Ким Болдуин - Разбивая лед

Оказавшись в комнате, Карла поймала себя на мысли, что, несмотря на скромную обстановку, она была вполне уютной. Двуспальная кровать, небольшой комод и пара прикроватных тумбочек с лампами. Два мягких кресла и небольшой круглый столик возле единственного окна дополняли убранство номера. Карла обратила внимание, что на стенах висели вовсе не оленьи головы, а фотографии, запечатлевшие чарующие кадры северных сияний.

– Туалет и душ в конце коридора. Чистые полотенца в шкафу там же. Ты здесь на одну ночь или задержишься? – спросил Гриз, оставляя ее сумку на кровати.

Хороший вопрос.

– Хм. Точно не знаю. Наверное, проведу здесь пару дней, может быть, больше. Проблемы со свободными номерами?

Гриз рассмеялся:

– Нет. Сегодня исключение – много народу приехало, чтобы встретить Брайсон. Обычно в это время года у нас полно свободных номеров.

– Здорово. Могу я тогда посмотреть по обстоятельствам и потом дать тебе знать?

– Конечно. Найдешь меня завтра – запишем данные твоей кредитки и все такое, – он повернулся, чтобы выйти, но остановился на полпути. – Тебе еще что-нибудь нужно?

– Только ужин, спасибо.

– Будет через минуту. Желаю приятно провести время в Беттлсе.

Оставшись наедине, Карла решила распаковать сумку. На дне лежала копия того самого письма, благодаря которому Карла и оказалась на Аляске, фотографии ее матери, сложенные в хронологическом порядке, начиная с той, где она еще совсем маленькая девочка, до самой последней, сделанной незадолго до смерти.

Карла задержала взгляд на пасхальной фотографии. Это фото могло сойти за картину Нормана Роквелла – идеальная американская семья. Карла и ее родители как раз собирались приняться за праздничный обед, на столе была белоснежная скатерть и посуда из тончайшего фарфора. Отец сидел во главе стола в строгом темно-синем костюме, предназначенном для походов в церковь. Мать была одета в бледно-желтое платье, а Карла – в розовое. У ног стояла корзинка, полная конфет и шоколадных зайцев. Карла вспомнила, что отец специально купил штатив для фотоаппарата, чтобы они могли запечатлеть каждый семейный праздник.

Карла уже сотни раз видела это фото, но только сейчас она заметила, что улыбка ее матери выглядит неестественной, а в глазах затаилась печаль. Может быть, в тот самый момент она думала о ребенке, которого пришлось отдать в чужие руки, представляла, как живет ее дочь, как проводит эти праздничные дни. Несомненно, в такие моменты мама очень жалела о своем решении.

На фото Карле было одиннадцать, значит, Мэгги должно было быть пятнадцать. Уже старшеклассница, совсем взрослая. Эта фотокарточка позволила Карле увидеть лишь тень той муки, которая не покидала ее мать многие годы. И ей, Карле, никогда не удастся понять, насколько трудно было хранить эту ужасную тайну. Мама, я так по тебе скучаю. Как бы я хотела, чтобы ты мне тогда все рассказала.

Карла почувствовала, что ей стыдно. Когда она узнала о существовании Мэгги, то думала только о своих чувствах и о том, что ее предали и обманули. И ей даже в голову не пришло задуматься над тем, почему ее мама поступила именно так. А ведь ее первому ребенку действительно было лучше расти у людей взрослых, готовых к ответственности. И сейчас Карле хотелось, чтобы Мэгги оказалась похожей на их маму. Увижу ли я ее в твоих глазах, Мэгги?

Резкий стук в дверь вырвал Карлу из мира грёз. Открыв дверь, она увидела стоящую на пороге Брайсон с подносом, на котором стояли тарелка рагу, вода и корзинка со свежими булочками.

– Не ожидала снова тебя увидеть, – сказала Карла, делая шаг в сторону.

– Гриз попросил помочь, а я все равно поднималась наверх, – Брайсон поставила поднос на столик у окна и повернулась, чтобы уйти.

– Не могла бы ты задержаться на пару минут?

Брайсон с подозрением посмотрела на Карлу:

– Зачем?

– Ты говорила, что вы с Ларсом и Мэгги хорошие друзья… Ты не будешь против рассказать мне о них немного?

– Наверное, нет, – Брайсон пожала плечами.

Карла забралась в одно из кресел, а Брайсон села в другое.

– Мэгги, какая она? – спросила Карла.

– Мэгги? М-м-м… Независимая. Волевая. Умная. Порой забавная, – Брайсон улыбнулась каким-то своим воспоминаниям, но не стала рассказывать Карле о них. – Она внимательна к своим близким, заботлива. Еще Мэгги по-настоящему бесстрашная женщина – несколько раз сталкивалась с волками и медведями гризли и всегда оставалась спокойной.

Волки? Медведи-гризли? Какой кошмар! Похоже, мы действительно абсолютно разные. Даже чучело медведя, стоящее у входа в «Дин», приводило Карлу в состояние ужаса.

– Мэгги может быть очень дотошной, – продолжала Брайсон, все еще глядя куда-то вдаль. – Хочет, чтобы все лежало на своих местах. Но в последнее время это редкость.

– Интересно, почему?

– Не уверена, что мне стоит отвечать на этот вопрос. Ларс и Мэгги для меня как семья, и я бы не хотела говорить о личных вещах. Особенно учитывая тот факт, что я ничего не знаю о тебе.

Брайсон скорее всего не станет отвечать на большую часть ее вопросов, но попытаться все же стоит.

– Хорошо, я могу это понять. Можешь хотя бы сказать, как мне добраться до их дома?

– В это время года варианта только два – лодка или самолет. По реке это примерно два-три часа, может, больше. И это путешествие, в которое нельзя отправляться одной, если не знаешь местность. Чтобы добраться домой, Ларс обычно садится мне на хвост. Я живу в паре километров от его дома.

– Другими словами, к ним нельзя зайти просто так и сказать «Здравствуйте, это я».

– Да уж, это точно! – Брайсон безуспешно попыталась подавить зевок.

– Я думаю, надо отпустить тебя поспать. Не уверена, что ты можешь дать мне ответы на мои вопросы, но я все равно благодарна за то, что ты осталась.

Брайсон поднялась на ноги:

– Нет проблем. Могу я дать тебе один совет?

– Да, пожалуйста.

– Ларс застрянет здесь до тех пор, пока я не вернусь из Фейрбенкса, примерно до полудня завтрашнего дня. Его будет несложно найти. Постарайся воспользоваться моментом, чтобы поговорить с ним.

Карла проводила Брайсон до двери.

– Спасибо. Я так и сделаю.

Их глаза встретились.

– Удачи. Надеюсь, ты найдешь то, за чем прилетела.

Карла проснулась от приглушенного гула двигателей, в котором она через пару секунд узнала Пайпер Брайсон. В номере было темно, но все-таки можно было рассмотреть очертания кресел и столика. Карла отбросила одеяло и задрожала – температура в комнате была куда ниже той, в которой Карла привыкла просыпаться. Ее тонкая фланелевая пижама была создана совсем не для местных ночей, а халат она с собой не взяла. Поэтому Карла натянула свитер, вторую пару носков и подошла к окну.

Рассвет еще только начинался. Тонкая золотистая линия сияла на горизонте с востока, по левую руку от Карлы. Внизу светились огни взлетно-посадочной полосы, протянувшейся практически параллельно горизонту. Белый самолет с логотипом «Бетлс Эйр» стоял припаркованный у края полосы прямо под висящим фонарем.

Красный Пайпер готовился ко взлету. Его огромные шины начали вращаться, самолет, быстро разбежавшись, взмыл в воздух, не пройдя и двадцати метров по взлетной полосе.

За время своего короткого пребывания на Аляске Карла поняла, что жить здесь – значит постоянно бороться с суровой природой Севера. Каждый день приходится полагаться на хрупкий летательный аппарат – и так круглый год. Это казалось ей абсолютным безумием. Точно таким же, как попытка воробья пролететь через воронку торнадо.

Но Брайсон Фолкнер была женщиной более смелой, чем Карла. Или – что куда вероятнее – более безрассудной.

Карла направилась к выходу, чтобы навестить уборную, и была просто поражена тем, что часы показывали почти десять утра. А ведь дома в это время года уже в восемь вовсю светит солнце.

Уборная оказалась занята мужчиной, который громко и фальшиво пел в душе. Поэтому Карле ничего не оставалось, как вернуться в свою комнату. Впервые за много лет она спала как убитая, и как назло, это совпало именно с тем утром, когда у нее не оказалось персональной ванной. Признаться, для нее это представляло огромное неудобство.

Но раздражение было забыто в тот же миг, когда она открыла дверь своих апартаментов. Настолько поразительным оказался вид из ее окна. Восходящее солнце освещало горы ровным розовым светом, их контуры и снежные шапки переливались в его лучах, а тени у подножия были наполнены ровным голубоватым сиянием. Восход больше походил на картину, написанную акварелью. Карла медленно, шаг за шагом, приближалась к окну, пока до стекла не осталось буквально и пары сантиметров. От восхищения перехватило дыхание, точно также, как прошлым вечером дыхание захватывало от страха. Над горизонтом виднелись горные пики в двадцати-тридцати километрах отсюда, которые простирались во все стороны света. Карла не могла отвести взгляд от окна. Казалось, что еще никогда в жизни она не испытывала подобного эстетического удовольствия.

Освещение было просто волшебным. Мечта любого фотографа. Карла поспешно перерыла все ящики комода в поисках своего цифрового фотоаппарата и сделала несколько быстрых снимков, понимая, что вряд ли еще раз ей представиться возможность запечатлеть все великолепие такого рассвета.

Тут же вспомнились слова Брайсон. Мне нужно дышать свежим воздухом, видеть звездное небо, слышать вой волков по ночам. Просыпаться и видеть за окном пейзаж, от которого каждый раз захватывает дух. Карла начинала понимать, хотя бы отчасти, те причины, которые держали Брайсон здесь, на Аляске. А какие причины были у Мэгги?

Наступило время рассказать Расмуссенам, кто она такая и зачем сюда прилетела. Но с чего же ей начать? После того, как Карла узнала о существовании Мэгги, она могла сдерживать свою скорбь, сосредотачиваясь на поисках сестры и связывая все концы в единый узел, чтобы сделать возможным это путешествие на край света с неопределенной датой возвращения.

Но теперь, когда она оказалась здесь, встреча, ради которой она преодолела десятки тысяч километров, стала слишком реальной, но абсолютно непредсказуемой. И совершенно неизбежной. Теперь даже и не верилось, что обычно Карла планировала свою жизнь до мелочей, дабы уберечься от неприятных сюрпризов.

Но на этот раз она не дала себе времени, чтобы подумать о том, что именно она скажет, когда достигнет цели своего путешествия. Возможно, если бы она все хорошенько обдумала, то не приехала бы вовсе. Сваливаться на кого-то, как снег на голову, было совершенно на нее не похоже. А речь сейчас шла о давно потерянном родственнике, а не о старом друге, который сможет понять очень многое. Боже, что я делаю? Нужно было тщательно подготовиться!

Она знала, что не вынесет еще одной утраты и еще одного отказа. Если бы она предупредила Мэгги о своем приезде, то вместе с этим, ей бы пришлось объяснить, зачем и почему она это делает. И кто знает, может быть Мэгги не захотела бы с ней общаться и положила бы трубку. Карла считала, что лучше сказать все лично. Глаза в глаза.

Как будто откликаясь на ее мысли, из маленького здания на краю взлетной полосы вышел Ларс. Он направлялся прямо в «Дин».

Карла достала сменную одежду и вернулась к дверям ванной. Если господин певец еще не вышел, то она заставит его поторопиться. Она не хотела упускать возможности поговорить с мужем своей сестры.

***

Карла успела принять душ и уделить пару минут тому, чтобы накраситься и уложить волосы. Ей очень хотелось оставить о себе хорошее впечатление. Хотя большую часть женщин в «Дине», в том числе и Брайсон, не сильно заботили такие вещи, как косметика и прическа.

Когда Карла спустилась в бар, то обнаружила Ларса, попивающим кофе. Одного.

Набравшись смелости, Карла пересекла бар и подошла к столику Ларса.

– Не против, если я присоединюсь?

– Конечно, нет, – он улыбнулся и сделал жест в сторону свободного места напротив. – Хочешь кофе?

– Душу продам за одну чашку.

– Ого! Душу, значит? Тогда придется пойти на крайние меры, – он подмигнул и сломя голову, под хохот полудюжины посетителей бара, перелетел через весь зал, обежал стойку бара и налил полную кружку из кофейника. Захватив пару булочек из корзинки, Ларс поспешил обратно к столику, осторожно неся кружку перед собой.

– Какой сервис. Придется оставить большие чаевые, – она поднесла чашку к губам и сделала большой глоток, в этот самый момент осознав, как дрожат ее руки.

Ларс тоже это заметил и нахмурился.

– С тобой все в порядке?

– Нервничаю.

– Нервничаешь? – переспросил Ларс. – По какому поводу?

Карла огляделась вокруг, убеждаясь, что их никто не подслушивает.

– Ларс, я прилетела сюда, чтобы увидеться с тобой и Мэгги. Меня зовут Карла Эдвардс.