— Может, продолжим? — предложил Джейсон, которому стало немного неловко от этой попытки приободрить его.

Коттулински измывался над ним ещё около десяти минут, прежде чем они добрались до Рипли.

— У меня не было с ним сексуальных отношений, — тут же заявил Джейсон, про себя облегчённо вздохнув.

— Тогда как вы охарактеризуете свои отношения с ним? — задал вопрос Итан.

Джейсон не сразу нашёлся, что ответить. Его отношения с Гэри Рипли были своеобразными и не подпадали ни под один тип известных ему отношений.

— Скорее, дружескими, — наконец сказал он. — У нас были общие интересы. Музыка, например.

— Правильно ли будет сказать, что ваши отношения ограничивались исключительно беседами о музыке?

— Нет, не только беседами, — вынужден был признать Джейсон. — Я пару раз играл для него.

— Обращаю внимание суда на тот факт, что мистер Рипли действительно известен своей любовью к музыке. Он устраивает частные концерты, на которых выступают как целые оркестры, так и отдельные выдающиеся исполнители. У меня здесь есть целый список, — Коттулински ткнул пальцем в свою папку. — Все эти исполнители и организации заключали договоры с мистером Рипли, обычно через своих агентов. У вас был договор с ним?

— Разумеется, нет. Я же сказал, это были дружеские отношения, — удивился про себя Джейсон бредовости вопроса, понимая, конечно же, что Коттулински пытается завлечь его в очередную ловушку.

— Тем не менее, вы получали от Рипли весьма дорогостоящие подарки вроде «Феррари» или часов, которые оцениваются в несколько сотен тысяч долларов.

— Откуда адвокаты Брока могут знать про машину? — возразил Джейсон.

— Могут и не знать, — согласился Итан, — но мы будем предполагать самое худшее. Возможно, они не ограничились тем, что Брок услышал от вашей жены. Итак?

— Да, подарки были.

— За что? За игру на фортепиано? Но вы сами сказали, что играли для него по-дружески.

— Значит, в знак дружбы.

— Вы, в свою очередь, в знак дружбы делали подарки мистеру Рипли? — иронично поинтересовался Коттулински.

— Нет.

— Итак, прошу жюри обратить внимание, что повторяется та же самая ситуация, что и с мистером Астоном: свидетель получает от мужчины подарки, стоимость которых превосходит все разумные пределы. За что? Вот главный вопрос. За какие такие заслуги? Всего лишь за разговоры о музыке?

— Почему бы и нет, — парировал Джейсон.

— Как я уже говорил, мистер Рипли известен своей любовью к музыке, он знаком со многими композиторами, исполнителями, дирижёрами и музыкальными критиками. Со многими из них он вёл беседы о музыке, его отношения со многими из них можно охарактеризовать как дружеские. Почему же никто из них не получал в подарок дорогих автомобилей? Или вы, мистер Ирвинг, разбираетесь в музыке гораздо лучше, чем все эти выдающиеся личности, признанные мировой общественностью? Чем вы так отличаетесь от них?

Джейсон про себя взмолился о том, чтобы скорее вернулся адвокат Лиланда и спас его от вошедшего в роль коллеги.

— Я не знаю, — повторил он. — Я не просил его делать эти подарки. И я не принял машину.

— Хорошо, поставим вопрос иначе: можете ли вы утверждать, что ваши отношения с Рипли не были сексуально окрашены?

— Нет, я не могу этого утверждать, — выдохнул Джейсон.

— То есть это были сексуальные отношения? — не отступался Итан.

— Нет.

— Давайте конкретизируем. Когда вы говорите, что между вами не было сексуальных отношений, вы имеете в виду секс с проникновением?

— Его не было.

— Были ли другие виды сексуального взаимодействия? Я могу перечислить разновидности, но сведём их к тому, что это некие действия, которые приводят партнёров или одного из них к сексуальной разрядке. Были?

— Я думаю, адвокат уже давно должен был опротестовать вопросы.

— Представьте, что судья отклонил протест.

— Хорошо, они были, — Джейсон в упор посмотрел на настойчивого юриста. — Но это не было в полной мере сексуальное взаимодействие. Мы даже одежду не снимали.

— Что конкретно вы делали?

Джейсон выдохнул, но острый, пристальный взгляд Коттулински заставил его продолжить.

— Ничего особенного. Я сел к нему на колени, лицом к нему.

— И всё?

— Не помню точно, я, кажется, развязал галстук.

— А дальше?

— Дальше расстегнул пуговицу на рубашке.

— Вы сняли рубашку, я так понимаю?

— Нет, я только расстегнул верхнюю пуговицу.

— И что, кто-то из вас от этого кончил? — Итан спросил это совсем другим тоном, так что Джейсон сразу понял, что юрист вышел из роли жёсткого и пристрастного адвоката.

Это было, скорее, просто любопытство.

Джейсон без тени смущения ответил:

— Да, Рипли.

Коттулински отвернулся и посмотрел в сторону окна, за которым возвышались белые небоскрёбы Майами. Затем резко поднялся со стула, объявив:

— Думаю, вашей подготовкой лучше заниматься кому-то другому.

— Почему? — обычным безликим голосом спросил Джейсон, хотя на самом деле ему было интересно.

— По этическим соображениям, — Коттулински взял со стола папку и направился к двери. — Если я продолжу задавать вопросы, боюсь, меня постигнет судьба ещё более постыдная, чем мистера Рипли: у меня вы даже на коленях не сидите.

Глава 93


If it keeps on rainin', levee's goin' to break,

When the levee breaks I'll have no place to stay. Kansas Joe McCoy and Memphis Minnie

Майами, октябрь 2012


Джейсон был рад, что они с Диланом остались во Флориде: октябрь тут был приятнее мэнского. Он допускал, что в летние месяцы не смог бы здесь находиться — даже сентябрь на его вкус был излишне жарким, но осень была хороша. Жить во Флориде было затратнее, но это был фактически единственный минус.

В середине октября Джейсон вновь начал работать. Пока он сидел за компьютером, Диланом занимались Лори и ещё одна няня, которую агентство присылало в случае необходимости. Кое-какую работу ему подкинул Астон, но продвигалась она медленно: речь шла о запутанных схемах отмывания денег, и Джейсон с трудом продирался через слои подставных организаций и оффшорных компаний.

Через две недели после того памятного допроса и позорного бегства Итана Коттулински они снова встретились. Джейсон заехал в офис «Брэдшоу, Липтак и Сакс» буквально на десять минут по пустяковому вопросу, подписать какие-то бумаги. Он уже уходил и даже успел вызвать лифт, когда его окликнули сзади:

— Боялся, вы больше не появитесь!

Джейсон обернулся и увидел догоняющего его Коттулински. Тот втиснулся в лифт вслед за ним.

— Добрый день, мистер Коттулински, — с холодной вежливостью произнёс Джейсон, прекрасно понимая, что заставило юриста пронестись через холл едва ли не бегом и запрыгнуть в лифт буквально в последний момент.

— Можно просто Итан, — предложил тот.

— Хорошо, — отозвался Джейсон, отходя вглубь кабины, чтобы дать войти людям, которые присоединились к ним тремя этажами ниже.

Разговаривать при них Коттулински, видимо, не решался. Он стоял сбоку от Джейсона и иногда косился на него. Когда они вышли в лобби, Итан сказал:

— Как насчёт ланча?

Джейсон на пару секунд задумался, разглядывая Коттулински с насмешливой и немного озадаченной улыбкой.

— Сегодня? — спросил он.

— Да, сейчас. Время подходящее.

Джейсон согласился. Итан был ему симпатичен, и к тому же последние несколько месяцев (если исключить встречи с Астоном) он вообще ни с кем не общался, кроме юристов, полицейских и Лори Рамирез.

За ланчем Джейсон поинтересовался, на самом ли деле Итан отказался от участия в деле Лиланда.

— Да, отказался. Если бы я остался, то не мог бы пригласить тебя на дружеский ланч до конца разбирательства, а там бы ты уехал в свой Мэн, — широко улыбнулся Итан, совершенно не скрывавший своих намерений. — К тому же я всё равно стараюсь не брать новых дел: с декабря буду работать в Нью-Йорке. Переезжаю туда.

— Зачем тогда взялся за моё?

— Там работы было на несколько часов, — пожал плечами Коттулински. — И мне оно показалось интересным. Но когда я начал с тобой разговаривать, да ещё вести этот допрос… Мне, правда, стыдно за все те вопросы… Так вот, я понял, что попал.

Джейсон покрутил трубочку в стакане холодного чая и поднял на Итана глаза:

— Я до самого конца не догадывался.

— Никто не умеет так хорошо скрывать свои чувства, как юристы.

— Финансовые аналитики тоже неплохо справляются, — как бы между прочим заметил Джейсон, отводя в сторону свой притворно-пустой взгляд.

Итан сделал серьёзное лицо и заявил:

— Можно ли считать это утверждение свидетельством того, что ваше ко мне равнодушие не является истинным?

Они довольно приятно провели время вместе, хотя Джейсон поначалу сомневался, что сможет чувствовать себя в достаточной мере раскованно с незнакомым человеком, который, тем не менее, читал его «послужной список» и всё знал о его браке. Ему, в общем-то, нечего было стыдиться; он мог жениться, разводиться и спать с кем его душе угодно, но коллекция миллиардеров всё равно выглядела двусмысленно.

Коттулински ему нравился, причём — он был вынужден признаться в этом самому себе — именно в сексуальном плане. С отъезда из Швейцарии он не думал о мужчинах в этом смысле. До того момента, как он опустился перед Астоном на колени, он ни разу не испытывал даже толики возбуждения при взгляде на симпатичного молодого человека. Или немолодого. Но тогда, на вилле, он почувствовал нечто вроде мощного, опасного прилива, который надвигался медленно и неотвратимо, и если бы Астон не выставил его за дверь… Если бы он уложил его на кровать и начал целовать, начал раздевать и прикасаться так, как он один умел… Если бы Дэниел снова взял его, он бы стонал под ним без всякого притворства — не ради выполнения их соглашения, а от самого настоящего желания. Он бы ненавидел и презирал себя за это, но всё равно хотел бы снова принадлежать Дэниелу.

Ему казалось, что он больше никогда не захочет мужчину, но сейчас всё возвращалось.

Астон… Те две минуты в его комнате как будто повернули в нём какой-то ключ.

Джейсон вспомнил, как когда-то давно спросил Астона, всегда ли ему нравились мужчины. Он сам долго не мог смириться с тем фактом, что спит с человеком одного с собой пола. Это была лишь одна из вещей, с которыми он не мог смириться, — поначалу. Потом смог и с худшими.

Они с Астоном тогда сидели в маленьком садике, куда вела дверь из спальни в квартире на Кадоган-сквер. Это даже был не совсем сад, а своего рода терраса во внутреннем дворе. Двор был узкий, со всех сторон зажатый домами и стенами, и, чтобы скрыть тесноту и создать иллюзию сада, небольшое открытое пространство было окружено высокой, выше человеческого роста, решёткой, плотно увитой зеленью. Она же частично скрывала террасу от любопытных глаз. В центре Лондона даже такой крохотный зелёный клочок, принадлежащий лично тебе, был большой роскошью.

Джейсон хорошо помнил этот вечер: Дэниел планировал идти на деловой ужин, но мероприятие внезапно было отменёно, и Астон приехал к нему на Кадоган-сквер. Джейсон недавно там поселился и пока не чувствовал себя дома в слишком большой для него квартире. Садик стал одним из его любимых мест.

Это был один из первых в том году весенних вечеров, когда можно было спокойно сидеть на улице, не опасаясь замёрзнуть. Вечером в узком дворике быстро становилось темно, и для них на террасе зажгли свечи и принесли напитки. Джейсон пил глинтвейн. Горячее пряное вино разогрело тело, ударило в голову и заставило задать вопрос, на который он вряд ли бы иначе решился:

— Тебе всегда нравились мужчины?

Дэниел как-то странно, чуть ли не мечтательно улыбнулся.

— Нет, лет с двадцати, я тогда учился в университете. Думаю, я испытывал интерес и раньше, но то ли подавлял его, то ли не обращал внимания. А потом вдруг началось… Это не просто сексуальное желание, это ощущение власти и превосходства над другим человеком, другим мужчиной… Какие-то первобытные чувства. Сначала меня привлекали, скорее, они.