—Мэд, ты не знаешь главного. – он попытался ухватить мою руку, но я не позволила, ловко пресекая захват.

—Нет, ты не понял. Я знаю, что ты скажешь, Мэдди, милая, я был не прав, я влюблен по уши, и бла-бла-бла…

—Мэд, я действительно…

—Т-с-с-с! – коснувшись пальцем его губ, я запретила ему оправдываться. – Не положено, такому парню падать так низко. – мой голос перешёл на шепот, а все только потому, что вокруг собрались зрители. Это были все те, о ком у меня сложилось обманчивое впечатление. Его друзья. Его напыщенные, высокомерные друзья, которые сыграли глобальную роль в этом фарсе. Мне стоило понять еще тогда, когда мы познакомились с ними. Я ведь чувствовала, что им нет доверия. А теперь, они стоят и улыбаются, победоносно потирая свои руки. - Я все понимаю. Я взрослая девочка, поверь. Я все понимаю, и признаю твою победу. Но, - медленно отступая назад, я язвительно скривила губы, не уверена, что улыбка похожа на оскал, но что-то очень близкое к ней. – Мне не важно. Я не желаю тебя знать,- и прежде чем отвернутся, - Прощаемся!

—Мэдиссон! – окликнул он, но было поздно. Я слишком сильно не желала его слышать. Мне было все равно. Слишком пусто внутри. Слишком.

Я бежала вперед. Прочь из дома, в котором началась моя взрослая жизнь.

—Мэддисон, выслушай меня! – Николас ухватил меня за локоть и попытался остановить, но я не желала этого.

—Не смей меня трогать! – я выдернула руку и зло усмехнулась. – Было приятно, но мне пора идти!

—Мэдисон, я действительно не хочу воплощать в жизнь тот план! – Николас был сам на себя не похож. Растерянный какой-то. И говорил так правдоподобно, что я на секунду поверила. Но, стоило перевести взгляд на Стифа, что только что, появился в дверях, как мои розовые очки разбились вдребезги. Парень ехидно улыбался, и этого было больше, чем достаточно.

—Значит, уже наказали дерзкую девочку?!

Услышав подтверждение своих догадок, уже ничего не смогла с собой поделать.

—Я тебя не желаю знать!

—Мэдисон, ты даже не пытаешься мне поверить.

—Я уже сделала глупость, и больше не повторюсь!


Спустя полчаса, я сидела в ванной и рыдала. Ненавижу и себя и его! Ненавижу всех! Всех, кто поддержал его, всех, кто знал о его плане мести.

Ненавижу…

—Мелкая!!! – его громоподобный голос испугал меня. А когда раздался стук в дверь, точнее не стук, а дробные удары, меня передернуло. Притихла. Прислушалась.

—Мелкая, открой дверь и поговорим!

—Николас, не лезь к ней, она.. –Моника, пыталась остановить этого кретина, но он не сдавался. Сейчас он как разъяренный лев, порвет любого, кто появиться на пути.

—Мелкая, если ты не откроешь дверь, я нахрен, вынесу ее!!!

Сделав глубокий вдох, я сосчитала до трех и вытерла слезу. Стало так страшно, что глаза, как то сами просохли.

Что он хочет? Решил довести до конца начатое? Так я ему не позволю. Растоптать себя или в грязь втоптать? Нет! Ни за что!

Очередной удар по хлипкой преграде, и я решительно встаю и, открываю дверь.

Он стоит напротив злой. Разгневанный. Взбешенный.

—Мелкая, я действительно хотел тебя наказать, - уперся руками в косяк и тяжело вздохнул. А я смотрю на сбитые до крови костяшки и молчу. Впервые вижу его таким.

—Я хотел тебя уничтожить, но потом влюбился. Я понял, что ты особенная. Я понял, что мне с тобой интересно. А после того, как ты… - он на мгновение закрыл глаза. – ты не представляешь, как с тобой хорошо!

—Не представляю. – выдохнула я и улыбнулась. – Ты все сказал?!

Он в замешательстве уставился на меня, и поник. Николас, на глазах менялся. Только что он был самоуверенным, диким, в общем он был собой, а сейчас… сейчас на меня смотрела оболочка человека, без души.

—Если ты все сказал, то так уж и быть, я повторю. Я все поняла, рада, что мы пересеклись, но больше этого не повториться! Уходи и не возвращайся!

И как по команде, он развернулся и быстро покинул квартиру. Как только его спина исчезла из видимости, я упала на колени и, обхватив голову руками, завыла. Моника опустилась на пол, рядом со мной и, поглаживая мою голову, пыталась меня утешить. Но ничего не помагало.


9.

Ну, вот и все. Жизнь не прекратила свой бег, но жить совсем не хочется. А все почему? Потому что я идиотка! И потому, что он кретин! И все вокруг – изверги!

Сперва, я плакала. Заливалась слезами, выла, проклинала его. Потом попустило. Наступила стадия опустошения. Когда, ничего, никому, никак.

Три дня из дома не высовывалась. Только и сидела в своей комнате. Нет. Не просто сидела. Я убрала все, что напоминало о нем. Пыталась вымыть запах, что окутал окружающее пространство.

Ничего. Ничего не помогало. Все время думала о Николасе. Вспоминала наше знакомство. Нелепое, глупое происшествие. Перебрала в голове каждый день, что мы провели вместе. Каждое мгновение. Каждое дыхание.

Ненавижу его! И себя ненавижу!

Но, когда во мне не осталось слез, стало легче. Я ведь гордая. Должна взять себя в руки и показать всем, что мне не больно! Совершенно не больно.


Первый день, моего возвращения из никчемности, прошел нормально. Если не учитывать, расспросы, косые взгляды, и сочувствующие выражения, типа: «Мы его ненавидим, он ублюдок!»

Но, я все смогла вынести, даже насмешки некоторых злорадствующий кукол. Они радуются чужому горю, но не понимают, что и они не застрахованы от такого.

В общем, по окончанию последней лекции, я вышла на улицу и медленно, побрела домой. Солнце в небе светит, яркое, теплое. Настроение поднимает. Выжигает всю грусть.

—Мэдисон! – услышала мелодичный голос за спиной, и решила, что нужно оглянуться. Что и сделала. Но, лучше бы и не оборачивалась, и голос проигнорировала. Не хватало мне еще сочувствия и сожаления от… матери Николаса.

Она подошла ко мне. Улыбнулась, и очки солнцезащитные сняла.

—Здравствуй, Мэдисон!

—Здрасте. – выдавила улыбку, и смотрю куда-нибудь, только не в ее веселые глаза.

—Как ты?

—что вы хотели? – задаю встречный вопрос.

—Поговорить, объясниться.

Объясниться?! Совсем из ума выжила? Или такой красивой не нужны элементарные мозги?!

Меня прямо таки распирало от возмущения. Я готова была, послать, эту приятную женщину куда подальше, но она коснулась меня своей изящной рукой. И мне, так стало, себя жаль. Вот, захотелось к маме. Просто захотелось тепла и понимания.

—Мэдисон, я приехала, чтобы все объяснить.

А, что объяснять?! Ничего не желаю слышать! Никаких оправданий.

Но, все же согласилась. Выслушать, это совсем не сложно. Истерия моя прошла, значит, смогу выдержать.

Мы присели на лавку, в нашем, университетском парке. Подальше от людного места. В тени деревьев.

—Мэдисон, как ты себя чувствуешь?

—Вполне нормально. – отвечаю коротко, почти не задумываюсь. А зачем? Пришла поговорить. Говори.

—А, мой сын, перестал быть живым. – она вздохнула, и внезапно, обхватила мою кисть. –Он, перестал улыбаться. И, вот, - протянув мне маленький кулон, - Николас, хотел подарить тебе это, но не успел.

Я несколько секунд не решалась, брать или не брать. Но, интерес и зыбкое чувство необходимости, взяли верх. Холодный метал в виде капли. Вот, только, это ошибочное мнение. Не капля. Вовсе не капля.

Меня передернуло. Да так, что искорки в глазах появились. В голове помутнело. А в груди все сжалось, съежилось. Сердце…

Присмотревшись, стало ясно, что это не капля, а сердце. Маленькое. Холодное. Сердце.

—Николас, не хотел, чтобы я вмешивалась. Но, я мать, и не могу допустить…

Я встала, и сжав сердечко в руке, посмотрела на маму Николаса. Она действительно, отчаялась. Морщинки появились на лице. Глаза выдавали ее. Вселенская грусть поместилась в них.

—Это все не правильно! – трудно говорить, когда слезы, предательски текут по щекам. – Вы, меня простите, но слова не помогут! Что, по-вашему, я должна сделать?!

—Мэдисон, ничего не делай! – женщина, встала с лавки, и одела очки. – Просто, приди к нам домой и посмотри, в кого ты превратила моего сына!

И прежде, чем оставить меня наедине со своими мыслями, добавила:

—У него не осталось друзей! Никого! Совсем ни одного друга! А все из-за тебя!


Ночью, совершенно, не могла уснуть. Думала. Вспоминала. Пыталась осмыслить все. Да, к тому же, кулон, прямо таки, сердце растопил. Николас, хотел подарить его мне. Что бы он сказал? Что бы сделал? Что?!

Глупо все. Мне не следует жалеть ни себя, ни его!

Сжала сердечко и вновь, заплакала. И вновь, и снова, и вообще…

И что значит, что друзей не осталось?! Так. Вспоминаю. Руки его вспомнила. Костяшки сбитые до крови. Неужели, из-за меня?

Вскочила с кровати, и потрепала волосы. Немного легче. Возможно, следовало, выслушать его? Может, Николас и вправду…

Ненавижу себя!


10.

Рано утром, примчалась в дом Николаса.

Я медленно поднялась по лестнице. Тихонько открыла дверь и замерла на месте. Больно. В душе все перевернулось. Видеть его таким разбитым, просто невыносимо. Пустой взгляд, щетина, растерянный вид. Николас, который заставлял мое сердце вздрагивать, отсутствовал. Кажется, его тело осталось пустой оболочкой. Бездушной. Холодной.

Когда я вошла, Николас никак не отреагировал. Он смотрел сквозь меня, и закуривал очередную сигарету. Наверное, он выкурил не одну пачку сигарет, пепельница переполнена, окурки безжалостно раздавлены.

—Николас, - позвала его, но он не отреагировал. – ты совсем не рад меня видеть?

Я смотрю на него и поражаюсь. Как он мог так низко пасть? Почему сломался? Зачем себя так изводить?

Теперь, когда я вижу его израненную душу, мне стыдно. Я готова себя придушить! Как я могла, так поступить с ним? Почему не поверила? Он пытался все объяснить.

—Мэдисон?!

Его голос был хриплым, но столь долгожданным, что я невольно улыбнулась.

—А ты кого-то еще знаешь?

Наконец, с каждым шагом, навстречу к нему, я вижу изменения. Николас возвращается. Он оживает. Взгляд становиться искристым, бегающим. Узнал меня?! Или думает, что бредит?

Я подошла к нему совсем близко. Он поднялся на ноги, затушил сигарету.

Смотрим, друг другу в глаза, и молчим. Минута. Вторая. Третья.

Наконец, Николас, обхватил мое лицо своими холодными руками, а затем притянул всю меня к себе и прижал так, что казалось, раздавит. Он нервно запустил пальцы в мои волосы, наслаждаясь каждым движением, вдохнул их аромат и поцеловал мою макушку. Так, как делал это еще неделю назад. Его сердце стучало так громко, что мне стало не по себе.

—Прости, что так получилось.- слетело с моих губ, когда его глаза поравнялись с моими.

—И ты меня прости. – выдохнул он, и легонько прикоснулся своими пересохшими губами к моим. – Больше не сделаю тебе больно.

—А больше и не надо.


Отступники. (глазами Николаса)


Третий день сижу в комнате, не выхожу из нее. Ничего не ем. Пищу заменили пиво и сигареты. Ничего не хочется. Никого не желаю видеть. Только ее. Но, теперь, когда, я так налажал…

Теперь, могу лишь вспоминать, каждый день, каждое мгновение, проведенное с ней. С самой первой встречи…

Я собирался наказать Кимберли за измену. Плевать, на саму измену. Сам ведь трахаю, всех, кто с радостью готов раздвинуть ноги. Вот, только измена мне, это невероятная глупость. Так нельзя!

Наконец, я удовлетворенно, наблюдал за позором Ким, когда она, стоя на коленях, ожидала моего последнего желания.

Но, внезапно, к моему огромному удивлению, ко мне подошла одна миленькая особа, о которой я совершенно ничего не знал. И эта миниатюрная особа, опрокинула на меня салат и зарядила пощечину. И к тому же, выругавшись, сбежала.

Ох, сколько усилий, мне пришлось приложить, чтобы не сорваться с места. Я мог бы догнать ее, и уничтожить, но, решил отомстить совершенно иначе.

Вынашивал план мести, узнал о девчонке все. Кто, где живет, с кем дружит. И первым делом, избавил ее от привилегии общаться с людьми. Затем, все было, куда проще, чем я думал. Преследовал, окутывал собой, как мог. Заполонил собой все ее пространство, дожидаясь, пока она влюбится в меня. Мои друзья, на тот момент, я думал, что это так, помогали мне. План мести, состоял в том, чтобы влюбить эту мелкую, затянуть в постель, а потом унизить, разбив ее сердечко.

Но, что-то пошло не так, как было запланировано. В ту, ночь, когда я остался у нее ночевать. Мне было, необъяснимо, приятно, обнимать ее, чувствовать тепло тела. Оберегая сон этой девочки, я думал, что все вокруг неважно. Все что я делал ранее, не было таким необходимым.

Мы проводили столько времени вместе, что казалось, пролетают года, а не месяцы. И тот, подарок, который она преподнесла мне, на мой день рождения, был самым лучшим. Мэдисон подарила мне самое ценное, что было у нее. И, девственность, не единственное, что стало мне дорогим подарком. Она отдала мне свое сердце.