– Не стоит быть такой строгой к себе. Вы чудесно ладите с Райли. Наверное, непросто справляться одной?

– Да, непросто. Но эти усилия с лихвой окупаются.

– Это именно то, что мне было нужно.

Эрин указала на кресло и села на диван напротив.

– Вы когда-нибудь думали о том, чтобы снова выйти замуж? – Он смутился. – О, простите. Я невежлив. К тому же меня самого крайне раздражает, когда люди задают мне подобные вопросы. Я не собираюсь жениться повторно. Не знаю, зачем задал вам этот вопрос.

– Не нужно извиняться. Все нормально. К тому же я тоже не собираюсь выходить замуж второй раз. По крайней мере, не раньше, чем Райли сможет взять на себя управление гостиницей. Сейчас главная задача – сохранить ее для сына.

Несмотря ни на что, Эрин верила, что ей это под силу.

– Вы кладете свою жизнь к ногам сына. А вдруг он не захочет заниматься гостиницей?

– Буду решать проблемы по мере их поступления. Сейчас это наш дом и единственный источник доходов. Я обязана поддерживать его на должном уровне.

– Это действительно то, чего вы хотите?

– Я должна. Управление этой гостиницей уже несколько поколений переходит от отца к сыну. Отец Райли был последним Коннелом. Все это – его наследство.

«Ах, если бы все это на самом деле было правдой».

* * *

А вдруг Райли его сын? С чем останется Эрин? Неудивительно, что она старалась ставить палки ему в колеса. Это место действительно было домом для нее и ее сына, но только в том случае, если окажется, что Райли действительно сын Джеймса Коннела.

Саймон взглянул ей в лицо.

– Чертовски большая ответственность.

– Да, но мне нужно поступить правильно. Возродить бизнес, убедиться в том, что, когда Райли подрастет, его наследство будет в лучшем виде. Когда Джеймс заболел, мы закрыли гостиницу, распустили персонал. Решение далось непросто, но еще труднее было бы заниматься всем этим, потому что в тот момент я находилась в положении. Когда же мы узнали, что Джеймс не поправится, было поздно менять решение.

– То есть вы не хотели нанимать управляющего со стороны?

– Я предложила это, но, в конце концов, все это принадлежало Джеймсу и его семье. Муж не хотел, чтобы его гостиницей управлял чужак. Надо сказать, он был старомодным.

Саймон внимательно изучал Эрин. Она выглядела невероятно уставшей. Казалось, что на ее хрупкие плечи свалилась вся тяжесть мира. Он прекрасно понимал ее чувства, ему тоже пришлось самостоятельно выбираться из депрессии.

Неожиданно для себя Эрин широко зевнула, едва успев прикрыть рот ладонью. Саймон поднялся.

– Вы устали. Я задерживаю вас.

– Нет, это нормально. Пожалуйста, останьтесь или хотя бы допейте виски.

Он послушно опустился на диван, с удовольствием наблюдая, как Эрин сделала очередной глоток из своего бокала. Его потрясало ее грациозное тело. После поцелуя он начал замечать за собой, что пристально следит за каждым ее движением. Временами специально приоткрывал дверь кабинета, чтобы наблюдать за тем, как она перестилает его постель, то и дело наклоняется, расправляет покрывало, а джинсы облегают ее соблазнительное тело при каждом движении. Всякий раз это становилось медленной, но сладкой пыткой.

– Извините, если это не мое дело, но сегодня вы какая-то тихая. Все в порядке?

Она невесело рассмеялась.

– Можно сказать и так.

– Я могу чем-то помочь? Конечно, это старая присказка, но иногда, если поделишься проблемой, становится легче.

– Не думаю, что это относится ко мне. Я привыкла решать проблемы самостоятельно. Спасибо за беспокойство, но со мной все в порядке. Райли сегодня много капризничал, я слегка запыхалась.

– Я бы мог предложить посидеть с ним какое-то время днем, – осторожно предложил он.

Его сердце бешено стучало в груди. Согласится ли Эрин – безупречная хозяйка? Она делает все, чтобы заботы о сыне не отвлекали ее от забот о госте. Однако Саймон готов на все, чтобы проводить больше времени со своим маленьким сыном. Каждый день он все больше и больше убеждался в том, что Райли – его ребенок. Тем не менее ждал подтверждения. От адвоката вестей не было. Конечно, можно попытаться сохранить несколько волосиков ребенка. Хотя это не поможет. Существуют непреложные правила.

– Нет, это невозможно. Вам же нужно работать. К тому же у вас, вероятно, нет опыта общения с детьми. – Вероятно, она заметила, что ему нелегко слышать такие слова. – Извините, если это прозвучало бестактно.

– Все хорошо. Тем не менее у меня довольно свободный график. Если я свободен, а вы заняты, не вижу причин не протянуть руку помощи.

– Правда? – Эрин широко улыбнулась, отчего его и без того растревоженное сердце пустилось галопом. – А если он испачкает подгузник?

– Придется смириться с этим и принять меры. – Саймон готов быть со своим сыном в любой момент.

– Хорошо, я подумаю об этом. – Эрин снова улыбнулась.

– Вы такая красивая, – вырвалось у него. – Особенно когда улыбаетесь.

Ее щеки зарделись.

– Спасибо. Давно никто не говорил мне таких приятных слов.

Он почти прошептал:

– В таком случае буду говорить вам это чаще. – Осушив бокал до дна, Саймон встал. – Думаю, мне пора. Посмотрю, получится ли восстановить хотя бы немного информации. Спасибо за компанию и за виски.

Эрин поднялась вслед за ним.

– Спасибо вам. Я и забыла, как это приятно, просто так сидеть с кем-нибудь в компании.

Она снова улыбнулась. Он сделал шаг навстречу, взял ее руки в свои и поднес к губам. Посмотрел ей в глаза и увидел, как расширились ее зрачки от прикосновения. Не выпуская ее рук, он привлек Эрин к себе. И почти зарычал. Неописуемые ощущения. Безумная страсть, перед которой нельзя устоять. Ее рот раскрылся ему навстречу диковинным цветком. Он просто не мог насытиться ею. Руки ласкали ее спину, танцевали вдоль кромки тонкой футболки. Ее кожа была мягкой, по его телу разливалось тепло. Саймон аккуратно стянул с нее футболку. Эрин в шоке распахнула глаза. В них читалась неуверенность. Не раздумывая, он сказал первое, что пришло в голову:

– Эрин, я хочу тебя. Скажи, и я остановлюсь. Или скажи, что тоже хочешь этого.

Почувствовав ее дрожь, он слегка отстранился, чтобы дать ей возможность принять решение. Да, она может отказать ему, и он подчинится. Конечно, это будет тяжело, но он не принадлежит к числу мужчин, которые насильно домогаются красивой женщины.

– Я тоже хочу тебя.

Кровь в ушах громко застучала, и он даже не понял, правильно ли расслышал ее.

– Эрин.

– Саймон, я хочу тебя, – повторила она громче и увереннее. – Но не понимаю, чего ты хочешь от этого. От меня?

Саймон почувствовал, как болезненно сжалось сердце в груди. Он прекрасно понимал, о чем она говорит. Судьба довольно жестоко обошлась с ними обоими.

– Не знаю. Но я очень долго чувствовал себя пустым и одиноким. Мне кажется, ты ощущаешь нечто подобное. – Он шумно перевел дыхание, не сводя взгляда с ее прекрасных глаз. – Возможно, вдвоем мы сможем заставить пустоту отступить ненадолго. Неужели мы этого не заслуживаем?

Он наблюдал, как она поджала губы, взвешивая каждое его слово, прежде чем ответить.

– А утро? Что будет тогда?

– Эрин, я не стану думать о тебе хуже. Обещаю. Я просто не мог перестать думать о тебе после того, как мы впервые поцеловались. Знаю, ты тоже почувствовала это. Сказала, что это правильно. Это так и есть.

Саймон приложил ее ладонь к своей груди, чтобы она почувствовала, как стучит сердце. Испытывает ли она к нему нечто подобное? Эта женщина превратила его, утонченного, образованного программиста, в животное, изнывающее от желания, жара и страсти.

Ее пальцы сжались под его рукой, глубже впиваясь в грудь. Неужели он отпугнул ее? Разрушил близость, которая зарождалась между ними?

– Поцелуй меня снова, – пролепетала она одними губами. – Прогони пустоту.

Глава 8

Эрин будто рухнула в пропасть. Падала и падала, не представляя, каков будет удар. А потом достигла дна. Губы Саймона коснулись ее губ. Ей оставалось лишь уповать на то, что приземление с этим мужчиной окажется мягким. Она обвила руками его шею и прильнула к телу.

Все в нем казалось безупречным, а происходящее правильным. Настолько, что Эрин была готова рухнуть с ним на ковер в гостиной. Но не хотела, чтобы их первый раз оказался настолько примитивным. Да, она все еще способна думать о таких вещах. Разорвав поцелуй, она посмотрела ему в глаза и, взяв за руку, повела в спальню.

Эрин опустила шторы, и теперь комнату освещал лишь приглушенный свет от ночника на прикроватном столике, бросая нежные, соблазнительные отблески.

Закрыв двери, они погрузились в маленький мирок. Пространство, где они смогли бы изучить интенсивное притяжение между ними – желание, возникавшее всякий раз, когда они оказывались вместе. Страсть, способная прогнать тени из сердца.

Эрин потянулась к рубашке Саймона, вытянула ее из джинсов, дрожащими пальцами расстегивая каждую пуговицу. Дюйм за дюймом ей открывалась его широкая грудь и темные соски, плоский живот и темный треугольник волос. Кончики ее пальцев изучали рельеф его тела, спускаясь все ниже и ниже вдоль живота.

Саймон вздрогнул, когда она прикоснулась к его пенису. Эрин довольно улыбнулась. Очевидно, он желает ее не меньше, чем она его. Ожидание стало и восхищением, и мучением. Им будет хорошо вместе. Она уверена в этом так же, как и в том, что завтра утром взойдет солнце. Насколько хорошо? Вспыхнут ли они, как комета, или будут мерцать, как звезды на ночном небе?

Она расстегнула ремень, потом ширинку. В рассеянном свете заметила длинный шрам вдоль бедра. Сердце сжалось, когда она подумала об обстоятельствах и боли, которые оставили такое напоминание на его теле. И снова провела пальцами вдоль натянутой ткани, наслаждаясь тем, как он вздохнул.

– Если продолжишь делать это, боюсь, я не сдержусь. К тому же теперь моя очередь.

Он провел пальцем между полных грудей, отчего ее кожа покрылась мурашками. Ожидание приводило в трепет. Эрин с помощью Саймона избавилась от бюстгальтера. Он устремил взгляд на ее обнаженную грудь. Она знала, что беременность оставила свои следы, и гордилась ими. Но не оттолкнет ли это его? У нее не было времени задуматься, потому что он накрыл грудь ладонями, большие пальцы поглаживали возбужденные соски.

– Могу я поцеловать тебя?

– Да, – выдохнула она.

Давно Эрин не чувствовала себя желанной женщиной, которой грезили. Когда его губы прикоснулись к ее груди, она задрожала и застонала от удовольствия, лаская короткие волосы на его затылке.

Ее переполняли эмоции, она сделала несколько судорожных вдохов. Ничто не сможет испортить эту ночь. Ничто. То, что сейчас происходит, правильно для обоих.

Саймон расстегнул ей джинсы, Эрин стянула их с себя. Теперь они были в равных условиях. Единственное, что на них осталось, – нижнее белье, но уже через несколько минут они оказались полностью обнажены. Она блуждала взглядом по его великолепному телу. Обхватив его пальцами, слегка скользнула рукой по всей длине. Саймон закусил губу от удовольствия.

– Подожди, мои джинсы… Там в кармане…

Она лукаво изогнула бровь:

– Вижу, ты подготовился.

– Скажем, так. После того как мы поцеловались, я не терял надежду на то, что это может произойти. Похоже, эта гостиница действительно может предложить гостям все для полноценного отдыха.

Эрин покраснела до корней волос. Приятно ощущать себя желанной. Очень хорошо. Откинув покрывало, она опустилась на хрустящие простыни. Ее кожа возбудилась от соприкосновения с шероховатыми простынями. Давно она не ложилась в постель обнаженной с подобными ощущениями. Саймон заставлял ее чувствовать себя восхитительно.

Он склонился над ней и провел вдоль живота, по груди и снова вниз, приближаясь к лону. Эрин возбудилась и изогнулась, желая ощутить его там, где жаждала больше всего.

Его пальцы опустились в ее влажные складки. Она вздрогнула и была награждена улыбкой. Саймон поцеловал ее в губы. Эрин, сотрясаясь всем телом, достигла высшей точки наслаждения и почувствовала, как он обнимает ее.

Постепенно сердцебиение приходило в норму. Она ощутила влагу на щеках. Неужели она плакала? Прежде с ней никогда не случалось ничего подобного. Правда, она никогда не ощущала такого удовольствия.

Его голос был низким и чувственным.

– Ты в порядке?

Она повернулась к нему, чтобы он мог увидеть, что она ни о чем не сожалеет.

– Ты даже не представляешь насколько.

И в это самое мгновение поняла, что без оглядки влюбилась в Саймона Торнтона. Это не было вызвано удовольствием, которое он ей доставил, сколь желанным оно ни было. И она не была уверена, что ей хватит этого. Он заставлял ее ощущать тепло в душе, драгоценное чувство после стольких месяцев холода и одиночества, жизни по инерции. Они покачивались в едином ритме, пока не свалились на постель, опустошенные и без сил.