– Простите, что я повысил на вас голос, дитя мое, – почесал затылок капитан. – В Ирландии жена огреет мужа сковородой по башке, если он пойдет налево! Это куда проще, яснее и гораздо эффективнее. Пожалуйста, продолжайте. Итак, вы упрекнули Джейсона…

– Лучше я помолчу, – устало заметила Виктория. – Видимо, мне не стоило приезжать. И как мне только могла в голову прийти такая дикая мысль! Но я надеялась, что вы сможете объяснить мне, почему после свадьбы Джейсон так отдалился от меня…

– Что вы подразумеваете, – прервал ее капитан, – под словом «отдалился»?

– Не знаю, как объяснить это. Он налил чаю.

– Виктория, – нахмурившись, проговорил Фаррел, – вы имеете в виду, что он редко ложится с вами в постель? Девушка вспыхнула и отвела глаза.

– Он не приходил ко мне с самой брачной ночи. Хотя и я сама опасалась его прихода: после того как он выломал дверь, запертую мной на ключ…

Без лишних слов капитан Фаррел вернулся к буфету и налил в два стакана виски.

Подойдя к столу, он дал ей стакан.

– Выпейте, – твердо велел он. – Нам легче будет беседовать, а я намерен выслушать все до конца.

– Понимаете, до приезда в Англию я никогда не пробовала алкоголя, разве что мне дали вина после похорон родителей, – призналась Виктория, содрогнувшись при виде виски. – Но когда я приехала в эту страну, мне постоянно советуют выпить то вина, то бренди, то шампанского, говоря, что я почувствую себя лучше. Но мне вовсе не становится лучше!

– Ну хоть попробуйте.

– Да я пробовала. Понимаете, я так нервничала в день свадьбы, что попыталась удрать от Джейсона, когда мы стояли у алтаря. Поэтому, когда мы приехали в Уэйкфилд, я думала, что вино поможет мне пережить брачную ночь. Я выпила целых пять бокалов в тот вечер, но от этого меня просто тошнило, когда мы.., когда я легла спать.

– Вы хотите сказать, что чуть не бросили Джейсона у алтаря на глазах у всех собравшихся?

– Да, но они не заметили этого. А Джейсон заметил.

– Боже праведный!

– А в брачную ночь меня чуть не вырвало…

– И на следующее утро вы заперлись от Джейсона в своей спальне?

Она кивнула, чувствуя себя очень несчастной.

– А вчера вы заявили ему, что считаете весьма предусмотрительным то, что он встречается со своей любовницей?., – Виктория вновь кивнула, и Майк Фаррел молча, словно зачарованный, уставился на нее.

– Но вчера вечером я пыталась помириться, – попробовала оправдаться она.

– Ну и что же?

– Да, я предложила ему заняться чем угодно из того, что ему нравится.

– И у него сразу исправилось настроение, – предсказал капитан, чуть улыбаясь.

– Да, мне тоже вначале так показалось. Но когда я добавила, что мы могли бы сыграть в шахматы или в карты, он…

– Так вы предложили сыграть в шахматы? Боже праведный, почему именно в шахматы?

Виктория обиженно посмотрела на него.

– Я постаралась припомнить, чем занимались мои родители, когда бывали вместе. Я бы предложила прогуляться, но во дворе было немного прохладно.

Капитан, видимо, не знавший, смеяться или плакать, покачал головой.

– Бедный Джейсон, – хмыкнул он. Затем, совершенно посерьезнев, он снова обратился к гостье:

– Уверяю вас, что ваши родители занимались.., гм.., и другими вещами.

– Например? – спросила она, вспоминая, как они сидели друг против друга у камина с книгами на коленях. Кроме того, мать готовила отцу его любимые блюда, содержала дом в чистоте и порядке и штопала его одежду, но ведь у Джейсона для этих целей имеется целая армия слуг… Она посмотрела на капитана, погрузившегося в неловкое молчание. – Так что вы имели в виду?

– Я говорю о тех вещах, которыми занимались ваши родители, когда вы спали, – прямо сказал он.

Перед ее мысленным взором возникла та картина, когда родители стояли у дверей спальни матери и отец, державший мать в объятиях, умолял: «Не отказывай мне, Кэтрин. Ради Бога!"

"Так, значит, мать не пускала его в свою постель», – наконец поняла Виктория. Девушка вспомнила, какой обиженный вид был у отца в тот вечер и как она сама сердилась на мать за то, что та обижает его. Ее родители, конечно, дружили, но мать не любила отца. Кэтрин была влюблена в Чарльза Филдинга и потому после рождения Дороти не поддерживала больше с мужем супружеских отношений.

Виктория закусила губу, вспомнив, каким грустным подчас казался отец. Она задала себе вопрос, все ли мужья грустят, если их жены не хотят делить с ними постель.

Она знала, что мать не любит отца, но они были друзьями. Друзьями… И она тоже стремится сделать Джейсона своим другом, вдруг поняла Виктория, в точности так же, как это было у ее матери с отцом.

– Вы сердечная женщина, Виктория, полная жизни и мужества. Забудьте о тех семейных отношениях, которые вы наблюдали в высшем обществе, – они пустые, поверхностные и бесцветные. Лучше подумать о семейном счастье родителей, ведь они были счастливы?

Когда она надолго замолчала, капитан нахмурился и резко изменил тактику:

– Ладно, оставим ваших родителей в покое. Но я знаю мужчин, знаю вашего мужа и хочу, чтобы вы запомнили одно. Если женщина запирается от мужа в своей спальне, то муж запрет от нее на ключ свое сердце. Если, конечно, речь идет о человеке, знающем себе цену. А Джейсон относится именно к таким людям. Он не станет унижаться и выпрашивать милостыню. Вы сами отстранились от него, теперь от вас же зависит убедить его, что это была ошибка.

– Как же я смогу это сделать?

– Только не предлагая ему сыграть в шахматы и не считая, что он поступает предусмотрительно, когда посещает других женщин, – коротко подытожил капитан Фаррел. – Я даже не представлял себе, как мужчине тяжело воспитывать дочь. Есть вещи, которые просто невозможно обсуждать с людьми противоположного пола.

Виктория беспокойно поднялась.

– Я подумаю над всем, о чем вы говорили, – пообещала она, пытаясь скрыть неловкость.

– Можно мне задать вам один вопрос? – с сомнением сказал на прощание капитан.

– Еще бы, – улыбнулась девушка. – В конце концов, я же задала вам массу вопросов.

– С вами никто никогда не говорил о браке?

– О таких вещах можно говорить только с матерью, – снова вспыхнула она. – Конечно, иногда говорят о каких-то супружеских обязанностях, но это так непонятно.

– Обязанностях! – презрительно повторил он. – В моей стране девушки мечтают о брачной ночи. Поезжайте домой и соблазните своего мужа, моя девочка, а он позаботится об остальном. После этого вы не будете считать это обязанностью. Уж я-то Джейсона знаю, можете мне поверить!

– А если я.., сделаю это, он будет счастлив со мной?

– Будет! – мягко, но решительно подтвердил капитан Фаррел, улыбаясь. – И будьте уверены, что он и вас сделает счастливой.

Виктория поставила на стол нетронутый стакан с виски.

– Я мало знаю о браке, еще меньше о том, как быть женой, и абсолютно ничего о том, как соблазнить мужчину.

Капитан Фаррел посмотрел на застенчивую красавицу, стоящую перед ним, и его плечи затряслись от с трудом сдерживаемого смеха.

– Не думаю, что вам придется долго изучать эту трудную науку, моя милая! Как только Джейсон поймет, чего вы хотите, не сомневаюсь, что он примчится к вам на крыльях.

Виктория стала пунцовой, как роза в уэйкфилдском саду, улыбнулась и направилась к двери.

Обратный путь она проделала, настолько глубоко погрузившись в собственные мысли, что не заметила, как приехала. К тому моменту, когда Матадор остановился у чугунных ворот Уэйкфилд-Парка, Виктория точно поняла одно: она не хочет, чтобы Джейсон чувствовал себя с ней так же одиноко, как одиноко было ее отцу.

В конце концов, провести с Джейсоном ночь не такая уж страшная перспектива. В особенности если бы он поцеловал ее так же страстно и смело, как это уже бывало, так, что у нее закружится голова и все тело станет горячим и мягким. Вместо того чтобы, лежа рядом с Джейсоном, думать о новых платьях, как советовала мисс Флосси, она лучше будет думать о том, как он ее целовал. Найдя такое удачное решение проблемы, она даже посмела признаться себе, что обожает его поцелуи. «Как жаль, что в постели мужчины не целуются, – подумала она. – Все бы тогда было иначе. Конечно, днем они целуются, но в постели они занимаются совсем другим»'.

"Ну и пусть!» – вздохнула про себя Виктория, когда грум выбежал из конюшни и помог ей спешиться. Она готова вытерпеть все, лишь бы муж был счастлив и восстановились их близкие, дружеские отношения. Если верить капитану, все было предельно просто, нужно лишь намекнуть Джейсону, что она хотела бы делить с ним ложе.

Виктория вошла в дом.

– Дома ли лорд Филдинг? – поинтересовалась она у Нортропа.

– Да, миледи, – поклонился дворецкий. – Он у себя в кабинете.

– Один?

– Да, миледи.

Виктория поблагодарила и пошла через холл. Отворив дверь кабинета, она тихонько проскользнула внутрь. Джейсон сидел за столом в дальнем конце большой комнаты. Она видела лишь его профиль и большую стопку бумаг на столе Виктория взглянула на него, на этого бедного, не единожды битого мальчугана, превратившегося в красивого, богатого, сильного мужчину. Он скопил кучу денег, купил поместья, простил своего отца и приютил у себя сироту из Америки. И тем не менее был одинок.

"Я люблю тебя», – подумала она, и от этой новой мысли у нее чуть не подогнулись колени. Ведь она любила и Эндрю. Но если это так, то почему же она никогда не ощущала такого отчаянного желания осчастливить его? Она любила Джейсона, несмотря на предупреждение отца, несмотря на слова самого Джейсона о том, что ему не нужна ее любовь, а нужно лишь ее тело. Как странно, что Джейсон имеет не то, что хочет. Как же ей хочется сделать так, чтобы он пожелал и то и другое!

Виктория бесшумно подошла к нему – ее шаги заглушались толстым обюссонским ковром – и остановилась позади его стула.

– Почему ты так много работаешь? – мягко спросила она.

Он подскочил при звуке ее голоса, но не обернулся.

– Мне это доставляет удовольствие, – коротко ответил Джейсон. – Тебе что-нибудь нужно? Я очень занят.

Начало не предвещало ничего хорошего, и долю секунды Виктория раздумывала, не сказать ли ему прямо, что ей хочется, чтобы он пришел к ней ночью. Но для этого ей не хватило храбрости, и потом, ей вовсе не так уж хотелось немедленно отправиться в спальню – в особенности теперь, когда он настроен по отношению к ней "еще прохладнее, чем в день их свадьбы. В надежде разговорить его она мягко заметила:

– Если ты будешь целыми днями сидеть, у тебя появятся боли в спине. – Набравшись смелости, Виктория обняла его за плечи, намереваясь помассировать ему спину.

В тот же миг все его тело напряглось.

– Что ты делаешь?

– Я хотела растереть тебе спину.

– Мне не требуются твои растирания.

– Почему ты так резок со мной? – спросила Виктория и обогнула письменный стол, наблюдая, как проворно движется его ручка по странице, и восхищаясь его смелым, твердым почерком. Джейсон не ответил, она подошла к нему сбоку и присела на край стола.

Джейсон недовольно отбросил перо и откинулся на спинку стула, пристально глядя ей в лицо. Ее нога оказалась в опасной близости от его руки. Невольно его взгляд прошелся по ее груди, шее, ямочке на подбородке и остановился на соблазнительном изгибе ее губ. Рот жены просто напрашивался, чтобы его целовали, а ресницы были такими длинными, что отбрасывали тени на щеки.

– Отойди от стола и уходи отсюда! – бросил он.

– Как хочешь, – весело сказала жена и поднялась. – Я просто зашла пожелать доброго утра. А что бы ты хотел на ужин?

"Тебя», – подумал он. Но вслух сказал:

– Мне все равно.

– Тогда, может быть, тебе хочется что-нибудь особенное на десерт?

"То же, что и на ужин».

– Нет, – заявил он вслух, борясь с непреодолимым желанием, охватившим его.

– Как ты неприхотлив, – поддела она и протянула руку, чтобы погладить его прямые брови.

Джейсон схватил ее кисть своей железной хваткой на полпути и отвел ее в сторону.

– Какого дьявола, что ты себе позволяешь? – процедил он.

В душе Виктория струсила, но не подала виду, пересилила себя и просто слегка пожала плечами:

– Между нами постоянно возникают какие-то преграды вроде дверей. Я думала, что открою дверь кабинета и посмотрю, чем ты занимаешься.

– Нас разделяют не только двери, – возразил он, отпустив ее руку.

– Я знаю, – печально согласилась жена, нежно глядя на него синими глазами.

Джейсон с трудом оторвал взгляд от ее глаз.

– Я очень занят! – резко заявил он и снова взялся за бумаги.

– Я вижу, – с необычной нежностью подтвердила она. – Слишком занят, чтобы заняться мной. – И она тихо вышла.

К ужину она спустилась в гостиную в шифоновом платье персикового цвета, подчеркивавшем все великолепие ее форм, почти прозрачном. Глаза Джейсона превратились в щелки.