И тогда зазвонил телефон. Эрик недовольно поморщился, потянулся к трубке — но телефон стоял по другую сторону кровати, и он не мог дотянуться. После третьего звонка автоматически включился автоответчик. К сожалению, он был настроен на полную громкость. Двое в постели услышали громкий радостный голос, для одного из них слишком знакомый — голос Сьюзан Филдинг.

— Коллинз, я все поняла! — кричала она в трубку. — Вы не хотите на мне жениться, потому что у вас есть другая женщина! Вот та, на фотографии! Но, знаете что, Коллинз? Она вам не подходит! Вам нужна жена, которая сможет вести хозяйство и воспитывать детей. Женщина, для которой вы будете первым. Коллинз, подумайте об этом! И позвоните мне утром, ладно?

Эрик рухнул на кровать, обхватив голову руками, понимая, что все испорчено. Кортни растерянно обвела глазами спальню, словно не понимая, как она здесь очутилась. Взгляд ее упал на дверь в ванную. Соскочив с кровати, Кортни устремилась туда и открыла на полную мощность холодную воду. Умывшись и охладив разгоряченное тело, она надела висевший на вешалке коричневый халат и туго затянула пояс. Ее знобило. Эрик все так же сидел, не двигаясь. Кортни взяла в ванной второй халат — красный, накинула ему на плечи и сказала: — Может быть, ты объяснишь мне, что это значит?

Глава 9

Да тут и объяснять нечего, — пробормотал Эрик, надевая халат. — Это та девушка, которую я позавчера приютил в своем домике. Вбила себе в голову, что я должен на ней жениться, раз она провела ночь со мной под одной крышей.

Кортни упала в кресло. Тело ее вдруг налилось свинцовой тяжестью.

— Эрик, ты спал с ней?

Эрик поднял руку, словно защищаясь, но, встретившись с взглядом Кортни, не отвел глаз.

— Конечно, нет, черт побери! И пальцем ее не тронул! Я накормил ее ужином, предоставил спальню, утром приготовил завтрак и отвез ее в Херитедж. Что, по-твоему, я должен был делать — бросить ее ночью под проливным дождем? А теперь она заявляет, что я погубил ее доброе имя и должен на ней жениться. — Эрик вымученно улыбнулся, но Кортни не ответила на

его улыбку.

— Ерунда какая-то, — проговорила она.

— Просто смешно, — согласился с ней Эрик. — Только мне не до смеху. В Херитедже на нас набросились репортеры. Я оставил ее с ними объясняться, а сам уехал. Это было вчера. Сегодня она заявляется ко мне в офис и сообщает, что выпуск новостей видели ее родители, что они в шоке и что я навеки ее опозорил.

Кортни не отводила от него пристального взгляда.

— А откуда она знает обо мне? Эрик нетерпеливо махнул рукой.

— По фотографии. У меня в машине лежит газета с репортажем о Черно-Белом бале и нашей фотографией. Хотел тебе показать, но забыл. Она — тоже фотограф, снимает этакие душещипательные пейзажи со зверюшками… Черт возьми, я ее два часа сегодня урезонивал! Мне казалось, она все поняла, так нет же…

— Ясно. — Кортни плотнее запахнула халат, но это не помогло: ее по-прежнему била крупная дрожь. — Мы провели вместе весь вечер, и ты даже не удосужился мне об этом рассказать!

— Господи, да зачем? — Эрик встал, выключил автоответчик и, обойдя кровать, подошел к ней. — Кортни, я понимаю, как тебе сейчас неприятно. Но я совсем не знаю эту девушку, и она ничего для меня не значит. Или ты мне не веришь?

Нет, эти ясные синие глаза не лгали. Кортни верила Эрику — дело не в этом. Почему он ничего ей не рассказал? Действительно считал, что это неважно? Неужели тут же забыл? А может быть, Кортни права, и он неспособен делиться радостями и горем с близким человеком, предпочитая держать все в себе?

Перед лицом неожиданности Кортни всегда терялась. Другая женщина, претендующая на брак с Эриком, была для нее неожиданностью, и весьма неприятной. Кортни нужно было время, чтобы разобраться в происходящем — и в своих чувствах по этому поводу.

— Эрик, сколько этой женщине лет? — спросила она, потирая переносицу.

— Двадцать три.

— И, я полагаю, она не уродлива.

— Отнюдь, — признал Эрик, — даже напротив. Такая энергичная маленькая блондинка. И притом девственница. Это она мне поведала сегодня за обедом.

Пусть он и вправду ее не тронул, но кто поручится, что ему не хотелось переспать с маленькой энергичной блондинкой, притом девственницей? Слава Богу, об этом Кортни не спросила. Однако, не удержавшись, заметила:

— Некоторые мужчины любят молоденьких девушек.

— Но не я, — коротко ответил Эрик. Глаза его недобро сузились: Кортни поняла, что он не ожидал от нее таких слов.

Но Кортни не собиралась щадить Эрика. Ах, он обиделся! А что почувствовала она, когда узнала, что он что-то от нее скрывает?

Кортни поднялась.

— Ладно, — проговорила она, слегка коснувшись его плеча. — Не расстраивайся. Я уверена, все уладится. А сейчас мне пора домой.

— Кортни!.. — начал он, но тут же беспомощно замолчал. — Ну посуди сама, как бы я стал об этом рассказывать? И зачем? Я просто не хотел портить тебе настроение! Неужели ты не понимаешь?

— Пытаюсь понять. — Кортни выдавила из себя улыбку, но уголки губ ее тут же снова угрюмо опустились. — Знаешь, если бы это произошло неделю назад, я бы просто посмеялась… Впрочем, нет, смеяться не стала бы. Мне очень не нравится, что твоя новая знакомая воспринимает возникшую ситуацию так серьезно. Но, по крайней мере, это не поразило бы меня так, как сегодня… Эрик, ведь это случилось, когда мы уже лежали в постели! Мне это… не знаю… очень неприятно. У меня появилось чувство, что мы строим свои отношения на чужом несчастье… — Кортни хотела еще что-то добавить, но вместо этого нагнулась и начала собирать свои вещи. Голова у нее горела, ей хотелось поскорее убраться отсюда.

Эрик двинулся к ней.

— Кортни, не позволяй ей портить нашу жизнь! — настаивал он. — Она очень молода и, как все молодые, категорична. Кортни, мне очень жаль, что так получилось; но пойми, это недоразумение не имеет никакого отношения к тебе… к нам с тобой.

— Да, да, конечно, — торопливо отозвалась Кортни уже в дверях. — Я все понимаю. Но мне пора домой.

Кортни оделась в гостиной. Эрик не пошел за ней — уважая ее право на уединение, он ждал, пока она приведет себя в порядок. На кофейном столике стояло забытое шампанское, вазочки с конфетами и пирожными. Сердце Кортни сжалось. Эрик прав: нельзя принимать эту глупую историю так близко к сердцу. Почему же ей так тяжело, что жить не хочется? Снова, как когда-то с Питером, она чувствует, что бьется о глухую стену… Нет, об этом она подумает позже.

Через несколько минут Кортни была уже готова. Она слышала, как Эрик вышел на кухню, и хотела принести ему рубашку, но он появился в гостиной в свитере на голое тело, с двумя бокалами апельсинового сока, один из которых протянул ей.

— Спасибо, — кивнула она. Сок был холодным, терпким, с вязкой мякотью: Кортни жадно осушила бокал — горло у нее горело по-прежнему.

Эрик бесстрастно наблюдал за ней. Что бы он ни чувствовал — гнев, боль, разочарование — на лице не отражалось ничего.

Кортни одернула блейзер, не зная, куда девать руки.

— Домой я доеду одна. Машину можешь пригнать утром.

— Я тебя отвезу. — Он тоже надел пиджак и снял с крючка ключи от машины.

— Ты на меня сердишься? — спросила она.

— Нет, что ты.

Он взял ее под руку и вывел в холл, но на улице отпустил. В ноздри ей ударил пряный запах эвкалипта.

— Не забудь, что у меня в багажнике твой чемодан, — напомнил он.

— Не беспокойся, не забуду.

Они ехали в напряженном молчании. Глядя в окно, Кортни тщетно пыталась придумать нейтральную тему для разговора. Наконец, уже на Пасифик-роуд, она решила поговорить о деле:

— На следующей неделе я еду на два дня в Чикаго. Мне хотелось бы остановиться в каком-нибудь новом отеле.

Эрик бросил быстрый взгляд в ее сторону.

— А чем тебя не устраивает прежний?

— Он всем хорош, просто надоели большие отели. Я устала от бесконечных коридоров и безликих дверей с многозначными номерами. Хочется чего-нибудь маленького и уютного.

— Я слышал немало похвал гостинице «Уэбстер». Всего двадцать номеров, комфортабельные комнаты, доставка утренней газеты, качественное обслуживание. Подходит?

— Отлично. Звучит очень заманчиво. Я еще не определила дату отъезда; ближе к делу позвоню тебе и скажу.

Эрик не отвечал.

— Ты больше не хочешь со мной встречаться? — спросил он вдруг.

Кортни нервно сцепила руки на коленях.

— Сейчас — нет. Пока ты не уладишь эту историю. Согласись, в этом есть смысл.

— Никакого смысла не вижу, — мрачно отозвался Эрик.

— Но, Эрик, это твоя проблема, тебе ее и решать.

— Согласен. И я ее решу. Но мне и в голову не приходило, что ты покинешь меня при первой же неприятности. Бросишь из-за дурацкого недоразумения, в котором я ни сном, ни духом не виноват!

Сердце у Кортни упало куда-то в пустоту — но она не повернула головы.

— Ты хочешь сказать, что я не прошла проверки на прочность?

— Если хочешь, да.

— Извини, я сейчас не в настроении сдавать экзамены. — Ответ прозвучал резче, чем хотела Кортни, и она сама это заметила. — Прости. Я не хотела тебя обидеть. Я, кажется, сама не понимаю, что говорю. Конечно, мы будем встречаться, если ты хочешь. Только… на тех же условиях, что до сих пор.

Эрик протянул руку и сжал ее холодную ладонь.

— Хорошо, я согласен. Пока я не разберусь с этой историей.

Эрик, похоже, был уверен, что в два счета избавится от назойливой претендентки на свою руку. Но Кортни одолевали дурные предчувствия. У красивой юной девушки, твердо решившей заполучить мужчину, немало средств для достижения цели: молодость и красота— главные, но отнюдь не единственные. Эрик ни разу не назвал ее по имени. Может быть, таким способом он хотел превратить ее в бесплотный призрак; но Кортни с детства боялась привидений. Девушка без имени представлялась ей какой-то сказочной колдуньей, способной приворожить Эрика даже против его воли.

Машина подъехала к ее дому. Эрик открыл дверцу, помог Кортни выйти и поцеловал ее в лоб. Она в ответ крепко обняла его, стараясь прогнать мысль, что это, быть может, в последний раз.

— Чемодан, — напомнила она.

— Ах да!

Вместе с ней он поднялся на крыльцо и поставил чемодан у дверей.

— Я позвоню тебе завтра?

— Хорошо, — согласилась она и попыталась улыбнуться, но онемевшие губы не складывались в улыбку. — Доброй ночи, Эрик.

Протянув руку, он нежно погладил ее по пылающей щеке.

— Кортни, у тебя, кажется, жар. Ложись в постель и хорошенько выспись.

— Обязательно, — успокоила она его, хотя подозревала, что в эту ночь не заснет. Подождав, пока Эрик спустится с крыльца, Кортни захлопнула дверь, прислонилась к ней и несколько минут стояла так, тупо глядя в пустоту.

Самое смешное — хотя, может быть, это вовсе не смешно — ей почему-то казалось, что Эрик приютил у себя в ту ночь юношу. По телефону он говорил что-то о «путешественнике», и Кортни сразу представила себе паренька на спортивной машине и с удочками, который волнуется оттого, что не может позвонить домой, а мама там с ума сходит…

Значит, Эрик приехал к ней в аэропорт Сразу после обеда с той девушкой. И не сказал ни слова. Хорошо, он не хотел портить ей настроение при встрече. А потом? Они провели вместе целый вечер и болтали обо всем на свете. Почему же он не рассказал ей эту историю — хотя бы как забавный анекдот?

Кортни пыталась убедить себя, что Эрик едва ли интересуется настойчивой блондинкой. В конце концов, он ухаживал за Кортни шесть месяцев. Такое терпение и постоянство плохо вяжется с образом бессовестного бабника. Однако Кортни слышала — и видела своими глазами — немало историй о зрелых мужчинах, безумно влюблявшихся в женщин гораздо моложе себя. Мужчине льстит внимание юной особы; рядом с ней он сам чувствует себя молодым. Любовь молоденькой девушки дает мужчине еще один шанс, надежду на новую жизнь, предлагает источник живой воды — какой мужчина устоит перед таким искушением?

Возможно, думала Кортни, Эрик не испытывает комплексов по поводу своего возраста. Или думает, что не испытывает. Но что, если девица не оставит его в покое? Кортни вошла в гостиную и остановилась перед зеркалом. Да, она привлекательна — но выглядит на все свои тридцать три. Кожа ее не так гладка и упруга, как в юности; она покрылась патиной зрелости — но к чему мужчине зрелость? Волосы по-молодому густы, но все реже она распускает их по плечам — взрослой женщине не к лицу молодежная прическа. Карие глаза все реже зажигаются восторгом или любопытством: они потускнели, и в глубинах их залегла потаенная печаль…