Джейсон придумывал сотни вариантов, как бы он мог выпутаться из этой истории другим способом, но ни один из них не был лучше теперешнего.

Просто уехать? Сбежать? Но он не может оставить Рэйчел и Дилана. Уехать с ними (даже если предположить, что Рэйчел согласится)? Их найдут через несколько дней, и неизвестно, кто раньше: ФБР или люди Эдера. Согласиться на сотрудничество с ФБР? У них же есть программа защиты свидетелей… Его всё равно найдут. Джейсон лучше многих других знал возможности Астона.

И Джейсон не был уверен в том, что способен на предательство. Возможно, сейчас, именно сейчас, у него был настоящий шанс отделаться от Астона раз и навсегда. Рассказать правду о нём, обо всех его незаконных делах, отмывании денег, помощи в уходе от налогов сначала через швейцарский банк, а потом, когда законодательство поменялось, через сингапурский, о биржевых спекуляциях, о давлении на политиков и членов правительств, о…

Он мог так много рассказать, но сомневался, что сделает это.

Дэниел до сих пор оставался для него… Джейсон не мог точно сказать, кем именно… Дэниел был чем-то особенным, не таким, как всё остальное в его воспоминаниях. Джейсон всеми силами старался не думать о нём все эти долгие месяцы. Он огораживал воспоминания стенами, рвами и непреодолимыми пропастями, пока они не превратились в неприступную крепость, запретное место, куда он и сам уже боялся ступить.

То, что он выстроил в своей голове, напоминало замок спящей красавицы. Воспоминания о последнем годе с Астоном были тёмным лесом и колючими зарослями шиповника, готовыми опутать, исколоть и мучительной смертью убить любого, кто посмеет приблизиться к ним. Но за этим страшным кругом, за переплетением ветвей и шипов скрывался замок, погружённый в волшебный сон, в котором всё осталось так, как было, и там в нетронутом, прекрасном, первозданном виде хранились совсем другие воспоминания — счастливые и полные чувств. Только пробиться туда было почти невозможно…

В свалившихся на него проблемах и тревогах был один плюс — они не давали ему думать об Астоне. Их встреча в Нью-Йорке снова всё перевернула внутри него, но вскоре после возвращения домой эмоции сами собой улеглись. А Дэниел никак не давал о себе знать… Из-за истории с ФБР им сейчас опасно было встречаться, и, возможно, только это и спасало Джейсона от приезда Астона в Биддефорд.

Через две недели после встречи в Нью-Йорке Джейсону позвонил Эдер и сообщил, что проблемы с ФБР теперь окончательно улажены и ему нечего опасаться.

— Вы уверены, что нечего? — спросил Джейсон. — За это время они могли многое накопать…

— У них очень много работы по этому расследованию. Вами только начали заниматься, излишне глубоко копнуть не успели, — сухо пояснил Эдер. — Мы знаем свою работу. Кайл Ирвинг — вполне настоящий человек.

— И всё-таки за несколько недель…

— Они перестали разрабатывать это направление десять дней назад. Вам просто не сообщали. Хотели убедиться, что не отыщется какой-нибудь чрезмерно ретивый сотрудник, который продолжит доискиваться до правды на свой страх и риск.

Джейсон еле удержался от искушения сбросить звонок или — ещё того лучше — швырнуть телефон в стену. Они издеваются над ним? Он ночами спать не мог, думал, не придут ли его арестовывать, а они там что-то проверяли!

Конечно, его так и подмывало спросить, что Астон предложил в обмен на Кайла Ирвинга, но по телефону не решился: они и так слишком много сказали в этом разговоре.

Несмотря на утешительные известия от Эдера, Джейсон не мог успокоиться ещё пару дней. Всё это — да ещё постоянные препирательства с Рэйчел — выбивало его из колеи. Потом Рэйчел неожиданно отказалась что-либо обсуждать. И только через несколько дней Джейсон узнал, почему именно.

На парковке перед гостиницей, где он жил, к нему подошёл тот же человек, с которым он разговаривал в супермаркете возле корзины с багетами. Джейсон знал, что за ним самим и за домом, где остались Рэйчел с Диланом, до сих пор наблюдают. Эдер сказал, что необходимости нет, но так всем будет спокойнее. Джейсон видел в этом очередные манипуляции Астона. Дэниел подбирался ближе, отвоевывал всё новые и новые участки в его жизни, запуская в авангарде охранников, очевидно, готовясь рано или поздно появиться сам. Джейсон был к этому готов. На этот раз он не растеряется, как это произошло на встрече в Нью-Йорке.

Мужчина протянул ему запечатанный конверт.

— Что это? — спросил Джейсон.

— Кое-что, касающееся вашей жены. Эдер подумал, что вас это заинтересует.

Джейсон взял конверт, пробормотал «спасибо» и пошёл через парковку ко входу.

У себя в номере он долго смотрел на фотографии, думая, что ему с этим делать, а потом потянулся к телефону, чтобы позвонить Рэйчел. Он уже нашёл её в списке недавних вызовов, когда передумал. Лучше он поговорит с ней потом, может быть, вечером или лучше завтра — и не потому, что он был расстроен или боялся наговорить лишнего… Просто ему нужно было подумать…

Он ожидал этого, но не так скоро. В этой поспешности было что-то неприятное, предательское… или, может быть, мстительное.

Судя по распечатке, которая была приложена к фотографиям, Зак приезжал к Рэйчел четыре раза за последние шесть дней.

Он же живёт в Нью-Йорке, что он делает в Биддефорде?

Нет, Джейсон, конечно, понимал, что он тут делает… Но бросить всё и примчаться в другой штат к бывшей невесте, которая даже толком не начала разводиться с мужем, — это был весьма необычный поступок. Поступок, о многом говоривший…

Зак навещал Рэйчел во второй половине дня, видимо, чтобы не столкнуться с Джейсоном, который приезжал по утрам. Это напоминало сцену из какого-то глупого водевиля: один мужчина выходил через переднюю дверь, а через заднюю уже крался другой. И так уже несколько дней. Позавчера Рэйчел с Заком не просто сидели дома: они вместе гуляли с коляской.

Джейсон, увидев эту фотографию, ощутил приступ ревности. Нет, не по отношению к Рэйчел: Зак мог хоть насовсем её забирать, но гулять с его ребёнком…

Джейсон понимал, что такое рано или поздно случится. Если они с Рэйчел разведутся, она не будет вечно жить одна и, разумеется, найдёт другого мужчину, может быть, выйдет замуж… Он понимал. Но понимать — одно, а видеть это прямо сейчас — видеть, как твоего ребёнка возит в коляске другой мужчина — оказалось неожиданно больно.

На следующее утро Джейсон поехал к Рэйчел с намерением поговорить о Заке, хотя сам слабо представлял, о чём тут говорить… Они с Рэйчел пусть и не развелись официально, но были на пути к этому — с взаимного согласия. Он не мог запрещать ей отношения с другим мужчиной. И теперь он понимал, чем была вызвана странная недельная пауза в переговорах: Рэйчел обсуждала ситуацию с Заком и, вполне возможно, с его адвокатом.

После того, как они обговорили текущие дела и Джейсон немного повозился с Диланом, он отдал малыша на руки няне и повернулся к внимательно наблюдающей за ним Рэйчел:

— Хочу кое-что обсудить с тобой наедине.

— Я тоже, — кивнула она.

Они ушли в кабинет. Джейсон оглядел знакомую комнату, где он провёл так много часов: большие окна, выходившие на участок и лес вдалеке, удобную мебель, стены, выкрашенные в тёплый жёлтый цвет… Возможно, он ещё вернётся в этот дом, но вряд ли ему будет тут так же спокойно и уютно, как раньше. Наверняка без жены и ребёнка дом покажется пустым и печальным.

Рэйчел устроилась на диване, положив на колени одну из подушек. Диван, доставшийся, как и многое другое, от предыдущих владельцев, был обит весёленькой тканью в мелкий цветочек. Худенькая, изящная Рэйчел чуть ли не утопала в его чрезмерно пухлых формах.

На редкость безвкусная мебель, почти что китч… Притворно-сладенькая, как та жизнь, которую они с Рэйчел старательно изображали.

— Рэйчел, мы должны как-то решить наши дела, — начал Джейсон. — Ты отказываешься обсуждать детали соглашения о разводе, дело затягивается…

— Мы можем перенести медиацию. Разве нет?

— Не знаю, возможно, — не стал вдаваться в детали Джейсон. — Что происходит? Я знаю, что к тебе приезжает Зак…

— Твои шпионы уже доложились? — с вызовом спросила Рэйчел.

— Они здесь для вашей же с Диланом безопасности.

— Для нашей с Диланом безопасности лучше держись от нас подальше! Мы живём как на пороховой бочке! Боимся выходить из дома…

— Тебя поэтому Зак сопровождает на прогулки? — Джейсон вопросительно посмотрел на жену.

— Какая теперь тебе разница. Мы разводимся! Ты же встречаешься со своим Астоном. Почему мне нельзя встречаться с Заком?

— Разве я говорил, что нельзя? — проигнорировал Джейсон очередной выпад. — Я хочу, чтобы мы что-то начали делать.

— Так не терпится развестись? — язвительно спросила Рэйчел.

— Мне кажется, это тебе не терпится. И давай не будем начинать бессмысленных споров, мы прошли уже через десяток таких. Давай урегулируем наши отношения и расстанемся, хорошо?

— Хорошо. Я хочу… — Рэйчел сделала паузу, словно сама не до конца веря в то, что собиралась сейчас произнести, — я хочу, чтобы ты отказался от юридических прав на Дилана. От посещений тоже.

Джейсон откинулся в кресле назад и насмешливо спросил:

— Рэйчел, ты в своём уме? Может, мне ещё и от родительских прав отказаться?

— К сожалению, пока этого сделать нельзя. Потом, когда… когда я налажу свою жизнь — возможно. Даже вероятно. Я не буду требовать от тебя содержания в этом случае.

Джейсону показалось, что эти простые фразы она говорит словно бы с чужих слов, заученно.

— Ты прекрасно знаешь, что я на это не соглашусь. Я не собираюсь отказываться даже от принятия решений, не то что от посещений. И ни один суд мне в этом не откажет.

— В суде может всплыть очень много неприятных вещей, — решительно сказала Рэйчел.

Это уже был открытый шантаж, но теперь Джейсону разоблачения были не так страшны: ФБР свернуло следствие в отношении него, к тому же, эта информация вряд ли проникнет за пределы зала суда. Небольшая опасность всё равно была, но Джейсон решил не показывать, что это его хоть каким-то образом заботит.

— И что? — равнодушно пожал он плечами. — Суд не запретит мне видеться с ребёнком на том основании, что у меня были связи с мужчинами.

— Твоя история многих заинтересует. У тебя были известные… клиенты.

Джейсон пристально посмотрел на Рэйчел: на что она намекала? На то, что расскажет всё журналистам?

— Думаешь, я боюсь, что на меня станут пальцами показывать? — он покачал головой. — Рэйчел, этим ты сделаешь хуже разве что себе и Дилану. Вот ребёнку, если к тому времени эта история не забудется, возможно, тяжело будет с этим жить. Хочешь, чтобы его попрекали любовниками отца, — рассказывай. Я, к сожалению, не могу тебе помешать.

Рэйчел плотно сжала губы и молчала, видимо, обдумывая следующий шаг. Джейсон делал вид, что с нетерпением ждёт, что она скажет.

— Джейсон, я хочу начать новую жизнь, — медленно и тихо сказала она, теперь словно бы прося. — Я хочу создать семью.

— Разве я тебе мешаю?

— Да, твоё постоянное присутствие в нашей жизни будет мешать. Если мы захотим поехать куда-то или поменять место жительства, выбрать школу — нам на всё нужно будет спрашивать согласие постороннего человека.

— Я не посторонний человек. Я отец Дилана.

— Да, ты отец! — воскликнула Рэйчел. — Но он не будет воспринимать тебя как отца, он будет расти с другим мужчиной. И я хочу, чтобы Дилан считал своим папой того, кто его воспитывает и заботится о нём.

— Я смотрю, ты всё уже распланировала…

— Джейсон, тебе вообще не нужен был этот ребёнок! С чего вдруг теперь такая забота? Навредить мне?

— Я не обязан отчитываться перед тобой в своих мотивах. Вред тебе в них точно не входит.

Джейсон этого не планировал, но фраза получилась слегка пренебрежительной (от Астона он, что ли, этим заразился?) — Рэйчел немедленно среагировала на интонацию.

— Разумеется… Я вообще недостойна твоего внимания! Я никогда не имела для тебя никакого значения! Перепихнуться разок-другой — и всё. Так ведь?

— Ты знаешь, что нет, — попробовал вставить слово Джейсон.

— Думаешь, если тебя имели какие-то миллиардеры, ты чем-то лучше всех остальных, кому не так нечеловечески повезло?

— Господи… — только и смог сказать Джейсон, потрясённый этим невероятным кульбитом логики. В нём поднималась злость, хотя он и понимал, что Рэйчел не в чем было винить. Она не знала ничего. Не знала, через что ему пришлось пройти и какой была его жизнь среди всех этих миллионов и миллиардов. Она, видимо, представляла его эдакой куртизанкой, которая возлежала на роскошном ложе, принимая драгоценные дары, что любовники возлагали к её ногам…