- Верно, - признает Джереми. - Это было впервые, когда я показал себя ему и своим братьям.

- А потом? - спрашиваю я. - Что с ними случилось?

- Они не имеют значения, - говорит Джереми, не оставляя никаких сомнений. - У них было слишком много...

Он пытается подобрать нужное слово.

- ...неуместной гордости. Они отказывались признавать, что их младший брат лишил их всего, что у них было. Они думали, что смогут торговаться со мной, когда я установлю правила их дальнейшего трудоустройства, - усмехается Джереми. - Эгоистичные свиньи. Они оба поняли, насколько непреклонным я могу быть.

Он фыркает со смехом.

- Смешно. Эту черту я унаследовал от них.

- Итак они...?

- Полностью разорены, говорит Джереми. - Жизнь в абсолютной нищете. Последний раз я слышал, что один из них был где-то в Южной Америке. Без гроша в кармане.

- Что ты сделал?

Джереми подмигивает.

- Их осудили.

- Ты подделал судимость? Как?

- Иногда я забываю, как мало ты видела мир, в котором я живу, - говорит Джереми. - Деньги открывают много дверей, Лилли. Коррупция не ограничивается бедными странами. Родоначальником была Америка на всех уровнях правительства, на всех этапах правовой системы. Ты просто должна знать, как попросить то, что ты хочешь сделать без широкой огласки.

- Так фальшивые судимости, это одно из них? Щелкнешь пальцами и все будет сделано, вот так?

Джереми смотрит на меня с сочувствием.

- Это не совсем просто, но по существу? Да.

- Ничего себе, - говорю я. - Так ты действительно мошенник? Мораль и границы для тебя ничего не значат.

- Я бы не сказал, что они ничего не значат.

Джереми берет меня за руку и ведет в дом.

- Я бы просто сказал, что меньше всего их уважаю. Или что мои границы гораздо менее ограничены, чем у обычного человека.

- Скажи это снова, - бормочу я.

Джереми смеется. Я искоса поглядываю на него.

- С чего вдруг у тебя такое хорошее настроение?

- А почему нет? Я только что вернулся домой с женщиной, которую люблю. Я говорю ей вещи, которыми никогда не думал, что буду делиться. Это чувство...раскрепощения, Лилли!

Без предупреждения он притягивает меня к себе и страстно целует. Когда он отпускает меня, у меня кружится голова. Черт! Мужчина умеет целоваться.

- Итак, что дальше? - спрашиваю я, улыбаясь ему.

Только вчера он ударил меня! Черт возьми, я слишком восприимчива к физическим ощущениям, которые он заставляет меня чувствовать.

- Ничего. Я дал им обоим шанс сдаться мне, образно говоря. Они этого не сделали. Самая большая ирония заключается в том, что Хью помог мне решить их участь.

Я ненавижу, как он может так беспечно говорить о таких ужасных вещах. Но, в то же время, я не могу отрицать возбуждение, когда он это делает. Как будто я знаю, что он плохой, но я люблю его еще больше за это. Знаю, это звучит смешно.

- Значит, твой отец принял твои условия? - спрашиваю я.

Сегодня я вспоминаю намек Хью на то, что он по-своему гордился успехом Джереми.

- Он знал, к чему всё это ведет. В конце концов, он ничего не мог сделать, чтобы остановить это, и я думаю, что это заставило его неохотно уважать своего противника. Человека у противоположного руля. Он просто не знал, что это я, пока чернила не высохли на бумагах.

- Хорошо, поэтому я пытаюсь представить это в своей голове, - говорю я. - Вот вы в суде. Твой отец видит, что это ты - его погибель. И он просто...принимает вещи? Не было ни обиды, ни гнева? Никакого чувства предательства?

- Предательства? Никто не был предан, Лилли. Обманут, да. Определенно. Это то, что сделало всё это таким захватывающим, таким приятным для меня, - смеется он. - Единственный человек, который не видел в этом счастливого воссоединения семьи, возможно, был судья.

Я поднимаю бровь.

Он подмигивает и продолжает в хорошем настроении.

- Мой отец никогда не был сторонником откровенной конфронтации. Не с противниками, которые были сильнее. Дома, с моей матерью? - глаза Джереми темнеют, и он, кажется, уходит в себя, как вдруг заканчивает в приглушенном тоне. - Дома все было совсем наоборот.

Я дотрагиваюсь до его руки.

- Джереми?

Он качает головой и снова уходит в себя.

- Что?       О. Нет, Лилли. Мой отец знал, что его победили, и он спрыгнул с корабля при первой же возможности. Он всегда был таким.      Хитрый. Скрывался в тени. Сообразительный. Но он бы никогда не поставил себя под удар.

- И ты просто поверил ему на слово?

- Да я поверил ему. Но с условиями, Лилли. Я уже говорил тебе раньше. Я не хотел терять талант. В то же время, единственное место, где он бы находился рядом со мной, чтобы я мог наблюдать за тем, что он делал, было у меня в компании.

- Ты заставил его изменить имя.

Джереми злорадно улыбается.

- Да, также, как он заставил меня изменить мое.

- Ты сделал это по доброй воле?

- Да, но это было потому, что я хотел отделиться от него. Он был первопричиной. Имена - мощные вещи. Что может быть лучше, чтобы он всегда помнил, кто главный, чем отказывать ему в том, что было его от рождения?

- Но что ему нужно от меня?

- Этого я не знаю, - признается Джереми. -  Боюсь, он выжидал свое время, чтобы получить такую возможность.

- Какую возможность? - спрашиваю я. Джереми останавливается и смотрит на меня.

- Ты, - говорит он. - Хью видел, что ты стала важна для меня. Я пытался скрыть это так долго, как только мог. С тобой...

Он касается моей щеки.

- ... я становлюсь уязвимым

Я скрещиваю руки.

- Как? - спрашиваю я с недоверием.

- Я бы отправился на край света ради тебя, моя драгоценная Лилли-цветочек.

Его пальцы скользят по моему подбородку.

- Я бы отдал все, что у меня есть, если бы это значило, что мы будем с тобой всегда. Ничего из этого..., - он оглядывается вокруг нас, на потрясающий особняк. - ...не имеет значения, когда мы вместе.

Я вспоминаю вчерашний инцидент. И о всех других странных, непредсказуемых и необычных вещах, которые Джереми сделал с тех пор, как заявил о своих чувствах ко мне.

- Иногда ты показываешь это столь необычным способом, - бормочу я с печалью в голосе.

- Ты говоришь о моделировании виртуальной реальности? Я уже извинился за это. Но знаешь, что? Позволь мне объяснить.

Он делает глубокий вдох.

- Причина, по которой я это сделал, Лилли, была связана с Хью. Возможно, это было...неправильно. Но я вовлек его в это дело. Я дал ему копию ошейника, только чтобы показать, как мало ты значишь для меня. До этого момента он не знал, кто ты, какая связь между нами и нашими семьями. Он видел тебя только один раз, когда я привел тебя в компанию. А когда ты появилась в Стоунхарт Индастриз спустя несколько месяцев? Ну, любой на его месте мог сложить дважды два. Вот что я имел в виду, когда говорил, что пытаюсь защитить тебя. Я не сомневаюсь, что Хью питает недоброжелательность ко мне. У него просто не было возможности доказать это. Ты, к сожалению, открыла эту дверь. Именно тогда я рассказал ему, кто ты. Именно тогда я рассказал ему частично о проведенном тобой времени у столба, о твоей связи с ошейником, о твоем отношении к нашей семье. То, что он подразумевал в Международном аэропорту Логан, было на сто процентов ложным. Он не знал ничего. Но когда узнал, он попытался воспользоваться этим. Так что я не знаю, что он собирается делать, Лилли. Должно быть что-то, чтобы вбить клин между нами. Вот почему я сказал тебе быть начеку рядом с ним. Я рад, что ты не приняла его предложение.

Я вижу озорной блеск в его глазах.

- Как на счет того чтобы поплавать? - спрашивает он меня. - Мы давно не плавали.

***

Мы трахаемся в бассейне. Мы трахаемся в джакузи. Мы трахаемся в сауне, пока я лежу на деревянных панелях, а Джереми неустанно вколачивается в меня. Я кричу от удовольствия. Он хватает меня за шею. Душит меня. Тянет за волосы. И я корчусь, как сумасшедшая женщина со страстью ко всему этому.

Он поглощает меня. Он берет полный контроль. Нет никакого выключателя, никто не знает, что он сделает со мной дальше, и именно это делает секс таким захватывающим. Он овладел искусством контролировать мое тело. Когда я с ним, я даже не задумываюсь об этом. И не сомневаюсь. Все, что я делаю, это чувствую, и пусть Джереми проведет меня через все течения и волны этой всепоглощающей реки.

Мы оба подвержены нашим первобытным инстинктам. Мы оба возвращаемся к нашим низменным потребностям. Стремление к подчинению, легкость, когда Джереми контролирует меня во время секса, больше не пугает меня. Я принимаю это как часть невероятной ауры этого человека.

Аура, очарование, опьянение. Я пьяна от тела Джереми. Мне нравится, как его губы оставляют обжигающие следы на моей коже. Мне нравится боль, когда он сжимает зубы на моих сосках или вводит в меня пальцы со слишком большой силой, со слишком большой агрессией. Мне это нравится, потому что я знаю, что он не сдерживается. Именно я вызываю в нем такие страсти. И именно он вызывает во мне такие страсти.

Я чувствую себя живой, когда меня так трахают, без угрызений совести, без угнетения, чем в любой другой момент моей жизни. Это я понимаю более или менее, точно также, как Джереми трахал меня, когда я застряла в темноте с ошейником и контрактом.

Я больше не отделяю физическое от психического. Для меня оно слилось воедино. Я с Джереми, и он относится ко мне точно также, как и когда он был Стоунхартом. Но теперь, когда я знаю больше об этом человеке...увидев его уязвимость, историю и прошлое...это делает все это более приемлемым.

Приемлемо? К черту. Это бодряще, тонизирующе, возбуждающе, воодушевляюще. Это увлекательно. Это опьяняет. Это всепоглощающе и абсолютно неистово. Это идеальный шторм. Это все равно, что плыть в море посреди урагана и рисковать жизнью и конечностями, чтобы поймать самую лучшую, самую разрушительную волну, которая безопасно вернет вас на берег.

Джереми и есть та волна. Я - его компас. Но я тоже немного похожа на веточку, безнадежно попавшую в бурлящую воду. Бессильна что-то изменить. Не в силах даже попытаться. Отказаться от контроля, способна ли я на это? Это самый полезный опыт из всех.

Глава 12

Предсказание Хью сбывается на следующей неделе. На самом деле, я почти забыла об этом и о нем к тому времени. Он не беспокоил меня на работе. Мое время в офисе было занято бесконечным списком вещей.      Мне пришлось научиться думать о своих новых обязанностях.

Конечно, Джереми сделал несколько сюрпризов, и очень...сдержанных...визитов ко мне за это время. Но в пятницу после полутора недель работы за плечами Джереми делает неожиданное заявление. Мы возвращаемся в особняк у моря после того, как провели большую часть недели в квартире Джереми в центре города. Я взволнована, что снова чувствую себя словно потерянной в лесу, когда блуждаю по территории поместья. Кажется, прошло много времени с тех пор, как я это делала. Я хочу впасть в состояние транса, которое оно всегда приносит.

Голос Джереми, однако, выводит меня из этих приятных мыслей и заставляет меня внезапно забеспокоиться.

- Хью придет сегодня на ужин, - говорит он. - Я хочу, чтобы ты надела свое красное платье.      Оно прекрасно подойдет для такого случая.

Тысячи неистовых мыслей приходят на ум. Хью придет? Зачем? Джереми хочет, чтобы я оделась для него? Опять же зачем?

И тут я невольно вспомнинаю последний раз, когда мы собирались в поместье. Я не могу избавиться от негативных ассоциаций, которые всплывают в моей голове. Джереми накачал меня наркотиками, и я поверила в то, что схожу с ума. Даже несмотря на то, что с тех пор, с того вечера, когда он ударил меня, он вел себя идеально, это внезапное объявление ставит меня в тупик. Мы останавливаемся перед дверью прежде, чем я успеваю заговорить.

- Иди, сейчас же, - говорит Джереми. - У тебя есть всего полтора часа, чтобы подготовиться.      Очень важно, чтобы ты сегодня выглядела безупречно. Я тебя оставлю.

Верный своему слову, Джереми идет своим путем, к домашнему кабинету. Мне остается бороться с чувством нервного ожидания. "Хорошо", - говорю я себе, когда поднимаюсь по лестнице в спальню Джереми и в нашу теперь общую гардеробную.      Есть причина, по которой Джереми пригласил своего отца на ужин. Он не сделал бы этого просто так.

Какая может быть причина? Понятия не имею. Я быстро принимаю душ, рада наконец снять стягивающую тело рабочую одежду. Сушу волосы феном и наношу обычный, легкий макияж. Я смотрю на свое отражение в зеркале. Я выгляжу...не потрясающе. Но и не плохо. Определенно более презентабельно, но и не безупречно. Не то, что просил Джереми.

Ничего не могу с этим поделать. Долгие часы в течение дня, в сочетании с ненасытным аппетитом Джереми ночью создали образ жизни не совсем благоприятный для сна. Мои глаза слегка покраснели. Для этого есть визин. Мешки под глазами? Никакие маскирующие средства не справляются с этим. И поэтому я трачу гораздо больше времени, чем ожидала, анализируя свое отражение, ища пятна и делая все возможное, чтобы сделать их менее заметными. В словах Джереми звучало предостережение: очень важно, чтобы сегодня ты выглядела безупречно.