Ивонн Линдсей - Разоблаченное искушение

Эрин кивнула:

– Он принадлежит гостинице. В свое время туристов и отдыхающих привлекала возможность порыбачить на озере. Мы прекратили пользоваться им, когда заболел отец Райли.

Саймон поборол приступ раздражения и горечи, который испытывал всякий раз, когда кто-то называл отцом его сына другого мужчину. Ему хотелось выпрямиться во весь рост, ткнуть себя рукой в грудь и громко сказать, что он отец ребенка. Однако он не имел права. По крайней мере, пока.

– Почему бы вам снова не сдавать катер в аренду?

– Моя лицензия истекла. Этим всегда занимался Джеймс. Я всерьез подумывала о том, чтобы продать его, но решила нанять кого-нибудь, кто снова мог бы обслуживать туристов. Это пошло бы на пользу гостинице. Так что планирую заняться этим, как и многими другими вещами. У меня довольно большой список. Ужин готов.

Саймону очень хотелось побыть на улице дольше, но он прекрасно понимал, что скоро температура опустится еще ниже.

– Хорошо.

Она развернула коляску и медленно направилась в сторону дома. Он бесшумно последовал за ней.

* * *

Эрин заметила свет в библиотеке, когда делала привычный обход дома перед сном. Она завела эту привычку, чтобы чувствовать себя спокойнее, убедившись, что все двери закрыты, а свет погашен. Она заглянула в комнату и увидела Саймона, который сидел в глубоком кожаном кресле с книгой. Однако его взгляд был устремлен не на страницы, а на всполохи огня в камине. Она сама разожгла камин после ужина, потому что дома стало неожиданно холодно. Языки огня весело плясали, контрастируя с хмурым выражением лица Саймона.

– У вас все хорошо? Я собираюсь ложиться спать. Вам что-нибудь нужно?

– Эрин, посидите со мной немного. Еще не так поздно.

Ее раздирали противоречивые желания. Несмотря на его извинения, она все еще чувствовала себя некомфортно. С другой стороны, дискомфорт объяснялся влечением. Ей достаточно того, что происходило сейчас в ее жизни. Она не желает обременять себя еще и неразделенной влюбленностью.

Влюбленностью? О чем она вообще думает? Только недавно овдовела. Правда, их с мужем любовь закончилась задолго до того, как ухудшилось его здоровье. И да, Джеймс не был идеален, однако заслуживал, чтобы она чтила его память. Он дал ей много. Семья и дом были всем, о чем она мечтала, и, спасибо Джеймсу, у нее есть дом и восхитительный сын. Она навсегда останется благодарна ему за это. А что до Саймона, он лишь заставляет ее чувствовать одиночество и тоску по человеческому теплу. Она давно не чувствовала себя привлекательной и желанной.

Эрин взяла себя в руки. Нет, в действительности ничто не могло оправдать ее отношение к этому человеку. Особенно учитывая то, что они едва знакомы. Она решила быть выше и сильнее любого искушения. Желая доказать это самой себе, Эрин опустилась в кресло напротив Саймона.

– Хорошая книга?

Он будто забыл о ней и глухо рассмеялся. У Эрин перехватило дыхание. Она впервые услышала, как он смеется, и это согрело ее.

– Сказать по правде, я не могу ответить на этот вопрос, поскольку лишь достал ее с полки.

Эрин рассмеялась. Его компания была ей приятна.

– Да, здесь действительно не так много увлекательных книг. Как продвигается ваша собственная книга?

– Медленнее, чем хотелось бы. На самом деле это своего рода инструкция. Моя компания разрабатывает программное обеспечение.

– Звучит интересно.

– Вовсе нет, поэтому я здесь, а не наверху, где мне нужно работать. Обычно я делаю это дома, но там слишком много воспоминаний.

– О жене?

– Да, о Лоре.

– Красивое имя.

– Прекрасная женщина. Она бы все отдала за возможность стать матерью, как вы. Я обвиняю себя в ее смерти. И знаете, с этим трудно жить.

Эрин застыла, словно изваяние. Прошло несколько минут, прежде чем она смогла что-либо сказать.

– Но вы же не…

– Я был за рулем автомобиля, когда мы попали в аварию. Вина целиком и полностью на мне, я не остановился на красный свет, мы опаздывали на прием к врачу. Я задержался и таким образом пытался наверстать упущенное время.

Он был расстроен и злился на себя. Между ними повисло продолжительное молчание. Она не знала, что сказать этому человеку. Да и что можно сказать, не зная всего? Эрин вздрогнула, когда полено неожиданно треснуло в камине.

– Простите. Мне не следовало так нагружать вас.

– Все в порядке.

– Вовсе нет. Я, как мог, пытался примириться с выбором, который сделал в тот день. До сих пор не могу поверить, каким глупым, самоуверенным и безответственным я был.

– Но вам удалось пережить это, смириться? Ей было больно смотреть ему в лицо, искаженное болью.

– Более-менее. Знаете, она не заслужила этого. Я поставил свои дела выше нашего брака. По крайней мере, в тот день. Если бы я поручил свое задание кому-то другому, моя жена осталась жива.

Эрин приблизилась к нему, положила руку ему на плечо и почувствовала, как он напрягся.

– Не нужно так говорить. В тот день вас могло задержать что угодно.

Он криво ухмыльнулся.

– Значит, вы – фаталистка?

– Некоторые вещи просто происходят. Бессмысленно снова и снова изводить себя вопросами. Время не повернуть вспять, как бы нам этого ни хотелось.

– А будущее? Думаете – на него можно повлиять?

В его голосе слышались нотки отчаяния. Эрин хотелось его утешить, отогнать одолевавших демонов.

– Не знаю. Хочется верить, что люди учатся на собственных ошибках.

– Да. Мне тоже хотелось бы в это верить.

Но выглядел он до сих пор крайне подавленным и несчастливым, словно не верил собственным словам. Эрин не переставала ощущать происходящее. Подняла лицо и легонько поцеловала Саймона.

Он вздрогнул так, словно его ударило током, но постепенно расслабился, слегка наклонился и ответил на поцелуй. Эрин почувствовала, как его руки обвили ее талию. Саймон привлек ее ближе к себе. Она подалась, стараясь не думать о том, что поступает неправильно. Полностью отдалась поцелую.

Тело, так долго пребывавшее в спячке, начало просыпаться. Она обвила руками шею Саймона, наслаждаясь ощущением того, как его напряжение уходит под ее прикосновениями. Его пальцы забрались ей под футболку, слегка поглаживая спину. Эрин чувствовала его возбуждение, и это распаляло желание. Он целовал ее губы, щеки. От ощущения колючей щетины у нее по спине побежали мурашки.

Этот мужчина вдохнул в нее жизнь, разбудил женственность, желание. А потом его руки повисли плетьми вдоль тела. Широкая грудь часто вздымалась, глаза блестели. Он отступил. Она хотела возразить, привлечь его обратно, но единственное, на что оказалась способна, – стоять и смотреть на него, широко распахнув глаза.

– Нам не следовало.

– Нет, пожалуйста, не говори, что это ошибка. – Она вложила последние силы, чтобы голос звучал как можно увереннее. – Нам это было нужно. Пожалуйста, давай больше не возвращаться к этому?

Эрин не смогла бы вынести отрицания. Назвать то, что они пережили, – ошибкой. Она заставила ноги двигаться, увести себя от соблазна в образе этого мужчины.

Добравшись до своей спальни, она не находила себе места от волнения. Бродила взад-вперед по комнате, едва не протерев дыру в ковре, прежде чем заставила себя сесть и обдумать то, что произошло.

Никогда прежде она не была так прямолинейна и храбра. Подобная перемена в поведении волновала и одновременно возбуждала. Даже сейчас она не сожалела о том, что поцеловала Саймона. Интересно, что думает он?

Нет, не сказал, что поцелуй был ошибкой, тем не менее Эрин опасалась, что подумал он именно так. Да, возможно, это неправильно. Можно сказать, она воспользовалась его слабостью. Разве женщины так поступают? Обычно это прерогатива мужчин.

Эрин покачала головой. Если будет продолжать накручивать себя, не сможет уснуть. Надо найти способ сбросить дьявольское напряжение. Может, если принять теплую ванну, станет лучше? С этой мыслью Эрин встала и направилась в детскую. Увидев сына крепко спящим, она почти расстроилась, так ей хотелось поцеловать его, взять на руки. Сердце переполняла любовь к этому маленькому человечку. Она бы, не задумываясь, отдала за него жизнь.

А разве может быть иначе? Материнский инстинкт Эрин всегда был очень сильным. Снова и снова она спрашивала себя, как получилось, что ее мать не была готова любить дочь так, как Эрин любила сына. Она почувствовала знакомый укол боли в сердце. Отношение матери надолго лишило ее веры в себя и заставляло ощущать никому не нужной.

Неужели мама настолько не любила ее? Постоянно кричала на нее, словно сожалела о том, что родила дочь. Эрин закусила губу, чтобы не расплакаться. Прикрыв глаза, скрестила руки на груди.

Даже муж не любил ее так, как она мечтала. Они поженились потому, что это было удобно, и никогда не сгорали от страсти друг к другу. Что с ней? Теперь она снова хочет страсти? Ощутить себя живой? Поддаться искушению с Саймоном Торнтоном, с которым едва знакома?

С первого взгляда она почувствовала влечение к нему. Пьянящее чувство пугало и возбуждало одновременно. Целовать его было безумием, но таким сладким. Ей хотелось этого еще и еще. Поцелуев и всего того, что обычно следует за этим. Неужели желания делали ее плохим человеком? У Эрин не было ответов на эти вопросы.

Она бесшумно вышла из комнаты, стараясь не разбудить сына. Открыв воду, начала наполнять ванну. Она подумала о том, что было бы неплохо насыпать ароматической соли – несколько пачек лежат где-то в недрах ящиков. Сейчас ей, как никогда, необходимо по-настоящему расслабиться.

Она перебирала пустые пачки из-под мыла и шампуней и думала, что неплохо разобрать и выкинуть лишнее. Очередной пункт нескончаемого списка дел.

С полки в раковину упал черный чехол для туалетных принадлежностей, сбив несколько флаконов из-под солнцезащитного крема. Эрин со вздохом взяла его в руки, чтобы положить обратно, и замерла.

Это принадлежало Джеймсу. Единственные вещи, привезенные ею из больницы после того, как скончался муж. О чем она только думала? Зачем убрала их? Немного помедлив, Эрин расстегнула молнию и задержала дыхание. Зубная щетка Джеймса. Наконец-то у нее появился материал для анализа ДНК, чтобы раз и навсегда доказать, что отец Райли не какой-то там незнакомец.

Выключив воду, она вернулась в кухню и отыскала полиэтиленовый пакет. Убрала в него щетку. Завтра курьер привезет все необходимое для анализа, и она сразу же отправит это в лабораторию. И ее спокойствие будет восстановлено.

* * *

Спустившись к завтраку следующим утром, Саймон чувствовал себя растерянным. То, что произошло прошлой ночью, казалось ему чистым безумием. Восхитительным безумием, с послевкусием вины и разочарования. Поцелуи Эрин Коннел стали очередным предательством памяти жены. Но если и неправильно, то почему так естественно и приятно? Почему она так совершенна на вкус? Он не мог насытиться ею. Отстраниться было очень нелегко. Он страстно желал ее, острота чувств сбивала с толку. Сможет ли он держать себя в рамках приличий, оставаясь под одной крышей с этой женщиной? Но перспектива оставить Эрин почти пугала его.

То, что она сказала ему перед тем, как уйти, не выходило из головы.

«Это было нам нужно».

Тогда? А сейчас? Или в будущем? Сможет ли он снова отказать ей? Хочет ли этого? Саймон решил не искать ответы на эти вопросы. Не сегодня.

Нужно быть честным с самим собой. Он хочет Эрин Коннел. Как мужчина хочет женщину. А она его? Принимая во внимание то, с каким пылом ответила на его поцелуй, – да. Но еще важнее, как он будет относиться к себе, если пойдет на поводу у своих чувств?

На пороге кухни он застыл. Комната была чистой и пустой. На столе лежала записка:

«Доброе утро, Саймон. Я накрыла вам завтрак в столовой. Эрин».

Столовая? Та самая комната, где можно устроить званый ужин на десять персон? По всей видимости, Эрин избегает его. Вероятно, поцелуй потряс ее глубже, чем могло показаться. Саймон невесело усмехнулся. «Посмотрим, что из этого выйдет». Он вошел в просторную столовую, где на старомодных подставках возвышались под колпаками дымящиеся блюда. Нагрузив тарелку яичницей, картофельными оладьями и полосками жареного бекона, он налил себе щедрую кружку свежесваренного кофе и решительно захромал на кухню, решив для себя, что настоящее его место там.

Когда он допивал кофе, появилась Эрин, на ходу запаковывая какой-то плотный пакет. Увидев Саймона, она чуть было не уронила свою ношу и вежливо улыбнулась.

– Вы меня удивили. В столовой что-то не так?

– Там все в порядке. Просто мне хочется позавтракать здесь. Конечно, если вы не возражаете?

– Нет. Я не возражаю. Просто подумала, что вам, возможно, хотелось бы соблюсти некоторую дистанцию.

Он взял ее за руку. У нее были тонкие запястья и длинные пальцы с короткими аккуратными ногтями. Он не забыл, как прошлым вечером они впивались ему в плечи.