Она замолчала, поднялась на ноги и подошла к окну. Ухоженный сад за окном был затянут лёгкой дымкой.

— Я устроилась преподавателем микробиологии в Беркли. Вернее, даже не преподавателем: я не читала лекции, только вела практические занятия. В тот вечер я задержалась в лаборатории позже обычного, чтобы подготовить культуры для опытов на завтра, и на выходе вдруг увидела Дэвида Линдхельма. Он ждал меня. Я знала, что он приезжал прочитать несколько лекций, но мы с ним не встречались. Я и до этого-то видела его раз пять, не больше. Он откуда-то знал моего научного руководителя, так мы с ним и познакомились. Я хоть сколько-нибудь долго разговаривала с ним только один раз — на пикнике, который устраивал мой профессор. И он вдруг пригласил меня на ужин, не подумай, что романтический. Он сделал мне деловое предложение: родить ему ребёнка. Линдхельм по каким-то одному ему известным причинам решил, что я идеально подхожу на роль матери. Он думал об этом раньше, но не решался предложить, а когда узнал, что мне нужны деньги, понял, что я соглашусь. Он в этом не сомневался. Сказал, что знает меня, — Лиза прикусила губу. — Он был прав. Я сказала, что согласна, и назвала цену. Сто двадцать тысяч долларов: столько было нужно для лечения. Я только через неделю узнала, что женщинам за это платили не больше сорока тысяч, обычно — десять-двадцать. Я не имела никакого представления о суррогатном материнстве и расценках, такие контракты всего несколько лет как начали заключать. Линдхельм согласился на мои условия, хотя этих денег хватило бы на десятерых детей от других матерей. Вот и всё.

Алекс смотрел на неё неверящим взглядом:

— И всё? Ты вот так просто взяла и родила ему ребёнка? И отдала потом?

— Это не было просто, Алекс. Один юридический контракт чего стоил, а отдать ребёнка… Я приучала себя к мысли, что он не мой, что это просто работа. В клинике медсёстры сказали мне, что не нужно смотреть в глаза, в смысле, после родов не нужно брать на руки и смотреть в глаза. Якобы если посмотреть, то расстаться с ребёнком будет очень тяжело и потом всю жизнь будешь вспоминать. Сомневаюсь, конечно… Я, естественно, не стала смотреть.

— Всё равно это как-то… я даже слов не могу найти… неправильно, — покачал головой Алекс.

— Поэтому я и сказала твоему отцу, что ребёнок умер. Он бы осудил меня, — Лиза заглянула пасынку в глаза. — Он бы не женился на женщине, которая сделала такое. И даже если бы женился… Ребёнок — это потенциальное слабое место, возможность шантажировать. Муж бы потребовал, чтобы я забрала его с собой в Сингапур. А я дала Линдхельму слово. Алекс, я знаю, что это выглядит некрасиво, но я сделала это не для того, чтобы накупить себе платьев и поехать отдыхать на Гавайи… Мой брат смог хотя бы пальцами на руках двигать после операции! Это была жизнь для моих отца и брата.

Алекс спросил:

— Они знали об этом? Твой отец и Стив.

— Нет. Я не приезжала домой под конец.

— Может, тебе следовало бы рассказать Стиву? — не удержался Алекс. — Может, тогда он научился бы хоть что-то ценить? Ты отдала своего ребёнка, сломала ему жизнь — и чего ради? Чтобы Стив просаживал деньги в казино?

— Ты имеешь право меня осуждать, — произнесла Лиза с таким видом, что сразу становилось понятно: ей плевать, осуждает её Алекс или нет. — Я рассказала это не для того, чтобы ты меня пожалел, а чтобы ты знал, где моя слабость.

— Твоя слабость? — не поверил сказанному Алекс и тут же остановился. Он многое понимал теперь. И то, почему, Лиза потребовала от Астона на переговорах, чтобы Джейсону сохранили жизнь, и то, зачем она подстроила тот разговор наедине…

— Если бы не это, ты бы никогда не встала на мою сторону, да? — спросил он. — Ты бы не позволила мне забрать Джейсона, если бы он не был твоим сыном?

— Конечно, нет, — дёрнула плечами Лиза. — Разве что для того, чтобы вытрясти из него всё, что он знал. Это было абсолютным безумием… увозить любовника у такого человека, как Астон. Неужели ты был настолько наивен, что подумал, что я делаю это из сострадания к твоей нелепой влюблённости?

Алексу стало её жаль:

— Ты хотела увидеть его?

Лиза по-прежнему смотрела в окно, словно не замечая, что Алекс подошёл ближе и теперь стоял у неё за спиной:

— Да, хотела. И у меня не было других приемлемых способов вот так с ним встретиться. Отчасти я хотела ему помочь… Я же сказала тебе: это опасная слабость. Я не испытываю к нему любви, скорее, чувствую себя виноватой перед ним. Но вина порождает не менее сильную привязанность. Астон наверняка знает об этом лучше других, — усмехнулась Лиза.

У Алекса это просто не укладывалось в голове.

— А до того? — спросил он. — Неужели ты не пыталась встретиться с ним раньше?

— Я обещала Линдхельму. Хотя… вскоре после того, как я вышла замуж за твоего отца, я приезжала в Америку и пыталась найти его. Только посмотреть… Ничего больше. Но Линдхельм узнал, и они переехали в другой штат. Я не могла себе позволить гоняться за ними по всей стране: если бы твой отец заподозрил что-то… он бы никогда не простил этой лжи. Я хотела встретиться с Джейсоном после смерти Линдхельма и даже запланировала поездку в Бостон — придумала какой-то предлог. Я решила, что разумнее подождать неделю, а не объявляться на похоронах, как в дурном фильме, но не успела. Он сбежал из дома. Я наняла детективов, и они проследили его до Чикаго, но потом потеряли. Когда Джейсон снова появился, то был уже связан с американскими спецслужбами. ФБР проверяет все контакты, всех родственников и знакомых даже при начале учёбы, и для меня риск был слишком велик. Был момент, когда я решила, что так и надо — забыть и никогда больше не вспоминать, но потом… Это было… Не знаю, как описать. В меня словно молния ударила. Я слышала, что у Астона есть новый любовник, но поинтересовалась тем, кто это такой, только когда он продержался при нём полгода или около того. И когда я прочитала фамилию… Мне даже фотографии не надо было смотреть, я знала, что это он.

Лиза сложила ладони домиком перед собой и поднесла к губам.

— Это был конец. Я знала, что теперь уже никогда, никогда в жизни я никому не расскажу правду, — она слепо глядела перед собой. — Он родился до моего замужества, но я — часть семьи. Разве я могла позволить, чтобы люди говорили, что Астон трахает сына Лизы Чэн? Это был бы не его позор и даже не мой, а позор всей нашей семьи.

Лиза прижала ладонь ко рту.

— Теперь ты всё знаешь, Алекс. Возможно, я должна была сделать это раньше…

— Да, — жёстко сказал он. — Возможно, до того, как я решил привезти его в Гонконг. Тебе нужно было остановить меня.

— Я хотела увидеть его. А ещё я подумала, что для тебя это будет полезно. Во многих отношениях.

— В каких ещё отношениях?! — лицо Алекса посерело. — Каких?

— В твоей заинтересованности им изначально было что-то нездоровое. Ты ведь не станешь этого отрицать? Он, пусть и не сильно, но похож на меня. Думаю, мало кто заметил, но Лян это видел. Возможно, твой отец тоже.

Алекс не смог выдержать пронзительного взгляда Лизы.

— Если ты намекаешь, что я…

— Я не намекаю, — уверенно сказала она. — Я говорю тебе открытым текстом, что он напоминал тебе меня в молодости. Поэтому я и подумала, что это будет полезно для тебя: поможет преодолеть сомнения и позволит выйти из тени отца, от которого тогда только и осталось, что тень, — Лиза грустно улыбнулась. — Отнять любовника, внешне напоминающего мачеху, у человека, такого же властного и жестокого, как твой отец, довольно символично, ты не находишь?

— Я не знаю, что я чувствую сейчас к тебе, Лиза, — отвращение или восхищение.

— Конечно же, восхищение, — сказала она. — Ты всегда мной восхищался. А теперь серьёзно, Алекс. Эти двое могут сколько угодно делать вид, что Джейсон выращивает цветочки и стирает пыль со своих тридцати часов, но я абсолютно точно знаю, что он оказывает влияние на решения Астона. Наши интересы редко пересекаются, но всё же этого не избежать. Нам придётся столкнуться с Астоном, и вот тут ты должен следить за мной, а я — за тобой, чтобы наши решения были продиктованы здравым смыслом и необходимостью, а не желанием вывести из-под удара Джейсона. Мы оба, и ты, и я, уже допустили много ошибок из-за него. Я не хочу повторения. И помни, он нас не пощадит.

Алекс презрительно усмехнулся:

— Откуда такая уверенность? Ты видела его один раз в жизни.

— Мне этого хватило, и, как ты теперь знаешь, он мой сын, — равнодушно сказала Лиза, но на этот раз у неё плохо получилось изобразить безразличие: Алекс видел, как ей тяжело и неспокойно внутри.

— А ведь то, что о тебе говорят, правда, — сказал он, подумав, — у тебя нет сердца.

— Я считаю это основанием для гордости, — заносчиво и холодно ответила она, вздёрнув подбородок. — У тебя есть сердце, Алекс, и что? Ты до сих пор не можешь забыть человека, который никогда не будет твоим. Который не был твоим ни на секунду, даже когда ты его трахал. Ах, и у Джейсона тоже есть сердце! И где он теперь? После всего, что было, он… Даже сказать противно… — Лиза, насколько позволяла ей ограниченная из-за пластических операций мимика, пренебрежительно сморщилась: — Как собака, лижет руку, которая его бьёт. Так что лучше я останусь без сердца.

Алекс покачал головой. Он, даже хорошо зная Лизу, не мог поверить, что она настолько безжалостна и равнодушна. Сейчас за неё говорили боль и сожаление.

— Я понял тебя, спасибо, — вежливо сказал он и пошёл к выходу из комнаты. — Думаю, обед уже подан.

На полпути он остановился и свернул к столу, где лежал планшет. Он вновь включил его и бросил взгляд на статью и маленькую фотографию в верхней части страницы. Лиза была права: он это уже читал. И он знал гораздо больше, чем здесь было написано.

А ещё он знал, что журналистке, настрочившей эту статью, сильно не поздоровится. Астон будет в бешенстве. А Джейсон… Джейсон прочитает её, равнодушно улыбнётся и тут же забудет.


Дата: 20 сентября 2014

Рубрика: Новые лица

ПОБЕГ ОТ ГОРОДСКОЙ СУЕТЫ: ПРЕКРАСНОЕ УЕДИНЕНИЕ В МАРШАЛ ПОЙНТ

Колумнист: Бетси Олмстед[53]


КЕННЕБАНКПОРТ — Постоянные читатели «Йорк Каунти Уикэнд», конечно же, знают, что в рубрике «Новые лица» обычно публикуются интервью с теми, кто лишь недавно присоединился к дружелюбному сообществу нашего графства. В сегодняшнем выпуске я сделаю исключение. Во-первых, в этом номере не будет привычного интервью; во-вторых, речь пойдёт не о постоянных жителях Кеннебанкпорта, а о приезжающих на летние месяцы.

«Почему же столько исключений?» — можете поинтересоваться вы.

Потому что те, о ком я собираюсь рассказать сегодня, за последние несколько месяцев сделали по-настоящему существенный вклад в улучшение жизни в Кеннебанкпорте и графстве Йорк. Герои нашей колонки — Дэниел Астон и Кайл Ирвинг (на фотографии слева и справа соответственно), проживающие в одной из самых уединённых частей города — на мысе Маршалл Пойнт. Для читателей нашей газеты, не знакомых с географией Кеннебанкпорта, сообщу, что это район, отделённый от основной части города бухтой Сэмпсона. Там находится всего около двадцати поместий.

В начале этого года от имени мистера Ирвинга были сделаны существенные пожертвования на реставрацию зданий в историческом центре Кеннебанкпорта и на ремонт и частичную перестройку общественного центра. В нём сейчас проходит выставка, посвящённая маякам нашего штата. Выставка пользовалась большой популярностью у отдыхающих и, по словам Ларри Фрэнка из Управления по туризму штата Мэн, способствовала росту популярности туров по маякам. Выставка была организована совместно с библиотекой Макартура (Биддефорд) и Музеем маяков (Рокленд). Музей маяков так же пользуется финансовой поддержкой мистера Ирвинга, как и Музей при Портлендском маяке.

Я была бы рада встретиться с Кайлом Ирвингом и задать ему несколько вопросов, в том числе и о причинах его особого интереса к маякам, но, к сожалению, ни Ирвинг, ни Астон не дают интервью. Об этом нам сообщил персональный ассистент последнего, Генри Брент.

Дом в Кеннебанкпорте был куплен Дэниелом Астоном в декабре 2013 года и существенно переделан. Как можно понять, его обитатели больше всего ценят уединение — поэтому они и предпочли тишину и удалённость Маршал Пойнт гораздо более популярным районам города поблизости от «Буш Компаунд»[54] или же приятному дружественному обществу Оганквита[55]. Дом стоит в центре большого участка на самом берегу океана. Его обитатели ведут весьма замкнутое существование и редко покидают дом, всегда в сопровождении охраны.