– Он.

– Он любит тебя. Это видно. – Посмотрел в глаза и так застыл, не решаясь захлопнуть дверцу.

– Я знаю.

– И ты не хочешь его простить?

– Я не могу.

Несколько секунд помолчав, он грустно улыбнулся и кивнул.

– Поехали домой, ты очень устала.

Я ещё долго стоял и смотрел вслед уходящей Оксане. Как чужая мужская рука обвивала её по-прежнему тонкую талию, как он невзначай коснулся носом локонов её волос, как улыбнулся, открывая дверь и один взгляд в мою сторону. Он длился чуть больше положенного, он на мне задержался. Изучающий, пристальный, интересующийся, но не осуждающий. Этот Артём так небрежно высказывался обо мне перед журналистами, словно знает всё, а теперь, он мне сочувствует, что ли… Да, кажется я, и правда, выгляжу жалко, чувствую, как мои губы посетила кривая усмешка, насыщенная эмоциями от отвращения до жалости. Глаза щипает что-то неприятное, раздражающее, но я не плачу, влага застыла, не желая принести облегчения. Повернул голову в сторону Дементьева, он так и стоит в дверях. Смотрит, оценивает, прищурился, делая разрез своих глаз угрожающим, а после демонстративно разворачивается и уходит, а на смену ему с таким же неприятным взглядом является Андрей. А я не могу сдвинуться с места, смотрю на него в ответ. Как баба, честное слово, мелодраму тут разыгрываем!

– Напиться и забыться? – Паскудно ухмыляется Андрей, подходя ближе.

– У меня жена не умерла. Она ушла. Не вижу поводов пить.

– Это хорошо?

– Да это зашибись, как отлично! – Выкрикиваю я в ответ и отворачиваюсь к стене, упираясь в неё ладонями, лбом, пытаясь охладить пыл.

– О чём вы говорили?

– Не говорили. – Отдышался я, не в силах оторваться от спасительной поверхности. – Она молчала, а я… попробовал слово сказать, так Оксана позеленела. В прямом смысле. Я смотрю и понимаю, что если не рухнет в обморок, так стошнит точно, а не могу отойти. И глаза её стеклянные, испуганные. Она меня боится, Андрей?

– Она себя боится. И со мной, в отличие от тебя, поговорила. И ничего хорошего, кстати, не сказала. Хреново ей – вот весь смысл. И она не знает, как исправить то, что происходит.

– Что ещё? – Словно ожил я, как после глотка свежего воздуха.

– Ещё? – Он задумался, говорить или не стоит. Стоит, Андрей, стоит, я должен знать. – Я предложил дать тебе шанс.

– А она?

– Она сказала, что с первого дня знала о твоей измене, и у тебя каждый день был новый шанс всё исправить. На большее сил у неё нет.

– Знала? – Словно пуля в лоб посещает меня понимание.

– Шестое чувство, интуиция или просто женское чутьё, не скажу уж. Но ей точно никто не говорил. Ты всё испортил, брат.

Я заторможено кивнул, соглашаясь. Нет сил, чтобы ответить, с каждым днём становиться жить всё отвратнее. Что я чувствую? Да ничего. Я никто и звать меня никак. И это самое полное описание чувств. Самому разрушить всё то, чего добивался, о чём мечтал. Или я забыл о своих мечтах? Да нет, вроде помню. Помню как сейчас: я тогда лежал в больнице, всё тело ныло, нельзя было сделать нормальный вздох, не сжав кулаки от боли. Огнестрел, задето лёгкое, на то время муж Оксаны, Витя, стрелял в меня за неё, за то, что я есть, что я владею её сердцем, её чувствами, её разумом. Он ненавидел меня за то, что моя дочь – это моя дочь, и за то, что она так и не стала его. А рядом со мной в больнице сидела Оксана, светлая, как ангел, и в её присутствии становилось легче. Помню, как просил её стать моей женой, родить мне ребёнка, рассказывал, как мы вместе будем посещать курсы для молодых родителей, а она так заразительно смеялась, что я смеялся в ответ, забывая о боли. А потом она непременно хмурилась, грозя пальчиком. Обещала подумать. Подумала. Стала моей женой. Теперь вот будет ребёнок, но всё не так, как в моих мечтах, всё как в жёстком реале, когда она с ним… даже не важно с кем, главное, что не со мной. А на меня у неё аллергия, не знаю… выворачивает её от меня, это заметно сразу, и Дементьев не просто так прикрикнул, останавливая меня, заставляя отойти. Он один знает, что с ней происходит, больше некому. Это и бесит больше всего: он всегда и всё о ней знает! Уверен, он даже о том, что Алиса моя дочь, знал. Узнал первым, наверняка поздравил с рождением. Мне она не могла рассказать свои планы и мечты, потому что я был их центром, а с ним делилась, готовила сюрпризы. Советовалась, потому что его мнение авторитетное, а я муж, лицо заинтересованное. Вот и сейчас всё побоку. Значит, нужно под него копать, поговорить, узнать. Ведь была причина, по которой он подсказал мне общаться с ней через сообщения в мобильной сети, он любит её, знаю, хочет, чтобы было хорошо. Вот я и узнаю, что в его глазах хорошо.

Решительно кивая головой, не сразу заметил настороженный взгляд Андрея. Мы уже подъезжали к гостинице, когда гениальный план посетил мою грешную голову, и, видимо, слишком уж решительно был я настроен, раз он так испугался.

– Готовишься брать крепость? – Словно в подтверждении моих мыслей прозвучал слегка ироничный голос.

– Да. Только без боя она не сдастся. Хочу остаться ещё на несколько дней.

– Оставайся, как раз заедешь в головной офис, не знаю как насчёт Карины… – Почесал он макушку, лицо в тот момент перекосило.

– Мне всё равно.

– Тебе её отец не звонил?

– А должен был? – Вызверился я, припоминая, как Карина угрожала.

– Вот я и спрашиваю: нам его ждать? Сам знаешь, сейчас мы от них зависим, а не иначе.

– Мы ни от кого не зависим! Мы равноправные партнёры. А всё, что не касается бизнеса… в общем, ты понял.

– Я понял. Но поймёт ли он?

– Вот и узнаю, что там его красота про меня напела. Не просто так она отказалась далее вести контракт, как-то ведь это отцу объяснила? Другой юрист приехал уже на следующий день. Ладно, не хочу сейчас об этом…

Широко улыбнулся, как ненормальный, честное слово, я стану отцом… Я стану отцом! Люблю её, одну единственную. На Андрея больше не смотрел, мысли путались и витали где-то в облаках, временно я отказался от всяческих стратегических размышлений и поддался неге. Опомнился только за полночь, и я всё так же по-идиотски улыбался, глядя в одну точку, думая об Оксане. Хотелось сделать для неё что-то невероятное, невозможное, то, что должен был сделать давно, как только она забеременела, только вот теперь моя фантазия вряд ли пригодится. Достал из кармана пиджака телефон и набрал простое сообщение: «Спасибо. Люблю тебя». Она поймёт, и пусть дуется, что разбудил среди ночи, пусть обижается сколько угодно, я уверен, теперь уверен, что всё наладится.

Утром проснулся с такой же уверенностью в сегодняшнем дне, и утро было солнечным, не смотря на вчерашнюю разыгравшуюся метель, и мороз… нет, мороз стёкла не разукрасил, наверно в мегаполисе люди и забыли, что такое морозные узоры на стекле, а жаль, природное неповторимое чудо. Сразу поехал в цветочный магазин, выбрал самый шикарный букет и с такими же словами в карточке, как и в сообщении: « Спасибо за всё…», отправил по знакомому адресу.

А в десять часов уже поднимался на лифте в офис наших партнёров. Это вообще было немного странно, компания зарегистрирована в Подмосковье, а офис в центре столицы, но наши люди проверили, здесь всё чисто, да и сам, Смолов Владимир Игнатьевич, весьма неприятный тип. Не чувствуется в нём твёрдости, уверенности, он, скорее, похож на ловкого манипулятора, расчётливого и хитрого, чем на умелого и ответственного бизнесмена. Дочка, Карина, вся в него. Двери лифта раскрылись на сороковом этаже и тут же эта самая дочка и предстала передо мной во всей красе. Сразу видно, что ждала, даже маскировать это никак не собиралась, ядовито улыбнулась и шагнула мне навстречу.

– Гошенька, дорогой, я жутко соскучилась.

Малышка жалась ко мне плечиком, бедром, обхватила за руку и заискивающе заглядывала в глаза.

– Я – нет.

Тут же пресёк все посягательства на личное пространство и достаточно вежливо отстранил её. Скажу так: меня уже отпустило, на неё я больше не злился, точнее, вообще не думал о ней, не до того было, чаще о дочери или об Оксане. Сегодня как раз боялся этой самой встречи, думал, снова не сдержусь, прижму тоненькую шейку, но нет. Странно, но вообще никакой реакции, словно и не было ничего, видимо, именно это и уловила охотница, оттого и подошла вплотную. Я достаточно быстро шагал по коридору в сторону приёмной гендира, а Карина ни на шаг не отставала.

– Можешь так не бежать, папа всё равно ещё занят, ты пришёл раньше, чем тебе назначено.

– Ты забываешься детка, мне не назначают.

– Это ты так думаешь! – Огрызнулась она, но тут же опомнилась и проглотила своё мнение.

– Карина, что надо?

– Я соскучилась, хотела тебя увидеть.

– Увидела.

– Я хочу тебя.

– Я тебя нет.

– Да послушай же ты!

Она резко остановилась посреди коридора и, удивительно, но я остановился рядом. Уж не знаю для чего, толи посмотреть моноспектакль, толи что-то хотел сказать, но в голове неожиданно образовался вакуум и я смотрел словно со стороны на ситуацию в целом. И скажу честно, она меня не порадовала.

– Но она ведь ушла от тебя. Давно ушла.

– И что? – Усмехнулся я.

– И то, что теперь ты свободен и я… и мы…

– Нет никаких «мы». Я люблю свою жену и всё, что ты хочешь сейчас сказать, не имеет смысла.

– Как же, не имеет. Она бросила тебя. Я вообще думаю, что твоя измена это только повод, причина, которой раньше у неё не было, ты ведь и сам знаешь, что не идёшь ни в какое сравнение с её бывшим.

Не знаю, наверно ещё пару дней назад эти слова не просто задели, они бы попали прямо в цель, разрывая меня на запчасти, сам сколько раз думал об этом, сомневался. Теперь же я уверен, что всё испортил своими руками, а моя жена просто испугалась, не смогла противостоять мне и моему напору в своём состоянии, теперь всё понимаю и оправдываю любой её поступок.

– Если так любишь сравнивать, обратись к самому Дементьеву, может, он и тебя пригреет. – Отодвинул девушку от себя, но Карина стала наперерез.

– Игорь, я тебя люблю.

– На здоровье. – Сказал, словно выплюнул, не верил её словам, и не было за ними ничего. Хотел уйти, но она удержала за руку, заставляя выслушать.

– Ты не можешь так уйти.

Вот тут мне уже смешно: что такого она хочет мне предложить? Остановился, глянул на неё с ироничной ухмылкой, сейчас уже не понимал, что могло в неё привлечь. Пустышка.

– И что же меня остановит?

– Вот это.

И Карина вцепилась в воротник моего пиджака мёртвой хваткой, притягивая к себе, целуя, завлекая, а я и не чувствовал ничего, пустота.

– Не действует. – Пожал плечами. Она казалась жалкой, а мне вдруг стало стыдно.

– Скажи, что хочешь, я всё сделаю.

– Всё?

– Что захочешь. – А в глазах столько фальшивой искренности, что и рассмеялся бы, да не до смеха.

– Пошли.

Потащил её по коридору к мужскому туалету, крепко удерживая за плечо, втолкнул в ближайшую кабинку, закрывая за собой дверь.

– Не передумала?

А она и испугалась уже, вижу, что боится, вот только не хочу больше её знать, не до неё, поэтому и не отступаюсь. А ещё, ещё я помню точно такой же момент из своего прошлого. И слова те же. И жесты. Только вот искренности сейчас меньше.

– Что ты хочешь?..

Карина слегка подрагивала, а во мне взыграл инстинкт охотника, и она сейчас была моей жертвой.

– Расстёгивай ремень, а я решу.

Неловкими дрожащими пальцами она принялась за неподдающуюся пряжку. Не знаю, что больше напугало её, мой взгляд, голос, или моё состояние, но пальцы дрожали и не слушались, губы пересохли, а в глазах появились первые слёзы.

– Становись на колени. – Приказал я, как только она справилась с ремнём.

– Игорь, но это же туалет…

– И что?!

– Я не могу…

– Не можешь, тогда топай отсюда и больше на глаза не попадайся. – Рыкнул, а она вдруг успокоилась и осмелела.

И Карина опустилась на колени, заглядывая в мои глаза, дёрнула за бегунок молнии, опуская его вниз, провела рукой по паху и я возбудился. Не хотел, но возбудился, здесь сказались несколько месяцев без секса, её покорность, которая меня заводила. С Кариной никогда не был грубым, всегда хотелось какой-то нежности, а сейчас этого нет, именно брать, а не ласкать, заставить и подчинить, а не добиться. Увидев отзыв на свои движения, маленькая шлюшка облизнулась и решительно полезла в трусы, только вот мне этого было не нужно. Тут же схватил её за запястье, больно сдавливая, пока не услышал шипение, одёрнул тонкую руку от себя и поставил на ноги. Перехватил второй рукой её шею, заставляя задрать голову и смотреть на меня.

– Знаешь, что, Карина, офисная шлюха – это призвание, и не важно, кто ты – дочка шефа или уборщицы с первого этажа. А я шлюх не хочу. Поняла? – Она молчала, чем просто взбесила. – Поняла?! – Тряханул её, не чувствуя никакого сожаления, хотя и осознавал, что не должен так поступать с женщиной, которая заведомо слабее меня. Вот только в плетении интриг ей не будет равных, а мне этого не нужно.