Максин Барри - Растопить ледяное сердце

Сжав зубы, покачала головой.

– Я знаю. Вас это шокирует, не так ли? – сказала Дафна, помогая ей выпутаться. В конце концов, если вы не можете высказать то, что у вас на уме, в восемьдесят, то когда же? – Он такой высокий и красивый. И холодный и несносный, и, как я полагаю, очень, очень потрясающий любовник. Вы заметили, какие у него руки?

Лора раскрыла глаза.

– А? Его руки?

– Нет. Видимо, вас слишком интересует его лицо. И эти глаза. Но взгляните на его руки, когда подвернется случай, моя дорогая. Длинные, белые, чувственные руки. Меня нисколько не удивит, что такие руки знают, что делать с женским телом. И все это пропадает зря здесь, в добром старом колледже Св. Беды. Всегда считала это позором.

Лора смотрела на старую женщину, впервые в жизни слова застревали у нее в горле.

Дафна взяла бренди, предложенный служителем, и решила, что получила уже достаточно удовольствия. Но пришла пора спасать Гидеона, пока он еще молод и может наслаждаться жизнью.

– О, у меня нет сомнений, что у него было множество женщин, – продолжала Дафна, спеша опровергнуть ошибочное впечатление, которое могло создаться у молодой женщины. – С такой внешностью он едва ли оставался незамеченным женской половиной населения такого города, как этот, но… – Она сделала глоток бренди. – Превосходный! Но всегда оставался Св. Беда, чтобы уберечь его. Проживание в колледже – такое удобное укрытие, понимаете? А общество его коллег, бесконечные интеллектуальные беседы, удовлетворенное тщеславие, сознание, что обучаешь лучшие умы страны, все это прекрасно оправдывает его желание держать женщин на расстоянии. Что ему необходимо, так это, конечно, по-настоящему влюбиться. Это будет ему хорошим уроком!

Дафна последовала примеру Лоры и бросила быстрый взгляд на предмет их обсуждения.

– Возьмите, например, Марту. Это женщина, с которой он сейчас разговаривает. Марту Дойл. Она тоже была в списке кандидатов на премию, в основном благодаря ее очень хорошей диссертации на звание доктора философии, по-моему. В любом случае она как ученый определенно классом ниже Гидеона, конечно, но она может разговаривать с ним как равная. Она довольно привлекательна и давно втайне неравнодушна к нему. Но разве он клюнет на эту приманку, как бы сделала обычная рыбка? Только не он, – усмехнулась Дафна.

Лора, которую забавлял этот увлекательный разговор, благодарила свою счастливую звезду, пославшую ей такой неисчерпаемый кладезь информации, как Дафна, но по мере того, как менялось направление разговора, у Лоры начинало портиться настроение.

Она исподтишка взглянула на женщину, все еще говорившую с Гидеоном. Она не молода, должно быть, лет сорока, но удивительно хорошо сохранилась. Медового цвета волосы волнами падали на ее плечи. Ее фигура, хотя намного полнее, чем у Лоры, все еще оставалась привлекательной для определенного типа мужчин.

– Не беспокойтесь, дорогая, в Марте нет того, что могло бы выманить Гидеона из его раковины.

– Не уверена, что такого человека стоит «выманивать», – холодно заметила Лора.

У Дафны блеснули глаза.

– Неужели вы так думаете, моя дорогая? По-моему, было бы интересно посмотреть, как будет таять это ледяное изваяние.

Лора с изумлением посмотрела на старую даму:

– Так вы тоже считаете его таким?

– О да. По крайней мере он хочет, чтобы его считали таким.

– А вы не думаете, что это точное определение его характера?

Обе женщины повернулись, чтобы взглянуть на Уэллеса.

– Возможно, – сказала Дафна.

Если верить старой примете, в этот момент у него должны были пылать уши. Но он ничем не выдавал, что знает, с каким интересом его рассматривают.

Гидеон повернулся и вышел из профессорской, даже не оглянувшись.

– О, кажется, мне пора отправляться в Бедфоршир, – сказала Дафна, приведя в полное недоумение свою новую американскую приятельницу, незнакомую со старомодным английским выражением, означавшим, что она отправляется спать.

Дафна поставила пустой бокал на кофейный столик и, помогая себе подняться, уперлась сухонькой рукой в обнаженное плечо Лоры. Наконец встала и весело сказала Лоре:

– Удачной охоты, моя дорогая.

Лора с улыбкой посмотрела женщине вслед. Какая удивительная старушка!

Она увидела, как открылись зеленые двери, и ее сердце екнуло, но это была Жюли Нгабе. Обругав себя за свое разочарование, она быстро направилась к этой потрясающей африканке.

– Доктор Нгабе, мне так жаль, что вам не повезло на этот раз, – с искренним сожалением сказала Лора. – Но я уверена, что увижу ваше имя в следующих списках кандидатов. Расскажите мне, какими исследованиями вы занимаетесь.

Жюли Нгабе, нисколько не смущаясь, дала длинное, но удивительно просто изложенное описание своей работы. Затем, взглянув поверх плеча Лоры, пробормотала несколько вежливых слов и удалилась.

– Как я вижу, мои коллеги просто монополизировали вас, – прозвучал над ее головой сдержанный холодный голос.

Лора повернулась, рассерженная тем, что ей приходится задирать голову. Она к этому не привыкла и сомневалась, что ей это нравится.

– Доктор Нгабе просто изумительна, – твердым голосом сказала она.

А ее глаза загорелись, как у орла, заметившего кролика.

Синие глаза Гидеона прищурились. Улыбка на лице Лоры стала еще шире. Вдруг вспомнив слова Дафны, она взглянула на его руки. У нее перехватило дыхание. Дафна оказалась права, руки у Уэллеса были действительно фантастические.

Спустя несколько минут кто-то тихо выскользнул из профессорской.

Его ухода не заметил никто из гостей.

А еще всего лишь через пятнадцать минут этот кто-то уже вернулся и разговаривал с Рексом Джимсоном-Кларком.

– Полагаю, вы ждете от меня благодарности? – Гидеон стиснул зубы и решил еще раз поговорить с Лорой Ван Гилдер.

После того как почетный член колледжа и доктор Нгабе, поговорив с ней, ушли, он подумал, что наступило время во всем разобраться раз и навсегда. Он направился к ней, полный решимости вести себя как разумное человеческое существо, а натолкнулся на двусмысленные фразы американской девчонки.

И почему она не отрывала глаз от его рук?

После этого короткого эпизода Гидеон почти сразу же ушел, все его примиряющие и вежливые слова, которые он намеревался сказать, остались, к его стыду, невысказанными. Он попытался развлечься. Безуспешно.

Он немного растерялся, что было ему совершенно несвойственно. Раньше он всегда полностью владел и собой, и ситуацией.

Люди обычно обращались к нему, когда попадали в беду, вероятно, чувствуя, что он единственный человек, на которого можно положиться – беспристрастный, справедливый и достаточно опытный, чтобы оказать помощь. В свое время Гидеон отговаривал студентов от самоубийства, разрешал кризисные ситуации в семейной жизни преподавателей и улаживал многочисленные ссоры.

Он всегда был уверен, что сможет справиться с любой ситуацией хладнокровно, с разумным сочувствием и пониманием.

А Лора Ван Гилдер заставляла его дергаться, как умалишенного клоуна на ниточках. Это надо прекратить!

Оживление начинало спадать. К полуночи профессора с досадой вспомнили о назначенных на утро консультациях. Гости из других колледжей размышляли о том, с какой головой они явятся утром. Портвейн, следует признаться, наливали щедрой рукой.

Медленно и неохотно люди стали расходиться. Шум постепенно затихал.

Гидеон, как «звезда манежа», был более чем готов тоже закончить этот вечер. Неожиданно свалившаяся на него престижная премия Ван Гилдера, конечно, оказалась очень приятным сюрпризом, но не она волновала его.

Эта американка стала просто наваждением.

Наконец он был вынужден подойти к ней в последний раз, чтобы протянуть в каком-то смысле оливковую ветвь. Так больше не могло продолжаться.

Так почему, о, почему, со смешанным чувством раздражения и удивления думал он, его первые слова были такими враждебными?

Лора резко обернулась, неожиданно услышав такой знакомый, с насмешливыми нотками, голос. Серебряные и янтарные бусинки блеснули в ее волосах, и их блеск отразился в его глазах.

Гидеон поморщился от яркого света и напрягся, видя эту знакомую широкую улыбку, неожиданно озарившую ее лицо.

Он знал, что попался, даже прежде, чем она заговорила.

– Профессор Уэллес. Вы что-то сказали? – с милой улыбкой спросила она.

– Я сказал, – сквозь зубы произнес Гидеон, – что полагаю, вы ждете от меня благодарности, – повторил он, прекрасно понимая, что она слышала его слова и только из коварства заставляет его повторить свою ошибку.

Как он ни старался это скрыть, Лора уловила в его голосе беспокойство и еще шире улыбнулась.

В самом деле, с этим человеком ей было ужасно интересно.

Она словно тыкала палкой в спящего тигра.

Чуть посильнее толкнуть, и он дернется во сне, и остается лишь радостно похлопать в ладоши и ткнуть еще раз. И если слишком сильно, то р-р-р-р!

– Ну что вы, профессор Уэллес, такая мысль никогда не приходила мне в голову. – Она еще любезнее улыбнулась, показывая ряд белоснежных зубов.

Гидеон сжал свои зубы.

– Вы хотите сказать, что пришли к выводу, что я… какой? Слишком неблагодарный? Слишком высокомерный? Слишком пресыщенный?

Лора откровенно рассмеялась.

– Почему я должна так думать, профессор? Кажется, вы не давали для этого повода, не так ли?

Гидеон бессознательно сделал к ней шаг и резко остановился.

Он услышал, как за его спиной Марта Дойл весело прощалась с Рексом Джимсоном-Кларком. Справа от него слышался густой баритон директора, говорившего что-то собравшейся уходить Жюли Нгабе.

Сейчас явно было не время повышать голос или возмущаться. Хотя он и не собирался этого делать. Эта женщина ничем не могла вывести его из себя. Да! Вот так!

Он ответил ей такой же любезной улыбкой. И если бы он позволил себе посмотреть на ее грудь, то увидел бы, как неожиданно под огненно-оранжевым шелком набухли ее соски. Лоре удалось скрыть свою чисто инстинктивную и невероятную реакцию на эту потрясающую улыбку, по крайней мере на лице.

Но она почувствовала предательскую слабость в ногах.

– Как вы заметили, – спокойно ответил Гидеон, – меня учили вести себя, как подобает настоящему джентльмену. Даже когда женщина-камикадзе бросается на велосипеде под мою машину. Между прочим, вы получите счет за повреждение краски на моем «моргане». – И он улыбнулся невероятно ослепительной улыбкой. – Спокойной ночи, мисс Ван Гилдер. Искренне надеюсь, что дальнейшее пребывание в Англии окажется для вас менее драматичным.

Произнеся эту великолепную фразу «под занавес», Уэллес повернулся и направился к уже поредевшей толпе, ликуя и одновременно испытывая стыд за самого себя.

А он-то думал, что давным-давно покончил с такими ребяческими играми.

Лоре, захваченной врасплох, оставалось лишь с открытым ртом смотреть ему вслед и пытаться сохранить на лице улыбку.

Настоящий джентльмен?

А счет за ремонт его автомобиля? Проклятый нахал. Совершенно невыносим.

Гости постепенно расходились. Часть направилась к двум небольшим парковкам, принадлежащим колледжу, одна находилась напротив часов, другая – перед памятником погибшим на войне, обе с разных концов примыкали к четырехугольному зданию.

Снаружи было темно, и территория освещалась слабо. Жившие неподалеку смогли выпить в свое удовольствие и теперь направлялись к главным воротом пешком. Другие просили их подвезти.

Тем же, кто жил в колледже, предстояло всего лишь пересечь сад, чтобы попасть в Уолси или Уолтон, или через Уоллас в Уэбстер, три главные резиденции, в прекрасных старинных помещениях которых жили студенты и преподаватели.

Преподаватели колледжа Св. Беды имели комнаты в разных местах, каждое из которых носило имя прославившейся личности. Поэтому все разошлись в разные стороны, никто не обратил внимания, куда кто пошел, и когда, и в каком порядке. Зачем им было это замечать?

И поэтому позднее никто не смог дать полиции точного описания событий этого вечера.

Только одно не вызывало сомнений. Огентайнский кубок был украден!

Лора быстрым шагом вышла из профессорской колледжа Св. Беды. Проходя через холл, она взглянула на витрину. Ей хотелось посмотреть на Огентайнский кубок. Хотя он и принадлежал ей, по правде говоря, она не помнила, видела ли она его раньше. Коллекция произведений искусства Ван Гилдера входила в полученное ею наследство, но она всегда была детищем одной из ее теток, которая имела ученую степень по изобразительным искусствам, полученную в Сорбонне.

Лора увидела, что на витрину наброшено чье-то тяжелое черное пальто. Видимо, все вешалки были заняты, и кто-то просто его здесь бросил.

Она пожала плечами и через холл вышла в ночную темноту.