Анжелика часто заморгала, будто в глаза попала дорожная пыль.

– Я сильно скучаю по отцу, – призналась она. – Так хочется поговорить с ним сейчас. Позволить ему со всем этим разобраться. Я разрываюсь между желанием отказаться от борьбы, но в то же время глубоко возмущена тем, что он опозорил меня и причинил боль. Я много работала, ела, спала и просыпалась с мыслями о ней. – Она проглотила ком в горле. – Очень устала.

Джек почти застонал. Он ценил дружбу Грегори, но, если б тот был жив и сейчас стоял перед ним, не колеблясь, ударил бы его в челюсть. Будь проклята их сделка.

Анжелика снова приложила платок к щеке:

– Я просто размазня.

– Я никогда бы не поддержал нюню.

Он ткнул ее в плечо, она почти усмехнулась:

– Мы с Сильвией работаем без перерыва. Ищем способы повысить твои шансы. Это не займет много времени. Мы почти у цели. Все хорошо?

Она улыбнулась и пристально посмотрела ему в глаза:

– В прошлом ты просто разрывал компании на части и распродавал. Почему к «Ласситер медиа» относишься по-другому?

– Ты действительно хочешь это знать?

– Все хотят.

– Грегори был моим близким другом. Я помню тебя нескладной девочкой-подростком со смешной косичкой и сейчас делаю именно то, чего бы хотел твой отец.

– Кроме того, что пытаешься опровергнуть его последнюю волю.

– Это не могло быть его желанием. Просто задумайся и скажи, прав ли я.

Она снова прищурилась:

– Ты же никогда не предашь меня, Джек?

Он посмотрел ей прямо в глаза:

– Нет, Анжелика. Я никогда не предам тебя.


Джек поехал за Анжеликой в семейный особняк Ласситер, который располагался на двух акрах превосходной территории в Беверли-Хиллз на севере от бульвара Сансет. Грегори купил этот дом в испанском колониальном стиле двадцать лет назад, когда открыл офис в Лос-Анджелесе. Построенный в 1930 году, особняк сохранил свои первоначальные кованые ворота и ограду, свинцовые стекла и подлинную испанскую плитку. В последние годы, однако, Анжелика внесла в интерьер многое от себя. Теперь дом был скорее ее, чем Грегори.

Когда они снова стали проходиться по цифрам, она пригласила его остаться на обед, и он, конечно, согласился. Даже помог ей приготовить бутерброды с салатом и яйцом в количестве, достаточном, чтобы накормить пятерых. Они устроились на веранде, любуясь сверкающим прозрачным бассейном и безупречным голубым небом, которое бывает только в конце лета. К тому времени, когда они закончили говорить о делах, Анжелика снова почувствовала прилив уверенности.

Солнце клонилось к закату.

Когда она провождала Джека к главному входу, он сотый раз думал о том, какую роль был вынужден играть в разворачивающейся драме. Даже испытывал сложные неприятные эмоции. Но им нужно продолжать держаться своих целей.

– Мне не следовало задерживать тебя так долго. – Анжелика выглядела устало, привалилась щекой к дверному косяку. Джек вышел на крыльцо.

– Ты всегда можешь звонить мне.

– Наверняка Аманде Стивенс любопытно, куда ты запропастился.

– Мне кажется, она была только рада, что нам пришлось расстаться.

– Сомневаюсь.

Анжелика бросила ему любезную улыбку. Джек провел рукой по ее плечу:

– У тебя все будет хорошо.

– Ты всегда был хорошим другом моего отца. И моим другом. Не знаю, что бы я делала без тебя.

– Тебе никогда не придется с этим столкнуться.

Джек пружинистой походкой дошел до машины. Он помог Анжелике. Или не помог. Зависит от того, за какую команду она болеет. Несмотря на сэндвичи, он по-прежнему чувствовал голод и вполне мог впиться зубами в пару сладких булочек. Выруливая на главную дорогу, он набрал номер фонда и представился. Звонок переадресовали на ассистентку Аманды.

– Мистер Рид, к сожалению, мисс Стивенс на сегодня закончила работу.

Джек сверился с часами. Четверть пятого.

– Она уехала домой?

– Не могу сказать точно.

Черт.

– У вас есть ее личный номер?

– Простите, сэр, я не могу предоставить его вам.

Джек знал, что легко сможет его раздобыть. Не в этом суть. Для Аманды не существовало ничего важнее спасения фонда. А значит, свои усилия ей следует направить на то, чтобы отговорить его. Неужели она обескуражена тем, что он ушел с Анжеликой?

Ну а что еще могло так срочно сорвать ее с места? Пытается вынудить его бегать за собой? Нет уж, ему не настолько хочется булочек.

Через минуту зазвонил сотовый, и он ответил.

Это не Аманда.

– Привет, Джек. Это Дэвид Болдуин.

Джек вздрогнул, но попытался сохранить спокойствие.

– Привет. Как дела, Дэвид?

– Зовите меня Дэйв. У вас есть несколько минут? Я хотел бы кое-что показать.

– Да, Сильвия говорила мне. Новая экскурсия по фабрике.

– Да, она сказала, что, по вашему мнению, вы увидели достаточно.

– И к концу месяца вы получите предложение. – А в ответ тишина. – Дэйв, вы здесь?

– Я хотел бы поговорить с вами о личном деле.

Черт. Нужно посмотреть, кто звонил.

– Послушайте, не думаю, что смогу помочь вам в каком-либо личном деле.

– Вы не поняли. Это я хочу помочь вам.

– На данный момент я очень занят, но подождите, и наше предложение…

– Речь идет о семье, Джек. О путешествии.

Он слышал все это раньше. Множество историй от разных людей. Они хотели увлечь его, выйти сухими из воды и сохранить свой бизнес.

Однако в Дэвиде Болдуине было нечто, заставившее Джека задуматься. Темно-карие глаза не давали покоя.

– Постараюсь связаться с вами в ближайшее время. Извините, мне звонят по второй линии. Берегите себя.

Он отключился. Мгновением позже почувствовал сильную боль в груди. Остановившись на светофоре, помассировал больное место.

Не изжога и не сердечный приступ. Просто становилось все труднее справляться со стрессом, который порождало дело Ласситер. Как и фабрика Болдуина, погрязшая в долгах. Если Дэвид хочет спасти свою семью, удачи ему. Чем он может помочь.

И хотя она никогда этого не признает и, возможно, захочет насадить его голову на палку, Джек не помощник Аманде Стивенс.


Следующим утром его разбудил звонок мобильного. Продрав глаза, Джек на этот раз внимательно изучил номер звонящего.

Аманда.

– Джек, я тебя разбудила?

Он сел, провел рукой по волосам. Часы на прикроватной тумбочке показывали начало девятого. Вот черт! Ему всегда было трудно засыпать, а после вчерашнего сон вообще можно назвать чудом.

– Я подумала, что нужно позвонить еще раньше. У меня созрел план.

Джек подавил зевок:

– Мне всегда нравились планы.

– Могу я зайти и рассказать об этом?

– Я думал, ты могла… ну…

– Разозлиться на то, что ты вчера ушел? Я прекрасно понимаю вас с Анжеликой. Она чувствует себя загнанной в угол.

– Единственный способ – драться.

– Или принять. Может, даже простить.

Он спустил ноги на пол.

– В конечном счете, это зависит только от нее.

– Тебе бы не помешало перестать давить на нее.

Джек улыбнулся:

– Кажется, ты сказала, что поняла нас.

Он услышал ее вздох. По крайней мере, она не стала спорить.

– В котором часу я могу приехать?

По всей видимости, сгорает от нетерпения.

– А почему не в офисе?

– Чтобы сэкономить время.

С этим не поспоришь.

– Я схожу в душ.

Предложение присоединиться чуть не слетело с языка. Плохой Джек.

– Увидимся в половине одиннадцатого, – предложила она.

Обнаженный, он вошел в ванную.

– Я буду здесь.

«Во всеоружии».


Услышав звонок, Джек направился к двери. На нем были только джинсы, низко сидевшие на бедрах. Он не потрудился надеть рубашку, и, когда поднял руку, опираясь на косяк, его рельефный пресс обозначился еще заметнее. Аманда была потрясена.

– Доброе утро. Ты опоздала.

Паршивые десять минут. Она откажет ему в удовольствии и не станет спрашивать, куда запропастилась вся его одежда.

В прошлый раз ее встречал внушительный мужчина.

– Я думала, мне откроет дворецкий.

– На самом деле да, здесь всем заправляет Мерв. Однако сегодня у него выходной.

– У тебя с детства был такой человек, как Мерв, чтобы смешивать тебе шоколадное молоко?

Они вошли в мраморное фойе, где пахло деньгами.

– Да, был.

– Это, должно быть, приятно.

Он засмеялся:

– Все еще пытаешься устыдить меня?

– Просто заметила.

– Мерв прекрасно выполняет свои обязанности. И это, в свою очередь, хорошо оплачивается.

Она натянула улыбку:

– В таком случае все довольны.

А Джек действительно высокий. В сандалиях на плоской подошве и простом белом летнем платье Аманда чувствовала себя крошечной, гораздо ниже среднего роста. Увидев его без рубашки и почувствовав свежий запах тела, она испытала сильное желание прижаться к его груди щекой и обвести пальцем мускулы.

Прежде чем закрыть за ней дверь, он внимательно посмотрел на машину на стоянке.

– Скажи мне, что это не служебный транспорт.

– Можешь говорить что угодно, но мой крошка «фиат» шестьдесят третьего года. Классика.

Он прищурился, вероятно, пытаясь рассмотреть мятно-зеленый оттенок.

– Эти колеса вообще исправны?

– Я совершенно уверена, что он с легкостью домчит нас куда нужно.

Он бросил на нее сомнительный взгляд:

– Действительно?

– Ты готов?

Джек закрыл дверь и положил руки на бедра. Аманда боролась с желанием обмахнуться. Она видела это тело и раньше. На рекламных щитах мужского нижнего белья.

– Готов к чему?

– Прежде всего тебе понадобится больше одежды.

«Или я сойду с ума».

– Три-четыре смены.

– Звучит интересно.

– О, так оно и будет.

Он кивнул в сторону лестницы.

– Поднимайся вместе со мной. Возможно, мне потребуются еще инструкции.

Пока он поднимался, Аманда мешкала у лестницы. В самом деле, не станет же он бросать ее на кровать и приковывать наручниками. Джек не производил впечатления мужчины, обделенного женским вниманием.

Она начала подниматься.

– Ты так и не сказала, куда меня везешь, – кинул он через красивое широкое плечо.

– Это приключение.

«Путешествие».

– Мне нужно сообщить кому-нибудь об этом?

– Под «кем-нибудь» ты подразумеваешь Анжелику Ласситер?

– Сейчас она нуждается в моей поддержке больше, чем когда-либо.

Аманда застонала:

– Боже, как же я сочувствую ей.

– По всей видимости, недостаточно, чтобы встать под ее знамена.

– Ты прекрасно понимаешь.

Поднявшись, он повернул налево. Рассматривая мускулы на его спине, Аманда следовала за ним на безопасном расстоянии.

– Пока ты пытаешься переубедить меня, я стану сманивать тебя на темную сторону.

Присоединиться к Джеку Риду? Ха!

– Темная сторона меня совершенно не привлекает.

Он подождал, пока она нагонит его.

– Ничуть?

– Ни капельки.

– Ты прекрасно понимаешь, что мир не состоит из черного и белого.

Она едва удержалась от того, чтобы не закатить глаза.

– Джек, собирайся.

Они вошли в просторные хозяйские апартаменты – кабинет. Помимо кровати там был небольшой кожаный диван. Полки с книгами выстроились во всю стену. Стопка томов лежала на аккуратно прибранном столе. В комнате пахло сандаловым деревом. Мужественный, успокаивающий и удивительно возбуждающий аромат.

Джек прошел в соседнюю комнату, служившую спальней. Аманда вздохнула и осталась в кабинете.

– Мне нужен костюм для ужина? – Аманда провела пальцем по книжным корешкам. Бизнес, философия, целый ряд классиков. Один из томов назывался «Магия стрельбы из лука».

– Нет, все костюмы можешь оставить. Там все будет довольно просто.

Она двинулась дальше, чтобы рассмотреть содержимое большого стеклянного ящика на соседней стене.

– Этот лук выглядит так, словно ему место в музее.

Аманда произнесла это достаточно громко, чтобы он услышал.

– Ему тысячи лет. Сохранился во льду, обнаружили в норвежских горах. Лук сделан из вяза. Наконечник стрелы из сланца. Не стану рассказывать, что мне пришлось сделать, чтобы получить его.

Аманда вытаращила глаза:

– Этой вещи действительно место в музее.

– Мне уже поступали похожие предложения.

Она принялась рассматривать дорогой персидский ковер на полу.

– По всей видимости, деньги пока не нужны.

– Дело не в деньгах.

– Ну конечно. Когда можно позволить себе есть икру пять раз в день.

– Речь идет о гордости. О страсти. Человек никогда не должен отказываться от этого.

Страсть. Аманда выглянула в окно, выходившее на поле для стрельбы из лука.

– Ты когда-нибудь расщеплял стрелу посередине? – спросила она, приблизившись к окну. – Ну, знаешь, как в кино.

– Это бывает с одной из десяти тысяч стрел.