- Сейчас закладываются основы, дочь! Если ты не поймешь материал, дальше пойдет только сложнее и справиться будет непростой задачей.

- Я не могу заниматься одна, у меня нет усидчивости, так говорит Любовь Петровна. И грозиться вызвать тебя в школу.

- Не было печали... Я постараюсь выкраивать время и заниматься с тобой после школы, договорились?

- Конечно.

- На том и порешим.

- Я буду стараться, папа, не огорчайся. Я обязательно исправлю тройки.

Игорь ласково улыбнулся дочери.

- Милая моя, неужели ты думаешь, что я на тебя сержусь? Я сержусь на самого себя, на то, что не могу найти времени для собственной горячо любимой девочки.

Он подхватил Алину на руки, как в детстве убаюкивать.

- Сокровище мое ненаглядное. Пошли спать.

Утро выдалось, как назло пасмурным и холодным. Сентябрь месяц капризный, если ещё вчера баловал солнышком, а сегодня моросит мелкий, грибной дождь.

Настроение у Алинки не заладилось с утра и она не сознавая отыгрывалась на отце. Но тот со свойственным ему спокойствием не реагировал на стоны и нытье проказливого ребенка.

- Что с тобой сегодня? Сиди, не дергайся.

- Ты мне половину волос сегодня повыдергивал. АААААААААААааааа, - взвыла для придания словам правдивости Алина.

- Если ты прекратишь вертеться, то оставшуюся часть волос я постараюсь распределить равномерно, чтобы залысины не сильно бросались в глаза, а если не прекратишь, то помочь я уже ничем не смогу и придется тебе пересаживать чужие пожертвованные косы.

- Ты шутишь, - перетрухнула Алинка, пытаясь скосить глаза и с облегчением увидела развевающиеся за спиной волосы, - ты меня пугаешь. Ай-ай...больно...папа...

- Да, что с тобой? Я с утра кругом виноват. Разве, что не парю над полом, чтобы тебя задобрить. Или прекращай или расскажи в чем дело.

На секунду другую Алинка насупилась, сосредоточенно сморщив лоб и крошечный носик. По недовольным глазкам, было очевидно, что не один из вариантов её не устраивает. И тогда она нашла выход из положения, нижняя губа угрожающе выдвинулась вперед, а глаза стали увлажняться. Алина, как любая уважающая себя девочка, научилась плакать по заказу, иногда в очень сложных ситуациях, когда слезы требовались незамедлительно, а запас их иссяк, приходилось украдкой смачивать глаза и щеки водой или слюной, когда отец отворачивался.

Но сегодняшнее утро в этом плане удалось, целое утро она крепилась, с трудом удерживая себя, чтобы не разрыдаться, как плакса, но сейчас момент был подходящий, и вволю можно поплакать о своем тайном, но свалить все на ужасную укладку волос.

- Только не это, - Игорь возвел глаза к потолку, - расскажешь ты мне наконец в чем дело? Или так и будешь страдать неизвестно о чем?

- Не расскажууууууу. Тебе не расскажу, - подвывания все усиливались.

- За какие грехи, ты исключила меня из списка верных друзей? - Алине показалось, что голос у папы дрогнул, но лишь на секунду.

- Ты не поймешь!

- Отчего же? Я уже большой мальчик и разбираюсь во многих вопросах.

- Нет! Не расскажу, именно потому что ты большой мальчик, - и она насупилась.

- Ах так? Тогда я тоже на тебя обижусь. - Игорь демонстративно засопел доплетая вторую косу.

В молчании прошел завтрак и поездка до школы. На прощание Игорь улыбнулся дочери и хотел поцеловать, но она отстранилась и гордая маленькая несгибаемая фигурка скрылась за стенами школы.

- Невероятно, - подумал он, - чем я так смог провиниться пока спал? Может я хожу во сне и ненароком, в беспамятстве сделал что-то не так? Или прошлым вечером не заметил какую-то оплошность?

Волнение не давали Игорю погрузиться в работу, он то и дело терял нить разговора, забывал о каких-то событиях, путал даты, великие лица из разных эпох порою с его легкого словца перескакивали в другие десятилетия и века.

Зато студентки были в полном восторге от сегодняшнего Игоря Борисовича. Ни один из курсов не видел его таким несобранным и как им казалось романтичным. Второй курс рассказывал всем, как он покраснел ненароком заглянув в слишком глубокий вырез, одной ретивой студентки, которая вертелась перед его столом после лекции. Такого за ним раньше припомнить никто не мог, он никогда не заглядывался на область декольте своих подопечных. Правда, несколько девчонок чуть ли с пеной у рта не доказывали обратное, потрясая своими аппетитными грудями и злобно поглядывая на соперниц. Но даже если и так, то его ироничный взгляд, скорее вогнал бы в краску их, а не его.

Гул разносился от курса к курсу от лекции к лекции. Каждая покоренная его чарами девушка, ждала решающего шага, каждая списывала его несобранность и забывчивость на счет своих обворожительных форм и томных взглядов.

Если бы они только знали, что все его мысли заняты одной единственной маленькой девочкой, многих хватил бы приступ, если не сердечный, то истерический.

С трудом дотянув до обеда он рванулся в кабинет. Силы покидали его, окружающая обстановка словно высасывала жизненные соки. Какое счастье - тишина и уединение.

День оказался скомканным в ожидании вечера. Поездка до школы и домой прошла в гробовом молчании. Игорь в сердцах пинал всю эту гребаную психологию, которой он так сильно увлекался по жизни. Эти психологи ничего не понимают. Как в одночасье его любимая девочка, такая веселая и нежная, замкнулась? У неё появились тайны от отца.

Дома Игорь метался по спальне, не находя себе места. Он злился на собственное бессилие, все его попытки разговорить Алину разбивались о её молчание. Он видел, что дочь не злится на него, не он причина её апатии, но то что у малышки появились тайны выбивало его из колеи.

- У неё же никогда не было от меня тайн, - шептал сидя на кровати Игорь, - я старею моя любимая, единственная девочка считает меня старым идиотом. Который уже ничего не понимает в этой жизни.

Скрипнула дверь. Игорь обернулся, в проеме стояла Алинка в ночной фиолетовой рубашке до пят.

- Папа, я не считаю тебя старым идиотом. Прости.

Она подошла поближе усевшись на краешек кровати.

- Ты самый добрый и самый умный на свете папа. Лучше тебя никого нет и не будет для меня. Просто я девочка, мне нелегко рассказывать тебе о моих девчачьих тайнах.

Игорь судорожно сглотнул, в голове зароились мысли: 'Месячные? Во втором классе?'.

- Я полюбила.

- Что? - он недоверчиво посмотрел на дочь, - Что ты сказала, родная?

- Я влюбилась в Костика. Он такой интересный, такой аккуратный.

- Милая, но ты же всегда называла его 'папенькин сынок' и дралась с ним, когда только выпадал случай?!

- Ну, а что мне было делать? Я не умею по другому показывать, что он мне нравиться.

- Ты сказала Костику о своей симпатии к нему?

- Нет. Но я подошла к нему вчера, извинилась за все свои выходки. А он взял и обозвал меня кочерыжкой, - Алина насупилась и в глазках стали проступать слезинки.

Игорь рассмеялся, обнял свою девочку и посадил к себе на колени.

- Моя малышка, не переживай. Ты же у меня самая красивая и самая лучшая девочка, лучше тебя нет и не будет. Если Костик этого не понимает и не ценит, значит у него нет вкуса.

- Да. И вообще я вот думаю о нем с утра и решила, что у него хорошо получается дружить с парой своих ботинок. Кажется они его лучше друзья, так вот пусть и дружит с ними.

- Пусть, - ещё раз улыбнулся Игорь, Зайка моя, больше не пугай меня так сильно. Ладно?

Я весь извелся, а ты все молчишь и молчишь.

- Мне нелегко говорить об этом с тобой. Ты мужчина, - Алина сморщила носик, - А Вы мужчины такие странные и никогда нас женщин не понимаете.

Улыбка сползла с лица Игоря, но он постарался натянуть её снова через силу, поцеловал дочку и понес её укладывать спать в кроватку.

Все наладилось, но Игорь понимал, что его дочери не хватает женской ласки, тепла, женского понимания. Но что делать, он не знал. Он знал только то, что совсем не готов к серьезным отношениям, сердечной привязанности. Он не забыл жену, он все ещё любил её или ему казалось, что любил. Впрочем какая разница? Её нет в его жизни. А ему хорошо вот так: у него есть дочь, работа, студенты. В такие минуты он успокаивал себя нет, что у него все равно нет ни одной свободной минуты и тем, что ему всего 29 лет. Лучшие годы жизни ещё впереди.


Глава 7


Дни мелькали непрерывным потоком, не давая остановиться и сделать лишний вдох полной грудью. Подходило время сессии. Студенты малость сникли, парни стали активно ходить на лекции и хотя бы делать вид, что конспектируют. Многие девушки выудили из своих гардеробов такие необъяснимые одежды, что Игорь порой с трудом мог сосредоточиться на лекции, отвлекаясь на яркие пятна юбок и платьев.

Конечно, он пристально следил за Леной, а та отвечала ему тем же.

Игорь отыгрывался за свою поруганную честь, как мог. Возможно он давно позабыл бы те два маленьких инцидента, если бы Лена не косилась на него презрительным взглядом, всякий раз когда он оказывался в поле её зрения.

И вскоре он преступил границу допустимого поведения со студентами, которую воздвиг себе сам. Точнее не со всеми студентами, а с одной единственной студенткой.

Ему стало доставлять огромное удовольствие терзать её на лекциях своим пристальным взглядом и постоянно понукать, стоило ей отвлечься хоть на секунду. Доставалось и остальным. Он не забывал каждый раз на семинарах задать ей вопрос в пределах учебной программы, но покаверзнее.

Лена старалась, как могла. Она затеяла эту войну, а значит ей и принимать каждую битву. Она старалась изо всех сил, если не выиграть очередную дуэль, то хотя бы отделаться легким ранением. Она учила, зубрила, налегая на предмет Игоря. А Игорь не мог быть беспристрастным к ней, замечая её ошибки чаще остальных. В курсовых, которые она писала ему пачками почти на каждый семинар, он находил одни недостоверные факты и копировку целых абзацев из учебников. Игорь придирался к ней. Он поступал низко, но ничего поделать с собой не мог. Ему нравилось ощущать себя сильным. Раз он дал себя втянуть в эту войну, но выйти проигравшим, у него нет никакого права. Он кандидат наук, он профессор, он покажет ей как надо себя вести.

Лена теряла силы и надежду доказать свою состоятельность, она проигрывала. Игорь чувствовал это и наслаждался. Каждую её ошибку он встречал ехидной улыбкой, каждый её промах отражался в его глазах издевательским взглядом.

Окружающие, кажется, не замечали выпадов обоих. Многие считали Лену выскочкой за её беспринципность и язвительность, а значит, она получает по заслугам.

Однажды в присутствие двадцати человек, Игорь разбил в пух и прах все её ответы приведенные в самостоятельной работе и перечеркнул каждый лист красным фломастером.

Лена покраснела, слезы были готовы были брызнуть из глаз в любую секунду. Она смотрела на Игоря с таким чувством непреклонного презрения, но одновременно выглядела такой жалкой, что сокурсники взорвались смехом.

Она не выдержала и не обращая внимания на окрик педагога выбежала из кабинета.

Игорь тут же вскочил из-за стола. Он перегнул палку. Ему было стыдно, тем более в свете того, что самостоятельная работы Елены была не так уж плоха, если не сказать отлична.

- Я сейчас вернусь. Староста остаешься за старшую, - он вышел в коридор.

За поворотом мелькнула косичка Лены. Игорь прибавил шаг, потом перешел на бег. Перегнувшись через перила, он увидел её пролетом ниже.

- Скворцова, остановитесь.

Лена остановилась, подняв на него мокрое от слез лицо, и смерила жестким взглядом. Казалось целую вечность они буравили друг друга глазами, замерев на месте. Пока она снова не побежала вниз.

- Ах, так! - выдохнул Игорь, перескакивая через несколько ступенек, - ну давай посостязаемся.

Лестница и коридоры были на удивление пусты в середине учебного дня. Это позволяло отчетливо слышать глухой стук Лениных кедов.

Шестой этаж, пятый, четвертый, между третьим и вторым ему удалось настигнуть убегавшую девушку.

- Остановитесь!

Она даже не подумала отреагировать на окрик. Игорь попытался схватить её за руку и уцепившись за рукав дернул Лену на себя.

- Вы разорвете мне куртку!

Девушка просто онемела от возмущения, когда он стал подталкивать её в коридор.

- Пойдемте в мой кабинет!

- Я никуда с Вами не пойду, - она уперлась, схватившись за перила.

- Не перечьте мне. Нам просто необходимо поговорить, - он попытался оцепить её руку.

- Вы не имеете права. Мне не о чем с Вами разговаривать.