— Очень мило с твоей стороны прорекламировать книгу Тео, Тревор, — поблагодарила я его, когда мы с Беверли ехали по Пиккадилли три дня спустя, направляясь на презентацию книги. На работе был полный завал — Беверли первый день вышла после болезни, — так что у нас не было времени поболтать. Но сейчас, сидя на заднем сиденье такси, которое мчалось по Сент-Джеймс-стрит на полной скорости, мы могли расслабиться.

— Тревор души в Тео не чает, — заметила Беверли. — Он все, что угодно, сделает, чтобы ему помочь. О-о-о, собачья шерсть, Роуз. У тебя на рукаве, извини.

— Где? Подумаешь, ничего страшного. — Взглянув на Тревора, я вдруг поняла почему, несмотря на то что раньше я никогда не любила собак, этот пес мне так нравился. У нас было много общего.

— Страшно представить, что Тревора выкинули на обочине шоссе, — сказала я. — Бедный пес.

— Да, — вздохнула Беверли. — Он был еще щеночком. Ему повезло, что он остался в живых.

— Хмм.

— Мне кажется, этот случай оказал на него сильное психологическое воздействие, — продолжала Бев. — Уверена, именно поэтому он выбрал такое занятие: заботу о людях. Ему необходимо чувствовать себя нужным.

— Правда?

— Разве ты не согласна?

— Не знаю. Могу только сказать, что Эду такая собака бы не помешала, — заметила я, погладив Тревора за ухом.

— Как дела у Эда? Я все хотела спросить тебя, но сегодня у нас не было времени поговорить. Рука заживает?

— Вроде да, спасибо. В понедельник он выходит на работу — его не было две недели. Нам пришлось нелегко, — вздохнула я.

— Тео сказал, что ты много времени там проводишь. — Я пожала плечами и кивнула. — Значит, у вас все налаживается?

— Нет, я бы не сказала. Он собирается переезжать. Мне так жаль, — расстроенно добавила я.

Беверли как-то странно на меня посмотрела.

— Да нет, Роуз, я не Тео имела в виду. Я говорила об Эде.

— А. А… конечно.

— У вас все налаживается? — повторила она, а я выглянула в окно.

— Наверное. В каком-то смысле, да.

— Надеюсь, я не потеряю такую милую соседку, — тихо проговорила она.

— Не знаю, Бев. Возможно…

— Ты хочешь к нему переехать?

— Ну… нет. По крайней мере, не сейчас, я… — Мы свернули на Пиккадилли, и я вдруг увидела женщину с коляской. У нее был сияющий, безраздельно счастливый вид. — Но с другой стороны, — ответила я, — наверное, да. Не исключено, что я вернусь к Эду, я просто пытаюсь… во всем разобраться. Честно говоря, Бев, я совсем запуталась, — выпалила я через несколько секунд. — Помнишь, я спрашивала тебя насчет Мари-Клер Грей, почему она ушла от Эда? — Она кивнула. — Так вот, я решила, что мне ни к чему об этом знать.

— Ладно, — ответила она. — Я догадалась, что ты не хочешь знать, раз больше не спрашиваешь о ней.

— Пусть лучше все это останется в прошлом.

Бев взглянула на меня и кивнула.

— Конечно.

— В любом случае я уверена, что она нелестно о нем отзывалась, а мне не хочется этого слышать.

— Разумеется. К тому же, — Бев теребила поводок Тревора. — я… уже забыла, в чем причина. Значит, скоро все изменится? — бодро произнесла она. Это был не столько вопрос, сколько утверждение. Я представила комнату Тео, которая вскоре опустеет.

— Да. Скоро все изменится, — отозвалась я.

Такси остановилось у входа в Королевскую академию, таксист спустил пандус, и я толкнула коляску Беверли по мощенному камнем дворику Берлингтон-хаус. Здание Королевской академии было прямо перед нами, и слева мы увидели табличку с выгравированными на ней резными позолоченными буквами: «Королевское астрономическое общество».

— Это большая честь, — заметила Беверли.

Я толкнула коляску вверх по пандусу, и, пройдя сквозь стеклянные двери, мы оказались в фарфорово-голубом холле с пилястрами и черно-белым мраморным полом. Следуя за приглашенными, мы прошли направо, в зал Королевского общества. Он был отделан дубовыми панелями, на стенах висели портреты знаменитых астрономов, от которых словно исходило сияние. Зал был уже полон. Справа возвышалась стеклянная витрина со старинными телескопами, а слева стоял столик с экземплярами книги Тео. Я впервые видела его книгу: ее опубликовали так быстро. Мы с Беверли купили по одной и стали пробираться сквозь плотную стену гостей преимущественно мужского пола.

— … у моего нового «Такахаши» отличная адаптивная оптика.

— … я предпочитаю рефлекторы Ньютона.

— … захватывающая лекция по гелиосейсмологии.

— … на прошлой неделе я заметил в созвездии Большой Медведицы огромный болид.

— … вы видели покрытие Сатурна?

— … слишком облачно, но взаимное расположение Земли и Марса особенно выгодно.

— Астрономы такие занудные! — со смехом прошептала Беверли. Тревор шагал перед нами, разгоняя толпу, словно колли, пасущая овец.

— Эй! — воскликнул Тео, увидев нас. — Две мои любимые женщины!

— Поздравляем! — хором проговорили мы.

Он увидел, что у нас в руках его книга.

— Надеюсь, вам дали их бесплатно.

— Разумеется нет, — ответила Бев. — Чудесная обложка, — добавила она.

— Да. Но нам повезло, что книги доставили вовремя к презентации — из типографии их привезли только сегодня днем.

— Мы хотим автограф. Но, пожалуйста, пиши поразборчивей, у тебя отвратительный почерк! — захихикала Бев. — Подпиши для меня и Трева.

— Какие красивые фотографии, — пробормотала я, пролистывая книгу.

Там были снимки, сделанные с помощью телескопа Хаббл: звездные скопления и туманность Стингрей, похожая на длинную розово-зеленую рыбину; Солнце на стадии угасания, выбрасывающее мощные заряды красно-фиолетового газа; осевая галактика — результат столкновения двух галактик, — кувыркающаяся в черном пространстве. Там была фотография Нептуна цвета морской волны с прожилками белых облаков. Комета Шумахера-Леви, врезающаяся в Юпитер, и закат на Марсе. Снимки казались такими прекрасными, что у меня закололо в груди. Я вздохнула и раскрыла книгу на первой странице для автографа. Тео посвятил книгу своему дедушке по линии матери, Хью Адамсу, «первому человеку, который вдохновил меня стремиться к звездам». На соседней странице был список благодарностей: каково же было мое изумление, когда я увидела там свое имя.

— Спасибо, Тео, — сказала Беверли, прочитав подпись, — я очень рада.

— Тео, — произнесла я, — не стоило меня упоминать, я же ничего не сделала.

— Неправда. Ты позволила мне поселиться у тебя, жизнь моя стала намного радостнее, и я мог спокойно работать.

Я улыбнулась. Рука Тео задержалась над страницей на мгновение, а потом он начал писать. Он писал, а я смотрела на него и думала о том, что скоро он от меня уедет, и не представляла себе жизни без него. Астрономические разговоры стихли, наступило полное молчание, и я погрузилась в воспоминания о последних шести месяцах.

Мне кажется, вы будете прекрасны в образе «Венеры» Боттичелли…

Мужчинам моего возраста нравятся такие женщины…

Хочешь взлететь к звездам?..

Галактика — это звездный город…

Мысль о том, что твоя мать, возможно, жива и где-то рядом…

В жизни есть много всего интересного, Роуз…

Если хочешь, я тебя научу…

Теперь добавь имбирь и лемонграсс…

Найди ее — еще не поздно.

— Вот, — сказал он, протянув мне книгу. Я прочитала подпись. Роуз, моей звезде, которая притянула меня на свою прекрасную орбиту. С любовью и благодарностью, Тео.

— О, это так… чудесно, — бессильно проговорила я. Глаза защипало от слез. — Это замечательно, Тео. У меня нет слов. — Мы стояли и смущенно улыбались, привлеченные друг к другу силой гравитации или, может, всего лишь давлением толпы.

— Когда ты уезжаешь? — спросила я.

— Сегодня оформили сделку, квартира свободна. Думаю, через день или два.

— Не думала, что это произойдет так быстро, — ответила я. — Это так неожиданно для меня.

— Для меня тоже. Я думал, что на поиски квартиры уйдут месяцы, но все уладилось за две недели. Я буду скучать по тебе, Роуз, — внезапно добавил он.

Мое сердце ушло в пятки.

— Я тоже буду скучать, — прошептала я.

— Правда? — Я кивнула. — Значит, мы оба будем скучать.

— Похоже на то.

— Да. — Он улыбнулся своей странной улыбкой. — Похоже на то.

— Было здорово жить вместе.

— Ты серьезно?

Я кивнула.

— Ты… ты изменил мою жизнь.

— Правда, Роуз?

Я опять кивнула, потому что вдруг не смогла произнести ни слова. Тео от меня уезжает.

— Роуз, — произнес он.

— Да? — Глаза щипало, в горле набух комок.

— Роуз, я…

— Тео! — К нему подошла красивая нарядная блондинка и положила руку ему на плечо. Она была из издательства, у нее был жизнерадостный и деловой вид.

— О, привет, Камилла, — сказал он.

— Тео, можно украсть тебя на минутку и познакомить с тем парнем с четвертого канала, помнишь, я тебе говорила? Он был на твоей лекции и считает, что ты станешь вторым Патриком Муром[57]. И еще Фелисити из «Мейл» хочет взять интервью. Говорит, что ты — Джейми Оливер[58] в астрономии! — Тео расхохотался. — И еще здесь Клэр с канала «Дискавери»: у нее появилась пара идей, которые она хочет с тобой обсудить.

— Извини, Роуз, — сказал Тео и пожал плечами. — Мне нужно идти.

— Конечно, — я улыбнулась. — Иди.

Он растворился в толпе, которая засосала его, словно черная дыра, и я его больше не видела. Гости говорили только о нем.

— … Талантливый парень.

— … У него будет свой сериал на телевидении, я уверен.

— … Кстати, он очень телегеничен.

— … О да.

— … И какой у него приятный йоркширский акцент.

— … Это популярная литература, но, очевидно, он разбирается в науке.

Похоже, в жизни Тео в ближайшее время произойдут значительные перемены, подумала я. Его книга — отправной пункт, после нее все будет по-другому. Он выйдет на новую орбиту, встретится с новыми людьми. Все изменится. Он уедет с Хоуп-стрит в новую квартиру и, возможно, какое-то время еще будет поддерживать со мной связь. Но потом телефонные звонки постепенно прекратятся. И в один прекрасный день я открою светскую хронику «Пост» и прочитаю, что он обручился. Меня пронзит резкий укол сожаления, и несколько дней я буду сама не своя, а мои друзья станут волноваться и спрашивать, что у меня стряслось. Но потом я решу быть разумной и вспоминать о нем лишь как о милом парне, который какое-то время жил со мной и вдохновил меня стремиться к звездам… Тео сейчас на перепутье. После выхода книги его жизнь резко изменится. И моя тоже, подумалось мне. Ведь я тоже стояла на перепутье. И без сомнений, лучше всего мне сейчас повернуть назад. Назад, к Эду.

Глава 21

Следующие три дня я почти не видела Тео. Он был очень занят: записывал интервью о книге, встречался с адвокатами и агентами по недвижимости. Я по-прежнему ухаживала за Эдом. Но в понедельник Эд вышел на работу. Я сама отвезла его, ведь в метро его могли неудачно толкнуть или прижать. На работу ему нужно было к девяти, поэтому я явилась в редакцию раньше, чем обычно. И чтобы сократить заботы Беверли, распечатала почту.

— Интересно, что у нас сегодня? — вслух проговорила я, разрывая первый конверт.

Дорогая Роуз, — прочитала я, — моя проблема в том, что я слишком рано выстреливаю, и моя подружка грозится меня бросить. Помогите, пожалуйста!

Вы, конечно, понимаете, что его проблема не связана с огнестрельным оружием, поэтому, вздохнув, я накатала быстрый ответ, приложив буклет «Преждевременная эякуляция», проставила на письме дату и перешла к следующему.

Дорогая Роуз, я в растерянности. Мне плохо, потому что уже два года у меня роман с женатым мужчиной, но недавно он уехал за границу.

О боже.

Дорогая Роуз, недавно я вышла замуж за мужчину с довольно необычной фамилией. Теперь, когда я знакомлюсь, люди хихикают надо мной и отпускают глупые шуточки. Я хотела бы вернуть девичью фамилию, но знаю, что муж обидится. Что мне делать? Миссис Памперс.

А о чем она раньше думала? Чтобы не обижать чувства ее мужа, я предложила ей взять двойную фамилию, в континентальном стиле — разумеется, если ее девичья фамилия не «Мокри».


Следующее письмо было от одной парочки по поводу свадебного торжества — оба давали брачные обеты не в первый раз:

Я женюсь в третий раз, моя невеста выходит замуж в четвертый, и мы очень беспокоимся по поводу церемонии. В частности, потому, что бывший муж моей невесты когда-то встречался с новой подружкой моего отца, и они очень некрасиво расстались. К тому же моя бывшая падчерица грозится бойкотировать свадьбу, если придет новый бойфренд ее отца, — но я не могу не пригласить его, потому что моя бывшая жена — мой бухгалтер и у нее есть на меня компромат для налоговой полиции. Роуз, у меня началась бессонница, и я уже представляю, как в главный день нашей жизни все передерутся. Что мне делать?