— Что тебе сказала Наташа?

— Ты о чем? — этот разговор не для посторонних ушей, поэтому мы задержались.

— Таня, я все замечаю. Вижу в тебе даже малейшие изменения. На жену Германа ты смотришь насторожено и подозрительно.

— Мне она ничего не говорила, — мотнула головой Таня, пряча от меня взгляд.

— А кому сказала? — я хочу услышать правду, поэтому мой голос звучит резче, чем я хотел. — Светлане Максимовне? — придерживаю ее за руку, тороплю с ответом, потому что Таня не спешит делиться.

- Плохо ты все замечаешь, Андрей, — вроде улыбнулась, а в голосе грусть. — Не хочу ябедничать, ты же разбираться пойдешь.

— Пойду, но не с ней, а с Германом. Пусть поставит свою женщину на место, если она зарывается.

— Я сама толком ничего не знаю, поэтому не хочу, чтобы эту тему поднимали. — стою и жду, что Таня мне еще скажет и пока не признается с места не сдвинусь. Она это понимает и, выдохнув, выдает: — Наташа, что-то сделала Максиму, он ее избегает. Даже близко к ней не подходит. Перестает улыбаться, если Наташа к нему приближается. Спрашивала Макса, он ничего внятно объяснить не может. Не говори ничего Герману, пока не будем в этом уверены. — я старюсь скрыть свой гнев. Максу всего четыре, он рос в любви и заботе, а тут такое! Неудивительно, что не может понять и объяснить поведение злобной бабы!


«Как бы эта стерва ему психологическую травму не нанесла!»

Я думал, сын Наташу просто не принял. Он и ко мне не сразу расположился, а вот с Германом с первой встречи сдружился. Такое поведение Макса я списывал на то, что она для него «девчонка», он ведь и в детском саду с ними не играет, говорит, они плаксы и ябеды…

Тане я верил, она не будет наговаривать. Теперь за Наташей понаблюдаю я…

— Я с этим постараюсь разобраться в ближайшие дни, выясню, что происходит. Макса с ней наедине не оставляй. А теперь идем, пока нас не принялись искать.

— Пять минут, и сядем ужинать, — предупредила мама, когда мы вошли в кухню. Эти пять минут я решил потратить с пользой.

— Герман, мне нужно с тобой кое-что обсудить.

— Андрей!.. — возмутилась родительница.

— Обещаю вернуться через пять минут. — поймав встревоженный взгляд Тани, шепнул ей на ухо: — не беспокойся, это не то, о чем ты подумала.

Герман сразу уловил мое настроение, стоило нам выйти во двор, он тут же спросил:

— Что случилось?..

…

В трех предложениях передал ему наш разговор с Юрой. Ждать реакции не пришлось. Она последовала незамедлительно.

— Ты у мамы допоздна задержишься? — его суровое выражение лица насторожило. Прекрасно зная младшего брата, мог предположить он о чем-то догадался, но не спешит делиться.

— Планирую остаться до утра. Объяснишься? — жестко прозвучал вопрос.

— Чуть позже. Я скоро вернусь, — не добавив больше ни слова, он направился в дом. Я последовал за ним. — Наташа, поднимайся мы уезжаем! — холодно приказал он. Супруга брата уже сидела за столом. Ей не понравилось грубое обращение, но если она и хотела возмутиться, то поймав его разъяренный взгляд, молча поднялась.

Мама пыталась их остановить, но видя младшего сына в таком состоянии, настаивать не стала. Улыбнулся Герман только Максу, потрепав того по голове.

Глава 26

Андрей

За ужином царило напряжение. Я видел в глазах Тани беспокойство, но пока не мог его развеять. Как связана Наташа с сообщение, которое пришло на номер моей жены? Герман не просто так сорвался с места, забрав с собой супругу. Мама поинтересовалась, что происходит, но я ушел от ответа.

Если Наталья приложила руку ко всей этой истории, я не представляю, как мы будем общаться дальше. Как?.. Заведется в семье паршивая овца и все перевернет в доме! От брата я никогда не откажусь, надеюсь, он от нас тоже.

Бабушки отправились смотреть какой-то сериал, Таня принялась убирать со стола, а я одел Макса и вышел с ним во двор. Он чувствовал, что настроение в доме изменилось, стал капризничать и требовать внимания.

Отвлечься от тревожных мыслей не получалось. Я готов сражаться за всю свою семью, но что делать, когда один из членов семьи идет против тебя?

Когда мы вернулись с прогулки, Таня уже закончила с уборкой и поднялась к себе. Я бы, наверное, так и бродил по двору в ожидании Германа, но Максим без меня отказывался возвращаться в дом. Сын убежал к матери, а я ушел в кабинет, который когда-то занимал отец. Столько лет прошло, а здесь ничего не изменилось. Мама бережно хранила его вещи.

— Папа, почитаешь мне книжку? — ворвался Максим ко мне, а следом за ним Таня с тапочками сына.

— Извини, он отказывается ложиться спать. Привык уже, что ты его укладываешь. — посадив на диван, она надела Максу обувь.

— Больше никогда не извиняйся, — подошел к ним и присел рядом с малышом. — Я не чужой вам, Таня. — дождался ее молчаливого кивка, подхватил хрупкое тельце и посадил к себе на колени. — давай читать сказки, а потом спать, — предупредил сына.

Таня осталась с нами. Она села в кресло и наблюдала за нами со стороны, не вмешивалась в наши дискуссии, когда Макс начинал спорить или засыпать меня вопросами. Малыш долго не мог уснуть. Наверное, ему передавалось мое состояние, хотя я старался выглядеть веселым и беззаботным. Отложив книгу в сторону, держа Максима на руках, поднялся с дивана и понес его в спальню. Таня нас обогнала, чтобы открыть дверь и расстелить детскую постель.

Светлана Максимовна и мама вышли прогуляться перед сном. Я хотел переместиться с Таней в ее спальню. Всю ночь напролет заниматься любовью, дарить наслаждение. Я бы прямо сейчас похитил ее, но в любой момент должен был вернуться Герман.

— Все хорошо? — спросила Таня, как только мы вышли из спальни.

— Нет. — честно ответил, и тут же добавил: — но тебе не за что переживать, я со всем разберусь. — Таня неправильно меня поняла, ее выражение лица ничего от меня не скрывало. Она подумала, что я не желаю с ней делиться проблемами, впускать в свою жизнь. Пока Татьяна еще что-нибудь не придумала, пояснил: — мне нечего от тебя скрывать, да я и не собирался. Я жду Германа, надеюсь, он прояснит ситуацию. Сам ничего не знаю, все на уровне догадок и предположений. Если ты не уснешь, когда Герман уедет, приду и все расскажу.

— Не усну. Посижу, поработаю. Завтра хотела Макса сводить куда-нибудь, а после таких прогулок сил не остается на работу. Умеет он утомить.

— А я планирую тебя утомить сегодня ночью. — яркий румянец на нежной коже заставил меня улыбнуться. — Очень рад, что спать ты не собираешься. — надеюсь, ожидание отвлечет ее от неприятных мыслей. Хватит, что я себе места не нахожу.

Таня сбежала. Придумала предлог — забыла позвонить коллеге по работе. Я вернулся в кабинет, время тянулось медленно. Я несколько раз выходил во двор, выглядывал за ворота. Звонить Герману не собирался, понимал, в каком он сейчас состоянии. Приехал брат ближе к одиннадцати. В доме уже все легли, только у Тани в комнате продолжал гореть светильник.

Никогда я не видел его таким подавленным. Он будто осунулся за несколько часов, что мы не виделись, на лице маска, взгляд потухший.

— Прости, это моя вина. — заговорил брат, спустя несколько минут, как мы вошли в кабинет. — Не ту женщину я выбрал для жизни. — Герману нужно было выговориться, а мне сидеть и молча слушать. Если останутся вопросы, уточню в конце. — Ты вовремя от своей избавился, а я даже понимая, что Таня тебе больше подходит, все равно старался защитить Алину, — с горечью произнес сон.

А меня его заявление насторожило. Как я и думал, без бывшей не обошлось. Но какую роль во всем этом сыграла Алина? Долго ждать не пришлось, брат продолжил:

— Как только Алина узнала о Максиме, стала обрабатывать Наташу. Я в этом уверен. Ты же знаешь, в нашей семье дети — больной вопрос. Все конфликты на почте того, что она отказывается рожать мне ребенка. А к твоему сыну я сразу привязался. Люблю, будто своего. Да он и есть мой, ты только не обижайся. — как я мог обидеться на такое? Мотнул головой, Герман меня понял. — Конечно, и дома тему детей стал чаще мусолить, ссорился с женой постоянно. Алина на этом умело сыграла, обронила фразу, что я из-за Тани и Макса брошу жену. Наташа себя естественно накрутила. Вроде обычный бабский разговор, а вылился в кучу проблем. Она мне сейчас знаешь, что сказала? — ответил он сам: — Наташа боялась, что найду ту, кто будет инкубатором по производству моих отпрысков. Представляешь, так и сказала. А ведь после сегодняшнего дня и раскаиваться не буду…

Пока неясным оставался вопрос с сообщение, хотя картина и прояснялась.

— Она же в Питере была, как умудрилась отправить сообщение из Москвы?

— Брат ее во Владимире находился. Как только ты наколку описал, я сразу понял, откуда ветер дует. Он купил у мужиков телефон, вернулся в Москву и отправил сообщение, текст она ему продиктовала. Мобилу с симкой сжег. Спасал семью сестры. Хотя, спасать уже давно нечего. Я тоже виноват, Наташа же в моем телефоне номер Тани нашла. Вот тебе и доверие.

Я внимательно его слушал. Мне непросто было наблюдать за его растерянностью, гневом и порой ненавистью. В Германе столько нерастраченной любви. Какой дурой надо быть, чтобы испортить жизнь себе и брату?

— Тане я все расскажу, а с мамой… ты сам решай. — говорить о том, что его жена еще и Макса обидела я уже не стал.

— Наташа угрожает с собой что-нибудь сделать, если посмею уйти. — растер он пальцами переносицу.

— Будешь терпеть шантаж?

— Нет. Подам на развод. Переберусь пока в клуб.

— Здесь места полно. Да и мой дом свободный стоит.

— Посмотрим, — ответил Герман. До меня доходили слухи, что у него в клубе новая девочка работает, к которой брат трепетно относится. Может ему хочется забыться в ее объятиях? Осуждать Германа я точно не буду. — Поздно уже, я поеду. — отпускать его в таком состоянии не хотелось, но и задерживать не видел смысла.

Проводив брата, направился в комнату Тани. Она, там ждет, волнуется. Вопрос с Алиной тоже нужно решить. Предъявить я ей по большому счету ничего не мог. Вовремя сказала пару фраз, а Наташа сделала всю работу за нее. Нужно вызвать к себе и прямо поговорить, надоело общаться через ее мать!

Негромко постучал, прежде чем войти к Тане в комнату. Она не ответила, но я не собирался стоять под дверью. Вошел в спальню и застыл. Таня уснула за столом, подложив под голову руки. Влажные волосы колечками лежали на ее спине.

В очередной раз себя поздравил, что нашел ту самую. Смотрю на нее и понимаю, что только с ней хочу быть. Вместе просыпаться и засыпать каждую ночь… и так до последнего дня своей жизни. И не отдам никому! Моя она.

Глава 27

Таня

Во сне кто-то поднял меня на руки, теплые губы коснулись лба. Я потянулась к этой ласке, прижалась к крепкой груди…

«К крепкой груди?..» — разомкнув веки, уперлась взглядом в широкий торс, меня бережно прижимали к себе и несли в кровать. Стоило проснуться, и я по запаху узнала Андрей, поэтому не запаниковала. Ноздри щекотал едва уловимый аромат парфюма, к которому примешался запах крепкого кофе и геля для душа.

— Не хотел тебя будить, — шепнул Черногоров, опуская меня на расправленную постель. — Тебе нужно выспаться, а ты выбрала не самую удобную позу, — мне не нужно было на него смотреть, чтобы понять, он улыбается.

— Я не заметила, как уснула. — голос с спросонья звучал глухо и лениво, может из-за этого я получила очередной поцелуй, теперь в висок. Андрей, укрыв меня, принимается раздеваться. И это настоящий мужской стриптиз, когда от каждого движения прошибает током. Кровь закипает в венах, несется от сердца ко всем органам, замирает ниже живота и скручивает там все нервные окончания в тугую пружину.

Он, будто понимает, что я не остаюсь равнодушной, и специально не спешит. Медленно стягивает с рубашку, которая скользит по бугристым мышцам, задерживается на красивых перевитых венами руках… Я громко сглатываю. А затем летит куда-то в сторону.

Длинные пальцы уверено щелкают пряжкой ремня, одним касанием расстегивают пуговицу на брюках, бегунок молнии скользит вниз… Я, как завороженная не могу оторвать глаз от этой картины. Кожа пылает и покрывается красными пятнами, но смущение не то чувство, которое во мне сейчас доминирует.

Свет небольшого ночника отбрасывает живые тени на стены, они словно танцуют для нас какой-то танец. Андрей ничего не говорит, смотрит на меня каким-то сумасшедшим диким взглядом. Брюки летят в ту же сторону, куда отправилась рубашка. Трусы все еще на нем, но они практически ничего не скрывают. Я удивляюсь, как смогла принять его в нашу первую брачную ночь. Черногоров замирает под моим пристальным изучающим взглядом. Я прошу его избавиться от последней преграды. Во рту резко пересыхает, когда одним движение он стягивает боксеры вниз. Не стесняясь абсолютно своей наготы, Андрей приближается ко мне и опускается рядом на кровать. Под его тяжесть матрас проседает, и вот я уже лежу в его объятиях.