Яна Мелевич - Разрушающие себя

— Малыш, хватит трогать нафталин. Я ненавижу старость в любом ее виде.

Пока наш подъездный тролль собирает в кучу остатки ржавых извилин, Диана заставляет меня отпустить ненавистную руку и тянет за собой. Только переступив порог, поздоровавшись с нашим охранником, я осознаю, что она сделала. Дала очередной повод для сплетен, но не позволила случиться еще большей проблеме.

— Я не «малыш», — уточняю на всякий случай, когда заходим в лифт. — И не «детка».

— Конечно, нет, — отзывается Ди, поправляя волосы, а затем поворачивается ко мне. — Только не отдаляйся от меня, хорошо?

Молчу, ибо сказать больше нечего. В голове десятки и сотни мыслей, ведь пытаюсь не думать о плохом исходе ситуации. Чем выше поднимается лифт, тем сильнее волнение. Ладони вспотели, дыхания не хватает. Вновь задумываюсь о таблетках, спрятанных в бачке унитаза. Кажется, если я их приму, голову сразу посетят умные мысли. Просто надо немного успокоиться.

— Я все обыскала и… О, привет, Ник. Хорошо, что ты приехал, — Аня встречает нас первой в коридоре.

Тут же находятся Илья с Лерой. Северов разговаривает по телефону, пожимая мне руку почти на ходу, ибо я прохожу мимо. Киваю головой, здороваясь с Лерой, которую знаю гораздо хуже. Она немного рассеяна, постоянно теребит смартфон. Нервничает, как любая мать, потому дети — они всех касаются, даже если не твои.

— Может, вышли погулять куда? Никит, они в магазин не собирались? Где могут быть? И… ох, здравствуйте.

Десятки вопросов, на которые у меня нет ответов. Я точно баран продираюсь сквозь нежданных гостей, кивая на ходу. Пожимая руки, что-то там отвечая Роману про незнание. В голове бьется мысль о том, что уже поздно и дети должны быть дома. Диана берет знакомство в свои руки. Ей нужно всего минуту, чтобы всех паникеров в коридоре собрать в кучу и объявить:

— Давайте все успокоимся и подумаем. Дети маленькие, а это Москва. Анна, верно?

— Ага, — слышу растерянный голос Филатовой.

— Они что-нибудь оставили? Записку или еще чего?

— Нет, я все посмотрела.

Зайка. Дурацкий заяц размером с половину Василисы. У него кошмарный вырвиглазный цвет искусственного меха, бантик на шее и глаза с ресничками. Это была единственная игрушка, которую она упрямо не желала отдавать в магазине игрушек. Я честно хотел купить приличного красивого медведя «Тедди», но этот розовый уродец ей приглянулся больше.

Она всегда ходит с ним. Если отобрать, начинает тихо плакать и скулить.

Сейчас мой взгляд бегает по пустой гостиной, затем я перемещаюсь в свою спальню, заглядываю под кровать и бегу в ванную. До туалета не иду, не дай Бог достать таблетки при таком количестве свидетелей. Хотя уже кровь кипит, в голове стучит и пульс бьет по вискам.

— Нам надо разделиться и объехать все возможные места. Они же куда-то часто ходят, — слышу предложение Ильи.

— Думаешь, они могли так далеко уйти? — ахает Лера. — Они же маленькие еще!

— Вполне допускаю, что познакомились с кем-то и сидят в гостях. Но идея Ильи хороша. Сейчас составим список, — отвечает Рома, краем глаза замечаю: он обнимает расстроенную Аню за плечи.

Затем осматриваю каждый угол. Где заяц? Должен быть тут. Почему его нет в квартире?

— Никит? — Диана вновь зовет меня, но я только поднимаю руку, прося помолчать.

Паника все сильнее сдавливает грудь, отчего ребра будто трещат под давлением. С трудом могу сделать хотя бы вдох, но заставляю себя втянуть носом воздух и делаю шаг к комнате детей. Пальцы касаются ручки, которую я поворачиваю, слыша щелчок. Толкаю ее, заглядывая внутрь и осторожно вхожу, осматривая каждый миллиметр. Двухъярусная кровать с нижним выдвижным ящиком для постельного белья. Сундук с игрушками, часть из которых аккуратно сложена в углу. Большая плазма на стене, компьютерный стол, два стула, всюду разбросаны различные детали для рукоделия из набора «Сшей игрушку сам» и парочка фигурок «Лего», который принадлежит Феде.

Зайца нет, зато есть мой планшет на столе. Он подключен зарядом к сети, и мне даже не нужно проверять, разблокирован ли он. Я все время забываю поставить на него пароль, ведь ничего особо важного на нем не храню. Порнушки нет, пошлых картинок тоже. Когда с тобой живут дети, порой никакой код не спасет и пять амбарных замков.

А еще я точно знаю, что Федя мог увидеть, схватив его сегодня утром со стола, стоило мне уйти из дома.

Блядь.

Какой же я тупой.

Почему я все не рассказал сразу. Зачем надо было лезть в поисковую систему именно ночью, оставляя все следы на виду. Чтобы ребенок мог сполна насладиться парочкой статей о детских домах?

Подхожу ближе, касаясь экрана, который мгновенно загорается, являя мне самый страшный кошмар. На автомате отключаю кабель, прикрывая глаза. Звуки постепенно отдаляются. С планшетом в руках я сползаю на пол.

«Как сдать ребенка в детский дом?»

«Как отдать ребенка в интернат»

Говорящие статьи пестрят заголовками на первой же странице. Зубами кусаю кулак. Пытаясь сдержать собственный вопль, рвущийся из груди. В ушах звенит, не сразу осознаю, что кто-то оказался рядом и склонился надо мной, что-то говоря. Это Рома. Из моих ослабевших пальцев он забирает планшет.

Охи, ахи.

— Может, они не читали? — неуверенный голос Леры с остатками надежды слышится где-то в отдалении.

Читали, все читали. Уверен, даже пересмотрели по два раза. Зайца нет, ушли вместе с этой дурацкой игрушкой туда, откуда когда-то появились. Почувствовали себя лишними, брошенными. Ведь взрослые такие, они никогда не могут нормально выполнять свои функции. Надо обязательно обмануть.

— Никита, слышишь? Успокойся, мы их найдем.

Я затыкаю уши и мотаю головой, ведь Рома пытается до меня достучаться. Он хватает за плечи, только это не помогает. Отталкиваю его, крича от бессилия и злобы, накатывающей волной:

— Не трогай меня! Отпусти!

Таблетки. Мне нужно успокоиться.

— Никита, ты не в себе.

— Ром, отойди, у него приступ паники.

Это Илья? Точно, да. Он уговаривает своего друга отойти от меня, точно от бешеного зверя. В принципе, я себя таким ощущаю. Срываюсь с места, дабы достичь своей цели. Мне нужна доза. Совсем немного, чуть-чуть. Просто для успокоения, иначе мозг взорвется и я все разнесу к чертовой матери. Аня вскрикивает в ужасе. Она хоть и будущий врач, но вряд ли готова к подобному. Тем более — Лера, которую я едва не сбиваю с ног.

Куда я бегу, зачем, не знаю. Мне просто нужно спасти себя от неведомой опасности, затаившейся в глубинах этой комнаты. Монстры. Готовые сожрать меня, выползают из глубин, перебираясь по темным участками. Шуршат под кроватью и скребут когтями по стенам. Тошнота подбирается к горлу, а я спешу в туалет. Каждая секунда промедления будто отбирает у меня возможность на спасение.

Почему они меня тормозят? Зачем схватили за руки и удерживают?

— Нет! Отпустите! Я не хочу!

Я не понимаю, где я и кто такой. Холодный пот струится по спине, пока пытаюсь вывернуться из сильного захвата.

— Отойдите все, — командный голос Ильи раздается где-то рядом. — Рома, помоги!

Крепче, еще крепче. Меня будто обхватывает тяжелая цепь. Она давит, душит, убивает. Пытаюсь сбросить с себя неведомые оковы, тряся головой. Зрение смазано, чувства обострены до предела. Я вижу лишь желанную дверь. Всего несколько шагов отделяют от покоя.

— Отпусти меня! Мне они нужны! — ору что есть мочи до боли в легких.

Будто в некачественной съемке передо мной встает фигура. Женщина напротив держит в руке телефон, явно нервничает и к кому-то прислушивается. Пока я рвусь на свободу, до меня по громкой связи доносится знакомый голос:

«Дайте ему понять, что хотите помочь. Сам он не справится сейчас».

Гриша, точно. Это он.

— Никита.

Я дергаюсь и замираю, слыша дыхание позади себя. Рома с Ильей крепко держат меня, а передо мной стоит Диана. Мой взгляд падает на смартфон, видимо, кто-то умудрился набрать номер моего психотерапевта.

— Тише, я здесь.

Она осторожно касается меня. Поначалу хочу отдернуть голову, но Ди делает шаг вперед. Бросает взгляд куда-то за мое плечо, и крепкие руки отпускают меня.

— Осторожнее, — слышу предупреждение напоследок. Плевать, я все еще не достиг желаемого. Паника, голоса, чертовы тени. Они вокруг, пытаются добраться до меня.

— Ты слышишь меня? Я хочу помочь тебе.

«Никита, закрой глаза. Давай, как мы учили: вдох-выдох. Счет до десяти и обратно. Слушай голос, не отвлекайся. Скажи, что тебя беспокоит».

Они говорят друг за другом. Мягкий голос Дианы сменяется уверенной интонацией Гриши. Касаясь моего плеча, Загорская осторожно скользит кончиками пальцев выше, кладя ладонь мне на щеку, осторожно поглаживая.

— Раз, два, три, четыре, пять, шесть, — принимаюсь судорожно считать, пытаясь уловить ускользающий разум. Закрываю глаза, слушая монотонный голос Гриши, а затем тихий шепот Дианы.

Противный скрежет и мерзкий хохот отступают. Возвращаются звуки, запахи и пульс приходит в норму. Отступает тошнота, хотя сухость во рту неприятно царапает горло при складывании. Кто-то сует стакан холодной воды мне в руку. Отпиваю немного, захлебываясь и начиная судорожно кашлять.

— Мы все решим.

Я вздрагиваю, отдавая подсуетившейся вовремя Ане бокал, и открываю глаза. Диана уверенно смотрит на меня. Отдает телефон Илье, кивая ему, и сжимает мою руку.

— Итак, детка, ты успокоился?

Просил же не звать меня так.

Вздыхаю, приводя себя окончательно в чувство, и оглядываю стоящих людей. Непроизвольно бросаю взор на дверь туалета, но затем сжимаю пальцы Дианы крепче, выдыхая хрипло:

— Да.

— Отлично. Тогда давай найдем двух проказников, — она чуть улыбается, и в этот момент монстры окончательно уходят.

Вновь слышу, как оживает мой смартфон. Мне приходится заставить себя выпустить руку Дианы, потому что я боюсь возвращения чудовищ. Я бросил его на автомате прямо в коридоре на тумбе. Лера берет его первой в руки, озадаченно смотря на меня и протягивает, когда подхожу ближе, непроизвольно продолжая удерживать Ди за запястье. Веду за собой, дабы не потерять. Или не потеряться самому. А она следует тихо, пока остальные косятся на нас.

— Это Блажена, — говорит Северова. Неуверенно смотрю на экран, чувствуя, как Загорская подталкивает меня в спину, и непроизвольно поворачиваюсь к ней, отпуская ее руку.

— Возьми. Не думаю, что она звонит просто так, — уверенно говорит Аня рядом. — Может, дети с ней?

Дети.

Зоопарк. Я же всем говорил, что мы ходили вместе в зоопарк. Там еще эти неуклюжие бамбуковые медведи. Панды.

Господи!

— Алло?

— Ник, наконец-то дозвонилась. Слушай, тут твои брат с сестрой. Гуляли возле панд, помнишь, они им очень понравились. Хотели в клетку пробраться, но наш охранник поймал их. Они не хотят домой, почему-то упрямятся. Приедешь?

Боже, благослови всех пушистых забавных медведей.

Двое маленьких детей попали в зоопарк без сопровождения взрослых. У меня большие вопросы к руководству и охране. Но все потом, поскольку в административном здании я вижу Федю с Василисой рядом с Блаженой. Она показывает фотографии и смеется громче всех. Так звонко, что на нее оборачиваются люди. Только ей все равно. Солнцева не видит осуждающих взглядов, презрительных взоров, осматривающих ее широкую футболку и джинсы пятьдесят второго размера. Просто улыбается миру, будто так и надо. И, глядя на нее, малышня радуется, словно ничего не произошло.

Это иллюзия. Я же знаю.

— Не могу, — я резко торможу на входе, не давая зайти остальным. Охранник косится в мою сторону, но молчит. Отступает, решив, что сделал свою работу, и шагает обратно на пост.

— Ты не можешь сейчас отступить. Просто скажи правду, — голос Ромы слышится позади. Он подталкивает меня в спину, а я упираюсь.

Кому нужна правда? Все хотят жить в иллюзиях. Большинство людей на них жизнь целую построило, семьи держатся за счет нелепых надежд и ожиданий. А тут я: извините, котятки, ваш названный братишка бывший наркоман и немного псих с проблемами. Оставить у себя не могу — таков закон. Но вы же не будете дуться?

Ха-ха четыре раза.

— Никит, им нужно услышать твое мнение.

— Нахер? Все равно это ничего не изменит. Пусть лучше ненавидят, чем жалеют или тоскуют. Так проще пережить боль, — бросаю равнодушно, отворачиваясь и делая шаг в сторону выхода.

Рома с Аней преграждают мне дорогу. Мысленно радуюсь, что Илью вызвали на работу, а Лера решила не навязываться. От сторонней заботы еще больше хочется сбежать на край света и отключить телефон, дабы никого не слышать. Я поднимаю взгляд и смотрю Сташенко в глаза. Он недоволен, осуждает меня. Для него дети — это святыня. Только этих он не возьмет: не готов, боится. Даже Аню пока держит на расстоянии, хоть они вместе. И Филатова, что греха таить, молода и не готова взять ответственность за мелких.