— Ничего особенного. Как обычно, — ответил он, направляясь в сторону ванной. — Единственное отличие от стандартной поездки — я часто вспоминал, что в гостинице меня ждёшь ты. Так что не вздумай заснуть! Я скоро.

— Ничего не могу обещать, — сказал Джейсон, потягиваясь.

Дэниел усмехнулся и покачал головой перед тем, как скрыться за дверью. Он вернулся буквально через несколько минут и нырнул в нагретую Джейсоном постель.

— Иди ко мне, — прошептал он, прижимая к себе стройное горячее тело.

Они оба любили это медленное начало, лёгкие будоражащие поцелуи, исследование тел друг друга, ласки — сначала осторожные, но потом всё более жадные, разжигающие страсть в настоящий пожар. Наконец Дэниел спросил:

— Как ты хочешь?

— Сзади, — ответил Джейсон, переворачиваясь на живот.

— Становись на колени.

В этом положении Дэниелу было легче всего стимулировать ту точку, что заставляла любовника стонать и замирать от удовольствия. Он держал Джейсона за тонкую, как у подростка, талию и направлял его тело так, чтобы оно лучше, точнее отвечало на его собственные движения. Ничто и никогда раньше не доставляло ему такое удовольствие, как обладание этим юношей и этим телом, в котором каждая маленькая чёрточка восхищала его, вызывая страсть и нежность: и покорно изогнутая шея, и цепочка позвонков, и спутанные пряди волос, и почти невыносимая теснота между его бедёр. Но ему всегда было мало одного только тела, он хотел словно бы вынуть из него душу и коснуться её, взять, удержать, схватить, понять…

Они лежали рядом, переплетя пальцы рук, и смотрели друг на друга. На губах Джейсона застыла тихая загадочная улыбка, глаза были полуприкрыты.

— Ты так улыбаешься только в такие моменты, — сказал Дэниел, — и то не каждый раз.

— Я счастлив, — просто ответил Джейсон.

— Жаль, что я не могу сделать так, чтобы ты был счастливым всегда, — медленно произнёс Дэниел.

— Я счастлив, — повторил Джейсон. — Даже если у нас нет будущего, даже если это всего лишь на пару месяцев, я всё равно счастлив. Даже если нам осталось несколько дней — пусть так. Мне стало всё равно.

Джейсон говорил, не глядя на Дэниела, остановив взгляд на потолке.

— Мне было очень плохо, — продолжил он, — ты даже не представляешь, как… Но боль притупилась. Я не могу больше быть несчастным, не хочу… Я хочу быть с тобой, вот и всё. Не оглядываться назад, не думать о последствиях, не испытывать вины. Просто быть с тобой.

За завтраком Джейсон спросил:

— Сегодня я опять не увижу тебя целый день?

— Да, скорее всего. У меня много дел, а времени всего два дня. Завтра я еду в Париж.

— Да, я в курсе, — заметил Джейсон. Брент исправно присылал ему копию расписания Астона на месяц и периодически сообщал об изменениях.

— Ты можешь остаться здесь, съездить в Лозанну, куда угодно. Тебе не обязательно возвращаться в Лондон.

Почти все свои свободные от работы дни Дэниел проводил с семьёй. И пусть по количеству дней любовнику доставалось даже больше, чем законной супруге, качество этих дней было разным. Если Камилла получала супруга в полное распоряжение на весь уикенд, то Джейсону приходилось иметь дело с уставшим после долгого рабочего дня Астоном или же сопровождать его на очередной деловой ужин или приём.

После трёх дней, которые Дэниел должен был провести в Париже с семьей, они с Джейсоном собирались в Токио. Дэниел сам предложил, чтобы Джейсон выбрал место, куда он хотел бы поехать во время пасхальных каникул. Тот выбрал Японию. Ему всегда любопытно было там побывать, к тому же время было удачным: можно было полюбоваться на цветущую сакуру.

— Наверное, ты прав, — сказал Джейсон. — Нет смысла на два дня возвращаться в Лондон. Я подумаю, чем мне заняться здесь. Возможно, поработаю. Я занялся аналитикой, которую ты попросил сделать.

— И как?

— Пока не знаю, застрял на подготовительном этапе. Но я успею к сроку. Мне просто интересно, откуда у тебя эта информация…

Дэниел поднял на него глаза:

— Банковские операции и кое-какие связи…

— Эти кое-какие связи, они… Они не вполне законные, Дэниел. Прости, но это очевидно. Ты не мог их получить, просто проанализировав транзакции. Это информация может исходить только непосредственно от организаций…

— Мы поговорим об этом позднее, Джейсон, — прервал его Астон, — например, в самолёте. Не здесь.

Джейсон кивнул.

— Неужели ты думаешь, что… — начал он.

— На самом деле нет, это маловероятно. Служба безопасности всё проверяет. Но никогда не стоит недооценивать своих противников… и партнёров, — Дэниел чуть улыбнулся. — И те, и другие весьма любопытны и изобретательны.

Джейсон со звоном опустил вилку и нож на тарелку.

— Извини. Я просто подумал… — он выдохнул и продолжил. — Я просто подумал про вчерашний вечер. Если номер прослушивают… Господи…

Дэниел рассмеялся.

— Ну, раскрытия этой страшной тайны можно не бояться. Все и без того в курсе, чем мы с тобой занимаемся наедине.

— Отвратительно… — поморщившись, произнёс Джейсон.

— Привыкай. Теперь это часть и твоей жизни. Ты согласился разделить её со мной.

Кофе они допивали в молчании. Джейсон думал о том, не остаться ли ему в Женеве. Налетаться на самолёте туда-сюда он ещё успеет: через три дня им нужно было лететь в Токио, оттуда ещё через пять дней в Гонконг, так как Астон, разумеется, распланировал всё так, чтобы совместить свои деловые поездки с коротким отдыхом в Японии. В Гонконге оставался только Джейсон (посмотреть достопримечательности), Дэниел же летел на три дня в Сингапур. Он сказал, что график у него будет очень напряжённым и не имеет никакого смысла ехать вдвоём. Потом он возвращался в Гонконг на какое-то торжественное мероприятие длиной в два дня, после чего они должны были вместе вылететь в Лондон.

Таким образом пятидневные каникулы в Японии превратились в турне по Юго-Восточной Азии длиной чуть ли не в две недели, и Джейсон едва успевал вернуться в Англию к началу следующего семестра. Зато он получит возможность хотя бы частично оценить тот бешеный ритм, в котором жил Дэниел.

Глава 28


Hold your hands up to your eyes again

Hide from the scary scenes, suppress your fears

So be mine and your innocence I will consume Muse

Май 2007


Джейсон вышел в холл и бросил беглый взгляд на уже приготовленный багаж. Ему до сих пор в таких ситуациях становилось слегка не по себе. Ещё год назад он жил на скромную зарплату и снимал маленькую тёмную квартирку в Бромли. Теперь же он жил в просторной квартире в престижном районе, а его украшенные монограммами чемоданы от Таннера Кролла паковала прислуга. Джейсон всё ещё не верил, что это происходило с ним и его жизнь так неузнаваемо изменилась, а он сам настолько легко и быстро приспособился к этим изменениям.

Помимо того, что он занимался с консультантом по этикету, Джейсон многому учился у Астона — тонкостям, мелочам. Дэниел получил спутника, вполне готового сопровождать его на мероприятия самого высокого уровня, но всё равно продолжал шлифовать его, указывая на мельчайшие особенности этикета, про которые невозможно было прочитать ни в одном руководстве, создавая безупречного во всех отношениях компаньона. Джейсон, каково бы ни было его личное мнение о некоторых условностях, легко всё запоминал и усваивал. Он был из тех, кому легко давалась жизнь по правилам, и он следовал им, почти не задумываясь.

Кое-чему Джейсон учился у Филиппа Аремберга, студента из Школы экономики, с которым он время от времени общался в течение последних трёх месяцев. Филипп заканчивал учёбу на юридическом факультете в этом году, но они были примерно одного возраста и имели общие интересы. Филипп состоял в близком родстве как с английскими, так и с бельгийскими герцогскими и графскими фамилиями. Но он определенно был не из тех аристократов, которые могут полагаться на доход с земель и собственности. Его семья была состоятельна, но не слишком, и он планировал начать независимую карьеру.

Как оказалось позднее, они вращались примерно в одних кругах: Филипп с правом на это по рождению, Джейсон — по прихоти Астона, но посещали разные мероприятия. Аремберг чаще присутствовал на семейных праздниках аристократии: свадьбах, днях рождениях, юбилеях свадеб (туда Дэниел мог явиться только с женой), а Джейсон — на собраниях деловой элиты. Часть гостей была одна и та же.

Они были знакомы уже два месяца, прежде чем впервые встретились на приёме у члена палаты лордов, на который Филиппа занесло капризом судьбы и настойчивой тётки. Джейсон заметил Филиппа в толпе в другом конце зала и вежливо кивнул. Он внутренне напрягся, надеясь, что до конца вечера сможет держаться в стороне от Аремберга. Однако Филипп имел иные планы и ближе к концу вечера всё же сумел застать Джейсона одного.

— Добрый вечер, мистер Коллинз, — очаровательным светским тоном произнёс Филипп.

— Добрый вечер, граф, — поприветствовал его Джейсон не менее любезно. — Не буду скрывать, удивлён нашей встрече.

— Удивлён, но не обрадован, — усмехнулся Аремберг. — Я сам удивлён, что здесь оказался. Тётушка была очень настойчива. Я здесь с ней — кстати, могу познакомить, она герцогиня — и с двоюродным братом. Вон, коротышка, разговаривает с каким-то полковником.

— Я был представлен герцогине. Не уверен, что она желает продолжать знакомство, — иронично улыбнулся Джейсон.

— Вовсе нет, ты ей очень даже интересен. Эти престарелые герцогини любопытны до невозможности. Ты не представляешь, сколько про тебя разговоров было перед Рождеством. Но я тогда тебя вообще не знал, а потом просто не сообразил, что ты и есть тот самый Коллинз.

— И что же обо мне говорят?

— Понятия не имею, что они на самом деле думают, но официально все сочувствуют мадам Астон, хотя мало кто её толком знает. Я с ней, кажется, тоже в родстве. Мой дядя Леопольд женат на Адель Эттинген. Хотя нет, она из Эттинген-Бальдерн, это совсем другая ветвь. В общем, в конце делается вывод, что не стоило принцу Максимилиану гнаться за деньгами и отдавать свою очаровательную дочь в лапы порочного чудовища. Это они про Астона. А с тобой все понятно — ты тянешь из него деньги. Как-то так.

— И тётушка разрешает тебе общаться со мной? — насмешливо поинтересовался Джейсон. — Ты спросил позволения?

— Тётушка бы год жизни отдала, чтобы что-нибудь про тебя разведать. Они же про тебя почти ничего не знают, ты нигде не появляешься, кроме как вместе с ним, никогда не говоришь, чем занимаешься, сколько тебе лет. Поначалу даже была версия, что ты несовершеннолетний.

— Уверен, ты сможешь восполнить пробелы в их знаниях, — невозмутимо заметил Джейсон.

— Придётся кое-что им рассказать, иначе не отстанут. Но знаешь, гораздо труднее будет сдержаться и не рассказать всё в университете. Швейцарский банкир, можно сказать, бросает свою жену ради твоих прекрасных глаз.

— Швейцарский банкир направляется сюда. Вы представлены?

— Он что, опасается за твою добродетель?

— Думаю, за неё уже поздно опасаться, — усмехнулся Джейсон.

Дэниела кто-то отвлёк разговором по пути, что дало Филиппу возможность безопасно скрыться. Астон первым делом спросил:

— Кто это был?

Джейсон улыбнулся:

— Студент с юридического факультета. Я тебе говорил про него — Филипп Аремберг.

— Так значит, он из тех самых Арембергов? Они, кажется, из Бельгии или Голландии?

— Из Бельгии. И как ты всё это помнишь?

— Мой отец был помешан на генеалогии и меня заставлял её изучать. Я разве что Готский альманах вместе с Дебреттс[12] наизусть не учил.

— Откуда такая страсть? Он ведь, кажется, был не из знати.

— Как сказать, его прадед был виконтом Астоном. Потом череда младших сыновей, не наследовавших титула, и браков с незнатными женщинами. Так что Аремберг хотел? — Дэниела было не так-то просто отвлечь.

— Ничего особенного. Просто увидел знакомое лицо, — ответил Джейсон и добавил: — Надеюсь, он умеет держать язык за зубами.

— Джейсон, ты знаешь, что это рано или поздно случится.

— Лучше поздно, чем рано.

Филипп не стал рассказывать другим студентам о том, что узнал. У Джейсона появился шанс хотя бы первый год окончить, не будучи овеянным скандальной славой. После того случая они с Арембергом стали общаться даже больше — в основном, по выходным, когда Дэниел уезжал к семье, но не слишком часто. Джейсон нередко отклонял приглашения Филиппа на очередную вечеринку или обед, отшучиваясь тем, что не хочет портить его репутацию. Тот обычно парировал, что охотно променял бы свою хорошую репутацию на те огромные связи в деловых кругах, к которым Джейсон имел доступ через Астона. «У меня есть титул и куча родственников с не менее звучными титулами, но, к сожалению, не они правят миром последнюю пару столетий. Ты общаешься с теми, у кого есть реальная власть, — говорил он. — Я бы полжизни отдал за то, чтобы вращаться в этих кругах, а не среди графов и герцогинь».