— Да, ты просто обрушиваешь на несчастного всю свою финансовую мощь.

— Примерно так, но я не опускаюсь до шантажа.

«Кроме как в случае со мной», — подумал Джейсон, но вслух сказал совсем другое:

— Но ведь Ридж тоже наверняка провёл подобное расследование, и он может знать про торговлю оружием.

— Он кое-что разузнал, но очень мало. Я гораздо более осторожен, чем он. Ридж считает, что переправка оружия — побочная деятельность одного из стивидоров[17], и совершенно не представляет масштабов. Что самое смешное, он даже планирует взять эту деятельность под свой контроль и перевести её в терминал B, когда им завладеет.

— Он так уверен, что терминал достанется ему?

— Пока уверен. Он не воспринимает мою компанию настолько серьёзно, как следовало бы. «Ридж Порт Холдингс» гораздо крупнее, у моего карманного портового оператора всего пять небольших терминалов. Бизнес оказался довольно доходным, но первоначально он был нужен отцу только для прикрытия. Новых контрактов с портами мы не заключали уже пять лет. Это, так сказать, побочный вид деятельности. Ридж видит только то, что я хочу показать. Для него я владелец какого-то мелкого швейцарского банка и мало кому известного инвестиционного фонда, председатель правления незначительного портового оператора и ещё пары компаний. Он не понимает, что за этим на самом деле стоит.

Астон собирался купить терминал за сто восемьдесят миллионов долларов (по мнению Джейсона, слишком дорого), но допускал, что цена может ещё немного подрасти. Дополнительно он был готов инвестировать до двухсот миллионов в развитие другого порта «Юнион Атлантик» во Флориде и помочь компании в заключении новых контрактов для этого порта, загруженного сейчас лишь на семьдесят процентов.

В папке содержались также планы по переоборудованию терминала и его коммерческому развитию. Всего этот проект потребовал бы в следующем году вложений на сумму более полумиллиарда долларов, и несколько документов были посвящены тому, из каких источников его финансировать.


***

По возвращении Дэниела всё вокруг снова завертелось. У Джейсона добавилось обязанностей на работе, так как подготовка сделки по комптонскому порту порождала неимоверный поток бумаг. Переговоры сейчас были в активной стадии, но на заключение окончательного соглашения не приходилось рассчитывать раньше весны следующего года.

За те несколько недель, что Джейсон провёл в офисе Астона, он узнал очень многое о его работе, а ещё — невольно — о его семейных делах. Ими занимался Брент, но Элен Вернье тоже принимала участие, и они иногда обсуждали кое-какие вопросы между собой. Из их кратких комментариев, а также нескольких ненамеренно услышанных телефонных разговоров Джейсон узнавал о той части жизни Дэниела, о которой предпочитал не думать. Иногда ему хотелось выйти из кабинета, чтобы ничего не слышать, иногда, наоборот, он начинал испытывать болезненное любопытство, но оба состояния были одинаково мучительны для него.

Он знал теперь, когда и какие мероприятия посещает Дэниел с женой, куда они вместе ездят, сколько Камилла расходует на благотворительность, а сколько — на одежду и стилистов (одной только её причёской занималось три человека: два парикмахера в разных городах и один специалист по окраске волос), и в каком ресторане им зарезервирован столик. Он узнал, что София, пятилетняя дочь Дэниела, больна астмой, что уже сейчас решается, в какую школу-пансион отправится его сын через два года, что по просьбе Камиллы покупается новый лимузин, белый «Майбах», и ещё сотни других мелочей, которые делали жену и детей Дэниела живыми, яркими и настоящими. Это, пожалуй, расходовало больше его сил, чем сама работа.

Астон заметил, что Джейсон снова стал подавленным и даже на его ласки в постели отвечал как-то замедленно, словно неохотно. Джейсон говорил, что просто устаёт. Он не видел смысла в том, чтобы раскрывать истинные причины: почти год назад он согласился быть с ним, несмотря на обман, жену и детей, и что проку было снова возвращаться к этому больному вопросу?

Ещё одним напоминанием о другой жизни Дэниела стал визит его кузена, Энтони Дугласа, довольно-таки дальнего родственника по отцовской линии, жившего и работавшего в Лондоне. Он приехал вечером в особняк Астона на Уилтон-кресент для обсуждения деловых вопросов и остался на ужин. Джейсон встречался с ним уже не в первый раз и свободно участвовал в беседе за столом, чем заслужил слегка удивлённый, но, тем не менее, одобрительный взгляд Дэниела, которому была не по душе привычка Джейсона отмалчиваться даже в узком кругу гостей. Дуглас работал на «Ллойд»[18], и после того, как узнал, что Джейсон учится на факультете актуарных расчётов, они переключились на всем им близкие и потенциально безопасные темы страхования и управления рисками. Джейсон практически никогда не сталкивался с этими вопросами в реальной практике, но, по крайней мере, хорошо понимал предмет разговора и был им заинтересован.

— Вы неплохо подкованы для студента, который окончил только один курс, — заметил в конце беседы Дуглас. — Возможно, через несколько лет мы станем коллегами.

— Думаю, не так-то просто попасть на работу в «Ллойд», — ответил Джейсон.

— Хм, смотря на какую должность. Не думаю, что у вас будут проблемы с трудоустройством в этой сфере. Кстати, вы знаете, что семья Дэниела — одни из старейших и крупнейших акционеров «Свисс Ре»[19]? Какая у тебя доля? — обратился он к Астону. — Восемь процентов, кажется?

— Пять с небольшим, — уточнил Дэниел.

— Всё равно это миллиарды. Так что подумайте о карьере в области перестрахования, Джейсон.

— Я пока не загадываю так далеко в будущее.

— И зря, о будущей карьере стоит думать с первого курса, а может быть, даже до поступления.

— Я имел в виду моё будущее с мистером Астоном, — пояснил Джейсон, опустив глаза в тарелку.

На пару секунд за столом повисло неловкое молчание, но Дуглас тут же быстро нашёлся и переключился на другую тему. Джейсон ругал себя на все лады: он сам не понимал, как у него вылетела эта фраза. После ухода гостя ему предстоял жёсткий разнос от Дэниела: тот терпеть не мог такого рода замечаний, а в этот раз — что ещё хуже — оно прозвучало в присутствии постороннего. Даже сейчас, после нескольких минут на обдумывание, он не мог окончательно решить, что имел в виду Дуглас, когда ставил в разговоре рядом семью Дэниела и его, Джейсона, будущую карьеру. Он либо действительно полагал, что Джейсон может рассчитывать на помощь Астона, либо таким изощрённым образом пытался намекнуть как раз на обратное: есть старая уважаемая семья и есть вы, не имеющий к ней никакого отношения выскочка. Это замечание вкупе с его вновь ожившими переживаниями по поводу жены и детей Дэниела вывели Джейсона из равновесия, и он сказал то, что не должен был.

После окончания ужина Дэниел с Дугласом отправились побеседовать в библиотеку, а Джейсон поднялся наверх, где, не в силах сосредоточиться, безрезультатно просидел чуть ли не час за простейшими заданиями по временным рядам.

В библиотеке Дэниел налил гостю виски, а себе коньяку.

— И всё-таки я не могу понять тебя, Дэниел, — произнёс Дуглас, делая первый глоток.

Астон вопросительно посмотрел на него.

— Он того стоит? Я никогда не испытывал абсолютно никакого интереса к мужчинам, но в этом случае я, чисто теоретически, могу поставить себя на твоё место. Он объективно хорош: образован, воспитан и красив. С этим не поспоришь. Но я смотрю на него и думаю: он того не стоит…

— Чего он не стоит? — чуть нахмурившись, спросил Дэниел.

— Я не имею в виду деньги, которые ты на него тратишь. Я говорю о твоей семье. Камилла — идеальная жена, и ты рискуешь своим браком ради этого мальчишки. На её месте я бы давно послал тебя к чёрту и развёлся. Не знаю, почему она этого до сих пор не сделала.

— Мы не собираемся разводиться, хотя у нас с ней сейчас не самые лучшие отношения.

— Господи, неудивительно! — воскликнул Дуглас. — Что ты в нём нашёл? Знаешь, кого он мне напоминает? Моделей из модных журналов — исключительно красивы, аж дух захватывает, но годны только на то, чтобы трахнуть разок-другой. Ни на что большее. Даже среди моих знакомых найдётся парочка идиотов, которые пробовали с ними встречаться: привлекательный фасад, а за ним — бесчувственная корыстная стерва.

— Я воспринимаю его иначе, — уклончиво ответил Дэниел.

— Тебе виднее, я-то встречался с ним всего несколько раз. Но, честное слово, он похож на красивую куклу. Хочется поставить его в витрину, сдувать пылинки и хвастаться перед гостями. Но жить с ним? Боже упаси… В нём нет ничего человеческого, он даже улыбается только тогда, когда это уместно.

Дэниел негромко хохотнул:

— Да, он мало склонен к выражению эмоций. Просто он… Мы не можем судить его по меркам обычных людей.

— Боже, Дэниел, о чём ты? Он пришёл к нам с другой планеты? — Дуглас закатил глаза.

— Он родился в очень необычной семье. Я мало с кем могу поговорить об этом по разным причинам. Ты, наверное, первый человек, кто может выслушать меня и понять, но я не хочу, чтобы эта информация выходила за пределы этой комнаты. Его семья, вернее, его отец был очень своеобразным человеком. Думаю, он страдал каким-то психическим расстройством. Он сам не испытывал эмоций и не выносил их проявлений в других людях.

— Дэниел, ты не думал, что Джейсон тоже?..

— Нет, скорее, наоборот. И тем тяжелее ему было. Если подумать, меня тоже с детства приучали к сдержанности в проявлении чувств, но никто не пытался внушить, что я не должен чувствовать. Это не принимало патологических форм. И я не был изолирован от общества в такой степени, как это происходило с Джейсоном. Ему не повезло дважды — он оказался очень одарённым ребёнком.

— По-моему, это наоборот — везение.

— Это всегда тяжело для ребенка и в сто раз хуже, если у тебя безумный папаша. Его образованием занимался отец. Джейсон не ходил в детские центры, не играл с другими детьми, не посещал школу. В плане взаимодействия с другими людьми он до сих пор учится тому, что мы освоили в подростковом возрасте.

— Послушай, Дэниел, тебе не кажется, что это слишком? Мало того, что ты связался с двадцатилетним мальчишкой, так он ещё и то ли ненормальный, то ли умственно отсталый.

— Признаю, у него есть свои особенности, но он определенно не умственно отсталый. Он сдал выпускной школьный экзамен в одиннадцать лет. В восемнадцать ему предложили работать на американское правительство. В двадцать, когда я с ним познакомился, он строил матмодели, которые могут построить лишь очень немногие из моих аналитиков с многолетним опытом.

— Вся эта история про несчастного гениального мальчика… Тобой движет жалость. Но он… Он же ничего не может тебе дать… В эмоциональном, человеческом плане: когда ты приходишь домой после тяжелого дня и можешь рассказать кому-то о том, что тебя беспокоит, а он сочувствует, находит особенные слова именно для тебя.

— Я понимаю, о чём ты. Но иногда не нужно слов.

Глава 33


Лондон, ноябрь 2007


Когда Дэниел вернулся в Лондон после нескольких дней с семьей, он нашёл Джейсона больным, с охрипшим голосом, насморком и покрасневшими глазами. Джейсон сказал, что лучше пока останется у себя дома и не будет приезжать в офис. Дэниел не возражал, но через день временно перебрался в квартиру на Кадоган-сквер.

— Первый раз за полтора года вижу, чтобы ты болел, — заметил он. — Значит, ты всё-таки человек.

— Да, болею я редко, — согласился Джейсон и добавил: — Зато в подростковом возрасте болел, не переставая. Наверное, все вирусы тогда перебрал, поэтому до меня добираются лишь самые злые мутации. Не боишься заразиться?

— Нет. С другой стороны, если я заболею, ты будешь за мной ухаживать… Постарайся выздороветь к пятнице. Я приглашён на приём к Глендону.

— Я помню. Ты не можешь поехать без меня?

— Могу, но лучше с тобой. Он меня не просто так приглашает, предстоит серьёзный разговор в узком кругу. Тебя вряд ли допустят, но твоя помощь может потребоваться.

— В твоём расписании указано, что это празднование дня рождения.

— Прекрасный повод собрать нужных людей, не привлекая внимания, — усмехнулся Дэниел. — Из-за дня рождения мне как раз и неудобно брать с собой Мецлер.

Джейсон провёл три дня дома, понемногу занимаясь учёбой и готовя ответы на письма, которые пересылала ему мисс Вернье. Ему даже показалось, что он немного скучает по офису с его напряжённой живой атмосферой. Он, к своему собственному удивлению, прекрасно поладил с секретарями Астона. Впрочем, чему было удивляться: те, кто сумел поладить с Дэниелом Астоном, смогут поладить с кем угодно.