Я прижала Ферн к себе и понесла кормить. Вернулись папа и Джимми, и я шепнула папе, что мама слабее, чем когда-либо. Расстроенный папа нахмурился так, что его темные брови сошлись.

– Я пойду поговорю с ней, – сказал он. Джимми тоже заглянул к ней, а потом вернулся. Он встал рядом и молча наблюдал, как я кормлю Ферн. Как бы Джимми не был расстроен и напуган состоянием мамы, он оставался молчаливым и непоколебимым как статуя.

– Мама такая бледная, худая и слабая, Джимми, – сказала я, – но она не хочет, чтобы я оставалась дома, пропускала школу и няньчилась с Ферн.

– Тогда я останусь дома, – сказал он сквозь зубы.

– Это рассердит ее еще сильнее, Джимми, и ты знаешь это.

– Ладно, но что же нам тогда делать?

– Давай посмотрим, может быть, папа сумеет заставить ее пойти к доктору.

Папа сообщил, что мама обещала пойти к врачу, если этот настой не окажет своего действия.

– Упрямство – это черта всей их семьи, – объяснил папа. – Одно время ее отец спал на крыше своей лачуги только для того, чтобы добраться до того дятла, который долбил на ней дранку каждое утро. Это заняло у него два дня, но он не слез, пока не добился своего.

Папины рассказы, как всегда, вызвали у нас смех, но каждый раз, когда я посматривала на маму, я потом обменивалась тревожным взглядом с Джимми. Мама казалась увядающим цветком. Всякие мелкие признаки все более и более усиливали мое беспокойство. Я понимала, что если так будет и дальше продолжаться, я ударюсь в панику.

На следующий день Филип Катлер снова удивил меня. Он ждал меня возле моего шкафчика перед самым звонком в нашу классную комнату.

– Ты позволишь мне покатать тебя сегодня? – шепнул он мне в самое ухо.

Я думала об этом всю ночь. Впервые я могла отправиться кататься с мальчиком.

– Куда мы поедем?

– Я знаю место на том холме, что возвышается над Джеймс-Ривер. Оттуда видно на мили и мили. Это прекрасно. Я никогда никого не брал туда, – добавил он, – потому что я не встретил того, кого хотел бы пригласить, чтобы он это оценил так же, как я. То есть, до сих пор.

Я глядела в его нежные синие глаза. Я хотела поехать, но в моем сердце было какое-то странное чувство, словно я предавала кого-то. Он заметил нерешительность на моем лице.

– Иногда ты просто ощущаешь какие-то вещи, – сказал он. – Я бы никогда не попросил ни одну из этих девочек, потому что они избалованы. Им неинтересно просто созерцать природу, пейзажи. Они хотят, чтобы их пригласили в шикарный ресторан, или еще куда-нибудь. Нет, это не значит, что я не хотел бы тебя пригласить туда, – поспешно добавил он, – просто я подумал, что ты можешь оценить это так же, как я.

Я кивнула. Что я делаю? Я не могла просто так уйти с ним, не спросив сначала папу, и я должна вернуться домой, чтобы помочь маме с Ферн. А что, если Джимми прав, и все это своего рода тайная проделка, придуманная сестрой Филипа и ее приятельницами?

– Я должна быть дома рано, чтобы помочь маме с ужином, – сказала я.

– Нет проблем. Это всего в нескольких минутах отсюда. Это устроит? Я встречу тебя в лобби сразу после того, как прозвенит звонок.

– Я не знаю.

– Нам лучше пойти в классы, – сказал он, беря мои учебники. – Идем, я провожу тебя.

Когда мы вдвоем шли по коридору, на нас все оборачивались. Все его друзья улыбались и говорили мне: «Привет!», а возле дверей моей классной комнаты он передал мне учебники.

– Итак? – сказал он.

– Я не знаю. Посмотрим, – сказала я. Он засмеялся и покачал головой.

– Я не прошу тебя выйти за меня замуж. Во всяком случае, пока, – добавил он. Мое сердце затрепетало, и я почувствовала, что Филип читает мои мысли. Прошлую ночь я не переставала придумывать всякие истории – мои собственные личные прекрасные сказки. Я воображала, что прекрасный Филип и я – идеальная пара, связанная зароком неумирающей любви друг к другу, и мы помолвлены. Мы бы жили в его отеле. Я бы даже привела туда маму, папу, Ферн и Джимми, потому что Филип сделал бы его менеджером или кем-то в этом роде. В конце моей фантазии Филип бы заставил Клэр Сю быть горничной.

– Я буду следить за тобой весь день, – пообещал он и направился в свой класс. Его синие глаза казались такими искренними. «Это не могло быть розыгрышем, – подумала я. – Господи, только бы это не оказалось обманом»!

Когда я повернулась, чтобы войти в свой класс, я увидела изумленные лица девочек, которые, очевидно, видели меня с Филипом. Глаза Луиз были такими круглыми, как монета в полдоллара. Я догадалась, что она ждет не дождется, чтобы засыпать меня вопросами.

– Он хочет, чтобы я отправилась покататься с ним после школы, – сказала я ей. – Как ты думаешь, это его сестра подговорила на это? – спросила я, чтобы выудить что-нибудь.

– Его сестра? Едва ли. Она бесится уже оттого, что он разговаривал с тобой.

– Тогда, может быть, я поеду, – мечтательно пробормотала я.

– Не делай этого, – предостерегла она, но я видела ее возбуждение.

Каждый раз, когда я переходила из одного класса в другой, Филип махал мне рукой и спрашивал: «Ну?» Сразу после того, как я заняла свое место в кабинете математики, он сунул свою голову в дверь и посмотрел на меня, вопросительно подняв брови. Я едва сдержалась, чтобы не расхохотаться. Он быстро исчез, когда учитель повернулся в его сторону.

Инцидент случился, когда я обнаружила, что Клэр Сю поджидает меня по дороге в мой следующий класс. Рядом с ней стояла Линда.

– Я слышала, что мистер Мур хочет сделать тебя солисткой на концерте, – сказала она, глаза ее стали маленькими и пристальными.

– И что? – Мое сердце гулко забилось.

– Меня он тоже собирается назначить солисткой.

– Очень приятно. Желаю удачи, – сказала я и направилась в кабинет, но она схватила меня за плечо и развернула к себе.

– Не воображай, что ты можешь заявиться сюда и все захватить, ты, которую сюда приняли из милости! – вскричала она.

– Я здесь не из милости!

Клэр Сю оглядела меня с головы до пят и пренебрежительно фыркнула.

– Перестань обманывать себя, Дон. Ты здесь не своя. Ты аутсайдер. Ты не такая, как мы. Ты никогда такой не была и не будешь. Ты просто «нищая белая дрянь»[10] с другой стороны дороги. И каждый в школе знает это.

– Ага, – влезла Линда. – Ты ничто, как нищая белая дрянь.

– Не смейте говорить мне такие вещи! – гневно запротестовала я, сдержав слезы.

– А почему нет? – спросила Клэр Сю. – Это правда. Что, невыносимо слышать правду, Дон? Что ж, настала пора услышать это. Кого, по твоему мнению, ты обманываешь своими широко раскрытыми глазами самой «Мисс Невинность?» – фыркнула она. – Если ты думаешь, что мой брат заинтересован в тебе, то ты просто дура.

– Я нравлюсь Филипу. Это так, – заявила я. Клэр Сю подняла бровь.

– Бьюсь об заклад, что да.

Был какой-то многозначительный подтекст в ее словах… Подтекст, который мне не понравился.

– О чем ты говоришь?

– Мой брат любит таких девчонок, как ты. Каждый месяц он превращает одну из подобных тебе в мамашу.

Линда громко рассмеялась.

– Правда? – Я пошла прямо на Клэр Сю. – Что ж, я сейчас расскажу Филипу, что ты мне об этом сообщила.

От моих слов с лица Клэр Сю тут же исчезла ухмылка, и какое-то мгновение она выглядела напуганной. Не дав ей шанса опомниться, я оставила Клэр Сю вместе с ее грязными словами.

Филип сидел рядом со мной и Джимми за ланчем и убеждал Джимми, что он должен присоединиться к учебной баскетбольной программе. Джимми сопротивлялся, но я видела, что его сопротивление угасает. Я знала, что он любит баскетбол.

– Ну? – спросил Филип меня, когда мы направились в классы. – Ты уже решила?

Я колебалась, а потом рассказала ему, что произошло утром между мной и Клэр Сю. Я не сказала ему, что точно она говорила, но только, что она предостерегла меня относительно его.

– Это маленькая ведьма, это единственное слово, которое подойдет к ней. Подожди, я еще доберусь до нее.

– Не надо, Филип. Она лишь возненавидит меня еще больше и будет делать мне другие гадости.

– Тогда поедем со мной кататься.

– Это звучит как шантаж.

– Ага, – сказал он, улыбаясь, – но это добрый шантаж.

Я засмеялась.

– Ты уверен, что доставишь меня домой рано?

– Абсолютно. – Он поднял руку. – Слово чести.

– Хорошо, – ответила я, – я спрошу у своего папы.

– Прекрасно. Ты не пожалеешь об этом, – заверил меня Филип.

Однако я так нервничала из-за всего этого, что почти забыла показать мистеру Муру мою гитару. Я, как лунатик, вошла в его класс и заняла свое место.

– Это действительно гитара или только футляр? – спросил он.

– Что? Ах, да! Это гитара! – всполошилась я. Он засмеялся и попросил меня сыграть. Он отметил, что я играю вполне хорошо для человека, который не брал настоящих уроков.

Доброта, светившаяся в его глазах, позволила мне высказать мою тайную надежду.

– Моя мечта – научиться играть на фортепьяно и иметь в один прекрасный день свое собственное.

– Вот что я вам скажу, – он наклонился и уперся локтями на стол, а подбородок положил на скрещенные кисти. – Мне нужен еще один играющий на флейте. Если вы будете играть на флейте в школьном оркестре, то я стану три раза в неделю после школы учить вас играть на фортепьяно.

– Правда? – Я едва не подпрыгнула.

– Мы завтра и начнем. Договорились? – Он протянул мне руку.

– Конечно! – воскликнула я и ответила на рукопожатие. Он засмеялся и сказал, что завтра я должна ждать его в музыкальном классе сразу после последнего урока.

Я не могла дождаться конца занятий, чтобы помчаться вниз и рассказать папе. Когда я рассказала об этом Джимми, я боялась, что он расстроится, что ему придется одному дожидаться папу в его кабинете. Но он изумил меня своим собственным заявлением.

– Я решил заняться баскетболом, – сказал он. – Им нужен еще один парень в команду. А потом, весной, я смогу присоединиться к тем, кто занимается бегом.

– Это чудесно, Джимми. Может быть, мы сумеем завести здесь друзей, просто вчера мы встретили не тех людей.

– Я не говорил, что я завожу друзей, – быстро ответил Джимми, – я просто решил, что сумею два раза в неделю убивать время.

Папы нигде не оказалось, поэтому я попросила Джимми сказать ему, что я поеду на прогулку, а потом Филип привезет меня домой.

– Я бы хотел, чтобы ты не связывалась с этим парнем, – сказал Джимми.

– Я и не собираюсь связываться, Джимми. Просто я еду покататься.

– Разумеется, – Джимми с грустным видом опустился на стул. А я пошла снова наверх встретить Филипа. У него был прелестный красный автомобиль с мягким белым покрывалом из овечьей шкуры на сиденьях. Он открыл мне дверцу и отступил в сторону.

– Мадам, – он согнулся в глубоком поклоне.

Я села в машину, и он закрыл дверцу. Внутри было еще красивее. Я погладила мягкое покрывало и стала разглядывать приборную доску и ручку передач.

– У тебя прекрасная машина, Филип, – сказала я ему, когда он уселся за руль.

– Спасибо. Это подарок к моему дню рождения от бабушки.

– Подарок к дню рождения!

«Как же богата должна быть его бабушка, – подумала я, – чтобы делать такие подарки». Он пожал плечами, озорно улыбнулся и завел двигатель. Потом включил передачу и мы тронулись с места.

– А как ты нашел это чудесное место, Филип? – спросила я, когда мы отъехали от школы.

– О, просто в один прекрасный день я катался и набрел на него. Я люблю просто так ездить по окрестностям, любоваться пейзажами и думать. – Он свернул с главной дороги, и мы начали подыматься на холм. – Это не очень далеко.

Мы проехали мимо домов и повернули вниз, на пустынную дорогу, которая шла вдоль поля в рощу. Дорога была выложена камнями и гравием.

– Так ты нашел это место случайно?

– Угу…

– И ты не привозил сюда никаких других девочек из «Эмерсон Пибоди»?

– Никого, – сказал он, но у меня начали появляться сомнения.

Мы проехали через маленький лесок и выехали на чистое поле. Здесь и в самом деле больше не было никакой дороги, но Филип продолжал ехать по траве, пока мы не доехали до гребня холма. Оттуда открывался вид на Джеймс-Ривер. Как он и обещал, это было изумительно.

– Ну как?

– Потрясающе, Филип! – воскликнула я, погружаясь в созерцание этого пейзажа. – Ты был прав!

– Ты бы видела это ночью, когда восходят звезды и в городе зажигаются огни. Подумай, смогу я привезти тебя сюда ночью?

– Не знаю, – ответила я, но затаила надежду. Это будет больше похоже на настоящее свидание, мое первое настоящее свидание. Он придвинулся ближе ко мне, положив руку на спинку сиденья.

– Ты очень красивая девочка, Дон. В тот момент, когда я увидел тебя, я сказал себе, что это самая красивая девочка, какую я видел в «Эмерсон Пибоди». Я должен познакомиться с нею, как можно быстрее.