Эдер бросил на Джейсона выразительный взгляд. Тот понял, на что намекал Эдер.

— Мне буду задавать неприятные вопросы личного характера? — предположил Джейсон.

— Да, вроде того.

— Но адвокат Лиланда может это опротестовать. Моя личная жизнь не имеет к этому разбирательству никакого отношения.

— Адвокаты Брока прекрасно это понимают. Они позаботятся об объяснении заранее и наверняка смогут убедить судью, что эти вопросы имеют принципиальное значение.

Джейсон бросил неуверенный взгляд на Дэниела. Откровения на суде гораздо больнее ударят по Астону, чем по нему самому. Тот, не выказывая, впрочем, большого энтузиазма, пожал плечами:

— Это твоя война, Джейсон. Тебе решать.

Эдер посмотрел на Астона, потом перевёл строгий взгляд на Джейсона.

— Коллинз, я искренне советую вам не разыгрывать из себя гордого принца, а воспользоваться помощью Дэниела. Он может нанять хороших адвокатов. Они вам потребуются: например, чтобы убедить судью объявить процесс закрытым — вы же не хотите, чтобы ваши показания слушали несколько десятков совершенно посторонних людей, включая журналистов.

— Зак может ещё до зала суда рассказать всё журналистам.

— Думаю, его родители этому воспрепятствуют, как и адвокаты. Им нужно лишь поколебать доверие жюри к вам, скандал в прессе им не нужен. Они же понимают, что это сильно разозлит нескольких очень влиятельных людей. Допустим, кто такой Дэниел, они толком и не знают, Крамер связан совершенно с другой отраслью, а Чэн вообще в Азии, но Рипли они сердить точно не захотят, особенно если узнают, что существенной частью его бизнеса и активов управляет компания Дэниела.

От этого перечисления у Джейсона пропал всякий аппетит. Со стороны этот список миллиардеров выглядел очень неприглядно. Ему было ужасно стыдно даже здесь, перед двумя людьми. А что будет в зале суда, где пара десятков будет с болезненным любопытством изучать детали его личной жизни?


***

Они с Диланом задержались на вилле ещё на пару дней — столько потребовалось, чтобы найти и снять подходящую квартиру. Астон, вопреки ожиданиям Джейсона, не стал возражать, потребовав лишь, чтобы на период судебного процесса он снова переселился к нему: под защиту толпы телохранителей. В идеале охрана должна была быть при нём постоянно, но Джейсон отказался. Он, как мог, пытался ограничить вмешательство Астона в свою жизнь, но это было всё равно, что спасаться под зонтом от урагана.

Джейсон понимал, что все его попытки отгородиться — простая условность. Если Дэниел захочет, явится к нему в любой день. Теперь это не казалось настолько ужасным. Он не чувствовал по отношению к Астону такой злости, как раньше, да и тот не был настолько бесцеремонен. Он был рядом, но не подходил слишком близко. Чего-то выжидал…

Судебное разбирательство должно было начаться довольно скоро[44], и Джейсон решил не уезжать в Мэн. Если бы он был один, то вернулся бы домой, но возить туда-обратно Дилана было не так-то просто (Джейсону хватило одной поездки на похороны Рэйчел — в ту сторону на самолёте, а обратно на машине), а оставить его в Мэне с няней он не мог. Он не боялся отпускать сына от себя, но когда его долго не было рядом, Джейсона начинало преследовать необоснованное беспокойство, с которым невозможно было ничего поделать. Идея, что родители Зака могут организовать похищение Дилана, была совершенно бредовой, но, раз возникнув, она уже не отпускала. Ему мерещились и прочие опасности, которые теоретически могли грозить ребёнку. Со временем нервозность стала сглаживаться, но до конца так и не проходила.

Когда Зака выпустили под залог, Джейсон был готов сдаться и попросить Астона вернуть ему охрану, но удержался. Зак не знал, где они с Диланом живут, и, Джейсон на это надеялся, был не настолько безумен, чтобы вредить им в преддверии суда.

Хотя Джейсон был в отпуске, с Диланом он проводил не так уж много времени: сначала оно уходило на обустройство в новой квартире и улаживание формальностей в связи со смертью жены, потом началась подготовка к судебным слушаниям. Он был всего лишь свидетелем, но ему несколько раз пришлось отвечать на вопросы полицейских, а юридическая фирма, которая вела дело Лиланда, старательно готовила его для выступления в суде, честно отрабатывая свои деньги.

Джейсон чувствовал себя премерзко, но адвокатам всё же платил Астон. Сбережения Джейсона были не так уж и велики, и он, поизучав стоимость услуг, понял, что сможет нанять для Лиланда или посредственного адвокатишку, или новичка, которые сработают ничуть не лучше, чем предоставленный судом «бесплатный» юрист. Астон же опасался того, что из-за этого процесса на Джейсона может вылиться слишком много грязи, которая неизбежно забрызгает и его; он чуть ли не в ультимативном порядке потребовал, чтобы делом занялись толковые юристы.

«Брэдшоу, Липтак и Сакс», нанятые Астоном, бросили на дело Лиланда целый отряд адвокатов, каждый из которых отвечал за свой участок линии фронта: кто-то прорабатывал основную линию защиты, кто-то занимался подборкой прецедентов, кто-то был асом в отборе членов коллегии присяжных…[45]

С Джейсоном несколько раз проводили беседы, одна из которых имитировала дачу показаний в зале суда, чтобы свидетель был готов ко всему и не растерялся. Джейсон и без того был уверен, что не растеряется: ему не нужно было ничего утаивать или искажать правду. Он просто должен был рассказать о разногласиях с Рэйчел, встрече с Заком в «Эмбасси Суитс» и письмах с угрозами. Уже ближе к началу процесса Джейсона попросили приехать в офис юридической фирмы ещё раз.

Адвокат Лиланда по телефону предупредил, что пригласит на сегодняшнюю встречу ещё одного юриста: чтобы Джейсон получил приблизительное представление, как и в какой форме его будет допрашивать адвокат Брока.

На встрече к ним присоединился ещё один мужчина, наверное, самый молодой из виденных Джейсоном в этой юридической конторе: ему было в районе тридцати, самое большее — тридцать пять. Тёмно-русые волосы были аккуратнейшим образом причёсаны, белоснежный воротник сорочки был свежим и твёрдым чуть не до хруста, а костюм, в котором юрист явился несмотря на флоридскую жару и влажность, оказался настолько хорош, что Джейсон даже в годы жизни с Астоном не нашёл бы к чему придраться. Картину классического высокооплачиваемого крючкотвора портили лишь слишком открытая, доброжелательная улыбка и слишком живые глаза, в которых, как Джейсону в первый момент показалось, читались все до единой мысли. Как показала эта встреча, в этом он ошибался.

— Итан Коттулински, — протянул он Джейсону руку. — С двумя «т».

— Как у Рона Коттулински? — вежливо улыбнулся Джейсон в ответ, вспомнив необычную фамилию известнейшего в Штатах да и в мире тоже, кардиохирурга.

— Это мой отец, — ответил Итан, чуть поджав нижнюю губу.

Джейсон не смог понять по выражению лица, что Коттулински в этот момент подумал: то ли ему не понравилось это замечание, то ли, наоборот, слегка польстило, то ли вызвало привычное раздражение. Джейсон не сомневался, что если бы отец не поменял ему фамилию с «Линдхельм» на «Коллинз», он бы тоже к двадцати годам выработал своё собственное дежурное выражение лица, которое бы принимал каждый раз, как у него интересовались бы, не приходится ли он родственником Дэвиду Линдхельму. Честно говоря, он не думал, что этот молодой юрист окажется действительно окажется родственником знаменитого врача, и задал вопрос просто для поддержания беседы.

Адвокат Лиланда с хитрой улыбкой посмотрел на коллегу и поинтересовался:

— И что, даже не добавишь: «Нет, моя семья происходит не из Польши»?

— Не добавлю, — неожиданно серьёзно ответил Итан, даже не повернувшись к нему и всё так же глядя на Джейсона.

Потом он снял пиджак, повесил его на стул и сел за стол.

— А откуда? — спросил Джейсон, понимая, что делает сейчас как раз то, чего Коттулински так стремился избежать: заводит разговор о его семье, но слегка позлить излишне самоуверенного юриста казалось забавным. — Из Германии?

Коттулински удивлённо наклонил голову.

— Вы что, поклонник дарования моего отца?

Джейсону кое-что, конечно, об отце Итана было известно: он работал в Госпитале Джонса Хопкинса, куда к нему приезжали пациенты со всего мира, но много операций проводил и в других странах — обычно для очень состоятельных клиентов. Таких состоятельных, что могли прислать за врачом самолёт. Он слышал имя Рона Коттулински от некоторых из партнёров Астона: а если уж они взяли на себя труд запомнить фамилию доктора, это что-то да значило… Джейсон мог бы вспомнить о Коттулински ещё пару фактов, но определённо не такие мелкие подробности его жизни, как происхождение.

— Нет, — честно ответил Джейсон. — Я мало знаю о вашем отце, но есть немецкие графы с такой же фамилией.

— Они нам не родственники, — заявил Итан, рассматривая Джейсона с лёгкой настороженностью.

— Я знаю. Если бы вы были их родственником, я бы об этом слышал.

Камилла обожала устраивать различные мероприятия для аристократической молодёжи, чтобы таким образом поддерживать связи между титулованными семьями. На эти праздники, пикники, балы и прочие встречи допускались не только люди голубой крови, но организовывались они именно для них. Джейсон не присутствовал ни на одном из мероприятий, но списки тех, кому рассылались приглашения, ему попадались: американцев с такой фамилией там не было. К тому же, будь знаменитый Рон Коттулински в родстве с этими графами, то Камилла, бывшая в родстве, кажется, с любой немецкой знатной семьёй, обязательно бы об этом упоминала.

После слов Джейсона в кабинете почему-то повисла неловкая тишина. Первым заговорил Итан:

— Полагаю, вы бы слышали об этом от ваших знакомых среди европейской аристократии. Об этом мы сегодня тоже поговорим, — Коттулински раскрыл папку, которую он принёс с собой, переложил в ней пару листков и продолжил: — Я ознакомился со всеми материалами, которые представил мне мой коллега. Могу сказать абсолютно точно, что адвокаты другой стороны воспользуются этим, — Коттулински приподнял за кончик один из листов, — против вас. Хочу вас уверить, что лично я не имею никаких предубеждений на этот счёт, но присяжные и судья могут быть совершенно иного мнения. К тому же, всё сильно зависит от подачи. Сегодня я буду задавать вам вопросы, которые, вполне вероятно, будет задавать вам на суде другая сторона. Заранее предупрежу, что вопросы будут не из приятных.

— Я понимаю, — кивнул Джейсон. — А почему именно вы?

— Итан специализируется на разводах и поднаторел в допросах на щекотливые темы, — пояснил адвокат Лиланда.

— На самом деле, просто нужен человек, который посмотрит на эту историю свежим взглядом, а сейчас из тех, у кого есть опыт ведения таких дел, свободен только я, — Коттулински положил перед собой лист с длинным списком вопросов. — Итак, мистер Ирвинг, готовьтесь. Я собираюсь вывалять вас в смоле, потом в перьях и протащить в этом неприглядном виде перед судом присяжных.

Джейсон кивнул.

Он даже примерно не представлял, что его ожидает. Коттулински ухитрялся задавать самые простые на вид вопросы в такой формулировке или же делать после них такие уточнения, что любой ответ на них получался либо признанием в чём-то дурном, либо очевидной ложью. Итан начал с его брака с Рэйчел и низвёл его до попытки одинокого, неустроенного в жизни гомосексуалиста чуть ли не обманом завести ребёнка с доверчивой девушкой, нуждавшейся в материальной помощи, а потом отнять малыша у матери. Затем он перешёл к основной причине развода: отношениям с Дэниелом Астоном. В пересказе, а вернее, в вопросах юриста они выглядели ещё хуже, низменнее, корыстнее и гаже, чем в пересказе Камиллы. Уже сейчас Джейсон выглядел бесчестным охотником за деньгами, разрушившим чудесную семью добропорядочного финансиста, а что будет, когда он доберётся до остальных его любовников…

Адвокат Лиланда исполнял свою роль — подавал протесты судье, пытаясь защитить свидетеля от особенно каверзных и личных вопросов. Потом ему позвонили, и он, извинившись, вышел по какому-то срочному делу. Коттулински усмехнулся, подражая опереточным злодеям, потёр руки и сказал:

— Ну, теперь я вас загоняю.

Джейсон спросил, бросив на Коттулински быстрый взгляд из-под полуопущенных ресниц:

— Как я справляюсь?

— Неплохо. Я бы на вашем месте отвечал чуть эмоциональнее. Вы так себя ведёте, как будто вам всё равно. Это может настроить присяжных против вас, — ответил Итан, а потом добавил: — И ещё раз повторю: я всего лишь делаю свою работу, я не считаю вас… плохим человеком. Потом я научу вас, как правильно отвечать на суде.