Кэти МакГэрри - Раздвигая границы

Я сел на кровать и дрожащими пальцами провел по лицу. Мои мама с папой. Это была фотография моих родителей, и они выглядели… счастливыми. Я сделал глубокий вдох, который прозвучал как всхлип.

— Джейкоб? — позвала Кэрри. — Десерт на столе.

Мальчишка вскочил, но затем замешкался.

— Ты идешь?

Я часто заморгал.

— Да, через секунду. — Мой взгляд не отрывался от фотографии.

Братишка выскочил в коридор, и я изо всех сил пытался справиться с эмоциями, которые все больше сдавливали мою грудь. Мужчины не плачут. Черт. Мужчины не плачут. Я вытер глаза. Как же я скучаю по родителям…

— Ты в порядке?

Я резко поднял голову; оказывается, Кэрри все еще стоит в комнате.

— Да. Простите. — Я указал на рамку, прежде чем поставить ее обратно на комод. — Где вы ее достали?

— Джо связался с организацией «Жилье для людей» и попросил фотографию твоих родителей. Нам показалось важным, чтобы они оставались частью жизни мальчиков.

Я снова глубоко вздохнул и повернулся к ней.

— Но не я.

Кэрри уставилась в пол.

— Пожалуйста, не забирай у меня мальчиков. Они — моя жизнь и… я не смогу без них.

В спальню вошел Джо и обнял ее за талию.

— Кэрри.

Она тряслась, как лист в чертовом торнадо.

— Мы даем им все. Все! Клянусь, они счастливы здесь, и я люблю их. Так сильно, что даже сердцу больно.

Я пытался найти в себе злость, что последние пару месяцев давала мне силы, но чувствовал лишь недоумение.

— Они мои братья, а вы отобрали их у меня. Чего вы еще ждали?

Кэрри начала всхлипывать. Джо прижал ее к груди и погладил по спине.

— Мы боялись, что выберут тебя. Что мы потеряем их. И теперь мы все равно можем их потерять.

Мужчина что-то прошептал жене на ухо. Она кивнула и вышла из комнаты. Он почесал затылок.

— Спасибо, что помог Джейкобу. Ты изменил всю нашу семью.

Семью. Почему бы ему сразу не вскрыть меня бритвой?

— У вас очень интересный способ выражать свою благодарность.

— И мы были не правы. — Джо присел рядом с разбросанными деталями конструктора и начал методично складыать их в коробку. — Кэрри всегда мечтала о детях. Мы много лет пытались завести своих, но ее здоровье не позволяло. Она сделала операцию, но результатом стали лишь шрамы.

К сожалению, я много знал о шрамах.

— Когда она смирилась с тем, что у нас никогда не будет своих детей, мы решили взять приемных. Друзья познакомили нас с Киишей, и та убедила нас обратиться в службу опеки. Мы посещали занятия, лекции, но никогда всерьез не планировали сделать это, пока не встретили твоих братьев. Несмотря на все, что мы узнали, мы с Кэрри сразу же полюбили их.

Он продолжал убирать кусочки «лего» — один за другим.

— Прошло еще несколько месяцев, и мы решили взять их к себе. Нам нужно было доказать суду, что никто не имел на них родительских прав. Мы думали, это будет легко, но оказалось, что у твоей мамы есть живые родственники.

Я прищурился.

— Мама с папой были единственными детьми в семье. Мамины родители умерли, когда она училась на первом курсе. Папины — с разницей в шесть месяцев, когда мне было десять.

— Вообще-то твоя бабушка по маминой линии все еще жива, как и ее братья и сестры. Твоя мама сбежала из дома, чтобы поступить в колледж. Судя по тому, что мы смогли выяснить, у твоей мамы было… нелегкое детство.

Я окончательно запутался, мой мир переворачивался с ног на голову…

— Зачем вы мне это рассказываете?

И почему не рассказала мама?

Джо пожал плечами.

— На случай, если ты хочешь знать, что у тебя есть еще родственники. И чтобы ты понял: мы потратили два года, сражаясь за то, чтобы не позволить твоим братьям оказаться там, откуда сбежала ваша мама. Мы выиграли, но вскоре началась борьба посложнее… с тобой.

Когда я подумал, что моя жизнь вряд ли станет еще хреновей, как Джо нашел способ это сделать. Он стоял, изучающе глядя на меня — совсем как Исайя, когда решал, стоит ли выкурить еще один косяк.

— Мы ошибались, обращаясь с тобой подобным образом и препятствуя твоему общению с братьями. В свою защиту могу сказать: когда мы взяли мальчиков к себе, ты избил своего приемного отца. Система повесила на тебя ярлык эмоционально нестабильного, и мы беспокоились, как ты повлияешь на детей, особенно когда узнали, что ни в одной семье ты не задерживался надолго. Поначалу мы держали их вдали от тебя, чтобы защитить.

— А когда система поняла, что проблема не во мне?

— Тогда мы испугались тебя. — Мужчина взглянул на меня. — Когда ты объявил о своих планах стать их опекуном, я попросил накопать на тебя информацию, чтобы использовать ее в суде.

Джо подошел к кровати и оперся рукой на деревянную балку.

— То, что ты сделал, чтобы помочь детям в предыдущих приемных домах, было хорошим поступком, а то, что произошло с тобой, — недопустимо. Ной, мы с женой были не правы, но не знали, как закончить начатое, не потеряв свой шанс оставить у себя мальчиков.

Мой разум опустел. Последние пару лет мы с Джо грызли друг другу глотки, а теперь из-за одной случайной встречи он поднимал белый флаг? Мужчина снова потер затылок, явно ощущая те же сомнения, что и я.

— У тебя три варианта. Ты можешь уйти из этого дома и продолжить бороться за братьев, возможно, выиграть, забирая их от друзей, школы, дома и от нас. Ты можешь бороться и проиграть, и в итоге видеться с ними по расписанию, определенному судом, если тебе вообще это позволят. Или ты можешь отозвать свое заявление. Позволить нам оставить их и растить как своих собственных. В этом случае ты станешь частью нашей семьи. Сможешь приходить к ним в любое время. Звонить, гулять, ходить с ними в школу и на баскетбол. Черт, да можешь даже приходить на ужин раз в неделю!

— Почему? — спросил я.

Он удивленно заморгал.

— Что почему?

— Почему вы делаете мне такое предложение?

Джо и Кэрри так долго ненавидели меня. С чего вдруг такая щедрость?

— Потому что мальчики любят тебя, Ной, а мы любим их. Я не хочу через десять лет объяснять своим сыновьям, что я боялся и был слишком горд, чтобы позволить им видеться с единственным кровным родственником, который заботился о них.

— Я вам не верю.

Все взрослые лгут. Но Джо посмотрел мне прямо в глаза.

— Я попрошу своего юриста составить письменное соглашение.

Я достаточно услышал, теперь мне нужен был воздух. Слишком много информации, и мои мозги просто скручивались. Я вышел из комнаты и отправился на поиски своих братьев. Все это время Кэрри, замерев, стояла в коридоре, прижимая к груди плюшевого мишку. Столько лет она была для меня мерзкой стервой, которая забрала осколок моей семьи. После того что я услышал, я видел перед собой сломленную женщину, у которой я отбирал ее мечту.

Да, я многое знал о шрамах. Но если я помогу ей, мои станут еще глубже.

Я хлопнула дверью машины и помчалась по темной дорожке.

Слава богу, Исайя уже лежал под капотом машины Эйриса.

— Прости, что опоздала. У меня были дела… — Я встретила маму, и отец взбесится, если узнает об этом. — …и я не заметила… — Она заставила меня годами страдать от кошмаров, потому что боялась, что я плохо о ней подумаю, а затем назвала меня бессердечной, не способной прощать сукой, — … и потеряла счет времени.

Я ездила по округе, пытаясь убедить себя, что она не права.

Исайя выглянул из-под капота и улыбнулся до безумия счастливой улыбкой.

— Все нормально. Твой отец сказал, что я могу приступать к работе.

Ладно. Это, конечно, не в его стиле — пускать татуированных парней с пирсингом в наш гараж, но, возможно, он был слишком занят Эшли. Хлопнула дверь в кухню, и в гараж с банкой диетической колы зашла Бет.

— У тебя в доме одна диетическая фигня. И фрукты. Много фруктов. Вы что, не держите замороженную пиццу?

— Эшли не любит фаст фуд, только здоровую пищу. — Что я несла? — Что ты делала в моем доме? — Я оглянулась, и сердце сжалось. — Где Ной? — Мой медленный мозг наконец подметил, что папиной машины нет на месте. — Где папа?

Бет уставилась на меня и моргнула.

— Ах да, у твоей мачехи начались схватки. По-моему, отец просил тебе это передать. — Она прищурилась. — Что-то еще, Исайя?

— Черт, я не знаю. Это ты должна была слушать, — пробормотал он из-под машины.

Бет захихикала.

— Точно. — Тут она замолчала и выглянула наружу. — Ух ты. А когда наступила ночь?

Мое сердце забилось.

— У Эшли схватки? Не может быть. У нее еще… — Не знаю, сколько-то там недель. Черт, почему я никогда не обращала на это внимание? Папа, наверное, с ума сходит. — …было полно времени. Малыш еще не готов.

Бет склонила голову.

— А у малышей есть свой таймер? — Она захихикала. — Им он точно не помешает.

Исайя закрыл капот — глаза его горели.

— Мне нужны ключи.

Я вообще перестала соображать. О. Мой. Бог. Он никогда раньше не просил ключи. Я бездумно ткнула пальцем в сторону крючка на лавке

— Т-там… — Слова выдавливались с трудом.

Парень уселся на водительское место. Клянусь, земля перестала вращаться, когда он поставил ногу на педаль газа и вставил ключ в зажигание.

Перед глазами возник Эйрис. Его каштановые волосы, длинные ноги и улыбка, которая никогда не сходила с его лица. «Когда-нибудь она поедет, Эхо. Слышишь, как урчит двигатель?» Слезы обжигали мне глаза, и я подавила всхлип. «Да, Эйрис. Она поедет. Это все ради тебя». Как бы я хотела, чтобы он был здесь.

Исайя повернул ключ, и гараж наполнился сладким звуком грохочущего двигателя. Он вжал педаль газа и завопил, когда машина ожила.

— О да, детка, об этом я и говорил, черт возьми!

Он вышел из машины и развел руки в стороны.

— Я куплю себе медаль за это.

Я с радостью бросилась в его объятия и поцеловала в щеку.

— Спасибо, спасибо, спасибо!

Отпустив Исайю, я опустилась на теплое кожаное сиденье и вцепилась в вибрирующий руль. Парень закрыл дверь, и я проехала чуть вперед. А потом внутри меня все заледенело. Я нажала на тормоз. Дыра в моем сердце, которую должна была заполнить радость, потому что автомобиль моего брата все-таки поехал… снова выросла.

— Исайя, где Ной?

Руки Кэрри сомкнулись на моей шее. Если бы она меня задушила, я был бы не против. Смерть казалась мне лучшим вариантом, чем это. Я сглотнул, но комок в горле никуда не делся. Мышцы моего лица напряглись, и я втянул воздух, надеясь справиться с отчаянием.

— Я хочу сперва поговорить с миссис Коллинз, — выдавил я. — Я еще не передумал.

Черт возьми. Почему же мне так плохо? Каждая клеточка моего тела ныла от боли. Я чувствовал, что либо умру, либо взорвусь.

— Благослови тебя Господь, Ной, — прошептала женщина мне на ухо.

Я хотел семью. Я хотел чертову семью, но у Джейкоба и Тайлера уже была своя. Кэрри шмыгнула носом и отпустила меня, ее улыбка освещала комнату, как тысяча звезд.

— Я знаю, что ты примешь правильное решение о мальчиках. Просто знаю.

Их жизнь была нормальной. И я в нее не вписывался.

Кэрри ждала ответа, который не находился. Джо положил руку мне на плечо, спасая от необходимости что-то сказать.

— Миссис Коллинз скоро приедет.

Тут, прямо как в дурацких телесериалах, в дверь позвонили. И Кэрри провела миссис Коллинз на кухню. На женщине были заляпанные краской спортивные штаны и майка с логотипом «Нирваны». Джо что-то пробормотал о том, что они оставят нас наедине.

Заработала посудомоечная машина. Ритмичное биение воды об тарелки наполнило кухню. Миссис Коллинз постучала ногтем по черной гранитной столешнице. Я посмотрел на ее лицо, ожидая увидеть злость из-за того, что я втянул ее в это. Вместо этого, боль в ее щенячьих глазах взорвала во мне целую дамбу эмоций, которые я так отчаянно пытался подавить. Мои глаза наполнились соленой влагой, и я закрыл их, качая головой, чтобы слезы не скатились по щекам. Я не хотел чувствовать боль. Я вообще не хотел что-то чувствовать, но эта ситуация меня убивала.

— Поговори со мной, Ной, — сказала женщина самым серьезным тоном, который я когда-либо от нее слышал.

Я осмотрел кухню и повернулся к ней.

— Я не могу им это дать.

— Нет, — тихо ответила она. — Не можешь.

— А еще оплатить тренировки по баскетболу и лицей, который они так любят, и подарки на все дни рождения, на которые их приглашают.