Иметь собственный магазин женской одежды — настоящая находка: Раде я выбрала милое платье Симона — хит продаж среди юных девушек, Инне — сестре Егора — шелковый комплект домашней одежды, а для его мамы — Галины Николаевны — приготовила красивый шерстяной палантин.

Капельки росы в аккуратно подстриженном газоне поблескивают в лучах заходящего солнца, гравий тонко похрустывает под подошвами моих нарядных туфелек, а дрожь… Черт, она завладевает всем моим телом. Кажется, у меня даже походка меняется. Невидимая нить между нами с Егором натягивается, становится короче, чувствительнее — он крепко сжимает мою кисть и подводит к навесу с накрытым столом и пылающим камином.

— Познакомьтесь, это Елизавета — моя… Мать моего ребенка. А этот взрослый парень — Данил — ее сын.

По спине прокатывается обжигающая капля пота, когда на меня, как по команде, устремляются четыре пары женских глаз.

— Добрый вечер. — Произносим с Данькой хором.

— Очень приятно. Я Рада.

Худенькая девушка с длинными каштановыми косами проворно поднимается и подходит ко мне, протягивает маленькую ладонь для рукопожатия.

— Приятно познакомиться. — Глухо отвечаю я.

Рада жмет руку ошалевшему Даньке и тянет его к столу.

— Да вы проходите! Егор нас, честно сказать, немного ошарашил. — Пропевает миловидная блондинка, поправляя свежую укладку. Она же вылитая актриса Марго Робби!

— Я Инна Ливанова — сестра Егора. А это мои дочечки — Марина и Яна. — Женщина изящно взмахивает кистью в сторону девчонок. Те послушно кивают и синхронно улыбаются, а их большущие белые банты качаюся в такт.

Дыши, Лизавета, ты взрослая женщина, а не сопливая первокурсница. Вы не поверите, я также волновалась, когда знакомиться с родителями меня привел Матвей…

— Ну что же, давайте садиться за стол. — Егор легонько касается моего плеча. — Я проголодался, как волк. — Идем, Лиза.

Воздух пропитывается ароматами шашлыка, свежей зелени и душистых гладиолусов. Благоухающий коктейль моментально посылает сигнал мозгу — меня начинает подташнивать. Эх, опять придется весь вечер пить апельсиновый сок и жевать траву...

Рада что-то рассказывает Дане, а тот, к моему большому удивлению, охотно ей отвечает. Неужели, моего буку удалось кому-то разговорить? Да еще и такой красивой девушке. Я бы не отказалась, чтобы наш ребенок был похож на Раду.

Единственный человек, не обративший на нас ровным счетом никакого внимания — мама Егора. Она сидит на кресле-качалке, устремив немигающий взгляд на пляшущий огонь. Монотонно шевелит губами и накручивает длинную седую прядь на палец. Уединение Галины Николаевны смотрится зловеще. Судя по обреченным переглядываниям Егора с сестрой, сегодня «плохой» день.

— Сыночек, — внезапно она вздрагивает и разворачивается на шум шагов. — А где Рита, Егорушка? Где моя невестка?

— Здравствуй, мам. — Егор опускается на корточки перед креслом матери и берет ее сухую, морщинистую кисть в свои большие ладони. — Она скоро придет, мамочка.

— Кто эта женщина?

Галина Николаевна медленно переводит взгляд на меня. Ее безжизненные глаза распахиваются, потом подозрительно прищуриваются, губы раскрываются в полустоне или вскрике:

— Пусть она уйдет, Егор. Я ее не знаю.

— Мамочка, это наша гостья. Ее зовут Лиза. Поздоровайся, мамуль. Лиза очень хорошая, ты можешь не бояться ее.

— Здравствуйте… — теперь я могу с точностью сказать, что означает выражение «сердце ушло в пятки»…

*** 

Вода в маленьком декоративном пруде успокаивающе журчит, мельница крутится, а в воде, как самоцветы, мигают светодиодные огни. У Егора чудесный участок — зеленый, ухоженный, по-домашнему уютный… Рай для выздоравливающей после тяжелой операции жены. Почему-то некстати всплывшая в памяти мысль пробуждает очередную порцию тоски.

— Вы не расстраивайтесь из-за бабушки, тетя Лиза. Можно я буду вас так называть?

Рада поправляет стильные очки в тонкой металлической оправе и строго прищуривается. Маленькая очаровательная женщина. Только от ее напускной строгости хочется улыбнуться.

— Можно, Рада. И… спасибо тебе. Я, честно сказать, струсила. Не знаю, как разговаривать с такими людьми, как твоя бабуля. — Мой и без того надтреснутый голос тонет в мелодичном плеске воды и шуме цикад.

Мы неспешно гуляем по дорожкам, засыпанным белым гравием. Знакомимся и болтаем, присматриваемся друг ко другу. И мне это до чертиков нравится — ее благожелательность, вежливость, чуткость… Рассудительность, с которой она рассказывает об отношениях, друзьях, прочитанных книгах. Как будто я… А кто, собственно, я? Егор представил меня, как мать его ребенка.

— Думаю, мы с Галиной Николаевной будем очень редко видеться, поэтому переживать не о чем. — Поправляя разметавшиеся в природном буйстве пряди, замечаю я.

— Да ладно! — усмехается Рада. — Видели бы вы, как на вас пялится мой папа. Он не отпустит вас, Лиза.

— А как же твоя мама? Мне кажется, все дети хотят, чтобы…

— … родители были счастливы. А я очень люблю папулю и знаю, как ему последнее время приходилось. Маму я тоже люблю, но она не создана для семьи.

Чудо, а не ребенок. Неужели, она так быстро меня приняла? Чего не скажешь об Инне — смотрит она настороженно, разговаривает подчеркнуто-вежливо, как со случайной незнакомкой. А Рада… Она и прогуляться мне предложила, и о самочувствии побеспокоилась.

— Ну что, пошли к столу? А то твой папа, наверное, нас потерял.

— Скорее бы братик родился, — мечтательно протягивает девушка. — Обожаю мелких!

— Ох, Рада. Я рада, что ты мне рада, — смеюсь неожиданной рифме. — Честное слово, я боялась, что семья Егора воспримет меня, как охотницу за его состоянием.

— А это не так? — строго поджимая губы, спрашивает она.

— Нет, конечно нет…

— Вы любите моего папу?

Господи, ну и вопросы… Кажется, я вмиг становлюсь похожей на вареного рака. Накрываю разгоряченные щеки прохладными ладонями и глупо моргаю, уставившись на девчонку.

— Я не знаю… Прости, Рад, мы не обсуждали отношения. Но мне ничего от него не нужно, я даже отказалась…

— Да ладно, расслабьтесь. — Рада хлопает меня по плечу, будто ничего не случилось. — Пойдемте пить чай. Инна такой торт заказала, пальчики оближешь.

*** 

Поленья в камине уютно потрескивают, наполняя беседку запахами дыма и хвои. На столе стынет самовар, а в центре красуется большой прямоугольный «наполеон». Наше с Радой внезапное появление прерывает разговор между Егором и Инной, неприятный — судя по перекошенному лицу женщины. Она кидает на меня полный неприятия взгляд и, порывисто подскочив с места, убегает. Да что же это за день такой? О чем они говорили?

— Егор, вызови такси. Уже поздно, мы поедем. — Провожая взглядом разъяренную сестру Мистера Жиголо, выдавливаю я. Пожалуй, неприязнь больной матери я бы перенесла, но сестры… Не понимаю, что могло случиться за столь короткое время?

— Я отвезу вас. — Егор поднимается с кресла-качалки и понуро опустив голову, подходит к нам, застывшим на пороге. — Где Данька?

Сынуля развлекается просмотром мультиков в компании племянниц Егора (Инна попросила его помочь с девчонками). Тоскливое молчание, недосказанность, подозрительность сливаются в огромную грозовую тучу напряжения, такую плотную и черную, что захватывает дух. Она раздувается до невероятных размеров, вытравливая воздух.

— Егор, что произошло? — глубоко вздыхая, решаюсь спросить. Не желаю находиться в кошмарном электрическом эпицентре, но и разрушить его я не в силах.

— Да, пап. Какая муха укусила Инну? — вмешивается Радуся, нахмуривая лоб.

— Все хорошо, доченька, не волнуйся. — Отрезает Егор. — Лиза, поедем?

Мда… Как говорит Снежка, вечер становится томным…

Глава 31

Лиза

Егор едет медленно, но порывы ветра беспощадно раскачивают машину. Кажется, на повороте она опрокинется и покатится с горки, поддавшись разбушевавшейся стихии. Звезды прячутся в сером, плотном одеяле грозовых туч, повисших над городом. Почти так же, как мое настроение…

— Данька, все хорошо? — нарочито бодро спрашивает Егор. — Наши девчонки тебя не утомили?

— Все хорошо, Егор Вадимович. Разве только заболтали… — смеется он. — У меня, по ходу, от обилия информации о принцессах, куклах и мультиках случился разрыв мозга.

— Ну, Данька. — Слегка обернувшись, одергиваю сына.

— Все нормально, Лиза. — Улыбается Егор, кинув в меня мимолетный взгляд. Но этой секунды оказывается достаточно, чтобы заметить — его глаза не улыбаются. Значит, неприятному разговору быть.

Данька хвалит дом Егора, не забывая подхалимничать и повторять, какой он «крутой, успешный мужик» и «терпеливый сын», а я просто смотрю в окно — на смешавшиеся в черное пятно деревья и дома…

— Лиза, какой адрес? — вздрагиваю, как задремавшая на ветке сова.

А если он захочет подняться в квартиру и увидеть мое святое святых — кухню и… спальню. И чего я так всполошилась? Егор отец моего ребенка, понятное дело — он будет у нас бывать. Но… как-то это неожиданно. Называю адрес и приосаниваюсь, теперь уже больше смахивая на всполошившуюся квочку.

— В дом-то пригласишь?

Егор сбрасывает скорость и сворачивает с дороги в новый микрорайон, где я живу. Под колесами тонко шуршит асфальт, а ветер зловеще стонет в лабиринтах домов.

— Если ты хочешь. — Неуверенно киваю.

Джентльменские штучки Мистера Жиголо заставляют меня в очередной раз покраснеть. Он открывает дверь и подает руку, помогая матери своего ребенка неуклюже выбраться из машины. Краем глаза я замечаю темную фигуру на лавочке, зашевелившуюся при появлении нас. Не проходит и секунды, как силуэт в свете уличного фонаря приобретает облик Снежки.

— Здра-ас-сте, — протяжно здоровается она, недовольно упирая руки в бока. — Виноградова, где ты шатаешься?

— А ты… почему не позвонила? И… знакомься, это Егор.

— Очень приятно, — хитро сузив глаза, Егор протягивает Снежке руку.

— Снежана. Давно хотела познакомиться с вами. Ну что, Лиза, идем в дом? Я задубела сидеть тут и тебя ждать. Захожу сегодня в твой магазин, а мне девчонки говорят, мол уехала наша начальница, вся такая красивая и нарядная с импозантным мужчиной. Высоким, представительным. А что это за платье, Лизунь? Шикарное! Та-ак подчеркивает твою фигуру! Это Эльза или Флора?

— Тихо ты, — шиплю я, подозревая, что Снежок специально меня смущает.

— Хотела выбрать платье для коктейля, а моей Виноградовой и след простыл…

— Выбрала? — шепчу я, поглядывая назад, на идущих за нами Егора и Даньку. По-моему, они над нами посмеиваются. Во всяком случае их хитрые мордахи говорят об этом. Нет, кричат!

— Д-да.

Вставляю ключ и, провернув его, распахиваю дверь. Включаю свет и придирчиво оглядываю прихожую в поисках, валяющихся на полу, вещей сыночка. Странное дело, их нет, а дома чистота.

— Сюрпри-из. — Данил целует меня в щеку и довольно лыбится. — Я убрался, мам.

— Спасибо, родной. Проходите, — киваю застывшим в дверях гостям. — Вот так я и живу. — Виновато сложив пальцы в замок, перевожу взгляд на Егора.

— У тебя очень уютно, Лиз. — Егор ободряюще сжимает мои плечи и смотрит так нежно, что становится жарко. — Напоишь чаем? А то дома как-то не выдалось… Надо было брать с собой торт.

Снежка расталкивает нас и энергично топает на кухню. По-хозяйски включает чайник, достает чашки и деловито садится во главе стола.

— Чего замерли? Проходите. Что бы вы делали без Снежаны? — С изяществом фокусника она выуживает из сумки бутылку вина и коробку конфет. — Сейчас чай будем пить. Вернее, наша будущая мамаша его будет пить, а мы с Егором по бокальчику, да?

— О нет, — Егор протестующе взмахивает руками. — Мне завтра в прокуратуру идти. И… я за рулем.

Ну вот… Попытка Снежки напоить Егора и насильно оставить его у меня не увенчалась успехом. На секунду мне становится неловко за подругу, это же надо — выдумать такую чепуху! В такой неподходящий момент — прокуратура, операция Марго, Илоночка с Матвеем, Галина Николаевна! Не жизнь, а сюжет бразильской мелодрамы.

— Снежка, не смущай моего гостя. Давайте пить чай.

Знаете, как звучит уют? Это удивительная мелодия, состоящая из голосов и смеха, звона посуды и столовых приборов, шелеста конфетных оберток… А как он пахнет? Травяным чаем и конфетами, миндальным печеньем, чудом завалявшимся на полке. 

« — Эльза, знаешь на кого ты похожа? На мужскую мечту.

  — И о чем же она?

  — О доме».

То, что я вижу сейчас в глазах Егора — тепло, забота, нежность. Сбывшаяся мечта… И впервые за этот день его глаза улыбаются, источая невидимое, но ощутимое электричество. Как же хочется стереть одним махом препятствия, ставшие у нас на пути! Переписать жизненный сценарий набело, выстроить людей, живущих вокруг нас, как шахматных фигурок, по местам. Чтобы не мешались… Ужасные мысли, пугающие, неправильные… Прогоняю их, как назойливых комаров и возвращаюсь в реальность.