Елена Левашова - Расправить крылья

— Ники! Мы такие голодные. Егор с дороги, а я не предложила обед. — Сижу на коленках, обнаженная, прикрытая тонкой простыней, ощущая на себе взгляд Егора — обжигающий и страстный до чертиков.

— Ему было не до обедать. А сейчас время. Собирайтесь, я заехать через полчаса.

— Егор, прости, я забыла про еду… — вздыхаю, опуская ладонь с зажатым телефоном.

— Эльзе простительно. Лизка, ну какая еда? Я, как тебя увидел, позабыл обо всем. Иди ко мне.

— Сейчас Доминик приедет. Егор, нам втроем здесь будет тесно. Давай снимем номер?

— Лизунь, я думал, мы вернемся? Ты хотела еще остаться? — он встает и оборачивает вокруг талии полотенце. — Хочу поскорее подать заявление. И сдать, наконец флюорографию и анализ на группу крови в женской консультации. — Он улыбается и закатывает глаза.

— Ха! Откуда ты про это знаешь?

— Я все теперь знаю. — Смущается он, а у меня в душе разрастается огромное горячее облако. — Про развитие ребенка, анализы и роды. Лизка, когда у нас УЗИ?

— Через месяц. Узнаем пол.

— Там мальчик. Ваня — если ты не против?

— Ваня? — удивленно вскидываю бровь. — Ваня и Даня. А почему нет?

Мы моемся в душе и собираемся под аккомпанемент нетерпеливых звонков Доминика. Я сушу волосы, пока Егор спешно натягивает джинсы и шерстяную водолазку. А потом в дверь тарабанят. Ну, конечно — это так похоже на Ники, нетерпеливый до ужаса.

— Лис, хватит любить своего высокого грозного парня. — Бесцеремонно заваливается он, стоит мне приоткрыть дверь. Он брезгливо оглядывает смятую постель, разбросанные вещи, торчащий из-под кровати лифчик. — Фу, Лисса, вы как дети. Пошли покупать кольцо. Или он дарить?

— Нет, забыл купить. Пошли, Доминик, поможешь с выбором? — улыбается Егор, приглаживая взлохмаченные волосы. Я так рада, что Ники его не шокирует.

— Tiffani & Co. (Компания, основанная в 1837 году Чарльзом Льюисом Тиффани в США. Продает ювелирные украшения, аксессуары, предметы роскоши. Прим. Автора) И не меньше! А лучше часы, Лисса их давно хочет.

Егор внимательно слушает, а потом удовлетворенно кивает.

— Егор, ты не должен дарить мне такие дорогие подарки, — шепчу, заливаясь краской от стыда. Доминик выбрал мне часы, а Данька кольцо с бриллиантом. Видели бы вы их довольные, сияющие от умиления лица! А Ники, каков хитрец: «Лис нужны часы для статуса. Они ей жизненно необходимы!» И тычет пальцем на самые дорогие в магазине.

— Лиза, я хочу подарить тебе часы и кольцо. Я твой жених, в конце-то концов.

— Разорившийся? Или нет?

— Не волнуйся, на часы и кольцо для любимой женщины я заработал. И на дом. — Довольно улыбается Егор. — Как тебе район Александровского парка?

— Егор, там же одни крутые особняки!

— Правильно. Иначе я просто не отдам Лисс замуж. Зачем ей нищий муж? Чтобы она, как говорят русские: как лошадь на поле… Как это? — перебирая пальцами, бормочет Ники.

— Пахала, — подсказывает Егор. — Доминик, переведи милой девушке — мы берем часы и кольцо.

— Настоящий мужчина! — вскрикивает Ники и хлопает в ладоши. А затем бегло тараторит по-французски. — А теперь праздновать! Я всех угощать.

Сбитая с толку, я принимаю подарки будущего мужа. Мало того — сразу же надеваю их. Что если он купил их на последние деньги? Не решился ударить в грязь лицом перед Домиником и Данькой? Любуюсь блеском камней в сгущающихся сумерках уютных парижских улиц и наполняюсь неприятным, стягивающим грудь, как тугой обруч сомнением.

— Лизка, приедем домой и сразу же займемся поиском дома, согласна? — Егор словно и не замечает моего напряжения.

— Егор, я не понимаю… Ты говорил, что испытываешь сложности, а теперь…

— Лиз, мои сложности не должны тебя волновать.

— Я не хочу лезть в душу, просто скажи: у тебя нет долгов или обязательств, из-за которых у нас могут быть проблемы?

— Нет. Можешь быть спокойна. Я весьма аккуратно отношусь к деньгам и, тем более, к долгам. Именно поэтому я так противился участию в тендере.

Доминик приводит нас в шикарный рыбный ресторан неподалеку от ювелирного магазина. Напустив на себя вид власть имущего человека, договаривается с администратором о самом лучшем столике и музыкальном поздравлении молодоженов (живя в Париже, я научилась неплохо понимать язык). За его показной веселостью и чрезмерной болтливостью скрывается невыразимая тоска — я слишком хорошо знаю Ники, чтобы не заметить этого.

Данька болтает с Егором об экзаменах и учебе, а я, пользуясь моментом, подсаживаюсь к Ники.

— Опять Жак? — спрашиваю осторожно.

— Да. Гордый и глупый человек. Он связаться с женщиной, Лисс! Возмутительно! Мерзко! Ужасно! Черт сломать ноги! — сетует он, а мне почему-то хочется смеяться.

— Влюбился в женщину? Может, и тебе попробовать? Представь маленьких, похожих на тебя, мальчишек. Таких же симпатичных, утонченных, умных и добрых?

— Я уже думать, Лисс. Серьезно. Женщина — это… не так уж мерзко. — Тоном умудренного опытом философа произносит он.

Егор извиняется и отходит к открытой террасе, чтобы ответить на звонок. Доминик заказывает улитки, устрицы, белое вино и луковый суп (специально для Егора), а для меня — блюдо из куриного филе и салат из свежих овощей. Мы обсуждаем постоянную клиентку модного дома Доминика Леграна — мадам Леклер, наброски для весенней коллекции мужской одежды, Жака, погоду в Париже и цены на недвижимость — все потому, что молчание и Ники — понятия несовместимые.

А потом возвращается Егор и одной фразой, как ластиком стирает с наших лиц улыбку, растворяет радость и беззаботность тихого парижского вечера в колодце новых испытаний.

— Васильков звонил, Лиз. Нам нужно завтра возвращаться домой. В офисе обыск. Приехали проверяющие из ОБЭП, санэпидстанции, пожарной инспекции. Счета фирмы арестованы.

— Господи! Это все из-за тендера? — хрипло произношу я.

— Да. Если честно, я ждал новой подставы. Карась за решеткой, Чистяков и Лунев под следствием, но есть те, кто по моей вине потеряли огромные деньги. Вернее, по своей воле потеряли… Но винят, конечно, меня.

К нашему столику подходит небольшая компания: четверо мужчин, одетых в белоснежные костюмы и широкополые шляпы, чернокожая девушка в красном, расшитом сверкающими стразами, платье. Один из них незаметно достает из-за спины гитару и, слегка пробежавшись по ней пальцами, начинает наигрывать мелодию. Высокий чистый голос девушки проносится по пропахшему ароматами вина и рыбы воздуху, обращая к нашему столику внимание всех посетителей ресторана. С удивительным женским сопрано сливаются густые и низкие голоса певцов. У меня мурашки бегут по телу от волнения и чужих, любопытных взглядов. Люди подпевают, аплодируют, поздравляют нас, пританцовывают в такт мелодии.

— Надо поцеловать друг друга. — Ники перекрикивает всех и тянет Егора за рукав.

Новоиспечённый жених поднимается с места и, обойдя столик, протягивает мне руку.

— Лизонька моя, я люблю тебя. — Его дыхание щекочет висок. Он порывисто обнимает меня и крепко целует. Ничего, будем считать это своеобразной репетицией перед свадьбой!

— Поздравляю, мамуль, Егор. Вот увидите, все будет хорошо. Все эти происки конкурентов пройдут мимо Егора Вадимовича, ведь так? — Данил пожимает руку Егору и обнимает меня. — Проверяющие только время потеряют.

— Не знаю, Дань. Они же могут нарисовать нарушения и оштрафовать меня на огромные суммы. Ладно, давайте не будем об этом… в такой день.

— Настоящий мужик все решить, — добавляет Ники. Надо же, долго же он молчал. — Кто делать бизнес, должен иметь свои люди везде. Вот мсье Шарль Гранже работает в департаменте, я одевать его жена и дочь, поэтому Ники нет проверок. А мадам…

— Мы поняли, Ники, — улыбаюсь я. — Все будет хорошо, Егор со всем разберется. Но завтра мы улетаем.

— Очень жаль, Лисс. Я так хотеть вам делать экскурсию, катание по Сена, прогулка до стена любви. Я буду скучать за вас.

— Значит, возьму билеты на поздний вечерний рейс. Чтобы успеть погулять. — Успокаивает Доминика Егор. — Давайте ужинать. Сегодня любимая женщина сказала мне «да», сделав самым счастливым человеком на земле. Ничего не омрачит моей радости.

Лиза

Мы летим поздним ночным рейсом, но я никак не могу расслабиться и заснуть. Меня словно точит изнутри червячок, мучает сомнениями и странными, лишенными логики догадками. Зачем кому-то устраивать Егору проверки? Разве это что-то даст предпринимателям, потерявшим деньги? Месть? Возможно. Только зачем навлекать на себя подозрения в тяжелой финансовой ситуации? Еще больше вредить себе? Ставлю себя на место этих людей и понимаю — нет, я никогда бы так не поступила. И уверенность моя продиктована отнюдь не женской интуицией: я думаю, как бизнесмен. Профессионал своего дела.

Данька и Егор крепко спят, и это неудивительно: Доминик организовал потрясающую прогулку и возмущался, что не удалось посетить парижский Диснейленд. Я принимаю удобное положение, закрываю глаза и снова пытаюсь заснуть. Без толку! Мысли в голове блуждают, как молекулы, соединяются друг с другом, выстраивая логическую цепочку. Кто мог знать, чем мы занимаемся в Париже? О предложении Егора и подарках? Кто мог проговориться? Правильно, Данька. Невольно. Я знаю, что сын общается с Радусей, но почти уверена — Рада никогда не стала бы выпытывать подробности. Уж не такой у нее характер. Да и зачем ей спрашивать, ведь она и так обо всем знает? И следующая мысль, довершившая картинку: с Радой ли переписывался Данил? Когда мы долетим, я обязательно узнаю, о чем они разговаривали. А сейчас… спать. Нужно думать о будущем малыше, а не мнить себя Шерлоком Холмсом… 

Самолет приземляется под утро. Егор будит меня нежным поцелуем в щеку, а Данька протяжным «привет, мамуль, выспалась?». Я глуповато улыбаюсь, не отступаясь от мысли расспросить сына о переписке с Радой. Бортпроводница объявляет о благополучной посадке самолета в аэропорту нашего города, пассажиры аплодируют и шуршат пакетами, переговариваются, надевают куртки. Воздух салона тяжелеет, наполняясь ароматами чужого парфюма, косметики и жевательной резинки.

— Лиза, я не хочу ехать к себе домой. — Вырывает меня из напряженной задумчивости Егор. — Ни минуты больше не хочу жить без тебя.

— Поехали ко мне.

— Это квартира Виноградова, Лиз. Не желаю чувствовать себя тем самым Мистером Жиголо…

— Егор, это временно. Подадим заявление и поедем смотреть новый дом для нашей семьи, как ты хотел.

— Не ссорьтесь. Егор Вадимович, я поеду к бабуле, а вы оставайтесь с мамой. — Вмешивается Данька. — Здоровье мамы и моего брата сейчас важнее, чем все эти споры… И дурацкие предрассудки.

— Правильно, Данька. — Улыбаюсь я. Какой же он у меня умный и рассудительный мужик!

— Хорошо, сынок. Я не оставлю больше твою маму. — Охотно соглашается Егор. — И тебе незачем никуда уезжать.

Осеннее рассветное солнце робко расчерчивает небо оранжевыми полосками. Как будто вырисовывает на его пуховой поверхности причудливые узоры из ромбов и треугольников. Сегодня будет хороший день — ясный и солнечный. Кутаясь в плащ, я ступаю на родную землю и мечтательно смотрю на небо. Вдыхаю воздух, пахнущий влажными листьями и мокрым асфальтом. Как же я соскучилась! Мои любимые мужчины катят чемоданы к стоянке такси. Вот и хорошо, что вопрос с совместным проживанием благополучно разрешился — я тоже не желаю жить без любимого! Ни единой секунды.

— Данил, Егор… Мне нужно с вами серьезно поговорить. — Произношу я, когда мы заходим в прихожую. В квартире порядок и пахнет свежими розами.

— Бабуля приезжала убрать. Я оставлял ей ключи. — Виновато опускает взгляд Данька. — Что там у тебя, мам?

— Егор, ты только не злись на меня. Данька, садись за стол.

— Лиза, что случилось? Ты передумала выходить за меня? — Егор со скрипом отодвигает стул и усаживается. Складывает пальцы в замок.

— Нет, что ты. Речь не об этом. У меня есть некоторые подозрения о твоей жене, Егор.

— Бывшей, ты имеешь в виду?

— Да, о Рите. Я почти уверена, что проверки натравила она.

— Зачем ей это, Лиз? — Егор устремляет взгляд куда-то в сторону, словно там, в голубой рассветной синеве за окном таятся ответы на наши вопросы. — Я оставил ей долю в бизнесе. Это равносильно тому, чтобы плевать в колодец, из которого пьешь. Она не стала бы…

— Она же еще не получила документы о собственности, так?

— Нет, конечно. На это требуется время, и она сама не сможет… Ну, без посторонней помощи.

— Данька, ты переписывался с Радой из Парижа? — не унимаюсь я. — Тебе она не показалась странной?