Яна Мелевич - Разрушающие себя

— Конечно, — отозвался я, сбрасывая звонок первым.

Никуда не позвоню, об этом и речи быть не может. Терапия мне не помогает так быстро, как нужно. Дает временный эффект, которого хватает ненадолго. Но я руку готов отсечь на спор, что Гриша в жизни не одобрил бы такое самолечение антидепрессантами. Бывшим наркоманам в руки нечего давать инструмент самоуничтожения. Было бы что уничтожать.

Докурив сигарету и открыв окно, я медленно втянул носом воздух. Выкинул окурок, просматривая контакты на телефоне. Часть из них осталась от прошлой жизни, когда весь мой мир вертелся в удовлетворении потребности в таблетках и Лениных прихотей. Не знаю, зачем сохранил их. Наугад выбрал имя одного из бывших приятелей и спустя пару секунд слушал электронный голос, оповещающий, что такого номера больше не существует.

Отбросил телефон подальше на сиденье и завел двигатель, трогаясь с места. Может, оно хорошо? Закончатся таблетки, я просто больше не стану пить их. Всего три штуки осталось, потом признаюсь Грише, и мы вместе решим эту проблему. Обязательно. Завтра. Или лучше в пятницу, ведь это не телефонный разговор. Возможно, придумаю решение в случае детей. Не могут же их отдать просто так, верно? Пусть вначале докажут, что достойны!

До радиостудии добрался по пробкам только спустя два часа. За это время пару раз чуть не заснул за рулем, однако стойко продержался. Купил по дороге черный кофе, попытался построить план в голове и не задремать. Мысли путались, пару раз я чуть не проехал на красный свет, но вовремя себя одергивал. Даже не запомнил, в какой момент оказался на парковке, выходя из машины, здороваясь на ходу с парочкой сотрудников.

— О, Ник, привет. Диана Николаевна уже спрашивала про тебя, — поприветствовала меня Наташа, улыбаясь дружелюбно. Вот только взгляд ее не выражал никакого добродушия. Скорее в нем виднелось алчное любопытство. Она хотела услышать или узнать хоть какую-нибудь сплетню.

Ну еще бы, только ленивый не знал, что я сплю с начальницей. Поди, локти сгрызли от желания узнать всю подноготную, заодно позлорадствовать на тему постели. Ведь пока я шел, односложно отвечая на Наташины вопросы, мне казалось, будто на меня все смотрят. У каждого в голове вертелся провокационный вопрос, но они боялись его задать.

— Никит, все хорошо? Ты в последнее время рассеянный какой-то, — вновь поинтересовалась Наташа, когда мы зашли в лифт. И чего ей неймётся? Будто и впрямь мне добра желает. Ведёт свою передачу для парочек, пусть дальше этим занимается.

— Сафронова, ты спать не будешь, если все подробности не вынюхаешь? — огрызнулся я неожиданно, остервенело нажимая нужную кнопку на панели. — Люди трахаются, прикинь? Им это нравится. Займись личной жизнью, возможно, войдешь во вкус и прекратишь доставать людей!

— Но я не… — Наташка осеклась, отступая в сторону и ошарашенно глядя на меня. — Ты чего? Я не думала даже. Я же… я…

— Головка от хуя! — рявкнул в ответ на ее блеяние, разъярившись до такой степени, что ударил кулаком по кнопке.

Сафронова вздрогнула и прижала к себе папку с программой эфира, смаргивая неожиданно подступившие слезы. Только сейчас до меня дошло, как выглядела эта ситуация со стороны. У меня ведь не было убедительных доказательств, однако я увидел в Наташе угрозу.

Досчитал до десяти про себя, слыша тихий всхлип позади. Стоило лифту остановиться на нужном этаже, как дверцы распахнулись прямо перед Дианой. Сафронова пулей вылетела из кабины, пряча заплаканное лицо с подтеками косметики и быстро пробормотав извинения удивленной Загорской, посмотревшей ей вслед.

— Никита? — Ди прищурилась, повернувшись ко мне, когда я вышел следом. — Что произошло?

— День херовый, а тут она с тупыми вопросами, — непроизвольно огрызнулся, а затем добавил:

— Давай уедем куда-нибудь ненадолго, а?

Я вновь забыл свои собственные обещания. Гриша — это не решение. Лучше убежать. За город, на природу, да хоть к ее брату в коттеджный поселок, где всего пара магазинов и кругом сплошной лесной массив. Там мне точно станет легче.

Самообман — лучший способ успокоить собственную совесть.

«Я не думаю, что это хорошая идея», - сказал Рома вчера вечером, когда я сообщил о своем решении уехать за город. Ошарашенный таким внезапным поворотом, не сразу понял, о чем речь. Даже переспросил пару раз, а после попытался отговорить. Он настаивал на том, чтобы сообщить Грише или хотя бы подумать.

«Не понимаю, раньше у тебя не возникало тяги бродить по лесам. Тем более твой курс реабилитации не до конца пройден. Ты пропустил несколько групповых занятий».

Да, я знаю. Но мне было наплевать. Хотелось поскорее убраться из города, побыть где-нибудь в тишине и не видеть никого. Мне казалось, что там станет легче. В какой-то момент шумная Москва превратилась в единый источник раздражения. Бесило все: пробки, люди вокруг, бесконечные яркие вывески и рекламные баннеры. Возможно я придумаю, как решить свои проблемы.

- Что сказала директриса насчет усыновления Феди? – спросила Диана, бросая небольшую спортивную сумку в багажник.

Без понятия. Прошло уже четыре дня, а я не соизволил поинтересоваться этим вопросом. Мне, честно сказать, было страшно. Не знаю почему. Может, боялся услышать, что все одобрено и скоро одного за другим детей заберут в семьи?

- Пока ничего. Решают, - соврал я, отвлекаясь на звонок смартфона в кармане. Вытащив его, бросил взгляд на экран и кивнул Ди на машину, дабы садилась.

- Чего тебе?

Машка похоже шла на поправку. Последнее время она все чаще названивала, порой очень не вовремя. Рассказывала о какой-нибудь ерунде, вещала про собрания, ругалась на Руслана и плевалась в сторону Тимура.

«Привет, потеряшка. Тут про тебя куратор спрашивал», - бодрым голосом начала издалека Городецкая. Какой-то неясный шум в трубке искажал ее голос, поэтому я прижал трубку плотнее к уху.

- Что ему надо? Сказал же, что занят, - раздраженно ответил, оглядываясь назад.

Диана уже сидела в салоне, что-то просматривая в телефоне и не могла слышать наш разговор. Для нее я по-прежнему посещал собрания, рассказывал об успехах и придумывал истории из жизни группы. Получалось неплохо. Не слишком сложно врать, когда знаешь, о чем идет речь.

Ни с Тимуром, ни с Русланом, ни с кем из ребят кроме Маши я не поддерживал связь с момента, как бросил посещать ходить в центр помощи зависимым. Да что греха таить, последнее время просто забил на все. Даже от Блажены открещивался, хотя она несколько раз сообщала, что собаки и кошки по мне соскучились.

Будто мне есть дело до вшивой живности.

«Ваня с Костей интересуются, все ли у тебя хорошо. Руслана же вчера взяли с коксом прямо в парке», - сообщила мне Маша шокирующую новость, пока я переваривал ее в голове.

Русика? Разум подкинул мне образ рослого парня, который ещё совсем недавно отметелил того психованного парня на собрании за то, что он ударил нашего блаженного Ивана. А теперь его взяли с дурью, да еще поди срок впаяют. Вот тебе и терапия!

Невольно рука потянулась к карману куртки, из которого я утром вытащил блистер с таблетками «Фенобарбитала». Подушечки пальцев закололо от неприятного чувства в груди и животе. Будто кто-то изнутри царапался, пытаясь выбраться наружу. Страх быть пойманным на месте заставил вновь посмотреть на Ди, улыбнувшуюся мне.

Блядь. Я же не такой. Нет у меня проблем с наркотиками. В любой момент могу бросить эти чертовы препараты. Не придется вновь ложиться на лечение. Ведь отказался же взять с собой пачку на отдых.

- Похер, сам виноват. Башкой надо было думать, - буркнул я, отметая подальше неприятные мысли.

«Они просто обеспокоены, Ник. И я… тоже», - неуверенно произносит Городецкая, делая паузу.

Отмалчиваюсь, не собираясь ничего говорить. Не знаю, как понять ее слова. Это она мне в симпатиях призналась, пытается вернуть долг или просто попытка поддержать разговор? Для меня дико подобное отношение. Честно говоря, я надеялся на прекращение всякого общения после ее выздоровления. Люди и я – это две параллельные прямые, когда вообще пересекаться не должны во избежание эксцессов.

- Ага. Все хорошо, - выдавливаю из себя, пытаясь быстрее закончить неловкий разговор. – Я понял тебя. Скажи им, что все в порядке.

«Конечно», - соглашается она, уловив намек. Но затем вдруг произносит:

«Ник?»

- Да? – мой голос хрипит, ничего не могу поделать. Ком в горле попросту не дает нормально общаться.

«Кто угодно, Никита. Ни я, ни Руслан, никто из нашей команды не заслужил второго шанса больше. Ты хороший человек. Просто не все это понимают».

Если бы так. Прозвучало так смешно и пафосно, я едва от горького смешка удержался. Сжал покрепче смартфон, выдохнув напоследок:

- Пока, Городецкая. Не помри там. Какой еще дебил сунется в озеро в такие холода.

Прозвучало не особо красиво, немного хамовато. Однако иначе я просто не умею. Не знаю, как реагировать на ее слова, не представляю, как нужно общаться и дружить с людьми. Да и не уверен, что мне оно нужно. Я – одиночка с развивающейся шизофренией. И лучше бы люди держались от меня подальше.

- Поговорил?

Вздрагиваю от ласкового прикосновения к своей руке, едва успев сесть в машину. Рассеяно поворачиваю голову к Диане и вижу ее улыбку, от которой все внутри замирает. Одному хорошо, вот только рядом с ней гораздо теплее. Это все еще не любовь. Наверное, какие остатки человеческого тянуться к иллюзии счастья, которое мне обещаешь наша связь. Ди перемещает руку выше, скользя ладонью по рукаву моей куртки и кладет ее мне на щеку.

- Ерунда, не стоит внимания, - ответил я, стараясь говорить спокойно, дабы не видать собственное беспокойство. Оно внезапно охватило меня ни с того, ни с сего. Из-за этого дышать приходилось глубже, справляясь с нарастающей паникой.

Сколько у нас времени вместе? Год? Два? Когда наш хрупкий мир рухнет, останусь ли я собой.

«Я все у тебя заберу, Никита. Сколько бы не пытался со мной бороться», - прошептал в моей голове противный голос Лены. Прикрыв глаза, я глубоко вздохнул, стараясь не дрожать и не поддаваться собственному страху. Она умерла, ее нет. Это всего лишь обман моего больного воображения. Все Воронцовы давно гниют в могилах, где им самое место.

«Действительно в это веришь?».

- Ты напряжен. Это был неприятный разговор? – Диана легко считывает мои эмоции, несмотря на отчаянную попытку их скрыть.

- Опять оператор сотовой связи предлагал сменить тариф. Надоели, - выдыхаю я.

Прежде, чем Загорская задаст хотя бы еще один вопрос, поддаюсь вперед. Позволив эмоциям захватить мой разум, я заставляю Лену заткнуться в подсознании ненадолго. Пусть это обычный поцелуй, отвлекаюсь от всего постороннего и забываюсь на несколько потрясающих мгновений.

- Мы так с тобой никуда не уедем, - смеется она мне в губы, чуть отстраняясь. – Еле уговорила Егора, предоставить нам дом.

Точно, у брата Дианы поди от мысли обо мне всю рожу перекосило.

- Тогда давай поторопимся. Не хочу больше задерживаться, - отвечаю я с улыбкой.

Загородный поселок, где у Егора Загорского был дом, находился в трех часах езды от Москвы. Поэтому добрались мы туда ближе полудню, едва не попав под сильный дождь. Поначалу накрапывая мелкими каплями, впоследствии начал лить так, что было едва видно дорогу. Стоило приехать на место, немного попетляв по улицам между аккуратными домиками с высокими заборами, как настоящий ливень забарабанил по крыше автомобиля с удвоенной силой.

Мерзкая погодка, совсем нерасполагающая к романтике.

- Б-р-р, пятнадцать градусов, - сверилась Диана со смартфоном, неохотно поглядывая на запотевшие и залитые водой стекла. – В доме поди не особо тепло. Придется печку разжигать.

- А ты умеешь? У меня руки не из плеч растут в плане хозяйства, - хмыкнул я, с отвращением понимая, что придется выходить и открывать ворота самостоятельно. Обычным ключом да ручками. Здесь не было ни навороченной системы сигнализации, ни охраны. Интересно, Егор совсем не боялся воров и бомжей?

- Никита Воронцов чего-то не умеет? – поинтересовалась ехидно Ди.

- Я – современный городской мальчик. Даже герань в глаза не видел. Мой максимум: пьяные вечеринки у приятелей во дворцах на «Рублевке» и ритуальное сжигание одноклассника на даче.

- И что из этого правда? - улыбнулась Загорская, едва я приоткрыл дверь, забрав у нее ключи и собрался выйти. Холодный влажный воздух мгновенно проник в салон, заставляя ежиться.

Она вздрогнула, поймав мой равнодушный взгляд и услышав ответ: