Но факт оставался фактом. Мистер Банкрофт знал, что его почитают за хорошую добычу. Возможно, сама сомнительная репутация и неуловимость его как жениха составляли львиную долю его привлекательности. Как мужчинам кажется, будто даже не слишком красивая женщина с безупречной репутацией самим своим существованием бросает им вызов, так и женщинам, должно быть, хочется сражаться за обладание сердцем прославленного донжуана.

Итак, после долгих ухаживаний за хорошенькой и определенно небедной мисс Нэнси Пибоди он принял приглашение провести несколько недель в Холли-Хаусе. Друзья его пребывали в настоящем ажиотаже как из-за самого этого приглашения, так и из-за данного Банкрофтом согласия. Они строили ужасные гримасы и показывали краем ладоней, словно перепиливают себе глотки, в общем, объявили его совершенно пропащим. Наперебой, шумя и состязаясь в остроумии, просили обязательно пригласить их на свадьбу, а один даже осмелился предложить себя в качестве крестного для первенца, который непременно родится уже через девять месяцев.

Хорошенькая, богатенькая и тщеславная мисс Пибоди была забавна, так же как и ее любезная пышнотелая мамаша и папочка-молчун, которого, казалось, вовсе не замечают в этом доме.

Двух-трехнедельный деревенский отдых в приятной компании обещал Банкрофту, помимо всего прочего, полное удовлетворение сексуальных аппетитов. И действительно, не прошло и суток, а он уже успел поладить с полногрудой жадной служанкой. Девица с радостью отдалась ему и вчера, и сегодня утром, причем сама намекнула о своей готовности еще до того, как он раскрыл рот, чтобы предложить ей это. Флосси принадлежала к тому роду похотливых дамочек, которые зазывают сами, предусмотрительно задрав юбки и расставив ноги. Такие предпочитают переходить прямо к делу, без лишних, с их точки зрения, формальностей. Добившись же своего, они с отъявленным бесстыдством упруго подскакивали под ним или отчаянно вертели задами, пока он не кончит. Это всегда было похоже на какой-то бег наперегонки и едва ли длилось дольше двух-трех минут. Так было и вчера, и сегодня. Покончив с любовью, Флосси сразу же вскакивала, опускала подол, совала в карман подаренный соверен, а затем преспокойно продолжала делать то, чем была занята пять минут назад, словно и не прерывалась вовсе.

Ему же нужно было больше. И он обязательно получит больше – намного больше – от миссис Делейни, чья репутация не менее скандальна, чем его собственная. Но сегодня вечером он непременно отведает ее. И будет упиваться ее прелестями, как и обещал, медленно и основательно, и непременно несколько раз за ночь. Банкрофт не сомневался, что предстоящая ночь сулит ему мало отдыха, но что такое сон по сравнению с подлинным наслаждением?

Он собирался спать с этой аппетитной дамой целую неделю.., а потом его одолеют муки совести из-за того, что он соблазнил чужую жену. Надо же оставить себе время, чтобы прощупать еще две-три кандидатуры, которые, как подсказывала ему интуиция числятся в списке гостей. Две – это наверняка. Третья – вполне вероятно.

О да, ему предстоит чудесное времяпрепровождение! И не меньшее удовольствие доставит ему последний день, когда, помахав ручкой добрейшим мисс и миссис Пибоди, Банкрофт увидит их вытянувшиеся лица. Ведь они так и не успеют заковать его в заготовленные кандалы. Наверное, не слишком гуманно предвкушать такое. Но с другой стороны, при чем тут вообще гуманность?

Итак, сердцеед предавался своим жестоким мечтам, наслаждаясь окружающей тишиной и редкой возможностью уединиться и расслабиться, как вдруг услышал этот звук. Он не понял, что это такое, хотя было совершенно очевидно, что звук человеческого происхождения. Оглянувшись по сторонам, мужчина понял, что никто не пробирается сквозь заросли к пруду, однако краем глаза заметил светлое платье в ветвях дуба, возле которого он сидел. Да, это было платье. Надетое на женщину или на девушку – не важно. Главное, что незнакомка стала очевидицей интимной сцены и слышала о назначенном свидании. Сначала Банкрофт решил наказать ее, просидев под деревом не меньше, а то и больше часу. Но любопытство взяло верх.

– Вы там еще не закостенели на дереве? Не хотите спуститься? – нарочно не глядя в ту сторону, спросил он.

Банкрофт ожидал смущения, сбивчивых извинений, неуклюжего карабканья по стволу. Но холодный голос твердо отозвался:

– Нет, благодарю. Здесь я чувствую себя в большей безопасности.

– Неужели? – переспросил он. Это была явно молодая женщина. Легкий, приятный тембр, хорошо поставленный голос. – Так вы боитесь, что я накинусь на вас и изнасилую прямо тут, на траве?

– Вполне допускаю, – отвечала она, – что этим утром вы израсходовали немало сил на Флосси. И могу предположить, что вам хочется сберечь энергию на вечер, чтобы не разочаровать миссис Делейни. Но все же лучше держаться от вас подальше, чем пожалеть потом.

Тон был сухим, в нем не было ни испуга, ни обвиняющих ноток. Банкрофт даже удивился. Ему не хотелось поднимать голову. Он просто боялся, что девушка окажется недостойна собственного голоса.

– Я не сторонник насилия, даже если моя энергия еще не израсходована, – признался он. – На этот счет можете быть спокойны. Спускайтесь, не бойтесь. И потом, будет точнее сказать, что это Флосси меня соблазнила, а не я ее. Что же до миссис Делейни, то, как вы сами видели, она не меньше моего желает найти себе компаньона на ночь.

– А я думала, – заметила девушка, – что вы собираетесь ей поклоняться.

Банкрофт усмехнулся и поглядел вверх. Она уютно устроилась между стволом и толстой веткой, подтянув колени и обхватив их руками. На девушке было неброское платье серого цвета, а русые волосы стянуты на затылке в самый непритязательный узел. Даже несколько прядей или завитых локонов не скрашивали строгости этой прически. Лицо у нее было худенькое и довольно бледное, в общем, совсем непривлекательное. Если не считать больших серых глаз, которые не мигая уставились на него.

– Маленькая птичка, – промолвил он, – а у тебя острый язычок. Кто же ты?

Девушка походила на гувернантку, хотя в доме не было детей. Поднявшись на ноги, Банкрофт приблизился к дереву.

– Патриция Мэнган, – представилась она. – Глупый вопрос, не так ли? Должно быть, и сами вы не умнее. Вам следовало бы или задать другой вопрос, или просто уйти отсюда.

– Нет уж, я лучше еще спрошу, – весело возразил Банкрофт, чувствуя, что ситуация забавляет его все больше. – Кто такая Патриция Мэнган? Только не отвечайте, что это маленькая птичка, которая любит подслушивать приватные беседы.

– Ах да! – донеслось с дуба. – Я нарочно примчалась сюда из дома где-то с час назад, чтобы успеть подслушать все приватные беседы, которые то и дело происходят здесь, внизу. Наверное, это самое бойкое место во всей Англии, сэр. Но я должна поблагодарить вас за то, что для своих пиршеств и поклонений вы все-таки избрали запертую комнату и мягкую постель. Банкрофт обнажил зубы в улыбке:

– Так вы бы всерьез смутились, если бы я оказался менее осторожен и терпелив? – Он тут же похвалил себя за этот вопрос, ведь наградой ему стало прелестное зрелище – мисс Патриция Мэнган залилась розовым румянцем. Мужчина снова широко улыбнулся. – А может, позавидовали бы?

– О, даже не представляю, – отозвалась девушка, усилием воли избавляясь от минутного приступа малодушия, заставившего ее покраснеть, – как невыразимо взволновало бы меня ваше признание, что красы природы бледнеют перед моими. Наверное, от вашей неслыханной откровенности я бы тут же свалилась с дерева, чтобы исполнить любую вашу прихоть!

– О, – удивился он, – но я бы никогда не сказал вам таких вещей, мисс Мэнган. Ведь это было бы очевидной ложью.

– Что ж, сударь, – парировала она, – уж я-то, конечно, предпочла бы отпор смешной лести, невольной свидетельницей которой только что стала. Грубо, зато по крайней мере честно.

Он усмехнулся.

– Женщина, невосприимчивая к лести? Это почти что вызов. Так кто же вы, Патриция Мэнган? Вы так и не объяснили мне.

– А вы видели меня, должно быть, раз десять. Ну ладно. Как минимум с полдюжины раз. Я – тень, которая вечно стоит за плечом миссис Пибоди. Это моя жизненная задача, сударь, быть тенью. Порой это даже забавно. Я слышу и вижу все самое интересное, потому что люди просто не замечают, что у меня есть глаза и уши. Кажется, многие даже не понимают, что я в самом деле существую. Я – племянница миссис Пибоди, единственная дочь ее брата, преподобного Сэмюэля Мэнгана, который совершил непростительный грех. Он умер и не оставил мне ни пенни в наследство. Тетушка спасла меня от нищеты, сударь.

– И приняла вас в свои объятия, как родную дочь, – закончил Банкрофт.

Действительно ли эта девушка говорила правду? Видел ли он ее прежде? Неужели она на самом деле тень миссис Пибоди, постоянно готовая к услугам? Нет, прежде он ни разу не замечал ее. Патриция прервана его размышления.

– Да, – ответила она, – во всяком случае, именно это мне повторяют по несколько раз на день.., если я только сделаю что-нибудь, что не понравится тетушке.

– Господи помилуй, – удивился Банкрофт, – неужели у вас настолько дурной характер, мисс Мэнган?

– Даже более того, – отвечала она. – Я притворяюсь услужливой, чтобы меня только не прогнали побираться и ночевать на улице. А вот вам не следовало бы баловать с Флосси или с миссис Делейни. Ведь вы женитесь на Нэнси. Во всяком случае, так считают и она сама, и миссис Пибоди.

– Да что вы? – удивился он. – Но ведь я же еще на ней не женился, маленькая птичка. Может, я хочу нагуляться вдоволь, прежде чем предамся благопристойной и безупречной супружеской жизни. А может, напротив, я неисправимы!"! развратник и буду продолжать в том же духе до конца дней своих. Но скорее всего это не ваше дело.

– О, конечно, – кивнула Патриция, – но я должна напомнить вам, сударь, что именно вы начали говорить со мною. Меня вполне устраивало сидеть тихонько и разглядывать облака, гонимые ветром. Именно ради этого я и пришла сюда, да будет вам известно.

– Так вы сбежали? – заинтересовался он. – Выпорхнули из гнездышка?

– Зачем же? Может, миссис Пибоди развлекает своих гостей, отправившись с ними смотреть деревню, – объяснила она. – Может, я закончила те дела, которые тетя мне поручила, и пара часов осталась в моем личном распоряжении. Кстати, теперь я рискую опоздать к ее возвращению и получить из-за этого нагоняй. Но скорее всего это тоже не ваше дело.

– Трогательно! – заметил он по-французски. – Спускайтесь оттуда, мисс Мэнган. Отправимся домой.

– Ну да! Чтобы нас увидели вместе и решили, будто я с вами заигрываю? – возразила Патриция. – Да меня же потом целую неделю будут бранить, сударь! Нет уж, я сама в состоянии добраться до дома, благодарю вас.

– Слезайте! – потребовал Банкрофт. Ему показалось, что девушка миниатюрна, и теперь хотелось убедиться в этом. Он совсем не любил миниатюрных женщин, так как сам был высок. Ему нравились рослые дамы с роскошными формами.

– Ах да, сэр, сию минуточку, сэр. Только не кричите, а то мне страшно, сэр, – ехидно защебетала она и стала спускаться уверенными, проворными движениями. Очевидно было, что она к этому привыкла. У нее оказались прехорошенькие ножки в белых чулках – просто глаз не оторвать. Впрочем, он и не пытался. – Однако вам бы лучше отойти, если не хотите, чтобы я на вас свалилась. Мне придется спрыгивать с нижней ветки.

– Позвольте мне, – сказал он, отвесив изысканный поклон, а затем протянул руки и спустил ее на землю, да так скоро, что девушка не успела возразить.

Пальцы его чуть не сомкнулись на узенькой талии. Она была совсем невесомая. Про таких говорят «словно перышко». Когда он поставил девушку на землю, оказалось, что макушка едва достает ему до подбородка. Ну ни на волос не выше! Она была стройной, почти тощей.

Огромные глаза снизу вверх уставились ему в лицо.

– Ах, конечно, – с опозданием ответила она. – Конечно же, помогите мне спуститься, сударь. Ведь сама я могу поскользнуться и вывихнуть ногу. Но теперь, когда вы уже сделали это, можете убрать ваши руки, как только сочтете возможным!

Он не стал торопиться. Просто из принципа.

– Скажите мне, – потребовал Банкрофт, – вам случается пользоваться ножом, когда вы едите, или ваш язычок и без того достаточно острый?

– Я почти что жалею Нэнси, – многозначительно заметила Патриция. – Вы же на самом деле никакой не джентльмен, не так ли?

– Но меня жестоко соблазнили, – возразил Банкрофт и предложил ей руку, которую девушка приняла после минутного колебания. Он медленно повел ее сквозь заросли по направлению к усадьбе. – Но вы еще можете спасти бедную мисс Пибоди, предупредив ее о моем.., о моих энергичных упражнениях сегодняшним утром и ночью.

– О, но она и так знает, что вы распутник, – ответила девушка. – С ее точки зрения, это самое большое ваше достоинство. Ну, то есть почти самое большое.