Яна Мелевич - Разрушающие себя

— Ди! Опять? Ты же знаешь, что нельзя! — рычит, а я уже серьезно начинаю беспокоиться за начало будущей семейной драмы.

— Егор, хватит, — в голосе Дианы звучат жесткие нотки. Она смотрит на его пальцы, держащие ее руку, и тот вынужден отпустить. — Никита, рада новой встрече, — улыбается ярко, после чего делает очередной шаг, касаясь моего плеча.

Цветочный аромат окутывает меня с ног до головы. Едва уловимый, теплый, особенно ярко врезается в сознание в момент, когда она приподнимается на носочки и выдыхает шепотом:

— Ты вроде бы взрослый, но сейчас такой забавный ревнивый ребенок, Ник.

Мои глаза становятся больше, стоит ей отодвинуться и подмигнуть мне. А потом показать на Егора, представляя нас друг другу:

— Егор, знакомься, это Никита. Мы встретились совсем недавно. Он мне помог в клубе.

— Если бы туда не ходила, не надо было бы спасать, — пробурчал Егор мрачно, а я с ним сейчас был солидарен, но все еще молчал.

— А это Егор — мой младший брат, — хохочет Диана, наблюдая за моим лицом. После чего чуть отклоняется вбок и замечает Блажену позади меня. Приподнимает бровь, мурлыча тихо:

— Не познакомишь нас со своей спутницей?

Черт, надо было ехать в галерею и бумаги подписывать. От этих баб одни проблемы.

Брат Дианы смотрит на меня странно. Будто бы сейчас возьмет за шкирку и начнет трясти с вопросом: «Какие у тебя планы в отношении моей сестры, малолетний гаденыш?». Не совсем так, но очень близко. Он закатывает глаза на попытки Дианы сгладить ситуацию и только нервно косится в ее сторону. Наверное, потому что видит во мне угрозу. Или же тут что-то еще?

— Значит, зоопарк? — спрашивает Загорская, обращаясь непонятно к кому. В ответ Блажена улыбается и бормочет:

— Мы решили взять брата и сестру Никиты да прогуляться. Покажу им изнанку зоопарка, детенышей. Эксклюзив, — она гордо расправляет плечи, будто бы в детенышах каких-нибудь макак есть что-то особенное. Я уже хочу прервать ее, дабы поторопить, но следом Солнцева выдает:

— А вы с нами не хотите?

Нет, нет, нет! Зачем я подошел сюда? Мне мало того, что одна влезла в ту часть моей жизни, которой я не готов делиться? Так следом будет другая!

— Ничего так, что меня бы спросить? — вопрос выходит резче, чем планировал. Блажена вздрагивает и опускает глаза, а Егор хмурится.

— Парень, кто так разговаривает со своей девушкой? — качает он головой, пытаясь меня пристыдить.

Нечего мне стыдиться. Это чувство умерло в конвульсиях вместе с совестью и доброжелательностью.

— Кто сказал, что она моя девушка? — огрызнулся я, оглядывая молчаливых дам и мрачного Загорского. — Мы просто встретились и решили сводить детей в зоопарк. Это теперь к отношениям приравнивается?

Блажена тяжело вздыхает, Егор же наклоняется к сестре и что-то шепчет ей на ухо. Не могу разобрать слов из-за шума в своей голове. Мозг сигнализирует об угрозе: нарушение личных границ, попытка вытащить из зоны комфорта. Количества кислорода в воздухе резко становится меньше, будто кто-то просто выкачал его из моих легких и атмосферы вокруг. Умом я понимаю, что никто мне тут не желает зла. Но понимать и говорить — две разные вещи порой. Психика с таким неожиданным расширением круга общения явно не согласна.

Подношу руки ко рту, принимаясь глубоко дышать.

— Далеко до дома? — задает Диана вопрос, отмахиваясь от настойчивого брата. Она смотрит прямо на меня. И голос спокойный, будто с пятилеткой общается. Она ждет, когда я справлюсь с собой, наблюдая из-под полуопущенных ресниц.

— Не очень, — делаю неопределенный жест рукой в сторону ближайшего дома. На самом деле минут десять ходу. Сердце все еще быстро бьется, а раздражение никуда не ушло. Но я держусь, стараясь мыслить адекватно.

«При приступе паники тебе следует в первую очередь нормализовать дыхание. Сложи ладони чашечкой и плотно прижми к носу, если нет подручных средств».

Новомодная херня — панические атаки. Приступы внезапного страха, настигающие тебя в самый неожиданный момент, вот прямо как сегодня. Не накрыло, однако малоприятная ситуация. Егор Загорский продолжает сверлить меня взором, но уже не с таким подозрением.

— Я могу отвезти вас, — медленно произносит он, но с вопросительной интонацией, глядя на меня. Словно задает мне личный вопрос, который я не понимаю.

— О, знаете, наверное… — Блажена закусывает губу и сжимает в руки в замок перед собой. — Может, не стоит…

— Я… сейчас. Сгоняю за детьми. Подождете, окей? — прежде чем кто-то успевает сказать мне хоть слово, просто срываюсь с места.

Они наверняка озадачены произошедшим. Повел себя как конченый псих. В груди давит, к горлу подступает тошнота и кажется, что ворот рубашки просто сдавливает трахею. Меня накрывает кашель уже у самого дома. Чувство, словно выворачивает изнутри, и хочется выплюнуть легкие вместе с желчью.

Может, и хорошо, что не обедал сегодня. Вряд ли такая картина понравилась бы прохожим. Хотя одна из женщин подходит ко мне, прикасаясь к руке, и задает вопрос, который звучит словно издалека из-за шума в ушах:

— Молодой человек с вами все хорошо? Вызвать скорую?

«Не надо никого вызывать. Я в порядке», — хочу сказать, но не могу. Язык будто намертво прилип к небу. Все тело будто стало ватным, едва способно передвигаться. Образ немолодой женщины с искаженным от страха лица стирается из сознания в мгновение ока. Она пытается до меня достучаться, но сейчас это бесполезно. Слышу ее крики и пытаюсь не дать себе погрузиться в темноту, когда знакомый голос произносит в ухо:

— Никита, ты слышишь меня? Посмотри! — Диана обхватывает мое лицо ладонями и чуть ударяет по щеке. Раз, другой, приводя немного в чувство.

— Может, воды ему? — голос Егора раздваивается и эхом отражается от тротуара. Даже от коры дерева, к которому я прислонился. Недалеко ушел, видимо.

— Ох, увидела его, пошатнулся парень. Думала, с сердцем стало плохо или что, — взволнованно бормочет та самая женщина.

Слишком много звуков, всего вокруг слишком. Хочу зажать уши и спрятаться в спасительную тишину. Но там тоже кто-то есть. Скребет по стенам и тихо издевательски смеется. Черты лица этого чудовища мне всегда будут знакомы, оно почти не меняет свой облик.

— Я сейчас сбегаю, — твердит Блажена, однако я поднимаю руку, выдыхая:

— Не надо. Все в порядке. Просто домой... хочу.

Первое, что мы видим, когда я дрожащей рукой открываю дверь в квартиру: удивленные глаза Феди и Василисы. К такому количеству гостей они явно готовы не были. Судя по виду, они совсем недавно вернулись с прогулки во дворе, потому что в уличной одежде, а в руках грязная обувь. В квартиру меня почти затаскивает Егор, и Федька первым бросается ко мне, роняя испачканные в траве белые кроссовки.

Морщусь, потому что звуки теперь кажутся просто невероятно громкими. Я толком не помнил, как назвал адрес и меня довели едва ли не под ручку до самого подъезда. Представляю себе разговоры соседей, кто видел этот крестный ход. Наплевать. Оказавшись на лестнице, я с трудом сумел преодолеть несколько лестничных пролетов. И мне стало чуточку легче.

Еще покурить, закинуться таблеткой и лечь спать.

Идеально.

— Привет, — улыбается Блажена первой, когда Федя подходит ближе. Рядом с ним Василиса, испуганно косится на незнакомых взрослых. Егор чуть подталкивает меня, и я устраиваюсь на тумбе, немного покачнувшись в сторону, пытаясь собраться.

— Что с тобой? — хмурится Федька и маленькой ручкой тянется к моему лбу. — Врача надо вызвать?

— Не надо, — хрипло отзываюсь, вяло махая рукой и оглядывая детей. — Там пачка желто-зеленая у меня на столике. Не принесете?

Федя бросает еще один взгляд на Егора, затем на девушек. После чего хватает Василису за руку и тянет ко мне в спальню, успевая лишь кивнуть напоследок. Мои руки дрожат, и я провожу нервно по волосам, взъерошив их, обхватывая голову.

— Я налью воды, — бормочет Блажена, стоит мне поднять вновь голову и посмотреть на нее. — Или лучше чай?

— Да, чай будет отлично, — киваю я, слыша топот ног сбоку.

Василиса очень старается не спешить, но у нее плохо получается. Долгожданная пачка с вложенным внутрь рецептом оказывается у меня руке меньше чем за минуту. Они с Федей стоят рядом, наблюдают, как я пытаюсь непослушными пальцами достать капсулу. Она тоже цветная. Режет глаз, на вкус как трава и воняет так же.

— Никита, я думаю, нужно позвонить кому-то из твоих знакомых и… — Егор осекается, где-то в глубине квартиры дверцами шкафчиков гремит Блажена. Я переглядываюсь с Федей, и он понимает меня без слов.

— Пойду помогу, — бурчит, понимая, что жить я точно буду. Капсула на языке, не могу ее проглотить. Сил не хватает даже на это. Желатиновая оболочка постепенно становится липкой из-за воздействия слюны, ощущения малоприятные.

— Егор, поезжай. Тебя уже Катя заждалась, — твердо говорит Диана, поворачиваясь к брату и сбрасывая пиджак одним движением плеча. Так легко и непринужденно. Даже Васька на секунду застывает, восхищенно глядя на нее. У этой женщины все всегда получается на сто балов. Это я даже полуживым отметить могу.

— Ди, слушай, я не думаю… — ее брат осекается на полуслове и бросает на меня взгляд. Мы не успели толком познакомиться, но друг другу уже не понравились. Точнее, я ему, мне все равно на него.

— Егор, — с нажимом произносит Загорская. Эти командные нотки старшей сестры заставляют Егора недовольно поджать губы. Ему ничего не остается, как подчиниться и шагнуть к порогу.

Василиса прижимается ко мне и утыкается носом в плечо, пока я заставляю себя произнести:

— Пока.

— До встречи, — мрачно бросает Загорский напоследок, выходя из моей квартиры. Дышать становится на порядок легче.

Стоит только Егору исчезнуть, Диана делает ко мне шаг и садится на корточки. Тянет руку, улыбаясь Василисе, но та отстраняется, мотая головой и пытаясь спрятаться за меня.

— Привет, милая, — улыбается она, ничуть не обидевшись. — Прости, немного не уберегли твоего брата.

— Она не слышит, — отвечаю вместо Василисы, поймав на себе внимательный взгляд.

Я знаю, о чем она думает. Ни с Федей, ни с Василисой у нас ничего общего. Никакой тест проводить не нужно, дабы понять, что мы друг другу не родные по крови. И в ее темных глазах отражается понимание. Не знаю, заметила ли Блажена, но Диана определенно детали подмечала. Как и почти пустую квартиру: минимум мебели, максимум свободного пространства. Самая заваленная комната у меня — детская спальня. Там игрушки, раскраски, всякий хлам вроде развивающих игр и рисунков Феди на стене. Еще алмазная вышивка Василисы.

Но в остальных помещениях ни фотографий, ни памятных вещиц. Пустая, холодная квартира, какой она и была до появления здесь двух мелких пакостников. И это видно сразу. Даже далеко ходить не нужно.

— Я думаю, она все понимает, — хмыкает Ди, вновь протягивая руку и осторожно касаясь кончиков волос Василисы. В этот раз она не убегает, не прячется. Но вцепилась в меня сильнее.

— Накрылся зоопарк, — задумчиво произношу, устало вздыхая и чувствуя, как Диана переплела наши пальцы. На мгновение это выбивает из колеи. Наши взгляды встречаются, и чувство, которое накрывает меня, совсем не такое, как в нашу первую встречу.

Что-то другое. Более теплое, что ли.

— Что ж, значит, сегодня у нас простое чаепитие. Начнем с малого, верно?

«До сих пор не могу поверить, что мамочки нет. Мы были очень близки. В детстве она часто позволяла спать в своей комнате, когда мне было страшно. Я утыкалась носом в мамину подушку и вдыхала аромат ее духов».

Я скучающе рисую крестики в пустых квадратах, сменяя их нулями. Настроение отвратительное. Не сказать, чтобы хоть разве в петлю, но хочется хотя бы немного покоя. Однако, кажется, не видать мне его.

Чертовы пронырливые соседи. Ненавижу людей, которые лезут в чужую жизнь.

— Шатаешься ночами, а дети дома голодные сидят. Бездельник, еще поди куришь и пьянствуешь! Вот она молодёжь, Маш. У-у-у, смотри, напишу на тебя в социальную службу, и отберут у тебя их.

Утренний разговор с соседкой этажом ниже только еще больше убедил меня в том, что иногда надо иметь ружье в сейфе. До сего момента многим плевать было на Федю с Василисой. Пока я не поругался с истеричкой мамашей, а затем и с ее сворой подружек на детской площадке. И все почему? Потому что дуры стояли женской группировкой у качелей, пока рядом без присмотра носился сын одной из этих клуш. Налетел на него совершенно случайно, даже не видел, как мелкий мне наперерез бросился, догоняя бабочку. В наушниках басы, в голове ни одной мысли.