— Обедали?

— Нет еще. Дедушка ремонтирует утюг. Пока не закончит, на еду не посмотрит.

— Я уже скоро. Без меня не начинайте! — раздался из комнаты строгий голос.

— Командует? — подмигнула Арине соседка.

— Вы же его знаете. — Арина сняла фартук и указала на стул. — Садитесь. Вместе пообедаем.

Ираида Силантьевна устроилась за столом.

— Я — только чай.

— А как же пирожки?

— Тут — для вас. Что касается меня: я сама, как пирожок.

Арина оглядела полненькую, но ладную фигурку соседки и улыбнулась.

— Вам идет.

Ираида Силантьевна расхохоталась и махнула рукой.

— Поздно на диетах сидеть. Да и не люблю я это дело. — Женщина убрала со стола невидимую крошку и поинтересовалась: — Не рисовала сегодня?

— Нет. Темно и сыро.

— Ну да. Все верно. А Олег мой не приходил?

— Нет.

Арина знала, что Олег Ковалев, старший внук Ираиды Силантьевны — главная ее забота. Родители парня укатили на заработки за границу, и женщине пришлось единолично воспитывать мальчика. Относилась она к этому вопросу весьма серьезно. Парень с детства возился с ранеными птичками и зверушками, поэтому и решил учиться на ветеринара. К сожалению, чтобы получить высшее образование, ему пришлось бы уехать довольно далеко, а Олег не хотел оставлять бабушку одну. Он поступил в техникум в соседнем городке и теперь частенько бывал дома.

— А Клара?

Вот оно — яблоко раздора между бабушкой и внуком. Ираида Силантьевна недолюбливала Клару, и откровенные чувства внука к этой девушке не приветствовала, хотя открыто это не выказывала. Добродушное лицо говорило за нее.

— Со вчерашнего дня ее не видела.

Соседка кивнула и посмотрела в сторону двери.

Арина тоже обернулась. На пороге стоял дед с утюгом в руках.

— Здравствуй, Ида, — кивнул он соседке. — Внучка, принимай работу.

— Какой ты у меня молодец!

Девушка забрала утюг, поцеловала Николая Васильевича в щеку, оглядела: военная выправка, неизменно выбритое лицо с квадратным подбородком, густые седые волосы, расчесанные на косой пробор, военная рубашка и штаны, которые он так и не променял на гражданскую одежду. Арина считала его самым красивым мужчиной в городе, несмотря на возраст.

— Так то. Труженику положен обед.

— Борщ готов.

Дедушка сел напротив соседки и заглянул под полотенце.

— С чем пироги?

— С айвовым вареньем.

— Надеюсь, это все мне?

— Дед! — возмутилась, хохоча, Арина. — Жадина.

— Ладно, оставлю тебе один. Или два. Неси борщ, а то я слюной истеку.

Девушка покосилась на соседку. Та слегка зарделась, явно довольная реакцией соседа на ее выпечку. Арина давно подозревала, что учительница рисования неравнодушна к Николаю Васильевичу, и относилась к этому обстоятельству положительно. Ей нравилась Ираида Силантьевна. Иногда девушке казалось, что и дедушка смотрит на соседку с симпатией, но она также знала, что Николай Васильевич слишком сильно любил свою Анютку, чтобы ухаживать за другими женщинами — даже спустя пять лет после внезапной разлуки.

Бабушка Аня частенько вспоминала молодые годы, когда занималась рукоделием. Арина тихонько сидела рядом, рисовала цветными карандашами все, что попадалось на глаза, и слушала. Оказывается, они когда-то дружили — Ида, Юля и Аня. Правда, сейчас в гости к семейству Горенко заходила только Ираида Силантьевна, а Юля, она же Джулия Рудольфовна Лужицкая, директриса местной школы, воротила от Арины нос.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍А еще она была бабушкой Макара.

Арина пролила несколько капель борща на стол и начала промокать поверхность полотенцем. Никто не сказал ей ни слова.

Мысленно девушка уже бежала к реке.

4 глава


Сандалии намокли в примятой дождем траве, но Арину это не беспокоило. Лето. Высохнут.

Задержав дыхание, она спускалась по тропинке к реке, пытаясь выглядеть беззаботной. И это после того, как она бежала всю дорогу от дома.

Старалась зря. Бревно под старой ивой пустовало. Жаль.

Что это она, в самом деле? Ведь жила как-то до сих пор без этого будоражащего воображение субъекта, и неплохо жила. Самое главное — спокойно.

Усевшись на гладкий камень у кромки воды, Арина достала из полотняной сумки карандаш и альбом, развернула на чистом листе и посмотрела вдаль. Разноцветные тучки соревновались друг с другом, эпизодически закрывая солнце и создавая интересную игру бликов на медленно движущейся воде. Дикие и домашние птицы резвились в воде, как малые дети. Лишь эти ненавязчивые звуки нарушали мирную тишину.

— Как успехи?

Сердце екнуло и радостно забилось. Арина спрятала невольную улыбку и обернулась. Оглядела высокую фигуру и взлохмаченную шевелюру, перевела взгляд на неизменный ноутбук под рукой.

— А это обязательно, чтобы непременно был успех?

Макар пожал плечами и устроился на бревне.

Интересно, сел бы он рядом, если бы Арина заняла это место первой?

— Мой отец считает, что без него — никуда.

— А просто жить и радоваться разве плохо?

Макар склонил голову на бок и задумался. Затем открыл компьютер и только тогда ответил:

— Не размышлял об этом в таком ключе. Наверное, кому как больше нравится. Или у кого как получается.

— Дилемма.

Улыбнувшись, Макар принялся нажимать на клавиши, а Арина перевела взгляд с тонких пальцев на лицо, задержалась на точеных, слегка угловатых чертах. Ей снова захотелось нарисовать этого парня. Карандаш уже начал выводить линии на бумаге, когда Барабаш поднял глаза:

— Ты сейчас что делаешь?

— Рисую.

— Надеюсь, не меня?

— Вчера ты пообещал мне позировать.

— Неужели?

— Почти.

— Минутное затмение. Что там у тебя? Покажи.

— Уточки.

Она сомневалась, что Макар начнет отбирать у нее альбом, но на всякий случай прикрыла ладонью бумагу.

— Тогда ладно, — Макар улыбнулся, и ее глупое сердечко снова екнуло. — Удачи.

— Спасибо. И тебе.

— Угу.

Казалось, он совсем о ней забыл, увлекшись работой, но Арина больше не решилась рассматривать парня слишком уж откровенно. Подглядывала за ним исподтишка, продолжая тайное дело. Постепенно девушка настолько втянулась в это занятие, что не заметила, как снова набежали тучи.

Она рассматривала набросок портрета, когда на бумаге расплылась капля воды. Арина закрыла альбом, спрятала его в сумку, но дождь уже хлынул сплошным потоком. Девушка растерянно посмотрела вверх, а затем на Макара, понимая, что если сейчас где-нибудь не спрячется, то промокнет до нитки. Однако ринуться под единственное укрытие не решалась.

— Чего стоишь? — Макар быстро закрыл ноутбук и постучал ладонью рядом с собой. — Беги сюда. У меня есть дождевик. — Он достал из кармана джинсов целлофановый сверток и тряхнул им, чтобы тот расправился. Бросил лукавый взгляд на Арину. — Я не кусаюсь. И к девушкам не пристаю. Если только они сами не настаивают.

Она больше не сомневалась и юркнула под густую листву, устроилась рядом с Макаром. Тот ловко, за талию, подтянул ее поближе и накрыл обоих прозрачным покрывалом.

На Арину неожиданно снизошло вселенское спокойствие. Подобные ощущения она испытывала только тогда, когда рисовала. Теперешние казались немного другими, словно ее окутало надежное тепло в этом коконе из полиэтилена. Вдруг стало безразлично, что творится вокруг, что будет дальше. Существовало только то, что здесь, сейчас, а главное — рядом.

Макар так и не убрал руку с ее талии, но других вольностей не позволял. Арина по наитию прислонилась головой к мужскому плечу и задремала под мерный стук капель.

* * *

Будильник громко тикал у ее уха. Зачем она поставила его так близко? Неужели, на подушку?

Арина открыла глаза, поморгала, не сразу сообразив, что она не дома, в своей кровати, а у реки — на коленях у парня. Точнее, там лежала ее голова, но все же…

Девушка скосила глаза кверху, не решаясь повернуть голову. Макар спал. Его грудь ритмично двигалась под футболкой, а рука крепко, но нежно прижимала девушку к поджарому телу. Даже во сне он беспокоился, чтобы Арина не вымокла или не свалилась в траву. Ужасно хотелось как можно дольше понежиться в его объятиях, но что подумает о ней Макар, когда проснется? Она ему не родственница и не его подружка. К сожалению. Неужели она это подумала?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Арина прислушалась к своим ощущениям. Поняла, что не может врать, во всяком случае, себе. Ей хотелось бы встречаться с таким парнем. Именно с этим парнем. Так точнее. Она не знала, почему, но верила, что таких, как он, больше нет. Для нее. Несмотря на то, что по свету бродит его двойник. Истины ради стоило согласиться с тем фактом, что она не успела пообщаться с Антоном. Однако девушка не могла представить себя вот так, рядышком, с другим юношей. Даже если он — близнец Макара.

Осторожно и весьма неохотно поднявшись с нагретых коленей, Арина отодвинулась. Не слишком далеко. Жаль было расставаться с вдруг ставшим необходимым теплом.

Дождь закончился. Лишь капли, сползавшие с листьев, мягко стучали по дереву. Они-то ее и разбудили. К сожалению.

Вздохнув, Арина потянулась к альбому. Она решила воспользоваться подвернувшейся возможностью и еще немного порисовать с натуры — сонной и очень красивой. Карандаш привычно двигался по бумаге, словно она писала пальцами: лепила острые скулы, создавала выразительный рот, отмечала ноготками легкий прищур глаз.


— Что это? Нос? Мой?!

Хрипловатый голос вывел девушку из своеобразного транса. Арина мгновенно захлопнула альбом.

— Крыло. Уточки.

— Тогда хорошо, а то я начал подозревать, что ты решила сотворить из меня ангела.

— А ты — не ангел?

Для надежности она уселась на альбом сверху.

— Нет.

Арина удивленно обернулась, посмотрела в худощавое лицо. Кажется, ее вопрос разозлил парня. Интересно, почему?

— Нет?

Горькая полуулыбка скривила губы.

— Разве девушкам нравятся ангелы?

Хотела знать? На тебе: вопрос — в ответ на вопрос.

Хотя, она тоже так умеет.

— Ты встречался с девушками, которым не нравятся ангелы?

— Одной девушкой.

— И что произошло?

— Она предпочла мне двуликого Януса.

Арина с искренним любопытством и невольным восхищением смотрела на Макара, а он — на реку. Прошло какое-то время, и девушка не выдержала угрюмого молчания. Возможно, стоило прервать неприятные воспоминания, переключиться на другую тему, но Арина уже закусила удила. Она знала, что напридумывает себе всякого, если Макар не признается, что случилось с его девушкой. Очевидно, что он ею дорожил. И продолжает в том же духе. А это еще интереснее, хотя и огорчает. Немного. Арина почему-то надеялась, что сердце Макара свободно. Во всяком случае, пока он здесь, в гостях у бабушки.

Что же такого сказать, чтобы хоть немного поднять ему настроение?

— Сознайся, ты это придумал. Как тогда, после танцев — о том, что мы встречаемся.

Макар, наконец-то, взглянул ей в лицо. Она не отвернулась. Парень улыбнулся — слегка, но и это порадовало.

— А разве не встречаемся? Сейчас, к примеру.

Арина толкнула его в бок.

— Я серьезно.

— Я — тоже. — Они смотрели друг на друга и не отводили глаз. Приятное чувство единения возникло и не уходило.

Арина заметила маленькие золотинки в серой радужке. Хорошо бы вспомнить о них, когда она вернется к портрету. Хотя, это вряд ли забудется. Как и многое другое. — Тебе, правда, интересно?

— Не умею врать.

— Научишься, — выдал Макар и отвернулся. Волшебство исчезло. — Мне казалось, что она тоже не умеет.

— Твоя девушка?

— Она больше не моя. Ее украли.

— Ук… Как? Злодей какой-то?

— Если так можно назвать собственного отца, тогда да — злодей.

Отец? Господи, неужели девушка предпочла Макару его отца?

Спонтанно схватив его за руку, пытаясь поддержать, Арина выдохнула:

— Расскажи мне.

— Зачем?

— Тебе станет легче, а мне очень хочется знать. Обещаю никому не проговориться.

— Что же, это не только интересно, но и поучительно. Встречался я с хорошенькой, умной и скромной девушкой. Настоящий идеал. Строил планы уже на первом курсе: сначала закончим учебу, затем устроимся на работу, подзаработаем деньжат, а потом уже — дом, дети и все остальное. Глупо и весьма традиционно.