Кэти МакГэрри - Раздвигая границы

— Что ты вспомнила?

Девушка потерла подбородок.

— Он бросил меня с мамой. Я звонила, но безрезультатно. Он… э-э… просто не отвечал. — Эхо опустила голову.

Я продолжал гладить ее шелковые волосы, слушая, как перекликаются птицы. Плечи девушки не содрогались, слезы не скатывались по лицу. Самые тяжкие страдания обычно незаметны — никаких рыданий в углу, разрывания на себе одежды. Нет, хуже всего, когда рыдает твоя душа, и, что бы ты ни делал, какие-то раны не исцелить. Постепенно они затягиваются, однако на этом месте образуется шрам, который нет-нет да напомнит о себе той части твоей души, что выжила.

Такие, как мы с Эхо, имеют гораздо больше рубцов внутри, нежели снаружи.

Девушка бездумно выдергивала травинки рядом с собой.

— Теперь я одна. Эйрис мертв, мама бог знает где. Мои друзья… ну, ты сам знаешь. Мы с папой уже давно отдалились друг от друга, но я притворялась, что это не так. Пыталась стать той дочерью, которую он бы любил, но… — Эхо покачала головой. — Отстойно быть одинокой.

— Иди ко мне, малышка. — При этих словах она приникла ко мне — мягкая, податливая, сломленная. — Ты не одна, — прошептал я ей в волосы, крепко обнимая. — Ты не одинока, ведь у тебя есть я.

И я люблю тебя больше, чем ты можешь себе представить.

Ной предложил отпроситься с работы, чтобы провести вечер вместе. Я надеялась, что он это скажет. Я хотела прожить всю жизнь в его объятиях. Именно поэтому мне понадобились все силы, чтобы отказаться. Я знала, как сильно парню нужны были деньги. Кроме того, стоило урокам закончиться, как Лила стала присылать мне сообщения через каждые две секунды.

— Твой папа звонил моей маме, искал тебя. Она сказала, что ты у нас.

Мы сидели на широкой лестнице на ее заднем дворе, который открывался в поле. От легкого ветерка звенели колокольчики на двери, солнце согревало мне руки.

— Он приедет за мной?

Отец наверняка знал, что я прогуляла школу.

— Нет, но попросил ее напомнить, что к полуночи ты должна быть дома.

Мое тело затряслось от сдавливаемого смеха, и чем усердней я пыталась его скрыть, тем сильнее становилось желание дать себе волю. Лила сперва улыбнулась, а затем захихикала со мной.

— Что смешного?

Я глубоко вдохнула и смахнула слезы с глаз.

— Папа бросил меня умирать, но это не отменяет комендантский час.

— Действительно, забавно. — Подруга сочувственно вздохнула. — Что будешь делать?

— Не знаю. — И это было правдой. Я содрогалась от одной мысли о доме. — Но я знаю кое-что другое.

— И что же?

Я вытянула руки.

— Я скучаю по ощущению солнца на своей коже. Просто любопытно, как бы ты отреагировала, приди я в школу в майке с коротким рукавом?

Уголки губ Лилы дернулись.

— Так же, как если бы пришла с длинным.

— У Грейс будет припадок.

— Да пошла она к черту! — Меня удивил неожиданный всплеск ее эмоций. — До окончания школы осталось два месяца. Ты можешь жить ради удовольствия других или же так, как хочешь ты. Следующей осенью я буду отрываться на полную катушку во Флоридском университете и напрочь забуду, что у меня когда-то была такая подруга, как Грейс. Я приняла решение. А ты?

Я собирался принять душ, потом позвонить Эхо и поехать на вечеринку к Антонио. Уверен, что она еще не спит, хотя на часах одиннадцать вечера. Надеюсь, Лила помогла смягчить последствия от ее нового воспоминания. Не стоило мне идти на работу. Господи, что же я за ублюдок! Завтра я исправлюсь.

Три года назад, думая о выпускном классе, я представлял, как буду выбирать колледж, а не договариваться о зарплате повыше и должности менеджера в закусочной. Но что тут обсуждать, когда я получаю деньги, страховку и постоянные рабочие часы? Большой куш мне не сорвать, но я смогу позволить что-то небольшое и приличное для себя и братьев. У меня был длинный список занятий, которые я предпочел бы процессу переворачивания булочек на плите. Возможно, переворачивать булочки и учить других, как это делать правильно. Мечты сбываются, черт бы их побрал.

Горячая вода смывала жир и запах, впитавшийся в мою кожу за смену.

Следующая цель — аренда квартиры: может, получится даже найти с двумя спальнями. Пусть даже с одной. Я мог бы спать на диване и отдать братьям отдельную комнату. В любом случае для воплощения этой мечты мне нужен хороший душ и литры обжигающей воды, которая бы унесла с собой ощущение рутины, какой и являлась моя работа.

Через десять минут от горячей воды остался только пар, а на голову обрушились потоки ледяной. Туман наполнил пространство ванной, и мою голову тоже. Что я делаю?

Раз в месяц мама приводила меня к себе в офис на кампусе.

— Учеба в колледже не обсуждается, даже если ты военнообязанный. Сперва получи образование, затем решай свое будущее, — читала она мне мораль своим ласковым голосом.

Я протер зеркало и увидел мамины глаза.

— Ты не говорила, что мне делать, если ты умрешь!

Капли стекали по моему телу, воздух был тяжелым от влаги. Нагреватель в подвале издал какие-то непонятные звуки, прежде чем заработать снова, всасывая прохладный воздух через вентилятор в полу. Я замер, ожидая ее ответа.

— Ной?

Долгожданный голос — не мамин, но столь же приятный. Эхо. Мое лицо расплылось в улыбке. Все это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Я в полотенце, один в доме со своей нимфой.

— Да, малышка?

Эхо выглянула из-за угла и быстро отвернулась, взметнув своими рыжими кудрями.

— Боже, прости, пожалуйста. Я подожду снаружи или еще где, пока ты… э-э… ну… оденешься.

Я прошлепал в гостиную и подошел к девушке, проводя рукой по ее спине.

— Что ты здесь делаешь? Уже все сплетни с Лилой обсудили?

— Я, э-э, приняла решение. Ты не мог бы одеться?

— Разве у тебя скоро не начинается комендантский час?

Она пожала плечами и отвела взгляд.

— Пойдем. — Я взял ее за руку и потащил в подвал.

— Нет, серьезно, Ной. Я подожду, пока ты будешь готов.

Чтобы она перестала краснеть? Да ни за что!

— Отвернись, если хочешь, но я не против, если ты будешь смотреть.

Я отпустил ее руку и, спустившись по лестнице, подошел к корзинке с одеждой, вытаскивая пару джинсов.

— Вот теперь можешь отворачиваться. Но это не обязательно. — Я оглянулся — Эхо стояла ко мне спиной с закрытыми глазами. Я хмыкнул. — Что происходит, милая? Ты не из тех, кто нарушает правила.

— Не хочу возвращаться домой. По крайней мере, пока.

Я застегнул молнию.

— Можешь поворачиваться.

Скользнув своими изумрудными глазами по моей голой груди, девушка облизала губы и быстро сосредоточилась на складывании полотенца, которое Бет оставила на диване.

— Ты все еще мокрый.

Она хотела меня — просто не так отчаянно, как каждая пульсирующая часть моего тела хотела ее. За голодом в ее глазах скрывалась невысказанная боль. Эхо аккуратно положила полотенце на спинку дивана и разгладила его, пытаясь добиться совершенства в мире, который был так далек от идеала.

— Если не хочешь идти домой, то что планируешь делать? — спросил я, усаживаясь на кровать.

Эхо плюхнулась на диван, обхватывая себя руками.

— Лила предложила переночевать у нее, но потом к ней зашел Стивен… — Судя по тону, девушка скорее отрезала бы себе палец, чем вернулась туда.

— Родители Антонио уехали из города. Бет и Исайя уже у него и планируют там же переночевать.

— Класс, — еле слышно пробормотала она, но саркастические нотки в голосе были достаточно различимы.

— Он специально уточнил, что я могу взять тебя с собой.

И именно поэтому я не упоминал о вечеринке раньше. Пусть Антонио и считается мои близким другом, но парень был уж слишком дружелюбен по отношению к моей девушке. Впрочем, если тусовка с этим гуру в искусстве вызовет у нее улыбку, я пойду на это.

— А мы можем… — Ее колено дернулось. — Просто остаться здесь?

— Да.

Она потянула за рукава и уставилась в пол. По крайней мере в моем присутствии Эхо перестала носить перчатки. Я мог придумать нам множество занятий, учитывая, что мы оказались дома одни. Черт, да я мечтал о таком моменте, но… Эхо вызывала во мне желание быть лучше.

— Хочешь позаниматься чем-то нормальным?

На ее лице промелькнуло любопытство.

— Уроками?

— Есть и другие занятия. — Осторожно поправив джинсы, внезапно ставшие тесными, я взял пульт, шлепнулся рядом с Эхо на диван, привлекая ее стройное тело к себе и наслаждаясь его мягкостью. — Могу сделать попкорн, — предложил я, переключая на нужный канал.

Во время фильма мы все время ерзали, чтобы сесть поудобнее, но ничего хорошего из этого не вышло: я неуклюже пытался держать руки и другие части тела при себе, изо всех сил стараясь не прикасаться к божественной девушке рядом со мной. Моего джентльменского поведения хватило ровно на один фильм. Когда пошли титры, моя левая рука, которую я подложил под голову, чтобы та не оказалась на искушающем животике Эхо, занемела.

Терпению пришел конец.

— Это глупо.

Я закинул девушку себе на плечо, и ее босые ножки теперь болтались прямо передо мной. Комнату заполнил музыкальный звук ее смеха.

— Что ты делаешь?

Я кинул Эхо на кровать — ее огненные волосы веером раскинулись по подушке. Моя сирена улыбнулась.

— Устраиваюсь поудобнее.

Эхо заморгала, и смех в ее глазах сменился неистовым желанием. Ее нежные пальчики скользнули по моей руке, пробуждая каждую клетку моего тела.

— Не похоже, что тебе удобно.

От ее соблазнительного тона что-то глубоко во мне дрогнуло. Я сглотнул, пытаясь избавиться от непонятного теснения в груди.

— Эхо…

Мое сердце словно увеличилось в размерах, не помещаясь в грудной клетке и мешая сделать вдох. Парализованный ее красотой, достойной не нимфы, а богини, я постепенно подбирался ближе к ней. Ее руки, поднимаясь к моим плечам, оставляли после себя ожоги. Эхо храбрилась, но дышала тяжелее и чаще.

— Я хочу провести ночь с тобой.

Я резко вдохнул, когда ее пальцы коснулись моих ребер, и молился, чтобы они спустились дальше. Наслаждаясь тем, как пылают ее щеки, я лег рядом.

— Ты уверена?

— Да.

— А как же твой отец?

— С ним я сама разберусь, — прошептала она.

Девушка погрузила пальцы в мои волосы и притянула мою голову к себе. Я вдохнул ее приятный сладкий аромат — как у свежеприготовленных булочек с корицей. Первая проба ее губ на вкус меня не разочаровала. На моем языке разливался сахарный вкус, заставляя задуматься, какой же подарок мне делала Эхо.

Эта девушка пленила мою душу и сердце. Она открылась мне, отдавая свою любовь и не требуя ничего взамен. Я углубил наш поцелуй, и в голове вспыхнуло: «Я люблю тебя».

Ной оставил дорожку из поцелуев на моей шее, путая мои мысли. И я отвечала на его прикосновения, устремляясь ему навстречу и прижимая еще крепче к себе. Но одновременно я обмирала от ужаса, напуганная ожиданием неизвестного, страшась того, что разочарую его.

— Скажи, что мне делать.

Его теплое дыхание щекотало мне ухо.

— Расслабься.

Как бы я ни старалась, мои мышцы делали совершенно противоположное. Я окаменела под его призывными касаниями.

— Пожалуйста, Ной, я не хочу сделать что-то не так. Скажи, как мне доставить удовольствие тебе.

Он отодвинулся и лег рядом, придавив меня рукой и ногой. Я чувствовала себя такой крошечной под его теплым и сильным телом. Шоколадно-карие глаза парня смягчились.

— Быть с тобой так приятно. Просто касаться … — он заправил локон мне за ухо, — приятно. Я никогда никого не хотел так сильно, как тебя. Ты просто не способна сделать что-то не так, потому что даже ощущать твое дыхание — это именно то, что делает все правильным.

Мне хотелось ему верить, но Ной был опытным, а я… нет. Все, то он делал, было замечательным, но вдруг ему покажется скучно со мной.

Парень обхватил мое лицо ладонями.

— Я хочу тебя, но только если ты хочешь того же, — с нажимом в голосе проговорил он.

— В первый раз всегда больно. Все подружки так говорят. — И во второй, и в третий, но в конце концов боль все же проходит. — И я должна тебе сказать, что принимаю таблетки, так что… ну, знаешь… я защищена от… — Детей. — Всякого. Но ты тоже должен что-то использовать… ну потому что.