Ким Болдуин - Разбивая лед

Брайсон дернула стартовый шнур и услышала приглушенный хлопок, но двигатель не завелся. Она попробовала еще дважды – тот же результат.

– Заводись, черт тебя подери! – пробормотала она сквозь стиснутые зубы.

Брайсон попыталась сосредоточиться. Попробовала еще раз. Мотор завелся, но быстро затих. Еще одна попытка. И – о чудо! – «Полярис» ожил.

Чувствуя, что дышать ей стало куда легче, Брайсон бросила свернутую надувную лодку в багажник – на всякий случай. И отправилась в путь.

Летчица посмотрела на часы – с тех пор, как они с Карлой расстались, прошло сорок минут. Для нее это время пролетело незаметно, но для Карлы, наверняка, каждая секунда казалась вечностью.

Карле почти не было холодно, за исключением тех моментов, когда ветер бросал в лицо ледяные иголки снега и своими колючими прикосновениями забирался за воротник. Она разложила согревающие пакеты по всему торсу. Но по-настоящему Карлу пугало то, что своих ног она все еще не чувствовала.

Время тянулось невероятно медленно. Карла старалась не думать о том, как может повлиять на дальнейшую судьбу ее бесшабашное погружение в дикий мир заполярья, к которому она совершенно не была готова. Сейчас она могла бы развести костер, если бы догадалась захватить спички. Пара запасных сапог тоже не оказалась бы лишней, тогда Брайсон не пришлось бы тащить ее на себе. Какая же я глупая!

Она бы могла оправдать себя, если бы такое произошло в первую ночь на Аляске, до того как Брайсон, Мэгги и Ларс столько всего рассказали ей о том, как важно быть ко всему готовым. Но она все равно недооценила мощь и изменчивость здешней погоды.

Не думай ни о чем! Когда тьма поглотила свет от фонарика Брайсон, Карле пришлось напрячь все силы, чтобы не паниковать.

Хотела бы она иметь хоть чуточку смелости Брайсон. Чтобы жить одной в глуши. Чтобы не бояться любой опасности. Чтобы выходить на прогулку каждый день, не опасаясь, что внезапный шторм не оставит надежды на спасение. Чтобы получать удовольствие от полетов. Чтобы просто не разочаровать эту смелую женщину…

Брайсон не боялась рисковать собственной жизнью ради спасения Карлы, а ведь они едва знакомы. Еще один пример ее твердого характера и абсолютной бескорыстности. Смогла бы я поступить так же?

С первыми звуками снегохода и проблесками его фар между деревьями, спокойствие вернулось к Карле. Брайсон пришла за мной.

Машина замедлила ход и остановилась в паре метров от нее. Брайсон не выключая двигателя, выскочила из снегохода и бросилась к Карле.

– С тобой все в порядке?

– Полностью готова к отправке.

Брайсон вытащила теплые сапоги, которые привезла с собой.

– Так будет удобнее ехать, – она осторожно вынула ноги Карлы из сумки и, размотав свитера, аккуратно надела сапоги. Затем она подхватила Карлу на руки и, прижимая ее к груди, как ребенка, перенесла к снегоходу. – Тебе понадобится достать обе руки, чтобы держаться за меня.

Брайсон проскользнула на водительское сиденье перед Карлой. Она повесила свой рюкзак на грудь, чтобы Карле удобнее было обхватить ее за талию.

– Готова? – крикнула Брайсон через плечо.

– Да, – прокричала в ответ Карла.

Продвигались они очень медленно. Метель не позволяла разглядеть ничего дальше двух метров, поэтому Брайсон часто приходилось подниматься над ветровым стеклом и осматриваться в поисках своих старых следов, по которым они и возвращались домой. Иногда нужно было замедлять ход, чтобы перебраться через поваленное дерево или объехать большой камень. Наконец, вдали показались освещенные окна хижины.

Брайсон загнала снегоход в пристройку, заглушила двигатель и, бросив рюкзак рядом с машиной, повернулась к Карле.

– Давай займемся твоими ногами, – осторожно взяв ее на руки, Брайсон перенесла Карлу в дом и положила на диван.

Поленья, которые она бросила в камин, уже вовсю разгорелись, поэтому в комнате было даже жарко.

– Я поставлю воду и принесу таз, – сказала она, помогая Карле освободиться от перчаток и куртки.

– Спасибо тебе. Не могла бы ты найти еще обезболивающее? Когда я снова смогу чувствовать ноги, они будут просто зверски болеть.

– Считай, что уже исполнено, – Брайсон поставила кипятиться воду в нескольких больших кастрюлях. – Приготовить тебе чего-нибудь горячего? Чай, кофе, какао?

– Какао, если можно.

Приняв обезболивающее, Карла отогревалась горячим напитком, пока Брайсон наполняла для нее ванну.

– Погода слишком плохая для полетов, – констатировала Брайсон. – Но если хочешь посоветоваться с доктором, то можно позвонить в больницу в Фейрбенксе.

– Я подумаю над этим, – Карла приподняла ноги и посмотрела на сапоги. Она не обратила на них внимания во время поездки. А сейчас просто не могла не улыбнуться. Сапоги были коричневые, отороченные искусственным мехом, очень похожие на лапы медведя гризли. Они напомнили ей оранжевые тапочки в виде больших лап, которые она подарила Эбби на Рождество. Та назвала это глупостью и вернула тапочки в магазин на следующий же день. У Эбби совершенно отсутствовало чувства юмора. Как я могла даже подумать о таком подарке? Как вообще можно было прожить с человеком несколько лет и никогда не видеть его истинного лица?

Интересно, кто подарил Брайсон эти причудливые тапки? Карле почему-то хотелось верить, что она сама себе их выбрала.

– Думаю, все готово, – Брайсон опустила руку в воду, чтобы проверить температуру. – Теплая. Окажешь мне честь раздеть тебя?

Руки Брайсон двигались точно и мягко. Она сняла с Карлы сапоги и потом с предельной осторожностью высвободила ноги девушки из двух пар шерстяных носков.

Карла осмотрела свои ступни взглядом профессионального медика. Кожа была очень бледная со слабым фиолетовым оттенком, но в целом все оказалось не так уж плохо. Карла видела случаи гораздо хуже.

– Осторожно, – сказала она себе, опуская ноги в таз так, чтобы они оказались полностью погруженными в теплую воду, но не касались дна.

Брайсон села по-турецки с другой стороны и опустив руку в таз, осторожно помешивала воду.

– Что-то подсказывает мне, что у тебя есть опыт в этом деле, – сказала Карла.

– К сожалению, слишком большой. Но обычно все заканчивается хорошо, если человек провел снаружи только несколько часов. Правильно, что ты их так замотала.

– Ох, скоро узнаем… – Карла сделала глоток какао и приказала себе быть терпеливой. То, что она пока ничего не чувствует, еще ни о чем не говорит. Надо подождать. Неосознанно она потянулась в карман за своим талисманом и вдруг вспомнила, что спрятала его в перчатку. – Черт!

– Что случилось?

– Я положила ожерелье моей матери в правую перчатку, – девушка беспокойно огляделась вокруг. – Ты не знаешь, где она?

Брайсон поспешила достать перчатки из вороха одежды и вернулась к Карле.

– Внутри ничего нет, – грустно сказала она. – Это я виновата. Я отряхивала с них снег перед тем, как положить в карман.

Слезы навернулись на глаза Карлы.

– Значит, оно пропало…

Это всего лишь украшение, – говорила она себе. Но душа все равно разрывалась от горя, словно она опять потеряла свою маму.

– Прости, – Брайсон положила руку на плечо Карлы. – Я понимаю, как много оно для тебя значило.

– Ты не виновата. Это я была слишком неосторожна.

– Нет, с моей стороны было глупо даже предложить тебе добраться до моего дома самой в такую погоду, – Брайсон села рядом и снова помешала воду, добавляя из чайника немного кипятка.

– Перестань винить себя. Это было мое решение.

Но по выражению лица Брайсон было видно, что всю ответственность за произошедшее она возложила на себя.

– Ты спасла меня. В очередной раз… Ты для меня как ангел-хранитель.

Брайсон слабо, но искренне улыбнулась.

– Похоже, у меня развилась привычка быть в нужное время и в нужном месте. Как раз тогда, когда я нужна тебе.

Это было правдой.

– Ты не против, если я задам тебе личный вопрос?

– Не против.

– Пожалуйста, пойми меня правильно… Что с тобой происходит?

Брайсон озадаченно посмотрела на Карлу:

– О чем ты?

– Я имею в виду то, что ты красивая и необыкновенно добрая девушка. Смелая, бескорыстная, преданная своим друзьям. Почему ты до сих пор свободна? У тебя аллергия на серьезные отношения?

Щеки Брайсон вспыхнули, и она отвернулась. Эта внезапная застенчивость смягчила ее черты.

– Спасибо за комплимент, но я вовсе не идеальна, – она долила в таз еще горячей воды. – Нет, это не из-за аллергии на отношения. Просто я еще не встретила своего человека.

– Мне казалось, что между тобой и официанткой из «Дина» что-то уже было. Да и та девушка в аэропорту Фейрбенкса тоже была весьма тобой заинтересована.

Румянец на щеках Брайсон усилился еще больше.

– Я с ними встречалась, – сказала она, стараясь не смотреть Карле в глаза. – Они обе замечательные девушки, но совсем не те люди, рядом с которыми я бы хотела провести всю жизнь.

– А почему? Если не секрет, конечно.

Брайсон пожала плечами:

– Не уверена, что это можно объяснить. Возможно, прозвучит глупо и наивно, но я верю в то, что моего человека я узнаю сразу.

– Я раньше тоже так думала.

И посмотри, куда меня это привело.

– А теперь разве нет? – в голосе Брайсон прозвучало разочарование.

– Похоже, на мою интуицию нельзя полагаться. Я была уверена, что нашла нужного человека… Но, наверное, просто слишком сильно хотела семью.

Брайсон внимательно смотрела на нее, ожидая продолжения.

– Всю жизнь я мечтала влюбиться, и когда это наконец произошло, когда я ощутила первую волну… Ох… Я даже не знаю… Наслаждение близостью, физической и духовной, ощущение того, что я кому-то нужна… Я приняла все это за нечто большее, чем было на самом деле. Теперь я вижу, что у нашей семьи не было прочного фундамента – общих целей и желаний, одинаковой увлеченности друг другом. Мы не могли вместе решать проблемы, которые у нас возникали. Если говорить о наивности, то я самый наглядный тому пример.

– Судя по всему, добром эта история не кончилась, – сочувственно проговорила Брайсон. – Вы были женаты?

– Официально, нет. Но мне всегда казалось, что так оно и было, – Карла глубоко вздохнула. – Оказалось, что так считала только я.

– Мне очень жаль. Похоже, тебе действительно досталось.

– Просто все случилось слишком неожиданно. От этого больнее всего. И это произошло всего за две недели до смерти моей матери.

– Да уж… Тебе на самом деле пришлось очень тяжко. Неудивительно, что ты была такой… взвинченной и обеспокоенной, когда прилетела сюда.

– Неадекватной – более точное слово. Шальная тройка неожиданностей: расставание с любимым человеком, смерть мамы и известие о том, что у меня есть сестра. И все это свалилось на меня примерно в одно и то же время.

– А если не считать этой ночи, тебе стало лучше? От того, что ты прилетела сюда? – тихо спросила Брайсон.

– Да, сейчас мне гораздо лучше. Благодаря этой поездке у меня было время подумать и взглянуть на ситуацию со стороны. Аляска помогла мне разобраться в себе… – она подождала, пока Брайсон поднимет на нее взгляд. – А семья и новые друзья помогли мне по-новому взглянуть на свою жизнь. Да, я очень рада, что прилетела сюда.

– Я тоже этому рада, – Брайсон улыбнулась, но в ее глазах была грусть. – Будет трудно с тобой расстаться. Надеюсь, мы не перестанем общаться, когда ты вернешься в Атланту.

– Конечно, я… – ее ноги почувствовали легкое покалывание.

Брайсон перестала помешивать воду.

– Что случилось?

– Чувствительность возвращается, – ступни Карлы начинали розоветь, что было очень хорошим знаком.

– О, слава Богу!

Но вслед за приятным известием последовала жуткая боль. Ощущения были такие, будто ноги Карлы разделывают, как индейку на День Благодарения.

Застонав, она откинулась на спинку дивана:

– Как же больно.

– Таблетки не помогают?

– Не особенно, – проскрежетала девушка, сквозь стиснутые зубы. – Ох, я бы сейчас все отдала за укол морфина.

Несколько последующих часов Карла провела в настоящей агонии, ее тело было так напряжено, что мышцы спины и плеч начало сводить судорогами.

Брайсон тем временем продолжала процедуру отогревания ног Карлы, регулярно подливая кипяток и помешивая воду, чтобы температура в тазу была постоянной. Она предпринимала попытки отвлечь Карлу разговорами, но это едва ли помогало.

Наконец, мучительная боль превратилась в ноющее биение, ноги раскраснелись и слегка опухли. Но зато Карла чувствовала их и, насколько она могла судить, кожа нигде не была повреждена.

– Думаю, хватит. Теперь следует наложить повязку, – Карла медленно вытащила ноги из воды. – У тебя есть бинт?