Майкл надеялся, что вскоре у него будет брат, с которым можно будет поговорить о спорте, и это будет не только лакросс, как с Етни, и не скалолазание, о чем он говорил со мной.
Видимо я была единственным человеком в доме, который ничего не ожидал от Етвудов. Больше всего меня пугало то, что будут говорить в городе о взрослом парне, с которым мне теперь предстоит жить. Еще одна привилегия маленького городка — все обо всем знают. И я теперь буду под прицелом, множества любопытных глаз. Меня пугала популярность. В последний раз, когда мне пришлось участвовать в школьной постановке, я грохнулась в обморок прямо на сцене из-за переживания, и это был второй класс, после чего меня никуда не брали. Маму это убивало, меня не сказано радовало, а отцу было все равно. Вот если бы я не смогла принимать участие в спортивных соревнованиях, тогда он бы волновался. Нас же он воспитывал не разнеженными барышнями.
И вот, тоскливое ожидание, вдруг переметнулось в яркое возбуждение. Темная огромная машина, что-то дорогое и спортивное, вкатила на нашу дорожку. На миг я даже зажмурилась, таким ярким был блеск машины, пробежавшийся по нашим окнам. Сердце на миг остановилось в преддверии чего-то неведомого, но я постаралась взять себя в руки. Я всегда гордилась тем, что могу спокойно все переносить. Единственный раз моего падения на сцене, научил меня тому, что чувства нужно держать при себе. Ледышка Флекс, так меня называли многие за глаза, и лишь моя подруга Рашель, не боялась сказать мне это в лицо. Хотя так она считала, я набиваю очки у парней. Мне же казалось, что так жить легче — зачем попусту психовать, как это часто делала Етни. От этого проблемы не решаются.
— Папа, они здесь! — крикнул наверх Майкл, и прежде чем я успела его задержать, радостно побежал на улицу. Мне стало неловко, потому что нельзя так очевидно радоваться, что они будут жить здесь, ведь не прошло еще и двух месяцев, как их родители погибли. Как ребенок, Майкл этого не понимал, и я надеялась, что Етвуды не будут злиться или обижаться на него. Мне стала неприятна та мысль, что в первые же минуты их приезда, им станет грустно или же обидно. Да и Майкл может почувствовать неприязнь. Он был слишком простодушным, и я хотела, чтобы эта черта его характера сохранялась как можно дольше.
Выглянув в окно еще раз, я как раз увидела, вылетающего пулей Майкла, который едва не натолкнулся на тоненькую, худенькую девчушку с вьющимися, длинными волосами пшеничного цвета. Ее хрупкие руки взметнулись вверх, чтобы защититься, но она слишком поздно это сделала — Майкл уже крепко обнял ее. Несмелая улыбка расплылась на лице в виде сердечка. Ну что ж, мне пока что не было за что злиться на Майкла или же стыдиться его. Он был добрым малышом, хотя каким малышом, 10 год ему шел на то время, и любое приписывание его к детям, унижало Майкла. Да и еще как. Из-за этого ему разрешали ложиться спать почти в одно и то же время, что и Етни.
Другого члена семьи Етвудов, я не видела, так как он явно был с другой стороны машины и что-то там выкладывал. Мне было видно, лишь как Майкл куда-то вовнутрь, важно протянул руку и ее явно приняли. От гордости братишка просто сиял.
Неспеша на улицу, вышла Етьен, как всегда она по привычке дергала рукой, словно хотела ощутить в ней тяжесть ракетки для лакросса. Рыжие волосы. Вполне роскошные, хотя она этого не хотела признавать, собраны наверх, чтобы не мешали. Мешковатые шорты, когда-то принадлежавшие отцу, и хотя бы чистая футболка — она тренировалась почти каждый день, и сегодня ее аккуратный вид, был исключительно маминым настановлением и просьбой.
Они с Майей обменялись неловкими улыбками, и когда Майя взяла одну из коробок, Етни не позволила ей этого. И правильно, Майя не была еще полностью здорова, а для Етни это хоть какая-то физическая нагрузка, ведь она пропустила сегодняшнюю тренировку. Моя сестра была лакроссозависимой. Так мы иногда над ней потешались дома.
Когда сестра оказалась у открытой двери машины, с ней тоже поздоровались довольно тепло, так как я еще никогда раньше не видела такой ошеломленно счастливой улыбки на ее лице. Ну, еще бы, если судить по фотографиям, которые я тайком взяла из коробок Етвудов, Ирвинг был красивым. Или точнее говоря очень привлекательным. У него были шелковистые прямые каштановые волосы, как я могла судить по фото, подстриженные в модной прическе, и крепкое телосложение. Я не видела лишь его глаз, пока что они оставались загадкой. Одно я знала точно — Ирвинг Етвуд станет звездой программы на год вперед в нашем маленьком тесном обществе городка, в котором новыми людьми бывали туристы, но на них уже так не обращали внимания, потому что они приезжали и уезжали, а таких, кто бы оставался здесь, жить не было. Так что Ирвинг станет свежим мясом для девушек города. Таких откровенно красивых парней в нашем городе не было. А если и были, то принадлежали уже кому-то. Думаю, первой в очередь на него будет Рашель, она как раз рассталась со своим бой-френдом, и теперь в активном поиске. Мило. Я даже усмехнулась этой мысли. Почему-то у меня не было в планах, что у нас что-то выйдет. Как я уже говорила, в школе были девушки красивее меня. А Ирвинг не просто красив, после смерти родителей ему осталось приличное состояние. Да кто его не захочет?! Я, даже еще не познакомившись с ним, знала, что буду держаться от всего такого в стороне.
Наконец на улицу решила выйти и я. Родители пока не спешили вниз, значит, наверху еще не все было готово. Пригладив волосы, я в последний момент вытерла мокрые ладони об узенькие старые джинсы, потертые, с дырами на коленях, сидящие на мне как влитые. Давно уже пора было их выкинуть, но мне они нравились, в них было так много моего — моя история, память о тех случаях, что я бывала в них. И не такие уж они и страшные. Хотя бы майка нормальная — простая белая, в таких все ходят.
Выйдя на улицу, я тут же услышала лепет сестры, зато увидела ее не сразу, так как солнце ослепило меня, не только светя с неба, но и отражаясь от машины. Машинально подняв руку, чтобы прикрыть глаза, я тут же поняла, какую глупость сделала, надев эту майку. Мой живот вмиг оголился. Почувствовав пристальный взгляд на себе, я тут же опустила руку, и превознемогая боль в слезящихся глазах, шагнула в тень возле машины. К тому времени на меня уже явно никто не смотрел, я же ощутила облегчение, от того что глаза больше не слепило от этой яркости. Я не разбиралась в машинах, но глянув мельком по всей длине машины, поняла, как ему будут завидовать. Неприлично дорогая машина, от которой уже текли слюнки у Майкла.
Майя и Етни стояли сбоку, деля в руках очередную коробку, а Майкл промчался мимо меня, таща какие-то мешки. Чья-то спина скрылась вновь в машине
Етни отвоевав коробку у Майи, одними губами сказала мне, проходя в дом, что они классные.
Я несмело улыбнулась Майе, как и мои родственники до этого, на что в ответ получила такую же родную улыбку. Но стоило мне подойти к машине и неосторожно с грохотом взять ящик с их вещами с земли, и я тут же натолкнулась на пустой и в то же время озлобленный взгляд, полный неожиданной ненависти.
— Осторожней. Имей уважение к чужим вещам, — прошипел мне Ирвинг, и прошел почти вплотную ко мне, при этом вынося из машины сразу же несколько чемоданов. Терпкий запах, и чужое тепло мужского тела промелькнули совершенно рядом со мной, заставляя меня смутиться. Я припечаталась к дверце совершенно очумевшая от случившегося. Смотря ему вслед, я чисто автоматически разглядывала его фигуру. Его сила выдавала в нем пловца, хотя я знала, что фактически он продолжительное время занимался греблей, а потом регби. Впрочем, о чем это я, по словам отца не было такого вида спорта, в который не играл Ирвинг, или в котором не преуспел — водное поло, американский футбол, бейсбол, теннис. Он играл в то, что приходилось, когда их семье приходилось переезжать на другое место или в другую страну, в связи с работой родителей.
Стоило ему войти в дом, и я тут же отложила коробку с его вещами, с опозданием заметив, как много было пакетов и коробок с его именем. Потому уже с большей осторожностью взяла коробку с именем Майи, надеясь, что она не будет столь привередлива.
Понятное дело, что я была сбита с толку. Я не знала, чего ожидать дальше. К тому же к своему удивлению, я ощутила, как во мне поднимается ответная волна враждебности. Я же никого не ненавижу! Но незнакомая сила доселе, начала накатывать во мне, как волны спешат к берегу, чтобы разбиться там, превращаясь в пену. Да с какой радости он, вообще со мной так говорит! Я понимаю, что ему нелегко, но ведь Етни более надоедливая, чем я, уже минут пять прочищала им мозги, но Ирвинг вел себя с ней вполне миролюбиво, и терпеливо.
В тот день я впервые узнала, что есть ненависть с первого взгляда. Если я думала, что в доме он будет другим, то ошибалась.
Родители тепло обнимали брата и сестру Етвудов, и начали знакомить их с моими братом и сестрой, не смотря на то, что младшие уже и так времени не теряли. Я зашла в коридор, как раз во время этого трогательного момента. Я поставила коробку, и негодуя про себя, стала в стороне. Когда очередь дошла до меня, Майя улыбнулась мне, так как и на улице. Майя как оказалось потом, была добрейшим существом, потому они с Етьен так дополняли друг друга. Ей вообще не шел черный или серый цвета, и теперь с распущенными волосам она была такой трогательной, и милой, что ее хотелось обнять. Пока что объятья не были уместны, как считала я. Для родителей было другое дело.
А Ирвинг смерил меня тяжелым взглядом, от которого мне захотелось закрыться руками, и когда он сухо кивнул, я ответила тем же, снова, удивившись той волне вражды, что исходила от него. Такое со мной было впервые.
— Это наша старшая дочь — Флекс, — сказала мама, даже не заметив нашей напряженности. — Вы будете учиться вместе. Как я понимаю, ты пропустил один год учебы, и из-за этого остаешься на последний год вместе с младшими?
Никто кроме меня не отметил, как дернулся рот Ирвинга при этом упоминании. Я мстительно улыбнулась про себя, и тут же почувствовала вину. У него ведь погибли родители! Нельзя так относиться к парню, ведь ему и так тяжело. Может он и не такой кретин, как кажется сейчас. Вполне возможно, что выспавшись, завтра, Ирвинг покажется мне совершенно иным человеком.
— Да, — сухо отозвался он, и не стал ничего объяснять. Но кое-что отличало этот ответ, от того, что он бы дал мне — Ирвинг постарался скрасить свои слова улыбкой. Красивой такой, журнальной улыбкой. Мама была польщена. Я закусила губу, чувствуя подвох и тяжесть этой улыбки.
— Твоя комната возле комнаты Флекс, так что она тебе все покажет. А Майей займется Етни, — мама повернулась к бледной девочке, и потрепала ее по щекам. Лицо Майи залил румянец, и я поняла, как же ей этого видимо не хватало — тепла, и того чтобы ее любили. Ирвинг не выглядел как человек, который очень-то будет заботиться о такой стороне потребностей другого человека, даже если это его сестра. — А мы позабираем все вещи. Надеюсь вам понравиться, как я обставила ваши комнаты.
— Ну, кончено же миссис Хаттон, — Ирвинг взял маму за руку, и я увидела совершенно иного Ирвинга, чем тот, который предстал передо мной — очаровательного юношу, в которого без памяти должна влюбиться каждая девушка города. Сейчас меня стошнит.
— Ой, да зови нас Патрик и Ерика, — весело хлопнул его по плечу отец. Я ощутила прилив гордости за него — даже в самые сложные времена он оставался добрым и искренним. Теперь у него будет два сына, как он о том и мечтал. И отец видимо хотел, чтобы семьей мы стали уже. Для него это было нормально, уже считать Етвудов своими детьми. Я бы так не торопилась, по крайней мере, все в Ирвинге сопротивлялось этому. И почему это было понятно лишь мне?
— Спасибо, Патрик, — без смущения отозвался Ирвинг, и с уколом в сердце я поняла, что являюсь единственным человеком, который не понравился ему в этом доме. Его ненависть меня теперь не просто поражала, а задевала.
— Пойдем, — хмуро бросила я и поспешила наверх. Ирвинг догнал меня быстрее, чем я ожидала. И если я думала, что он начнет разговор, чтобы хоть казаться милым, то ошибалась. Тяжелое молчание Ирвинга злило меня еще больше, и видимо одну меня отягощало.
— Внизу столовая, гостиная, кухня и кабинет отца. Третий этаж принадлежит родителям целиком. А второй наш — то есть детей. — сквозь зубы процедила я, понимая, что хотя бы должна изобразить гостеприимство.
— Ваш этаж, — иронично поправил Ирвинг, и я оглянулась на него, чтобы понять, что он имеет ввиду. Смуглое лицо и яркие зеленые глаза были обращены ко мне. — Я в отличие от вас, себя ребенком не считаю.
— Повторяй это чаще, может и остальные поверят, — вдруг огрызнулась я, а когда поняла, что говорю довольно таки ехидно, момент почти перемирия был упущен.
"Разрешаю себя ненавидеть (СИ)" отзывы
Отзывы читателей о книге "Разрешаю себя ненавидеть (СИ)". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Разрешаю себя ненавидеть (СИ)" друзьям в соцсетях.