрыжку побежала за отцом.

Оставшись наедине с Майклом, Кэтрин опустилась на край фонтана и на миг закрыла лицо ладонями.

— Пожалуйста, извините меня за мою истерику.

— Можно к вам присоединиться?

Майкл устало сел рядом с Кэтрин.

— Когда неприятности позади, становится тяжелее, не так ли?

— Всякий раз, как что-то случается, я превращаюсь в настоящую размазню. — Кэтрин попыталась засмеяться. — Для семейной жизни нужны железные нервы.

— Ваш муж прав. Эми вела себя замечательно.

— Она необыкновенная, правда? Вначале я не могла себе простить, что взяла ее с собой на полуостров, а это пошло ей только на пользу. — Кэтрин грустно усмехнулась. — Она смелая, как отец. А я трусиха-домоседка.

— Думайте, что хотите, — проникновенно сказал Майкл. — Но если мне когда-нибудь понадобится сиделка, я хотел бы, чтобы ею оказались вы.

Она отвернулась, боясь не выдать свои чувства.

— В последнее время у нас беда за бедой. То пожар, то кровь, то астма. И, к счастью, вы всегда тут как тут, я и не думала, что удушье так ужасно, хотя Энн мне говорила.

— Бывают приступы, когда легкие будто в железных тисках. И ни единого шанса набрать в них воздуха, как ни старайся. Тут и начинается паника, а это самое страшное. Нельзя терять контроль над собой. Помню, со мной было то же, что с Джеми. Я бежал, пока не валился с ног, поднимался и снова бежал. — Он поморщился. — Как тяжело, должно быть, Энн и Чарльзу! Видеть, что твой ребенок задыхается и ты ничем не можешь ему помочь.

— Так же тяжело было в свое время вашим родителям.

— Нет, — сухо произнес Майкл. — Отец сам провоцировал мои приступы, а мать, когда однажды это случилось при ней, перепоручила меня заботам горничной, чтобы я не действовал на ее слишком нежные нервы. — Его лицо посуровело. — Не отправь они меня в Итон, вряд ли я дожил бы и до десяти лет.

— Теперь понятно, почему вам не хочется говорить о своей семье, — внутренне содрогнувшись, произнесла Кэтрин.

— Да, собственно, и говорить нечего. Он зачерпнул из фонтана в пригоршню воды и брызнул на дремавшего у его ног Луи.

— Отец считал, что герцог Эшбертонский все равно что сам Господь Бог. Когда мне было тринадцать лет, умерла мать. Они с отцом ненавидели друг друга, но, как ни странно, произвели на свет троих детей, чтобы иметь главного наследника и еще двух в резерве. Сестра Клаудиа на пять лет старше меня. Мы едва знаем друг друга и не стремимся к сближению. Брат — маркиз Бенфилдский, наследник титула герцога Эшбертонского и огромного состояния Кеньонов. Мы почти не знаем друг друга, и это нисколько нас не смущает.

Майкл произнес это так бесстрастно, что у Кэтрин мурашки побежали по телу. Майкл как-то сказал, что у всех его друзей, Падших ангелов, были проблемы в семье, что и побудило их объединиться.

Острая жалость охватила Кэтрин. Ей страстно захотелось обнять Майкла и дать ему всю ту нежность и ласку, которыми он был обделен с самого детства.

— Мне всегда не хватало брата или сестры. Но возможно, это и к лучшему.

— Попробуйте позаимствовать у меня моих сестричку и братика. Клянусь, не пройдет и двух дней, как вы возблагодарите Господа за то, что росли единственным ребенком в семье.

— Как же вам удалось выжить? — тихо спросила Кэтрин.