— Не надо запахов! – воскликнула Шарлотта, пытаясь возвратиться к насущному вопросу. –Мне плохо от этого запаха!

Она даже попыталась прослезиться для большей убедительности своего неприятия запаха хурмы, хотя едва ли была уверена, что та из себя представляет.

Лидия жалобно заглянула Неду в глаза.

— Милорд! – умоляюще произнесла она. – Вы должны поменяться с Рупертом местами в игре! Шарлотта не выдержит целый день в его компании!

Нед вопросительно взглянул на Шарлоту. Она продолжала самозабвенно чихать.

— Разумеется, — сказал он, изящно вытаскивая носовой платок из кармана и протирая лицо. – Она никак не сможет!

Шарлотта снова чихнула, мысленно вознося молитву о прощении, в полной уверенности о необходимости исповедаться в ближайшее воскресенье после службы. И Лидия, да и остальные сестры знали, что не было никого, кто мог бы лучше Шарлотты сымитировать чиханье. У девочек Торнтон это стало неплохой забавой. К счастью, их мать ни о чем не догадывалась, иначе ее бы насторожил внезапный приступ у дочери. Но так как госпожа Торнтон была очень занята гостями или еще чем— то важным, она всего лишь слегка посочувствовала Шарлотте и посоветовала выпить немного воды.

— Так Вы согласны? – еще раз переспросила у Неда Лидия. – А мы с Вами увидимся после игры.

— Конечно, – пробормотал он. – Буду счастлив составить компанию Вашей сестре. Я никогда не мог бы бросить леди в таком бедственном…

— Апчхи!

— …положении.

Шарлотта тут же благодарно улыбнулась ему, радуясь, что хоть что— то можно сделать искренне.

— О, благодарю Вас, милорд. – продолжала Лидия. – Мы тогда сейчас же уйдем. Руперту необходимо срочно отойти подальше от Шарлотты.

— Ах, ну да, — сказал Нед мягко. – Конечно, это необходимо.

Лидия и Руперт быстренько ретировались, оставив Шарлоту наедине с виконтом. Она настороженно посмотрела на него. Нед стоял, прислонившись к стене и сложив перед собой руки. Шарлотта снова чихнула, в этот раз по настоящему. Вполне вероятно, что у нее на самом деле аллергия на Руперта. Святые небеса, он использовал столько одеколона, что его аромат до сих пор висел в воздухе.

Нед приподнял брови.

— Возможно, — предположил он. – Вам станет лучше на свежем воздухе?

— О, да! – нетерпеливо сказала Шарлотта.

Если они выйдут из дома, ей будет на что отвлечься, например, разглядывать деревья или облака, и не придется смотреть в глаза Неду. Поскольку ее мучили смутные сомнения, что он догадывается о маленьком представлении, которое она разыграла. Она говорила Лидии, что не хочет этого делать. Нед Блэйдон не был наивным простаком, чтобы его можно было обвести вокруг пальца. На него не произведут впечатления, убеждала она, ни трепетные взмахи ресницами, ни фальшивые чихания. Однако Лидия настаивала, что ей необходимо остаться наедине с Рупертом, чтобы окончательно договориться о деталях их побега, и поэтому они должны стать партнерами в «Охоте за сокровищами».

Их мать уже составила списки команд и, конечно же, поставила Лидию с ее женихом. А так как Шарлотта оказалась вместе с Рупертом, то Лидия придумала безумный план с аллергией, чтобы обменяться партнерами. Но Шарлотта никогда и не думала, что им удастся одурачить Неда, и, сразу же, как они вышли на улицу и Шарлотта сделала несколько глубоких вздохов свежего весеннего воздуха, он улыбнулся, правда, довольно сухо и спросил:

— Который из Ваших чихов был настоящий?

— Прошу прощения? – стараясь выиграть время, переспросила она.

Он стал разглядывать свои ногти.

— Моя сестра умеет прекрасно имитировать чихание.

— Милорд, уверяю Вас…

— Не стоит этого делать, — сказал он. – Не лгите мне и не заставляйте потерять к вам уважение, мисс Торнтон. Ваше прекрасное представление убедило бы любого, кто близко не знаком с моей сестрой. Или с Вами, я так полагаю.

— Моя мать всегда верила, — пробормотала Шарлотта.

— Вы прекрасно это проделываете, не так ли? – сказал он, и в его голосе послышалась… гордость за нее?

— Отец тоже бы поверил, — добавила она.

— Вы не хотите сказать, для чего все это было проделано?

— Не особенно, — сказала она, используя возможность заключенную в его вопросе не говорить «да» или «нет».

— Как Ваша лодыжка? – спросил он, внезапно меняя тему разговора.

— Уже получше, — ответила она осторожно, не понимая, чем вызвана такая перемена. – Теперь понятно, что я было права – это всего лишь небольшое растяжение.

Он жестом показал по направлению к тропинке, уходящей от дома

— Пойдем? – спросил он.

Она нерешительно кивнула в ответ, понимая, что все равно он не позволит ей улизнуть от своих вопросов. И, конечно же, оказалась права.

— Я должен Вам объяснить кое— что о себе, — сказал он, разглядывая верхушки деревьев в обманчиво— скучающей манере.

— И что же это?

— Я всегда получаю то, что хочу.

— Всегда?

— Практически.

— Я так и думала, — судорожно сглотнула она.

— Правда? – мягко улыбаясь, спросил он.

— Думаю, что даже уверена в этом, — пробормотала она.

— Поэтому, — продолжал он, оставив без комментариев ее утверждение. – Вполне вероятно предположить, что еще до окончания этой «Охоты за сокровищами», в которую так любезно предложила всем поиграть Ваша мать в качестве развлечения, Вы скажите мне, зачем прилагали столько усилий, чтобы мы сегодня стали партнерами.

— Ох, я так и знала, — сказала она, чувствуя себя в дурацком положении.

— Вы? – легко спросил он. – Действительно?

Она действительно знала, что ей некуда деться, но все— таки надеялась найти какой— нибудь выход из своего положения.

— Мы можем сделать все просто, — продолжал он все так же легко, как будто рассуждал о погоде, — и на этом закончим. Или, — добавил он, — можем усложнить, очень усложнить.

— Мы?

— Я

— Я так и думала.

— Да. – сказал он. – Вы готовы во всем признаться?

Она посмотрела ему в глаза.

— Вы всегда так спокойны и убедительны?

— Нет. – ответил он. – Не всегда. Фактически, мне говорили, что у меня взрывной характер.

Он повернулся к ней и улыбнулся.

— Но вообще-то мне удается его сдерживать, и я терял самообладание всего несколько раз.

— Это хорошо.

Он продолжал говорить во все той же рассудительной манере:

— У меня же нет причины выходить из себя сейчас, не так ли? Вы кажетесь такой разумной молодой особой.

— Отлично, — решила ответить она, подозревая, что иначе он захочет привязать ее к дереву, чтобы получить объяснения. – Случившееся не имеет никакого к Вам отношения.

— Неужели?

— В это так трудно поверить?

Он проигнорировал ее сарказм.

— Продолжайте.

— Это все из-за Руперта, — быстро придумала она.

— Макбэнкса? – недоверчиво протянул он.

— Да. Я его не переношу, — что не было отступлением от правды на самом деле. Шарлотта была более чем уверена, что могла бы сойти с ума в его компании. – Перспектива целого дня в его обществе повергла меня в панику. Хотя должна признаться, что я не ожидала предложения Лидии поменяться местами.

Он очень заинтересовался ее предыдущим утверждение.

— Паника, Вы говорите?

Она остановила взгляд на его лице.

— Вам никогда не приходилось проводить с ним по три часа, слушая его рассуждения о своей поэзии, поэтому и не понять моего состояния.

Нед вздрогнул.

— Он пишет стихи?

— И разговаривает только об этом.

Он выглядел огорченным.

— А, когда не это, — продолжала вдохновенно Шарлотта, — то он рассуждает о различных приемах в поэзии и объясняет, почему большинство людей испытывают недостаток интеллекта, чтобы понять тонкости этого возвышенного искусства.

— И так все время?

— Конечно.

Он огорченно закивал головой.

— Должен Вам признаться: я ничего не смыслю в этом.

Шарлотта аж просияла:

— Правда?

— Ну мы же не говорим рифмами в обычной жизни, — сказал он.

— Я думаю так же! – воскликнула она. – Вам может когда-нибудь прийти в голову мысль сказать: « Моя любовь горяча как кровь» ?

— Милостивый Боже, нет, конечно!

Шарлотта рассмеялась.

— Пришло! – внезапно воскликнул он, указывая на верхушку дерева. – Ветви милой ольхи пробуждают в мыслях стихи. Или вот еще. Крона этой сосны вызывает страшные сны.

— О, прошу Вас, не стоит! — сказала она, пытаясь оставаться серьезной, хотя ее так и разбирал смех. – Даже я могла добиться больших успехов.

Он взглянул на нее с дьявольской усмешкой, и Шарлотта внезапно поняла, почему о нем говорили, что он разбил немало сердец в Лондоне. Ей Богу, это несправедливо, чтобы одного человека природа так щедро наградила. Одна его улыбка, и ее сердце бешено забилось.

— Неужели? – усмехался он. – Моя сестра уже пыталась меня в этом победить и я…

— И Вы, что? – подталкивала она его к откровенности, потому что он заколебался. – Проиграли? Она выбрала слишком сложное слово, что бы подобрать к нему рифму?

— Я победил! – заявил он торжествующе. – Написал ей целый сонет с пожеланиями, там было все, ну может быть, кроме смерти. Вы думаете, это было не по— джентльменски?

Шарлотта уже не могла ответить, так как согнулась от хохота.

— Вот так вот, — сказал он, очень довольный собой. – Ну а теперь, когда мы выяснили, что я самый выдающийся поэт на свете, приступим к первому пункту в нашем списке. Что там написано?

Шарлотта взглянула вниз, на свою руку с зажатой в ней запиской.

— Ах, да! – сказала она. – «Охота за сокровищами». Хм, давайте посмотрим. Это явно –перо, хотя я не думаю, что именно это имеется в виду.

Он склонил свою голову к ней, чтобы самому прочитать записку, написанную аккуратным почерком ее матери.

— Тут есть еще подсказки.

— Так. Красный кирпич и цветущие гиацинты – это просто. Я знаю, где они находятся в саду. Два листа писчей бумаги из разных наборов. Желтая лента. Осколок стекла. Осколок стекла? – повторилась она, недоумевая. – Где мы сможем его найти? Я не думаю, что моя мать предполагала, что мы должны разбить окно.

— Я украду очки у своей сестры. – без каких-либо угрызений совести заявил он.

— О, это очень изобретательно! – она взглянула на него с восхищением. – И очень коварно.

— Да, ладно, она же моя сестра, — сказал он и, смущаясь, продолжил, — Я же не желаю ей смерти, хотя без очков она очень плохо видит. Но нужно сделать все для победы. А за счет кого еще можно это сделать, если не за счет родных сестер, согласны?

— Конечно, если это нужно для дела, — ответила Шарлотта.

Она и ее сестры вообще то жили дружно, но всегда норовили подшутить друг над другом или придумать какую-нибудь каверзу. Кража очков, чтобы выиграть «Охоту за сокровищами», — этот поступок вызывал законное уважение у нее.

Она наблюдала за его лицом, поскольку он пристально засмотрелся куда-то вдаль, его мысли были где-то в другом месте. И она не могла не признаться себе, что находит его весьма привлекательным.

С тех пор, как она согласилась помочь Лидии сбежать от него, она чувствовала себя немного виноватой, но только теперь, после общения с ним, она поняла, что поступает просто ужасно.

Она понимала, что виконт не любит ее сестру, и сильно подозревала, что никогда не полюбит. Но он сделал Лидии предложение и хотел видеть своей женой, исходя из собственных причин или пожеланий. И, как и у всех мужчин, у него была гордость. А она, Шарлотта Торнтон, которая считала себя принципиальным и порядочным человеком, делает все, чтобы сокрушить ни в чем не виновного виконта Барвика. Она понимала, что в жизни есть и более тяжелые моменты, чем быть брошенным перед алтарем, но не могла уже думать ни о чем другом. Он будет растоптан. Ему будет причинен непоправимый вред. Он будет разъярен. И, возможно, захочет ее убить. Хуже всего то, что она не знала, как это можно предотвратить. Лидия была ее сестрой. И она должна помочь ей, не так ли? Разве не должна она в первую очередь думать о своей родне? И, кроме того, сегодняшний день доказал, что этот брак не принесет им обоим удовлетворения. Бог мой, Лидия ожидала, что ее избранник будет говорить с ней о поэзии. Шарлотта не думала, что они продержаться больше месяца, прежде чем попытаются убить друг друга.

Но и это еще не все… не вся правда. Нед (когда это она начала думать о нем просто по имени?) не заслуживал второстепенной роли, которую непременно получит в случае их союза. Он мог быть немного своенравным и достаточно высокомерным, но в то же время приятным, милым истинным джентльменом. Поэтому Шарлотта дала в душе себе клятву, что не допустит его фиаско в церкви в субботу утром. Она не могла помешать Лидии и Руперту тайно сбежать, она даже обязана была им помочь, но и должна сделать все от нее зависящее, чтобы Нед не оказался в таком унизительном положении.