Он засмеялся и повернулся, чтобы посмотреть на меня.

— Ты готова, дорогая?

Мое сердце бешено колотилось.

— Будем их загонять?

Он улыбнулся и издал короткий смешок.

— О, нет, детка. Мы собираемся сделать кое-что более веселое. Будем делать опрокидывание коров, — он выпрыгнул из машины и побежал к моей двери.

— Стой! Что? Я не смогу опрокинуть корову. Ты с ума сошел? — возмутилась я, когда он схватил мою руку и потащил из машины.

Он начал смеяться.

— Детка, ты и не должна опрокидывать их. Кроме того, коровы не спят стоя.

Я остановилась и отпустила его руку.

— Тогда, что мы делаем с коровами в середине ночи?

— Будем играть в салочки, — сказал он с серьезным выражением лица.

— Да? — засмеялась я.

— Салочки. Ты сказала, что одно из твоих любимых занятий — игра в салочки, в поле коров. Итак, мы играем в салочки, — он огляделся и указал на коров. — В поле коров.

Мне показалось, я лопну со смеха.

— Боже мой, Рид. Я шутила с тобой, когда говорила это.

Он ухмыльнулся и ударил меня по плечу.

— Осалил! Ты водишь! — прокричал он и бросился бежать.

— Рид! Темно, почти ничего не видно! — закричала я.

— Что делает это еще более увлекательным. Луна вышла. Тебя прекрасно видно.

Я положила руки на бедра и сказала:

— Во-первых, ты ковбой, так что ты должен видеть, — я наклонила голову и закатила глаза. Это даже звучит глупо. — И второе, на мне хорошие джинсы и сапоги.

Он вышел из-за коровы.

— Ты боишься, что не сможешь поймать меня?

Ох, нет, он не сделает этого.

— Я могу поймать тебя. Я очень умелая в догонялках.

Он медленно подошел ко мне, наклонился и поцеловал.

— Думаю, можно весело провести время, играя в салочки вместе.

Я всосала воздух. За мной никогда так не ухаживали, и то, что он делал для меня, было захватывающе и в то же время раздражающе.

Он снова ударил меня по плечу.

— Ты все еще водишь!

Он повернулся, побежал и на чем-то поскользнулся. Я не могла не засмеяться, казалось, будто он скользит по льду. Рид лежал на земле, крича все ругательства, известные человечеству. Я приложила руки ко рту, чтобы попробовать сдержать свой смех.

— Гребаный сукин сын! Е*ные коровы и их гребаное дерьмо! — кричал Рид, пытаясь подняться и снова поскальзывался.

— Боже, ты скользишь в коровьем дерьме? — я расхохоталась.

Он посмотрел на меня, и я замерла.

— О нет! Нет, Рид… ты не станешь. Рид… — я начала поворачиваться, когда Рид встал. — Рид… если ты прикоснешься ко мне коровьим дерьмом где-нибудь на моей одежде, я клянусь, у тебя не будет ни малейшего шанса на секс со мной.

В следующий миг он начал снимать свою одежду. Я продолжала пятиться назад, пока не врезалась в корову. Это чертово создание даже не пошевелилось. Рид подошел и положил свои руки на корову, по обе стороны от моей головы. Я взглянула на его обнаженное тело и облизала свои губы, и, клянусь, мои трусики намокли. Я сглотнула и посмотрела ему в глаза.

— Я, эм… я серьезно думаю, что смогу любить твою вонючую задницу и даже не волноваться, — прошептала я.

Подвинувшись, Рид собирался меня поцеловать, но предупредил:

— Не трогай меня нигде, ангел.

Он поцеловал меня, и наши языки начали исследовать друг друга, я испустила долгий, тихий стон. Идея не прикасаться к нему заводила меня еще больше.

— Рид… — я прошептала ему в губы, и он медленно отстранился.

Улыбнулся и сказал:

— Собираюсь прыгнуть в кузов грузовика. Отвезешь нас домой?

— Хорошо, — моя грудь вздымалась вверх и вниз, когда я отчаянно пыталась отдышаться.

Он оттолкнулся от коровы и пошел к грузовику.

— Что насчет одежды? — спросила я.

Ублюдок. У него самая милая попка, какую я только видела.

— Прекрати пялиться на мою задницу.

Я сморщила нос и попыталась скрыть хихиканье.

— Но такой милый зад! — сказала я и вприпрыжку отправилась к машине. Я была на седьмом небе от счастья, абсолютно.

Наблюдала, как Рид аккуратно взял свою одежду и бросил в грузовик.

Мне не терпелось рассказать Уитли, что я видела Рида обнаженным — с коровьим говном на нем!

— Боже, пожалуйста, пусть эта ночь не кончается… ведь это не сон, — прошептала я.

Пришлось прикусить нижнюю губу и позволить себе помечтать, как он будет чувствоваться внутри меня. Я сжала ноги вместе, чтобы остановить волнение, которое ощущала весь вечер.

Выпрыгнув из машины, закричала:

— Могу принести тебе полотенце, хочешь?

Я не могла видеть его лицо, но была уверена, что он улыбался. Я повернулась и направилась к дому. Почувствовала, что Рид схватил меня. Он начал бегать со мной и, когда увидела, что он направляется к бассейну, я уже знала, что он собирается сделать.

— Нет! Мои сапоги! — закричала я.

Он бросил меня в бассейн, затем прыгнул сам. Когда поднялся на поверхность, я ругалась, как матрос.

— Рид… Рид… О черт! Какое у тебя, черт возьми, второе имя? Почему я не знаю твое второе имя? Блин!

Он подплыл ко мне, смеясь. Притянул к себе поближе.

— Николас.

Ах, сукин сын… я люблю это имя.

— Рид Николас Мур… — я даже не могла злиться. Все, что я хотела, это обернуть свои ноги вокруг него и целовать.

— Да, Кортни Мари Уилл?

Я вскрикнула.

— Откуда ты знаешь мое второе имя? — спросила я.

Он положил руку на мое лицо и прошептал:

— Я сказал тебе, мое дело — все знать о тебе, знать все, что тебе нравится и пытаться заставить тебя чувствовать себя счастливой и в безопасности.

Я посмотрела на его рот.

— Ты не говорил мне всего этого.

— Не говорил? — прошептал он.

Я покачала головой и улыбнулась, посмотрев в его красивые глаза. Я не могла сказать, какого цвета они были в темноте. Иногда они были зеленые, а иногда голубые.

— Рид… я… я… — я с трудом выдавила из себя слова, когда голос дрогнул.

— Поговори со мной, Кортни.

Закрыв глаза, сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Открыла глаза и обернула свои ноги вокруг него.

— Я люблю тебя, Рид. Я люблю тебя так долго, и я устала бояться этой любви.

Он также закрыл глаза и прикоснулся своим лбом к моему.

— Ты только что сделала меня самым счастливым человеком на Земле, — он отстранился, открыл глаза и улыбнулся. — Кортни, я полюбил тебя с первого взгляда, как только увидел. И буду любить всю оставшуюся жизнь.

Я впилась своими губами в его. Было ощущение, что мы не могли оказаться достаточно близко друг к другу, поцелуй становился все более страстным. Я хотела забраться в его тело и остаться там.

— Кортни, я хочу показать тебе, на что похожа настоящая любовь. Хочу взять тебя полностью. Не хочу сделать просто своей. Хочу знать тебя как внутри, так и снаружи, детка, хочу заняться с тобой любовью, как будто это твой первый раз.

Я начала плакать.

— Это будет мой первый раз, Рид. Я хочу забыть, что когда-либо была с кем-то еще, потому что… потому что я никогда не чувствовала подобного раньше, и мой первый раз был…

Я начала плакать сильнее, и он держал меня крепче. Думала рассказать ему правду, но не хотела портить момент. Пока мы стояли в бассейне и держались друг за друга, я вспомнила его полностью голый зад.

— Знаю, что хочу делать дальше, — сказала я с улыбкой, когда посмотрела в его глаза.

Он отодвинул мои волосы в сторону и улыбнулся, так умилительно.

— Все, что… ты пожелаешь, Корт.

— Пожалуйста, люби меня, Рид. Пожалуйста… просто люби меня.

Я наблюдала, как его глаза наполнились слезами, и он улыбнулся.

— Корт… — прошептал он и начал выносить меня из бассейна. — В первую очередь, я должен принять душ.

Он сморщил свой нос, так чертовски красиво, и бабочки сошли с ума в моем животе.

О Боже… я полностью отдала Риду Николасу Муру свое сердце и душу.

У меня вырвался смешок.

— Да, пожалуйста, прими душ в первую очередь.

Он одарил меня своей красивой улыбкой и сказал:

— О, нет, детка, не только я. Ты идешь со мной.

Мое сердце упало, и я не сдержала улыбки. Никогда не делала ничего подобного раньше. Митч был единственным парнем, с которым у меня были нормальные отношения, и он был любовником типа бух-бам-спасибо-мадам. Он никогда не делал ничего, кроме типичного занятия любовью, и даже это было отстойно. Он, безусловно, не был моим прекрасным принцем в области занятий любовью.

Рид поставил меня и побежал за полотенцем, которое лежало на столе с того времени, когда мы сидели возле бассейна. Он обернул его вокруг своей талии и повернулся, чтобы взглянуть на меня.

Я осмотрела его тело сверху вниз, он выглядел горячо, стоя в лунном свете. Его тело было восхитительно. Он бегает каждое утро и готова поклясться, тренируется каждый день, так или иначе.

На спине у него была татуировка в виде Техасского лонгхорна цветом под техасский флаг, а на боку лицо быка, рядом с глазом был контур Техасской звезды. На груди у него была еще одна татуировка латинской фразы. С тех пор, как я впервые ее увидела, я так хотела спросить его, почему «cor meum», что означает «мое сердце», вытатуированно на его груди, но испугалась до смерти, что она была для кого-то другого, и предпочла не знать вообще. Я знала, что это его последняя татуировка. Я вспомнила, как пару месяцев назад, Лейтон спросил у Рида, нравится ли ему его новая латинская татуировка. Он также имел небольшую тату на другой стороне груди. Это была затемненная круговая схема, и она была удивительная. Я смотрела на нее в тот день, не желая ничего большего, только пройтись языком по ней. Никогда не знала, сколько у него татуировок, потому что он всегда был в футболке. Я понимала: он не мог их показывать из-за работы.

— Ты готова, Корт? — спросил Рид, вырывая меня из мыслей.

Посмотрела наверх, кивнув, сняла сапоги. Не хочу ходить по дому мокрой. Я знала, что Лейтон надерет мне задницу, если его деревянные полы будут мокрые, и плюс моя одежда, кажется, весит тонну. Стянув рубашку через голову, я не спускала глаз с Рида. Хотелось смотреть на него и потихоньку выскальзывать из мокрой одежды. Бросив рубашку на стул, решила оставить бюстгальтер. Молча поблагодарила Бога, что надела светло-розовый кружевной бюстгальтер пуш-ап с трусиками. Трусики были с кружевной отделкой, дерзкие, они всегда заставляли меня чувствовать себя сексуально.

Я расстегнула джинсы и начала стягивать их вниз. Все усилия быть сексуальной пошли коту под хвост, когда эти суки застряли прямо на моей заднице, я начала прыгать, пытаясь их стянуть.

— Ублюдки! Серьезно? — кричала я, пытаясь стащить джинсы. Чувствовала, что теряю равновесие, и закрыла глаза, готовясь оказаться снова в бассейне.