– Я обещаю вам, что со мной она в безопасности, что я не причиню ей вреда. Ни я, ни кто-либо из нас не должен делать ничего, что не пойдет ей на пользу, – обещаю я и вижу, что она все еще скептически настроена, но появляется надежда.

– Все в порядке? – мы оба оборачиваемся и видим Лорен, стоящую на верхней площадке лестницы, впервые в жизни мне нечего сказать.

Она похожа на ангела, белое платье обвивает ее тело, простое бриллиантовое ожерелье покоится на шее, волосы зачесаны на макушку, демонстрируя длинную шейку. Она всегда была красавицей. Этого нельзя было отрицать, с того момента, как Кэл впервые увидел ее, но сейчас она выглядит величественной, элегантной и уязвимой, как звезда фильма пятидесятых годов, и это застает меня врасплох.

– Ты прекрасно выглядишь, дорогая, – Рэйвен встает и идет ей навстречу.

Осознаю, что я промолчал.

– Спасибо, – Лорен смотрит на меня, ее щеки пылают, а моя грудь сжимается.

Она застенчиво улыбается мне, по крайней мере, я не замечал, чтобы она улыбалась мне.

– Спасибо за сегодня, это было действительно необходимо, – говорит она мне.

– Это было заслуженно, – откашливаюсь я.

– Тебе не кажется, что мамочка выглядит прелестно? – говорит Рэйвен, идя через комнату и поднимая Кэйлен на руки.

Она сияет, заставляя всех нас улыбнуться. Я беру ручку Кэйлен и целую ее. Она лучшее, что Кэл когда-либо делал. Видеть в ней так много от себя – это все еще нереально, видеть большую цель – быть лучше, напоминание всем нам стать лучшим мужчиной.

– Желаю вам хорошо провести время, – Рэйвен быстро обнимает Лорен и сжимает мое плечо, мимолетно напоминая о нашем соглашении.

– Веди себя хорошо с тетей Рэйвен, – говорит Лорен, целуя ее в щеку.

– Будь хорошей принцессой, – я обнимаю и целую девочку на прощание. – Пойдем, миссис Скотт? – спрашиваю я, протягивая ей руку.

Лорен кивает, пытаясь скрыть улыбку.

– Да, мистер Скотт, – весело отвечает она.


***


В машине тихо, но ощущается какое-то напряжение, смешанное с запахом духов Лорен. Она нервничает и пытается это скрыть. Девушка сжимает запястье и мурлычет под музыку, явное свидетельство об ее нервозности. Мы только немного поговорили об ее дне, Кэйлен, о ее поездке в спа.

Я вовлекаю ее в разговор, когда она открывается, но мои мысли туманны и более рассеянны, чем обычно. Мои глаза все время скользят к подолу ее платья, которое постоянно поднимается, мыслями возвращаюсь к тому моменту в душе, когда она смотрела на меня с равной долей сомнения, раздражения и желания.

Я чувствую на себе ее взгляд, и от этого становится только хуже.

Лорен выключает музыку.

– Ты в порядке? – спрашивает она, изучая меня взглядом.

– Да, – уверенно отвечаю я. Впервые, я должен приказать себе быть уверенным, что-то, что когда-то было естественным. Мне не нравится то, что приходится управлять собой. – Почему спрашиваешь? – спрашиваю я, уже зная ответ. Если я и сам что-то замечаю, то неудивительно, что и она тоже.

– Ты просто кажешься немного непохожим на себя, прости за каламбур, – она смеется, и я не могу не улыбнуться.

– Это все еще я, – говорю я ей, и она хихикает, подхватывая мою шутку.

Ее голова поворачивается к окну, глаза следят за блеском городских огней. Помню, как Кэл впервые привез «нас» сюда. Я знал, что он никогда не захочет уехать, он был зависим от города, как только вошел в него, так же, как он стал зависим от Лорен, как только увидел ее. Я чувствовал себя как дома в каждом месте, где мы жили, а их было немало на протяжении многих лет, неважно, что мы называли домом. Только когда она стала частью нашего дома, мое безразличие стало труднее сдерживать.

Мой план состоял в том, чтобы сделать для нее что-то хорошее, что-то, что позволит ей уйти от жизни, которую мы для нее предначертали. Чтобы дать ей время за пределами мира, в котором она замкнулась. Нравилось ей это или нет, было уже поздно. Если бы ей понравилось, то было бы хорошо, потому что это сделало бы ее счастливой здесь, в Чикаго, а мне нужно, чтобы она была счастлива, чтобы я мог внимательно следить за тем, что Крестфилды задолжали нам. Если ей это не понравится, я придумаю другой план. Цель состоит в том, чтобы всегда держать задачу каждого в соответствии. Баланс является основным залогом успеха. После вчерашнего что-то изменилось, настолько незначительно, что любой другой человек не заметил бы, но я это заметил. Незаметно, но сдвиги меняют баланс, и очень важно, чтобы все протекало спокойно и со мной – нейтральность всегда лучше.

Мы останавливаемся перед рестораном, я открываю перед ней дверь и передаю ключи парковщику. Протягиваю руку и, когда Лорен принимает ее, не могу не заметить, как хорошо мы подходим друг другу. Я также замечаю пристальный взгляд парковщика на ней, в то время как мы движемся ко входу. Мы непосредственно усаживаемся в одну из лучших секций ресторана – ту, что видом выходит на озеро и находится достаточно близко, чтобы услышать живой оркестр, но не заглушить разговор. Наш заказ принят, и я заказываю бутылку ее любимого красного вина, более сладкого. Не мое любимое, но сегодня не обо мне. Я чувствую тяжесть в животе, больше похожий на узел, который обычно отведен Крису, но игнорирую его.

– Зачастую ты не любишь, когда я пью, – она смотрит на меня игривым взглядом, а на ее губах веселая улыбка.

Я отрываю взгляд от ее прекрасных губ и напоминаю себе сосредоточиться.

– Есть разница между выпивкой для удовольствия, в меру, и выпивкой для храбрости или до оцепенения, – я делаю глоток воды.

Лорен слегка хмурится и, прищурившись, смотрит на меня, напоминая ее обычный взгляд.

– Ты всегда такой серьезный? – спрашивает она с ноткой раздражения в голосе, но выражение ее лица веселое.

Приподнимаю бровь.

– Не знал, что всегда серьезен, – я смеюсь, а она закатывает глаза и делает глоток из своего стакана.

– Не всегда, когда ты общаешься с Кэйлен, ты не такой... – девушка поднимает глаза, как будто пытается подобрать слово, которое не обидело бы меня, и это очаровательно. – Встревоженный, – хихикает она, и я не могу не улыбнуться.

– Видишь ли, когда ты улыбаешься... это как волшебство, – не могу сказать, что я не удивлен, и она робко опускает глаза.

– Или, говоря твоими словами, захватывающе, – она подражает моему голосу. – Видишь, я тоже знаю сложные слова, – подмигивает Лорен.

Не могу удержаться от смеха. Она краснеет, и я могу сказать, что вино поплыло по ее венам, но она пытается сдержать себя.

– Когда ты читал «Гарри Поттера»? – спрашивает Лорен, когда нам приносят закуску.

Я смотрю на нее, слегка прищурившись, но улыбаюсь. Она подпирает ладонью подбородок и лениво улыбается. Я никогда не видел, чтобы она так легко вела себя рядом со мной.

– Чтение было моим способом бегства.

– От чего ты убегал?

Я откидываюсь на спинку стула и смотрю на нее, зная, что она никогда не хотела красивой лжи или полуправды, и я никогда не был одним из тех, кто дает их, но было бы ложью сказать, что я не скучаю по легкой улыбке, которая только что была на ее лице. Понимаю, почему Крис сказал полуправду – чтобы сохранить ее улыбку, потому что ее нынешнее выражение искренно мрачное.

– Бывали дни, когда Кэл чувствовал себя хуже некуда, а Крис в основном прятался во время болезни Гвен. В тот год я прочитал более трехсот книг, все разных жанров от фантастики до биографий, даже несколько старых любовных романов Гвен. Не было книг, которые помогли бы мне сбежать еще больше, чем волшебный мир Хогвартса, – я одариваю ее одной из тех улыбок, которые она называла магическими, но та, которой она мне отвечает – творит заклинание.

– Ладно, у меня к тебе очень серьезный вопрос, – в ее голосе слышится лишь намек на невнятность, выражение лица серьезное, но в глазах игривый блеск. – Куда бы тебя определила Распределяющая шляпа? – Лорен сохраняет серьезный вид, и я чувствую, как улыбка растягивается на моем лице. Я делаю вид, что размышляю, хотя у меня уже есть непосредственный ответ.

– Когтевран, – отвечаю я, и она разражается смехом.

Похоже, она собирается задать еще один вопрос, но передумывает, я и без этого знаю, о чем она думает.

– Кристофер был бы в Пуффендуе, а Кэл – Гриффиндор.

Ее глаза расширяются от удивления.

– Я думала, ты скажешь, что Кэл будет в Слизерине.

Качаю головой и смеюсь.

– Если бы ты сейчас разговаривала с Крисом, таков был бы ответ.

Остаток ужина прошел даже лучше, чем я предполагал. Лорен показывает ту сторону себя, которую еще не показала мне. Она игрива и забавна, и напоминает мне, насколько умна, не отставая от меня в любом вопросе, который я поднимаю. Мы держимся легко, и она не задает мне вопросов, которые, как я предполагал, у нее будут о моих сеансах с Хелен или о работе, которую я выполняю в «Крестфилд Корпорейшен». Думаю, она привыкла не получать ответов на вопросы, которые ее действительно интересуют, и приучила себя не задавать их. Или, может быть, она так наслаждается вечером, что не знает, дам ли я ей ответы, которые она хочет услышать.

Когда мы возвращаемся в машину, она подпевает музыке, приглашая меня присоединиться, а когда я отказываюсь, игриво шлепает меня.

– Раз уж так поздно, ты все еще хочешь получить сюрприз сегодня вечером или предпочтешь подождать до завтра? – спрашиваю я.

– Сегодня вечером, – радостно улыбается она. – Но только если он хороший.

Я пытаюсь сдержать улыбку, но сегодня у меня ничего не получается. Мы объезжаем заднюю часть здания. Мы всего в нескольких кварталах от дома. Я выхожу из машины и открываю ей дверцу. Девушка с любопытством смотрит на меня.

– Сюда, – говорю я ей.

Она берет меня за руку и выходит из машины. Я пытаюсь скрыть свое удивление, когда она не отпускает ее, но я знаю, что она немного пьяна, и ее ноги, должно быть, болят от туфель, поэтому не придаю этому особого значения. Когда подхожу к черному входу и ввожу код, Лорен смотрит на меня еще более озадаченно. Я открываю дверь и включаю свет, освещая большое пустое пространство.

Она смотрит на меня немного смущенно. Затем ее взгляд останавливается на пакете, лежащем посреди комнаты.

– Для чего это место? – ее взгляд скользит по сводчатым потолкам и деревянным полам.

Здесь около двух тысяч шестьсот квадратных футов в общей сложности, тысяча шестьсот на первом этаже и остальные на втором. Большие окна выходят на улицу.

– Для чего пожелаешь, – отвечаю я, она останавливается на полушаге и смотрит на меня широко раскрытыми от волнения глазами.

– Что? – спрашивает она.

– Я подумал, что это отличное место для картинной галереи, – говорю я, слегка пожимая плечами. Слышу, как у нее перехватывает дыхание и открывается рот.

– Ты купил мне галерею? – ее голос дрожит, и я начинаю думать, не расстроена ли она.

– Ну, это еще не галерея... я увидел ее потенциал. Это место находится в центре района искусств, и может стать тем, чем ты пожелаешь, или если ты не хочешь, мы можем продать его задаром. Я просто подумал о тебе, когда увидел, – теперь я начинаю чувствовать почти тревогу.

– Ты купил мне галерею? – на этот раз она улыбается, но в ее голосе слышится радость, хотя глаза полны слез.

– Ничего страшного. Это то, что у тебя уже должно было быть, – я имею в виду каждое слово.

У нее были мечты, когда она вошла в нашу жизнь, мечты, которые вес наших проблем удушил, это преступление, что кто-то такой умный и амбициозный, как она, стал так задушен нами.

– Не знаю, что и сказать, – Лорен прижимает руку к груди, как будто у нее сердце вот-вот выпрыгнет.

– Это то, что Кэльвин всегда планировал сделать для тебя, но его внимание привлекли другие вещи. Кристофер сделал бы это, если бы у него были средства, и имеет смысл только то, что я осуществляю, что они сделали бы, если бы не вмешались обстоятельства.

Лорен смотрит в пол, и на ее лице отражаются боль и экстаз. Мгновение спустя она подходит ко мне и хватает за руку. Она смотрит на меня так, словно видит впервые, ее глаза пронзают меня насквозь, прежде чем девушка встает на цыпочки и нежно прижимается губами к моим.

Я замираю. Не ожидал такой реакции. Она отстраняется, смотрит мне в глаза, потом снова наклоняется, и на этот раз, когда ее губы касаются моих, я притягиваю ее ближе. На вкус Лорен каксвежая мята, смешанная с вином, которое пила раньше. Ее рука скользит вверх по моей груди и к волосам, пока ее пальцы расчесывают их. Это происходит так быстро, и я чувствую кровь, бегущую по моему телу, но отстраняюсь.