- Зачем ему эти лекарства? – спросил, понимая, что тяну время, на что Лена выдохнула тихо:

- Они прописаны ему врачом. Леня не в курсе, иначе давно бы признал Никиту недееспособным и забрал бы его долю наследства себе. Никита – мой племянник, сын моего старшего брата Жени.

Да, Лена, я курсе, только ты об этом не знаешь.

- Боже, он же не умер? – ее снова затрясло точно в припадке, как сумасшедшую, а я сцепил зубы, пытаясь понять, что делать.

Снотворное и алкоголь – это отравление? Наверное, нужна скорая.

- Надо вызывать врача, - проговорил я, потянувшись к телефону. Но она внезапно закричала, схватив меня за руку и вцепившись в руку так, что я почувствовал боль от ее ногтей.


- Нет! Не надо, - выдохнула. Глядя на меня огромными от страха глазами. – Рома, пожалуйста!

Я стряхнул ее, посмотрев, как на сумасшедшую.

- Ты сошла с ума? Из-за гребанных денег отправишь его на тот свет?! – возможно, я заорал слишком громко и слишком агрессивно. Лена отшатнулась, а затем отчаянно покачала головой, отчего ее волосы спутались совсем. Она вновь всхлипнула, выдыхая:

- Они заберут его, Ром. Ты не понимаешь! Посадят, как зверька и накачают наркотиками в клинике! Леня ему это обеспечит, я уверена!

Господи, что с этой семьей не так? Сколько у них дерьма и каким богом меня в него занесло?

Я облизнул губы, повернувшись к Никите, стараясь преодолеть собственный ужас. Осторожно коснулся шеи в районе сонной артерии, точнее, думал, что она там и мысленно помолился, чтобы уроки ОБЖ не выветрились из моей головы совсем.

Пульс был бешеный. И наклонившись ниже, я услышал тихое, едва слышимое дыхание, которого не замечал до сего момента.

Живой, слава Богу.

Решение пришло моментально, потому что других вариантов у меня просто не было. Я знал лишь одного человека, способного помочь в данной ситуации. И когда речь шла о жизни, все наши разногласия отходили в прошлое, потому что сейчас мне был нужен тот, кому я когда-то всецело доверял.

- Что ты делаешь? – прошептала Лена, сидя на полу и глядя на меня каким-то отрешенно-беспомощным взглядом.

- Спасаю ему жизнь и постараюсь сделать так, чтобы об этом никто не узнал, - отозвался я, в этот момент понимая, что совершаю настоящее преступление. Черт возьми, мне теперь придется врать. Всем, даже Ане. Ей уж точно нельзя знать, что произошло с ее новоиспеченным другом.

Есть телефоны, которые ты просто помнишь наизусть. И сколько не удаляй, эти цифры навсегда будут в твоей памяти. Потому именно по ней я набрал номер Ильи, молясь, чтобы бывший друг не был на дежурстве.

- Алло? – хриплый усталый голос раздался в трубке через несколько гудком. Бросив взгляд на экран, заметил время – начало десятого вечера. Где-то на заднем фоне плакал ребенок, потому что я, сглотнув, выдохнув в трубку:

- Илья?

- Рома?

Да, вот так все и начинается. Осталось объяснить врачу скорой помощи и другу. Забравшему у тебя жену, в какой пиздец я вляпался. И желательно, чтобы он тоже промолчал. Так бывает?

- Илья, - я оглянулся на замершую Лену, а затем на лежащего на диване Никиту. – У меня тут человек с передозировкой снотворным. Помогай.

И помоги мне Бог, если меня сейчас не пошлют.

Глава 16

Все что мы смогли сделать – перетащить Никиту на кровать, уложив набок и накрыв теплым одеялом, дабы не вызвать удушье. Именно такой вариант решения дал мне Илья, пока добирался до элитного жилого комплекса, где проживал Никита. Последующие же несколько часов прошли словно в тумане. Лена тихо плакала, а у меня не было сил даже на то, чтобы расспросить ее о причинах такого поведения ее племянника.

Было ли мне страшно? Не знаю? Будто все инстинкты разом отключились и эмоции потухли в один миг, едва я увидел бледное лицо парня.

Я уставился на стену, сверля взором витиеватый рисунок светлых обоев. Такое ощущение, что они под покраску. Вся квартира – будто незаконченный общий ремонт. Мелкие детали, что должны были создавать ощущение уюта и дома напрочь отсутствовали. Ни фотографий, ни дурацких фигурок, ни календарей, ни цветов – абсолютный минимализм и сдержанность. В ванной лишь одна щетка в стакане с зубной пастой и бритвой, несколько тюбиков с различными гелями, шампунями да кое-что по мелочи. Даже аптечка наполовину пуста и задвинута куда-то в дальний угол. Он тут вообще живет или это лишь место ночлега?

- Я вызвал рвоту, прочистил ему желудок после пробуждения и дал коразол, - произнес лаконично Илья, стягивая перчатки и проводя рукой по коротким русым волосам, бросив в мою сторону мимолетный взгляд. Он чуть нахмурился, и мне не нужно было знать причину его недовольства – Илья злился от того, что все сделано неправильно. Типично для врача, чье призвание спасать жизни. – Вам еще повезло, что это была лишь поверхностная кома. При смешивании алкоголя с барбитуратами в таком количестве мог случиться летальный исход.

Его голос стал жестче, отчего Лена вздрогнула, с трудом поднимаясь и выдохнув:

- Я могу… увидеть его?

Голубые глаза Ильи посмотрели на нее так, что она невольно села обратно.

- Лучше покажите его завтра врачу, - настоятельно рекомендовал он, закатывая рукава своего черно свитера и потирая нос. – Могу я с тобой поговорить? – обратился ко мне, прищурив взгляд, не обещавший ничего хорошего.

Бросил взгляд на измученную Лену, кивнув ей на диван, поднимаясь.

- Отдохни, думаю до завтра ничего не случиться.

Ее состояние близкое к обмороку, однако она все равно поднимается и кивает. Мы уже выходили из гостиной, когда я заметил, что Воронцова рухнула на диван, схватив подушку на которой лежал Никита и судорожно вцепилась в нее пальцами. От этого зрелища внутри все перевернулось. Так отчаянно и болезненно может себя вести только тот, кто по-настоящему любит. Не знаю, что там у них с мужем, но в ее любви к Никите я больше не сомневался.

Стоило закрыть плотно дверь, как я оказался лицом к лицу с бывшим другом. Сейчас глядя в его измученное усталое лицо, поймал себя на мысли, что все еще злюсь. Стресс отступил и мои рецепторы включились вновь, заголосив в полную мощь. Невольно сжались кулаки, едва Илья шагнул в мою сторону.

- Вот ты мне скажи, рыцарь короля Артура, - потянул он тихо, но так зло, отчего невольно прошли мурашки по коже. – В твоей голове мозги еще остались или ты последние пропил в барах?!

Я вздрогнул, чувствуя удар под дых о напоминании моей собственной ошибки. Внутри все взбунтовалось, а мозг будто специально подкинул с десяток картин из прошлой жизни. Человек, забравший у меня жену, пусть уже на тот момент практически бывшую, сейчас являл собой оплот всего ненавистного. Собственную злость я переключил на него, огрызаясь чуть громче, чем положено:

- Твое дело какое, Северов? Мы вроде не меня лечим.

Не хорошо, я не должен был этого говорить. Особенно, когда сам просил его о помощи, но ничего с собой поделать не мог. Смотрел в сузившиеся глаза и слышал тяжелое напряженное дыхание. Видел, как вздымалась его грудь, однако все равно не сумел сдержаться.

- А стоило бы хоть раз набить тебе морду, чтоб мозги на место встали! – прошипел бывший друг, хватая меня за рубашку, потянув за собой.

- Какого хрена?! – рявкнул я, попытавшись вырваться, только Илья мне не позволил. Усилил захват, обхватив шею и прорычал:

- Пошли, герой. Покажу в какое дерьмо ты ввязался, раз сам думать не умеешь!

Спальня Никиты была все такой же, какой я успел ее рассмотреть мельком при первичном осмотре. Ничего особенного: большая кровать, жемчужно-синее шелковое покрывало на полу, пара тумб и панорамное окно, скрытое тяжелыми шторами. Здесь также, как во всей квартире – ничего кроме самого необходимого для житья человека.

Никита спал на одной из больших подушек, укрытый одеялом и уже переодетый в новую футболку. Видимо те вещи Илья бросил в ванной, когда занимался очисткой его организма. Внутри стоял тяжелый запах лекарств, еще не до конца выветрившийся прохладным зимним воздухом из приоткрытого окна. Стоило нам оказаться ближе, Северов толкнул меня к парню и я, нахмурившись, непонимающе на него посмотрел.

- На руки его посмотри, - процедил бывший друг, а я осторожно откинул одеяло.

Мне всегда казалось, что все эти истории про детей и людей, режущих себя просто очередные попытки манипуляции окружающими. Многие подростки пытались привлечь внимания, делая надрезы, пугая матерей и отцов. Решиться на подобное было нелегко, чаще всего такое заканчивалось на первой же царапине. Но то, что я сейчас явно не было простой попыткой добиться желаемого.


Хаотичные белые шрамы: от небольших до явно глубоких ран, заживших кое-как. Несколько ожогов, настолько аккуратных, будто их оставила прислоненная к коже сигарета. Бритвы, ножи, лезвия – десятками способов нанесения, цепочка шрамов тянулась куда-то под ткань футболки, скрывающую плечи.

Я крепко одеяло, втянув судорожно носом воздух и чувствуя звон в ушах. Всего однажды я пытался увидеть грань. Стоял на краю крыши с бутылкой виски в руке – настолько пьяный, что не осознал опасности подобной выходки. Двигаясь по краю обледенелой крыши, вдыхал ночной воздух и смотрел на живую, сверкающую огнями Москву, пытаясь понять почему я. Чем заслужил подобное? Где и в какой момент настолько облажался, что Богу было угодно забрать у меня самое дорогое из жизни?

Именно в тот вечер я осознал, что качусь в настоящую пропасть. Именно тогда, узнал о том, что Лера подала на развод и увидел ее с Ильей. Возможно в тот момент, увиденная мною сцена в спальне, меня отрезвила. Я понял, что теряю себя и свою жизнь. Разрушал ее, как собственный брак и ни разу не оглянулся назад.

Увиденное мною сейчас вернуло на секунду в то время отчаяния. Полностью потерянная во мраке личность, которая устала бороться и искать выход.

- Во что ты вляпался, Сташенко? – тихий голос Ильи вывел меня из задумчивости. Я опустил голову, качая головой и выдыхая:

- Не знаю. Я уже больше ничего не знаю…

Обратная дорога заняла куда меньше времени, несмотря на приличное состояние. Такси въехало на территорию спального района города на востоке Москвы. Все оставшееся время мы молчали, не глядя друг на друга и думая каждый о своем. Я о Лене, себе, Ирины и собственной жизни. А Илья просто смотрел в окно на мелькающие огни, задумчиво постукивая пальцем по коленке.

Едва машина въехала во двор, остановившись у подъезда, как я коснулся руки почти вышедшего из салона Ильи и тихо спросил:

- Как сына назвали?

Холодный ветер трепал его волосы. Видимо выбегая из дома, он забыл шапку. Такое часто бывало, если Северов был чем-то озабочен. Несмотря на недосып, темные круги под глазами и усталость, Илья бросился на мой звонок, не задав ни единого вопроса кроме профессиональных. Почему я понял это только сейчас? Смотрел на его расстегнутый пуховик и чувствовал, как ветер безжалостно пробирается внутрь, разгоняя теплоту в салоне, отчего водитель нетерпеливо ежиться.

- Долго вы еще прощаться будете? – буркнул он, пока Илья сверлил меня напряженным взглядом, сцепив челюсть.

- Я доплачу, - заставил заткнуться парня за рулем, продолжая смотреть в голубые глаза, ища что-то в них. И нашел.

- Рома. Мы назвали его Рома, - тихо ответил, отчего я задохнулся в миг, сжав пальцы с такой силой, что стало больно.

- Если у меня будет сын, то назову в честь тебя. Будет такой же благородный дурак, зато с большим сердцем, - он смеялся, сжимая мое плечо и отпивая пива из бутылки. В гремящем потолке музыки, среди толпы бесчисленных людей, такой странный разговор ни о чем. Я все время оглядывался. Будто опасаясь появления взрослых на этой глупой вечеринке малолетних болванов в старом заброшенном здании. Вокруг исписанные стены, провалы в выбитых окнах и веселящийся народ.

- Пожалей дитя, сам говоришь, что я твердолобый идиот, - буркнул я, с отвращением отпивая теплую горьковатую жидкость с дешевой отдушкой. Остывшее пиво – это настоящая гадость.

- Да, но таки тобой можно гордиться, - пожимал он плечами, смеясь.

- Спасибо, - выдохнул я, чуть сильнее сжав пальцы на его руке и спустя пару секунд Илья кивнул, накрывая своей ладонью мою руку. Мы еще с пару минут смотрели друг другу в глаза, когда он произнес:

- В воскресенье Ольга Георгиевна собирается на кладбище к обеду, - я затаил дыхание, вздрогнул при упоминании бывшей тещи. Мы поняли друг друга без слов, лишь переглянувшись – Илья ее тоже ненавидел. Большей суки мир просто не видывал.

- Она все еще жаждет меня убить? – горько усмехнулся я, качая головой. Где ж вы, Ольга Георгиевна были пару лет назад? Даже стараться бы не пришлось, сам бы дал вам в руки пистолет.