Кэти МакГэрри - Раздвигая границы

Мы с Ноем одновременно запротестовали.

— Я в порядке, — сказал он.

— Я тоже, — добавила я. — В смысле, в порядке.

— Ну, если вы уверены. — Миссис Коллинз взяла туфли и поднялась с пола. — Я ожидаю от вас соблюдения дистанции на дополнительных занятиях. Ной, я очень довольна твоей посещаемостью и отчетами о прогрессе в учебе от твоих учителей. Но не дай бог я увижу изменения в худшую сторону — все сразу прекратится. Я понятно выразилась?

Мы оба пробормотали что-то в ответ, провожая ее глазами. Когда миссис Коллинз снова исчезла в темном зале, Ной зарылся лицом в мои волосы. От его теплого дыхания у меня по спине побежали мурашки.

— А теперь скажи правду, Эхо. Ты в порядке?

— Да, — прошептала я, наслаждаясь ощущением его губ, ласкающих мою шею. — Ной?

— М-м? — от его хриплого голоса мое тело охватило огнем. Мне не хотелось, чтобы это мгновение заканчивалось, но… — Мне нужно поговорить с Люком.

Парень напрягся, потом поднял нас с пола.

— Я предложу лишь раз, Эхо. Ты и я — вместе, но ты должна бросить этого идиота. Я буду ждать снаружи. У тебя есть двадцать минут.

Ной ушел. И я сразу почувствовала себя одиноко. Волосы выбились из-под заколки, и я решительно сняла ее, позволив локонам упасть на плечи.

Когда я зашла в зал, сразу же очутилась в полной темноте, с трудом различая фигуры вокруг себя. Сверкающий дискобол был единственным источником света. К счастью, друзья нашли меня сами.

— Господи, Эхо! Стивен рассказал мне, что произошло. Ты не пострадала?! — схватила меня Лила. Мои туфли закачались в ее руке. По бокам от нее маячили Натали и Грейс.

В горле застрял комок. Встанет ли она на мою сторону? Моя лучшая подруга с детского сада. Мы столько всего пережили вместе. Если я выберу, по ее мнению, не того парня, испортит ли это те отношения, в которых я так нуждалась?

Грейс убрала вьющиеся локоны с моего лица. Ее я точно потеряю, но были ли мы настоящими подругами?

— Эхо? — поторопила меня Натали. Она сделает тот же выбор, что и Лила. Как всегда.

— Мне нужно поговорить с Лилой, — проговорила я. Разглядев обиду в глазах Грейс и Натали, быстро соврала: — Это насчет мамы.

Обе девушки ободряюще улыбнулись и отошли. Любые разговоры, касающиеся моей матери, ложились на плечи Лилы.

Подруга уперла руки в бока.

— Я на это не куплюсь. Ты хочешь расстаться с Люком, и тебе нужно мое разрешение.

— Я не люблю его, и это не изменится. Я могу справиться с нашим расставанием и снова стать изгоем, но не могу потерять тебя.

— Ты запала на Ноя Хатчинса? — Добрая Волшебница Глинда внезапно стала… серьезной.

Во мне все дрожало и от радости, и от страха. Если выберу Ноя, то могу разрушить единственную искреннюю дружбу, которая у меня когда-либо была. Но даже только упоминание его имени заставляло мое сердце пропустить удар. Вызывало улыбку на лице. Мое тело горело от желания ощутить его прикосновение снова.

— Да.

Лила обняла меня.

— Жду отчета о его прессе. С подробностями, а не в духе слюнявого бреда, что пишут в романах.

— А как же Грейс и Натали?

Лила тяжело вздохнула.

— Ты знаешь, Нат будет не против. Я позабочусь о Грейс, но за это ты мне должна фотографию его кубиков. В любом случае до выпускного осталось всего три месяца.

— Эхо? — позвал меня Люк.

Подруга поцеловала меня в щеку, впихнула в руки мои лодочки и ушла, чтобы присоединиться к девочкам.

— Люк. — Я натянула перчатки повыше.

Он снял пиджак и закатал рукава рубашки.

— Прости, что врезался в тебя. Я видел, что ты идешь, но не мог остановиться.

— Все нормально. — Я переминалась с ноги на ногу, ощущая, как бежит время. — Люк…

— Он дотронулся до тебя… Ной. Он увидел твои шрамы, но не вздрогнул, касаясь их. — Парень почесал затылок. — Возможно, я последняя сволочь, но я не смог бы этого сделать. Дотрагиваться до них или делать вид, что их не существует. Я думал, что это не так, но…

Я потерла руки. Неважно, что я хотела сказать ему сама, его правда все равно меня ранила.

— Люк, все нормально, по правде говоря… — Как же все отстойно. — Я не влюблена в тебя, и никогда не буду. Мне хотелось, чтобы у нас все получилось, правда. Но в итоге наши отношения стали работой. Раньше такого не было.

Он кивнул и опустил голову. Его плечи ссутулились, и парень на секунду уставился в пол. Потом посмотрел на меня и выпрямился. Выдавил улыбку, но его голубые глаза оставались потухшими.

— Ко мне подошла Диана и попросила подвезти ее на лимузине ко мне домой…

— Она может занять мое место.

Мне не нужно было объяснять, что я планировала уйти с Ноем.

Люк сделал шаг ко мне.

— Я правда любил тебя, — прошептал он, только слово «когда-то» так и осталось непроизнесенным.

— Я тебя тоже.

Когда-то.

Мне нужно было закинуть ее на плечо и вытащить из зала. Вместо этого я, как идиот, дал ей выбор. Выбор вырвать мне сердце и вручить его обратно. Почему я не прислушался к Бет? Или к Исайе? Бет уже пострадала от этой компании, а Исайя дал мне совет, к которому сам отказывался следовать. С моей головой точно не все в порядке.

Пятнадцать минут. К черту. Она не собиралась выходить, а я продолжать ждать на морозе как придурок. Меня ожидала вечеринка. Где будет множество девушек, мечтающих мне отдаться, а еще литры алкоголя, чтобы помочь забыться.

Я оттолкнулся от кирпичной стены спортзала и засунул руки в карманы джинсов в поисках ключей. Дверь распахнулась, чуть не вписавшись мне в лицо. Я уж было открыл рот, чтобы наорать на вышедшего козла, но вовремя остановился, столкнувшись лицом к лицу с моей личной сиреной, моей нимфой — Эхо. На этот раз она никуда не уйдет.

Обхватывая девушку руками, я прижал ее к стенке.

— Скажи, что выбрала меня, Эхо.

Она облизала губы. Ее зеленые глаза мерцали, призывая меня к себе.

— Я выбрала тебя.

Впервые за три года кольцо, сжимающее мои внутренности, ослабело.

— Ты никогда об этом не пожалеешь. Клянусь. — Позволив своим рукам наконец проследить линию ее бедер и талии, я прижался к ее мягкому телу.

Я хотел ее, целиком. Но Эхо заслуживала большего, чем короткого радостного возбуждения, и получше парня, чем я. Нужно быть медленным и осторожным. Мне хотелось перевернуть ее мир каждым прикосновением и каждым поцелуем, чтобы все ее мысли были обращены только ко мне. Я никогда уже не смогу прикоснуться к другой девушке, не думая о ней.

Я пообещал, что она будет для меня другой, и должен сдержать слово. Отрываясь от Эхо, я взял ее хрупкую ручку и повел к машине.

— Поехали.

— Куда?

Открыв пассажирскую дверь, я повернулся к ней. Невинные глаза девушки вопросительно смотрели на меня. Она не должна быть со мной. Мы оба прошли через ад, но Эхо заслуживала лучшего. Тем не менее я был не так уж плох. Когда-то я был так же хорош, как она. Ей нужно было знать об этом.

— В одно особенное место.

* * *

— Так, я куплю тебе что-нибудь теплое. — Я был абсолютно серьезен. Открыв дверь машины, я накинул свою кожанку ей на плечи. — На дворе февраль. Почему ты никогда не носишь чертову куртку?

Эхо скользнула в рукава, закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Когда она наконец их открыла, то захлопала ресницами, окидывая меня взглядом чистого соблазна.

— Может, мне нравится носить твою.

Я сглотнул. У меня были планы, и они не включали в себя поцелуи у машины. Черт возьми, она будет моей погибелью.

— Поздравляю, она — твоя.

Смех девушки согрел меня так, как не согрела бы ни одна куртка.

— Ты теперь во всем мне будешь поддаваться?

Похоже на то. Я переплел наши пальцы и повел Эхо по пустой улице к фонтану. Струи, бьющие из сердцевины трех цветков, освещались красными и розовыми огнями.

— Как красиво! — Девушка смотрела на фонтан, разглядывая цветочный орнамент, выгравированный на металле. Нет, она была красивой.

— Я помогал их строить.

— Что?

Я кивнул в сторону домов, окружающих нас.

— Я помогал строить эти дома. Мама и папа были членами организации «Жилье для людей». Там они и познакомились. Вместо того чтобы развлекаться на вечеринках в Канкуне, во время весенних каникул они отправились на восток в Кентукки и строили дома. Потом поженились.

Эхо отпустила мою руку и огляделась вокруг, внимательно изучая маленькие домики с виниловым сайдингом, верандами и качелями. Папа проследил за тем, чтобы качели были в каждом доме. И вот девушка заметила мемориальную доску, установленную рядом с фонтаном: «В память о Дэвиде и Саре Хатчинсах».

— Твои родители?

Мое горло сжалось, поэтому я только кивнул.

— Каждый раз, когда мне кажется, что я все о тебе знаю, Ной, ты меня удивляешь.

Вот поэтому я и привел ее сюда.

— Мы не закончили наш танец.

Ее беспокойный взгляд прошелся по окнам небольшого квартала. Занавески везде были опущены. За некоторыми горел свет, но на нас никто не смотрел.

— Здесь?

— Почему бы и нет?

Эхо застучала каблуком по тротуару — явный признак того, что она волновалась. Я сделал осторожный шаг вперед и обхватил ее талию прежде, чем девушка успела отпрянуть. Слишком долго моя сирена взывала ко мне своим пением, пленяя мое сердце, искушая своим телом, постепенно сводя меня с ума. Пришел час расплаты.

— Слышишь это? — спросил я.

Девушка подняла бровь — вокруг стояла тишина которую нарушал лишь звук капающей воды в фонтане.

— Ты о чем?

Я скользнул правой ладонью по ее руке, прижимая Эхо к своей груди, и начал покачивать нас из стороны в сторону.

— О музыке.

В ее глазах заплясали искорки.

— Может, скажешь, что я должна услышать?

— Медленную барабанную дробь. — Одним пальцем я начал выстукивать ритм на ее пояснице. — Акустическую гитару. — Наклонившись, я стал напевать любимую песню ей на ухо. Меня пьянил сладкий запах корицы.

Эхо расслабилась и сама приникла к моему телу. Мы медленно двигались под нашу еле слышную мелодию, пока морозный февральский воздух приятно холодил кожу. На какое-то волшебное мгновение нам удалось сбежать из ада. Ни учителей, ни терапевтов, ни друзей с их «лучшими побуждениями», ни кошмаров — только мы вдвоем и наш танец.

Моя песня закончилась, пальцы перестали выстукивать ритм, а мы — покачиваться из стороны в сторону. Эхо замерла, все еще держа меня за руку и прижимаясь щекой к плечу. Я зарылся лицом в ее теплые шелковые кудри и притянул девушку крепче к себе. Эхо становилась для меня такой же необходимостью, как воздух.

Коснувшись пальцем ее подбородка, я поднял ее голову, погладив пальцем теплую гладкую щеку. Мое сердцебиение участилось. На губах девушки играла улыбка сирены, и она потянулась ко мне, подобно прекрасной богине, которая взывала к заблудившемуся в море матросу, что уже попал в плен ее притяжения.

Я поцеловал ее в губы. Мягкие, пухлые, теплые — такие, какими я их и представлял, и даже лучше, гораздо лучше. Эхо неуверенно ответила на поцелуй, как бы задавая вопрос, на который у меня был ответ. Приоткрыв рот, я стал ласкать ее нижнюю губу, моля о разрешении. Нежные руки девушки сомкнулись на моей шее и потянули за волосы, привлекая меня ближе.

Она разомкнула губы, и ее язык соблазнительно коснулся моего, из-за чего я готов был упасть на колени. Наш поцелуй становился все глубже, раздувая во мне пламя. Ее пальцы оставляли следы нежных прикосновений на моей шее, запутывались в моих волосах, еще сильнее распаляя меня.

Забыв все правила, которые сам же себе и придумал, я провел руками по ее спине, еще крепче сжимая Эхо. Я хотел ее. Я нуждался в ней.

Вдруг послышался звук закрывшейся двери, и Эхо вздрогнула. Мгновенно высводившись, девушка повернула голову на звук двигателя. Мы наблюдали, как впереди загорелись красные фары, быстро исчезли вдали.

Взгляд Эхо встретился с моим.

— И что это значит для нас?

Я прижался своим лбом к ее.

— Это значит, что ты — моя.

Утро понедельника принесло новый этап в моей жизни — открытые отношения с Ноем Хатчинсом.

Как только он подошел ко мне сзади и поцеловал в шею, я разрывалась между желанием прижаться к нему или убежать. Каждый мускул моего тела кричал о том, чтобы я поддалась. Разум же твердил, чтобы отодвинулась на безопасное расстояние. Вздохнув, я последовала совету последнего.