Вирджиния Эндрюс - Рассвет

– Он не беглец, нет. – Я покачала головой. – Пожалуйста… – Я повернулась в сторону Джимми, но он уже скрылся из вида. – Джимми! – звала я и пошла за ним.

– Евгения! – вскричал мой отец. – Вернись сюда. Я побежала, но в тот момент, когда я достигла фронтона отеля, полисмен усаживал Джимми в кузов патрульной машины и захлопывал дверцу. Я остановилась, глядя на них. Джимми выглянул в окошко.

– Я вернусь! – выкрикнул он.

На крыше патрульной машины вспыхнула мигалка и они тронулись с места.

– Джимми!

Я почувствовала, как рука моего отца опустилась на мое плечо, удерживая меня.

– Очень неприятно, – откуда-то из-за спины произнесла бабушка, – что мои гости могут видеть это.

– Тебе лучше пойти к себе, – посоветовал мне отец.

Мое тело сотрясалось от слез, когда полицейский автомобиль уносил Джимми в ночь.

Когда огни патрульной полицейской машины исчезли вдали, я почувствовала, как пальцы моего отца мягко сжали мое плечо. Бабушка вышла вперед, чтобы взглянуть мне в лицо. Ее тонкие губы были поджаты, глаза расширены и блестели яростью. Под фонарями и яркими огнями на портике, ее кожа казалась мертвенно бледной. С поднятыми плечами и втянутой головой она напоминала коршуна, готового кинуться на мышь, и тотчас я почувствовала себя существом, попавшим в капкан.

– Как могла ты сделать подобную вещь? – прошипела она. Потом резко повернулась к моему отцу: – Я говорила тебе, она не лучше дикого животного, подобранного на улице. Она готова привести их всех сюда, если мы немедленно не воспрепятствуем этому. Ее надо отправить в какую-нибудь частную школу, которая специализируется на личностях такого сорта.

– Я не дикое животное! – закричала я. – Это вы дикое животное!

– Евгения! – выпалил отец. Я вывернулась из его рук.

– Я не Евгения! Не Евгения! Я Дон! Дон! – повторяла я, колотя себя по бокам кулачками.

Я подняла глаза и увидела гостей, собравшихся перед входом и выглядывающих с веранды, некоторые пожилые женщины и мужчины качали головами. Неожиданно появился Филип и смущенно взглянул на нас.

– Что происходит? – закричал он. Он повернулся к Клэр Сю, которая отошла в сторонку и смотрела на все, очень довольная собой. Она удовлетворенно улыбнулась ему.

– Тебе лучше пойти к себе, – посоветовал отец строгим, громким шепотом. – Мы поговорим об этом, когда все немного успокоятся.

– Нет! Вы не должны были позволить им забрать его. – Я заплакала. – Вы не должны были!

– Евгения, – мягко произнес он.

– Забери ее! – приказала сквозь зубы бабушка. – Сейчас же! – Она обернулась и улыбнулась своим гостям. – Все в порядке. Всего лишь некоторое недоразумение. Ни о чем не надо тревожиться!

– Пожалуйста, Евгения, – отец протянул руку, чтобы взять меня. – Пошли внутрь.

– Нет! – Я отпрянула назад. – Я не пойду. Я ненавижу это! Я ненавижу! – закричала я, повернулась и побежала по аллее.

– Честно, папа, ты всегда обращался с Дон, как с малышкой, – услышала я голос Клэр Сю. – А она взрослая девушка! Она приготовила себе постель, теперь пусть ляжет в нее!

Ее слова прибавили мне силы. Клэр Сю была такой лгуньей! Я бежала, слезы лились у меня из глаз. Грудь моя готова была разорваться, но я не переставала бежать. Я добежала до улицы и повернула направо по тротуару.

Боль в боку, словно острый нож, вонзавшаяся все глубже и глубже, заставила меня замедлить бег, а потом пойти шагом, я опустила голову, прижала руки к ребрам, глотая ртом воздух. Я не имела никакого представления, где нахожусь. Улица вышла к океану.

Шум волн докатался до меня. Наконец я остановилась у каких-то больших камней и прислонилась к ним, чтобы отдохнуть и перевести дыхание.

Я смотрела на залитое лунным светом море. Небо было темным, глубоким, даже холодным, луна – болезненно желтой. Порыв ветра с моря бросил брызги на лицо.

«Бедный Джимми, – подумала я, – схвачен в ночи, словно обыкновенный преступник. Заставят ли его вернуться на эту ужасную ферму? Что мы сделали, чтобы заслужить это?» – Я закусила нижнюю губу, чтобы снова не разреветься. Мое горло и грудь болели от того, что я так много плакала.

Неожиданно я услышала чей-то оклик. Это была Сисси.

– Ваш папа послал меня за вами, – сказала она.

– Он не мой папа, – с ненавистью выпалила я. – Он – мой отец, и я не собираюсь возвращаться обратно.

– Так что же делать? – спросила она, оглядываясь вокруг. – Вы не можете оставаться здесь всю ночь. Вам следует вернуться обратно.

– Они уволокли Джимми, словно зверя, за которым шла охота. Вы должны были это видеть.

– Я видела. Я видела все со стороны веранды. Кто это был?

– Это был мой… мальчик, о котором я думала, что он мой брат. Он убежал от жестокого приемного отца.

– А-а…

– И я ничего не могла сделать, чтобы помочь ему, – я вытерла мокрые щеки. – Ничего.

Я глубоко вздохнула и опустила голову. Я чувствовала себя разбитой и проигравшей. Сисси была права. Я должна вернуться в отель. Куда еще я могла пойти?

– Я ненавижу Клэр Сю, – проговорила я сквозь стиснутые зубы. – Она сказала моей бабушке, что Джимми скрывается здесь и подтолкнула позвонить в полицию. Она подлая, злобная… Это она украла ожерелье у миссис Клэрмон, чтобы обвинить в этом меня. Позже я увидела, как она шмыгнула в мою комнату и подбросила его в мою постель.

– Но я думала, что миссис Клэрмон нашла его.

– Я пошла в ее комнату и положила его назад, но сделала это Клэр Сю, – повторила я. – Я знаю, что никто не поверит мне, но это сделала она.

– Я верю вам. Эта девочка так избалована, что вполне на такое способна, – согласилась Сисси. – Но когда-нибудь она свое получит. Такое всегда происходит рано или поздно. Пошли, дорогая. – Сисси обняла меня за плечи. – Я отведу вас обратно. Вы ужасно дрожите.

– Просто я вся возбуждена, это не от холода.

– Все равно вы дрожите. – Сисси растирала мне руку. Мы направились в отель. – Джимми красивый мальчик.

– Красивый, верно? И он очень милый. Люди это не сразу замечают, потому что он кажется надменным, а на самом деле он очень застенчивый.

– В этом нет ничего плохого – быть немного застенчивым. Мне не слишком нравятся другие.

– Как Клэр Сю?

– Как Клэр Сю, – согласилась она, и мы обе рассмеялись.

От смеха я стала себя чувствовать лучше, это все равно, что, наконец, набрать воздуха после долгой задержки дыхания. А потом меня осенила идея.

– Вы знаете ту женщину, которая была моей сиделкой, когда я только родилась, миссис Дальтон?

– Угу…

– Она живет со своей сестрой, верно? – Сисси кивнула. – Она живет где-нибудь поблизости?

– В другой стороне, в четырех кварталах. В маленьком домике на Кресчентстрит. Время от времени моя бабушка посылает меня отнести ей что-нибудь. Она больная женщина, вы понимаете?

– Миссис Бостон говорила мне об этом, Сисси. Я хочу увидеться с нею.

– Для чего?

– Я хочу задать ей несколько вопросов о моем похищении. Вы можете отвести меня к ней?

– Сейчас?

– Еще не так поздно.

– Для нее это поздно. Она очень больна и, должно быть, сейчас уже спит.

– Можете вы отвести меня к ней утром, после того, как мы закончим нашу работу? Сможете? – просила я. – Пожалуйста.

– О'кей, – сказала она увидев, как это важно для меня.

– Спасибо, Сисси, – сказала я.

Когда мы вернулись в отель, бабушки нигде не было видно. Но отец встретил нас в лобби.

– Ты в порядке? – спросил он. Я кивнула и уставилась вниз, на палас. – Я думаю, что сейчас тебе следует пойти в твою комнату. У нас завтра будет возможность поговорить, когда все станут спокойнее и смогут думать ясно.

Когда я пересекала лобби, я уже знала, что я должна сделать. Самое время выяснить все с Клэр Сю. Ей не может просто так сойти с рук то, что она сделала.

Не постучав в дверь, я ворвалась в спальню Клэр Сю и захлопнула за собой дверь.

– Как ты могла? – гневно проговорила я. – Как могла ты сказать им о Джимми?

Клэр Сю сидела на кровати, перелистывая журналы. Рядом лежала коробка шоколада. Несмотря на мои гневные слова, она не подняла глаз. Она продолжала читать и есть конфеты.

– Ты собираешься сказать что-нибудь? – спросила я и по-прежнему не получила ответа. Меня разозлило то, как нагло она игнорировала меня. Я кинулась на нее и отшвырнула прочь ее коробку с шоколадом. Конфеты разлетелись во все стороны.

Я ожидала, когда же Клэр Сю посмотрит на меня. Я хотела высказать ей все, но она не взглянула на меня. Она по-прежнему продолжала читать, игнорируя меня, словно меня здесь вовсе не было. Почему-то это взбесило меня еще больше. Я вырвала журнал из ее рук, разорвала его и швырнула обрывки в воздух.

– Я не уйду, Клэр Сю Катлер. Я останусь здесь, пока ты не посмотришь на меня.

Наконец она подняла голову, в ее голубых глазах было предостережение.

– Тебя кто-нибудь учил, что надо стучать? Как требует вежливость. – Я предпочла не обращать внимания на выражение глаз Клэр Сю.

– А кто-нибудь тебя учил быть честной и не предавать людей? Джимми и я доверились тебе. Почему ты сделала это? Почему?

– А почему бы и нет? – промурлыкала она тихо и вдруг в ярости соскочила со своей кровати. – Почему бы нет? Делать твою жизнь невыносимой доставляет мне удовольствие, Дон. Это делает меня счастливой.

Я в гневе уставилась на нее. Не думая ни о чем, я размахнулась и ударила ее по лицу.

– Ты испорченное, эгоистичное отродье! Я никогда не прощу тебе этого! Никогда!

Клэр Сю засмеялась мне в лицо, потирая щеку.

– Кому нужно твое прощенье? – глумливо усмехнулась она. – Ты думаешь, что окажешь мне этим милость?

– Мы сестры. Предполагается, что сестры – это лучшие подруги, Клэр Сю, а ты не захотела, чтобы я была сестрой. Почему? Почему ты так любишь вредить мне? Что я тебе когда-нибудь сделала? Почему ты делала все эти подлые вещи?

– Потому что я ненавижу тебя! – закричала Клэр Сю. – Я ненавижу тебя, Дон! Я ненавижу тебя всю свою жизнь!

Я была потрясена ее гневом. Это обезоружило меня, и я не знала, как ответить на это. В ее словах была такая свирепость, лицо стало красным, глаза выпучились словно у сумасшедшей. Я видела уже такой взгляд раньше – на лице бабушки Катлер. Взгляд Клэр Сю вызвал во мне такую же дрожь. Но я не могла понять этого. Почему они обе так ненавидели меня? Что я сделала этой семье, чтобы вызывать такие эмоции?

– Как это может быть? – прошептала я. Мне хотелось понять чувства Клэр Сю. – Как такое может быть?

– Как может быть? – злобно сгримасничала Клэр Сю. – Как такое может быть? Я тебе расскажу как. Я скажу тебе! Ты была частью моей жизни, даже не будучи ею. С того самого дня, как я родилась, я должна была жить в твоей тени, и я возненавидела каждую минуту в ней!

– Но в этом не было моей вины! – Я начала понимать. Последствия моего похищения стали постоянной частью жизни в Катлер Коув, и Клэр Сю была рождена в ней.

– Ах, не было? Я не была рождена первенцем, как Филип, или первой дочерью, как ты. Меня даже не планировали в семье. О, нет! Я была ничем иным, как ребенком, рожденным, чтобы заменить тебя! Убирайся из моей комнаты! Убирайся! Меня тошнит от одного твоего вида. Но, прежде, чем ты уйдешь, Дон, даю тебе обещание. Особое обещание, которое собираюсь исполнить. Я никогда не приму тебя как члена этой семьи. Я никогда не буду встречать тебя с распростертыми объятиями или делать твою жизнь легче. Никогда! Вместо этого я буду делать все, что только в человеческих силах, чтобы превратить твою жизнь в кромешный ад. А если этого окажется недостаточно, я сделаю даже больше. Я пойду на все, чтобы сделать тебя несчастной и разбить твое сердце. Твои несчастья будут только вызывать улыбку на моем лице, и солнце от этого будет мне светить ярче. Я превращу твои мечты в жалкие осколки твоих надежд, которые принесут тебе лишь ночные кошмары. Никак не меньше!

– Ты же не можешь говорить это серьезно! – закричала я.

Теперь я поняла, почему Клэр Сю хотела совратить Джимми. И хотя я была по-прежнему очень зла на нее, я все же пожалела ее. Со всем тем, чем она обладала, Клэр Сю была несчастна. Мне хотелось помочь ей превозмочь ее несчастье. Может быть, тогда она не будет ненавидеть меня так сильно.

Глаза Клэр Сю дико блеснули, когда она взглянула на меня в полном изумлении.

– Я не верю тебе! Я откровенно не могу тебе поверить! Ты же просто не можешь уступить, разве не так? Это ведь не какая-нибудь мыльная опера, где мы изливаем сердца друг другу после того, как хорошо выплачемся, а потом расцелуемся и наведем макияж. Спусти свою маленькую красивую головку с облаков, Дон. Разве ты не слышала, что я сказала? Мы никогда не будем друзьями. Никогда!