Я подумала, что могла бы обратиться к отцу за деньгами для покупки подарка, но это будет совсем не то, если бы я сама купила что-то для нее. И кроме того, зная ее достаточно хорошо, я понимала, что она будет вдвойне подозрительна, если я подарю ей что-то, что на самом деле не могу себе позволить. И тут меня внезапно осенило. Прекрасное решение! Я могу сделать бабушке Катлер подарок от всего сердца и без ценника из магазина.

Я подарю ей песню. Это будет шагом к примирению с моей стороны. Да, моя песня все изменит к лучшему!

Я радостно побежала к себе в комнату, чтобы порепетировать, в нетерпении ожидая вечера и праздника в честь дня рождения бабушки Катлер.

В тот вечер я одевалась особенно тщательно. Сначала я долго наслаждалась душем, вымыла волосы шампунем и уложила их. Когда волосы наконец высохли, они были мягкими и пушистыми, шелковистыми волнами падая мне на спину.

Изучив свой гардероб, я решила одеть белую юбку в складку, розовую шелковую блузку и розовый с белым свитер. Поглядев на себя в зеркало, я подумала, что выгляжу очень привлекательно, и поспешила в вестибюль отеля. Именно там бабушка Катлер будет приветствовать гостей и принимать подарки.

Вестибюль был украшен красочными транспарантами и воздушными шарами. На длинной ленте, протянувшейся с одного конца вестибюля до другого, висела гирлянда. Череда гостей уже ожидала встречи с моей бабушкой. Клэр Сю и Филип держали в руках красивые пакеты. Пакетик Филипа был маленький, а у Клэр Сю очень большой. На мгновение я ощутила неловкость от того, что мои руки были пусты. Затем я напомнила себе, что у меня тоже есть подарок для бабушки Катлер.

– Что ты здесь делаешь? – пренебрежительно фыркнула Клэр Сю. Она изучающе оглядела меня с головы до пят. – Почему эта одежда кажется мне такой знакомой? Ах, да! – весело рассмеялась она. – Это же были мои вещи, пока я не выбросила их. Может быть, мы будем называть тебя с этих пор Дон-второго сорта или Дон-обноски? Кажется, тебя устраивает второй сорт. Семья, одежда. – Она безжалостно рассмеялась.

Филип с неодобрением посмотрел на Клэр Сю.

– А ты завидуешь, Клэр Сю. Похоже, что на Дон твоя одежда выглядит гораздо привлекательнее, чем на тебе? – сказал он, вставая на мою защиту.

– Спасибо, – обратилась к я Филипу. – И спасибо тебе, Клэр Сю. – Я решила не позволить мелочности Клэр Сю расстроить меня. – У меня никогда прежде не было таких красивых вещей.

– Должно быть, трудно привыкнуть к шелкам, когда ты годами носила дерюгу.

Я прикусила язык и повернулась к Филипу.

– Что ты купил для бабушки?

– Духи, – гордо похвастался он. – Это ее любимые. Они стоят сто долларов флакончик.

– А я купила ей вазу ручной работы, – вставила Клэр Сю, протискиваясь между мной и Филипом. – Она сделана в Китае. А что ты ей приготовила?

– У меня не было достаточно денег, чтобы купить ей подарок, – призналась я, – поэтому я собираюсь спеть для нее песню.

– Песню? – Клэр Сю с любопытством посмотрела на меня. – Песню? Ты шутишь?

– Да, песню. А что в этом плохого? – Я чувствовала, как краска бросилась мне в лицо. Возможно, я должна была бы купить что-то для бабушки. Времени было достаточно. Я могла бы купить букет цветов в киоске отеля.

– Ты не можешь говорить серьезно! – воскликнула Клэр Сю. – В чем дело? Ты пожалела денег?

– Я вовсе не жадная, – сказала я. – Я объяснила уже, почему я не купила подарка. Кроме того, ценно само желание сделать подарок.

– Еще то желание! – фыркнула Клэр Сю. – Фальшивая нота. Великолепно!

– Хватит, Клэр Сю, – резко оборвал ее Филип. – Дон права. Важно именно желание.

Я благодарно улыбнулась ему.

– Спасибо за доверие.

Он подмигнул мне.

– Не беспокойся. Ты будешь на высоте!

Через полчаса мы подошли к бабушке Катлер. Мои родители стояли рядом с ней, оба выглядели удивительно хорошо. Отец улыбнулся мне, в то время как мать нервно на меня поглядывала.

Филип первым приблизился к бабушке. Она медленно развернула подарок, стараясь не порвать обертку. Обнаружив флакончик духов, она подушила шею и запястья, вдыхая запах и улыбаясь Филипу.

– Спасибо, Филип. Ты знаешь, как я обожаю этот запах.

Клэр Сю была следующей, и бабушка вновь медленно развернула пакет, освобождая очень красивую вазу с восточным рисунком от розовой оберточной бумаги.

– Она очень изысканна, Клэр Сю, – в восторге воскликнула бабушка. – Великолепна! Она будет так хорошо смотреться в моей спальне.

Клэр Сю подтолкнула меня локтем в бок.

– Сейчас посмотрим, чего ты достигнешь своей славной маленькой песенкой, – прошептала она, направляясь вперед, чтобы поцеловать бабушку в щеку.

Наступила моя очередь. В животе запорхали бабочки, но я старалась не обращать на это внимания и вышла вперед с робкой улыбкой на лице.

– Вот так сюрприз, – сказала бабушка, глядя на меня сверху вниз, сидя в искусно украшенном кресле. Она протянула руки, ожидая подарка. – Ну? – Холодно спросила она.

Я нервно прочистила горло.

– Мой подарок, бабушка, не нуждается в обертке. Она странно посмотрела на меня.

– Не нуждается?

– Нет, – я глубоко вздохнула. – Я собираюсь спеть для вас песню. Это мой подарок.

Набрав полную грудь воздуха, я начала петь. Это была моя самая любимая песня – «Над радугой». Песня, которую я исполняла с наибольшей уверенностью. Вдруг я представила, что меня больше нет в Катлер'з Коув, что я нахожусь в облаках, в стране моих сновидений. Я снова была с мамочкой и папочкой, Джимми и Ферн. Мы вновь были все вместе, счастливые и беззаботные.

В моих глазах стояли слезы, когда я закончила песню. Толпа зааплодировала, и я улыбнулась всем. Даже мои родители и Филип хлопали, только Клэр Сю стояла неподвижно. Я повернулась к бабушке Катлер. Она тоже аплодировала, но вовсе не потому, что гордилась мной. О, нет! Она делала это ради гостей. Ее глаза холодно смотрели на меня, и несмотря на улыбку, застывшую на губах, лицо ее не выражало никаких эмоций. Оно хранило застывшее холодное выражение гранитной глыбы.

Гости начали перемещаться в столовую. Проходя мимо, многие поздравляли меня. Вскоре остались только члены моей семьи.

– Что вы думаете о моей песне? – кротко спросила я бабушку Катлер.

– Ты уже закончила? – спросила она самым холодным тоном, поднимаясь со стула. – Если так, пожалуйста, отойди в сторону. Я должна заняться гостями.

– Это все, – прошептала я и продолжала стоять, не находя слов. Почему все пошло не так, как надо? Я взглянула на своих родителей, на Филипа и Клэр Сю, но никто не вступился за меня, никто. Я снова была в одиночестве.

Бабушка Катлер повернулась к остальным членам семьи.

– Не пора ли нам перейти в столовую? – Она пошла к выходу, даже не посмотрев на меня.

Не в силах произнести ни слова, боясь, что не выдержу и дам волю слезам, я повернулась и побежала прочь. Сколько бы лет я не прожила в будущем, я никогда, никогда не смогу забыть этот чудовищный вечер.

На следующий день Филип нашел меня одну в вестибюле.

– Сотри с лица грусть и забудь о прошлом вечере, – сказал он. – Ты сумеешь завоевать бабушку. Подожди немного и убедишься в этом сама. А пока надо тебя немного развеселить. – Он схватил меня за руку и потащил за собой на улицу.

Облака разошлись, и теплые лучи солнца устремились на землю, заставляя все окружающее светиться яркими новыми красками. Все вокруг пахло свежестью: и яркозеленая трава, и деревья, и кусты.

Я оглядывалась вокруг, как-будто впервые видела все это. До сегодняшнего дня большая часть моей жизни проходила в отеле, где я работала или сидела в своей комнате. Волнение Филипа раскрыло мне глаза и заставило меня осознать, насколько огромен и красив сам Катлер'з Коув – отель и его окрестности.

С левой стороны был огромный сверкающий голубой плавательный бассейн с кабинками ярко-голубого и белого цветов, а рядом маленький – «лягушатник». Гости уже вышли из отеля, чтобы насладиться солнцем, они купались и загорали, лежа в шезлонгах, расставленных по сторонам бассейна. Служители бассейна раскладывали подушки, раздавали гостям полотенца и выполняли любые их желания. Спасатель сидел в высоком кресле в дальнем конце бассейна, наблюдая за пловцами.

Справа красивые дорожки вились среди садов и фонтанов. В центре находилась большая светло-зеленая беседка. Некоторые гости сидели за столом, играя в карты, другие просто отдыхали на скамейках, тихо беседуя.

Мы прошли по одной из дорожек, выложенных камнем. Я остановилась, чтобы полюбоваться тюльпанами. Филип сорвал белую гардению и украсил ею мои волосы.

– Прекрасно, – он отступил назад.

– О, Филип, ты не должен этого делать, – сказала я, быстро оглядываясь, не заметил ли кто этого жеста. Никто специально не смотрел в нашу сторону, но мое сердце трепетало в груди.

– Ничего особенного. Это же наша собственность, не забывай.

Он снова взял меня за руку, и мы продолжили прогулку.

– С той стороны – поле для бейсбола, – Филип указал направо. Я увидела высокий забор. – У нас есть команда по софтболу из служащих отеля. Иногда мы играем с гостями, иногда с сотрудниками других отелей.

– Я не представляла себе, насколько красива и огромна территория отеля, – сказала я. – Когда меня сюда привезли, было уже темно, а сама я не пыталась осмотреть окрестности.

– Многие завидуют тому, что нам принадлежит так много земли и как удачно мы сумели ею распорядиться, – гордо произнес он. – Мы предлагаем гостям гораздо больше, чем может предложить им средний курорт, – добавил Филип тоном настоящего сына гостиничного клана. Он заметил улыбку на моем лице. – Мои слова звучат как рекламная брошюра, да?

– Все в порядке. Это хорошо, что тебя восхищает дело твоей семьи.

– Это теперь и твоя семья, – напомнил он. Я огляделась вокруг. Сколько времени пройдет, пока у меня появится такое же чувство? Если бы меня не выкрали сразу после моего рождения, то я выросла бы здесь и привыкла к этому.

Мы остановились у одного из фонтанов. На мгновение он задержал на мне свой взгляд, его голубые глаза потемнели и стали задумчивыми, потом вдруг засветились от какой-то идеи.

– Пойдем, – сказал Филип, беря меня за руку. – Я хочу показать тебе кое-что секретное. – Он дернул меня так сильно, что я чуть не упала.

– Филип!

– О, извини. Ты в порядке?

– Да, – засмеялась я.

– Пойдем, – повторил он, и мы побежали вокруг старого здания, пока не добрались до маленькой лестницы из цемента, которая вела вниз, к выцветшей белой обструганной деревянной дверце с черной железной ручкой. Петли заржавели, дверь заскрежетала по цементу, и ему пришлось раскачать и приподнять ее, чтобы открыть. – Не был здесь с тех пор как начались занятия в школе, – объяснил Филип.

– Что это?

– Мое убежище, – в его глазах появился таинственный блеск. – Обычно я приходил сюда, когда был несчастлив или просто когда хотел побыть в одиночестве.

Я вглядывалась в темноту за дверью. На нас пахнуло сырым холодным воздухом.

– Не беспокойся, там есть свет. Вот увидишь, – успокоил Филип, медленно входя в комнату. Он взял меня за руку, я вздрогнула и последовала за ним. – У большинства строений в Катлер Коув нет подвалов, но у этого здания есть. Много лет назад, когда Катлер Коув представлял собой лишь меблированные комнаты, здесь жил сторож.

Он остановился и дернул за свисавший сверху провод. Зажглась лампочка без абажура, бледным светом залившая комнату, обнажая цементные стены и полы, несколько полок, маленький деревянный стол с четырьмя стульями, два старых одежных шкафа и металлическую кровать. На ней был только старый матрас весь в пятнах.

– Здесь есть и окно, но оно всегда было забито досками. Посмотри, здесь все еще есть мои игрушки. – Он подошел к полкам и показал мне проржавевшие маленькие грузовички и машинки, капсюльный пистолет. – Здесь внизу даже есть ванная, – Филип указал в правый дальний угол подземной комнаты.

Я увидела узкую дверцу и подошла к ней. Там находилась маленькая раковина, туалет и ванна. Раковина и ванна были в коричневых пятнах, повсюду висела паутина.

– Требуется почистить, но все работает, – Филип опустился на колени и пустил воду в ванну. Потекла коричневая ржавая жидкость. – Конечно, ей не пользовались какое-то время. – Постепенно струя воды начала светлеть. – Итак, как тебе нравится мое убежище?

Я улыбнулась и огляделась вокруг. Это место было немногим хуже, чем то, где мы жили с мамой, папой и Джимми до рождения Ферн. Но я стеснялась сказать ему об этом.

– Пользуйся, когда тебе захочется, когда почувствуешь необходимость скрыться от суматохи, – произнес он, подходя к кровати и плюхаясь на матрас. Он покачался на нем, проверяя пружины. – Я собираюсь принести сюда кое-что из постельного белья, немного чистых тарелок и полотенец. – Он улегся на матрас, закинув руки за голову, и уставился на балки потолка. Затем перевел настойчивый взгляд на меня, его пухлые чувственные губы приоткрылись. – Я не мог не думать о тебе все это время, Дон, даже после того, как мне все стало известно, и я знал, что это неправильно думать о тебе подобным образом. – Он вдруг сел. Я не могла отвести взгляда от его глаз. Они были такие притягательные и требовательные. – Мне нравится думать о тебе, как о двух разных людях: девушке, вместе с которой я открыл для себя волшебство, и… и моей новой сестре. Но я не могу забыть это волшебство.