Сильвия Холлидей - Рассвет страсти

Ричард, улыбаясь, протянул другу набитый расписками парик:

– Я не видел такого представления с тех пор, как ты заставил вице-короля Бенгалии уступить тебе своего призового жеребца! Господь свидетель, я жалею, что этого не видит Питер! – И он хлопнул Грея по спине: – Ну а теперь вези домой свою супругу. Увидимся завтра.

Чтобы добраться по темным улицам до дома, пришлось пустить впереди кареты слугу с факелом. Аллегра не переставала восхищаться достоинствами сидевшего рядом с ней мужчины. Он восстановил доброе имя Бэньярдов, заставил мерзавца Кромптона заплатить за свои происки, восстановил фамильное имение. И все это не повышая голоса, не прибегая к насилию и оружию.

– Лорд Ридли, – прошептала она, ласково пожимая ему руку, – ты самый храбрый и щедрый человек на свете!

– Вы сильно устали, леди Ридли? – с улыбкой спросил он.

– Устала, но не настолько.

– Отлично. – И он нежно поцеловал Аллегру. А потом еще раз уже не просто нежно. К тому времени, как карета подкатила к крыльцу Морган-хауса, оба сгорали от страсти. И когда оказалось, что в холле с пачкой бумаг их поджидает Бриггс, Грей не сдержал горестного стона:

– Ну почему в этом проклятом городе почта работает и днем, и ночью? Что там еще, Бриггс? Нельзя было подождать до утра?

– Нет, – ответила за слугу Аллегра, всмотревшись в его лицо. – Он трясется как осиновый лист. Что случилось, мистер Бриггс?

– Это всего лишь… Дальний родственник, кузен. Насколько я понял, сын сестры моего дедушки. Он недавно скончался.

– Ах, какая жалость, – отозвалась Аллегра. – Он был вам дорог?

– Я его даже не знал. Но… он оставил мне кое-какие деньги. Проценты от капитала. И поместье в Шотландии. – Управляющий уставился на них в растерянности.

– Да ведь это же чудесно! – воскликнула она. – И сколько он вам завещал?

– Он завещал триста фунтов годовых моему старшему брату.

У Аллегры упало сердце. На триста фунтов в год можно было разве что не помереть с голоду. А поскольку Бриггс – младший брат, на его долю придется еще меньше: на свадьбу не хватит.

– Ну а вам?

– Две… – Он поперхнулся и продолжил: – Две тысячи. Годовых! По словам адвоката, кузен решил, что Артур и так имеет немало, а значит, основную долю наследства будет справедливо оставить мне.

– Ох, мистер Бриггс! – Позабыв о приличиях, Аллегра кинулась ему на шею, обливаясь слезами от радости.

– Миледи, как можно! – пыхтел он, вырываясь.

– И из-за этого проклятого письма нам с леди Ридли до сих пор не дают лечь спать? – взревел Грей. Бриггс рассыпался в извинениях, но Ридли прервал его на полуслове: – Наверное, ты захочешь, чтобы я разрешил устроить торжество по поводу свадьбы в Морган-хаусе? Ну что ж, чем скорее, тем лучше. Постарайся успеть к Рождеству. Или в первый день святок.

– С-свадьбы? – пискнул Бриггс. Никогда Аллегра не видела его столь счастливым. И юным.

– Ну, наверное, ты еще спросишь согласия у Долли.

– Да-да… Конечно. Я…

– Насколько я знаю, Долли ложится спать очень поздно.

– И вы позволите незамедлительно навестить ее, сэр? – Казалось, Бриггс вот-вот лопнет от избытка чувств.

– Безусловно.

– И не будете возражать?

– Ах ты чертов болван! – Грей не выдержал и расплылся в улыбке. – Мне что, отвести тебя к Холфордам за руку?

– Мистер и миссис Джонатан Бриггс, эсквайр! Ну разве не чудесно звучит? – Голубые глаза Долли лучились счастьем.

– Звучит так, как положено, – согласилась Аллегра, плотнее запахнув на подруге плащ: за дверью дышал холодом суровый декабрьский день.

– Спасибо тебе и за праздничный обед, и за прекрасный день, и за то, что была подружкой невесты, и… – тараторила Долли, крепко прижав Аллегру к груди.

– Ступай лучше к молодому мужу, – засмеялась Аллегра. – Он уже заждался в карете. Вы будете жить в доме на Блумсбери-сквер?

– Неделю или две. А потом Джонатан хотел бы навестить своего брата, сэра Артура. Нам обоим так жаль, что он заболел и не смог приехать на свадьбу! – Она расцеловала Аллегру в обе щеки и поспешила к экипажу.

Аллегра вздохнула и прислонилась к мраморной колонне в холле Морган-хауса. День и впрямь удался на славу: скромная церемония под торжественными сводами собора Святого Павла – причем невеста с трудом вела себя чинно из-за переполнявшей ее радости, а жених, не менее счастливый, ужасно смешно пытался напустить на себя серьезный вид и, наверное, щипал себя втихомолку, чтобы убедиться, что это не сон. Морган-хаус сиял праздничными огнями, вышколенные слуги щеголяли синими с алым ливреями Морганов, а повара просто превзошли самих себя. Грей, неотразимый в алой ленте и со звездой ордена Бани, самым торжественным образом открыл праздник, подняв бокал в честь новобрачных.

– Желаю вам обрести то же благословенное счастье, что снизошло и на нас, – обратился он к жениху с невестой, и сердце Аллегры запело от любви.

– Грустим в одиночестве? Когда в доме полно гостей?

Она улыбнулась в ответ на голос Грея, подошедшего сзади.

– Позволь мне передохнуть хотя бы минутку, любимый. Долли выглядит просто ослепительно, правда?

– Совсем как ты.

Аллегра не без удовольствия окинула взглядом свою накидку бледно-голубого шелка, расшитую бриллиантами.

– Грей, все-таки она чересчур экстравагантна. Даже для Рождества.

– Я хочу вернуть тебе все, чего ты лишилась, – заверил он, обнимая и целуя Аллегру. – Все, что отобрала у тебя злая судьба.

Она вздохнула. Несмотря на радостный день, в сердце оставалась незаживающая рана, которую разбередили эти слова.

– Я бы хотела, чтобы с нами был Чарли.

– Потерпи, моя милая. В твоем брате все еще слишком много гнева. И нам остается только ждать, пока он иссякнет. Может быть, если у него будет какое-нибудь занятие или положение при дворе… – Он задумался, уставившись в расписной потолок. – Гиффорд отлично умеет все устраивать.

«Гиффорд отлично умеет все устраивать». Аллегра остолбенела от внезапной догадки. Эта мысль давно не давала ей покоя.

– Это сделал ты! Ты и Гиффорд! Этого… этого кузена, о котором мистер Бриггс не имел ни малейшего понятия. Которому сбрендило оставить наследство не старшему брату, а младшему. Воистину странная причуда. Если только это не вы с Гиффордом.

– Глупости, – пожал плечами Грей. – У каждого из нас найдется целая куча всяких незнакомых дальних родственников, если поискать.

– Которые только и делают, что оставляют наследство незнакомцу, с которым ни разу не встречались? Ведь это ты придумал, не так ли, Грей?

– Не болтай ерунду. – Однако Ридли явно был чем-то смущен. Он без нужды откашлялся и поправил кружевное жабо. – С какой стати я должен вот так швыряться деньгами?

– Но ты же готов был проиграть целое состояние Кромптону!

– Это совершенно иное дело. Я бы стал снова и снова ставить на кон, пока не отыграл бы все обратно.

Но Аллегра упрямо тряхнула головой. Она и сама дивилась, что не заметила всего этого раньше.

– Это ты – тот неизвестный кузен, Грей. И не отрицай.

– Я буду отрицать это даже на смертном одре!

– Я так люблю тебя, Грей Ридли! – воскликнула она, обвивая руками его шею. – Ты настоящий ангел, и именно так тебя зовут в богадельне.

– Подумаешь, – с напускной грубостью выпалил он. – Мне все равно некуда девать деньги. Того, что я имею, не истратить и за сотни лет!

– Какая же я счастливая, что повстречала тебя! – От благодарности и любви глаза Аллегры наполнились слезами.

– Ха! Насколько я помню, ты тогда меня чуть не убила.

– А ты собрался выпороть меня, негодяй! – вскричала она, уперев руки в бока.

– Вот интересно, что бы случилось, если я бы все-таки спустил с тебя штаны в тот день? – промурлыкал Грей, привлекая упрямицу к себе и похлопывая ее пониже спины. Однако это было ошибкой: в следующий миг он прижал ее еще сильнее, а его движения стали более настойчивыми и интимными. Аллегре стоило немалого труда сдержаться.

– Ты до сих пор только об этом и думаешь, разбойник! Но я чуть не откусила тебе язык за то, что ты попытался лезть ко мне с поцелуями! Помнишь? И как по-твоему, что бы случилось, если бы вместо поцелуев ты осмелился на нечто большее?

– Предлагаешь выяснить это немедленно? – Не выпуская ее из объятий, он припал губами к ложбинке между грудей.

– Ради Бога, Грей. – Она попыталась вырваться, но довольно вяло. – Гости же ждут.

– Я бы с удовольствием отправил их всех по домам, а тебя отнес в спальню. – Его слова прозвучали невнятно.

– Скорее бы уж вернуться в мою буфетную в Бэньярд-Холле, – хихикнула она. – Там бы я запросто составила для тебя отворотное зелье. Ну, веди себя прилично. – Позволив Грею последний поцелуй, она взяла его за руку и повела к гостям.

Большинство из них собралось уезжать следом за молодыми. Аллегра распорядилась, чтобы дворецкий пригласил оставшихся человек двадцать перейти в меньшую гостиную, и отдала приказ накрывать легкий поздний ужин.

Эта гостиная в Морган-хаусе нравилась ей больше всего: обставленная удобно и со вкусом, она была очень уютной. Над камином висел портрет короля Георга Первого, который его величество пожаловал Грею по случаю посвящения его в рыцари за отвагу на поле брани. И пригласить сюда припозднившихся гостей казалось вполне уместным. Почти все джентльмены были старинными друзьями хозяина дома. Уговорили остаться и Ричарда Холфорда. Аллегра с радостью видела, что былая дружба стала крепче прежнего после того, как Грею удалось победить свою слабость.

В сумерках, когда гости уже пили чай, подошел лакей и шепнул Аллегре на ухо:

– Миледи, прибыли сэр Чарльз и леди Бэньярд.

Не успела она прийти в себя от удивления, как в комнату небрежной походкой вошел Чарли. Его наряд был еще более вычурным и кричащим, чем в Барлингтон-хаусе: камзол и жилет сплошь покрывала вышивка, золотая мишура свисала отовсюду, где только можно было ее прицепить. Под мышкой он зажал шляпу с пышными перьями и шпагу с сиявшей самоцветами рукоятью.

– Анни, – провозгласил он и с ухмылкой окинул взглядом удивленных гостей, неприкрыто наслаждаясь столь многочисленной аудиторией. – Мне так жаль, что я пропустил венчание твоих друзей. Но я был занят на собственном венчании. В церкви Святой Марии.

Аллегра сердито прикусила губу. Эта церковь, старая и полуразрушенная, находилась на окраине и обычно служила для заключения тайных браков. Что заставило Чарли выбрать это место? И с кем, хотела бы она знать? Однако ей не пришлось гадать долго. Чарли указал на темную фигуру в дверях:

– Поди сюда, женушка. Позволь честной компании воздать должное леди Глориане Бэньярд!

Женщина, нерешительно шагнувшая в комнату, поразила Аллегру редкостной красотой. Маленький кружевной чепец не мог скрыть упрямые рыжие завитки, обрамлявшие лицо. Оно казалось фарфоровым из-за гладкой, едва тронутой румянцем нежной кожи. Точеные правильные черты лица ошеломляли и приковывали взгляд. А огромные блестящие глаза удивительно зеленого цвета напоминали два изумруда, влажные от росы. При этом она выглядела здоровой и сильной: не томный, изнеженный бутон, но яркий, полный жизненной энергии цветок. Аллегре подумалось, что в жилах этой красавицы должна течь кровь цыган – этого дикого и загадочного племени.

Однако чистоту ее щек оскверняли два ярко-красных пятна, а вызывающе алые губы имели какую-то невероятную, противоестественную форму. Вульгарный грим довершало множество мушек на лице, огромные серьги, ожерелье и целые связки колец и браслетов. Платье, стоившее целое состояние, также бросалось в глаза: алый яркий шелк вряд ли подходил невесте. Более того, вырез платья был чересчур глубок, и выпиравшие из него пышные груди не прикрывал ни платок, ни хотя бы клочок кружев. А вышитый атласный передник только подчеркивал тот факт, что невеста была на сносях.

Сидевшие за столом замерли, слишком удивленные и смущенные этой скандальной сценой, чтобы обмениваться мнениями. Мертвую тишину нарушил хохот Чарли. Аллегре с первой же минуты стало ясно, что ее брат изрядно пьян. Глаза его странно блестели, а язык заплетался.

– Удивляешься, Анни? Мне пришлось водить рукой этой сучки, чтобы подписать контракт. Не умеет ни читать, ни писать. Но какова красотка, а? – Он обратился к Грею, и в его темных глазах зажглось некое потаенное чувство. – Верно, мой дорогой зятек?

– Почему ты не отвез свою жену домой, Чарли? – холодно спросил Грей.

– Ну уж нет! Сначала пусть все в этой комнате встанут и поклонятся моей супруге. – И он хихикнул. – Глориана. Я даже и не знал, что ее так зовут, пока не сказали викарию. – И он с грозной гримасой обернулся к женщине: – Черт побери, Глори, да иди же сюда! Чего ты мнешься?

На лице Глорианы Аллегра читала смятение и страх, а еще желание убраться поскорее отсюда, где ей не, место. Однако женщина, не опуская головы, довольно решительно приблизилась к Чарли.