В голове проносились разные мысли.

Я должен был отпустить ее, когда она уехала из моего дома неделю назад.

Должен был забыть о ней.

Но ничего из этого не сделал, потому что нуждаюсь в ней, жажду ее. Мой физический и эмоциональный голод по ней не знает границ и я эгоистичный ублюдок. Даже по отношению к сыну веду себя эгоистично. Его сердце будет разбито, когда он увидит Селену. Эта мысль укрепила мою решимость. Я защищал его всю свою жизнь, и буду защищать, пока жив.

Я позвонил в скорую, рассказал, что случилось, затем сбросил звонок и вернулся к Селене.

Прибыла машина и вертолет скорой помощи, и я неохотно встал, наблюдая, как двое мужчин проверяю ее жизненные показатели с помощью оборудования. После этого началась суматоха, и я повернулся и посмотрел на Эрика. Он выглядел потрясенным и бледным.

— Я облажался. Я дважды облажался мсье Сен-Жермен.

Я сжал челюсти, ощущая, как гнев и страх наполняют меня.

— Да. Ты и люди Жиля. Как одна женщина сумела проскользнуть у вас под носом незамеченной?

Он открыл рот, собираясь сказать что-то, но я прервал Эрика, бросив на него разъяренный взгляд.

— Присматривай за ней, — сказал я ему, указывая на Селену. Быстрым шагом отправился наверх в комнату Адриана и аккуратно постучал в дверь. — Адриан, это я, папа, — позвал я, стараясь сдержать порыв и не выбить чертову дверь. — Адриан?

В комнате по ту сторону двери было тихо. Я сжал ручку, поворачивая ее.

— Адриан! — крикнул я, чувствуя, как в груди зарождается паника, даже более сильная чем, та, когда я обнаружил Селену внизу.

— Папа? — раздался изнутри тихий голосок, затем послышалось шарканье подошв по полу и звук открываемой двери. Дверь скрипнула и пара огромных зеленых глаз, наполненных слезами, посмотрели на меня сквозь щелку.

— Боже, благодарю тебя! — я подхватил его и крепко прижал к себе, задыхаясь от облегчения. — Слава Богу, с тобой все в порядке, — я должен подготовить его к тому, что случилось. Как я смогу сделать это, не разбив ему сердце. — С Селеной кое-что произошло. Я хочу, чтобы ты был храбрым мальчиком ради меня, договорились?

Его глаза еще больше округлились и губы задрожали. Я увидел, как в его глазах появилось паническое выражение, и они заблестели от слез.

— Где она?

— Скорая сейчас отвезет ее в больницу, — объяснил я, выходя из комнаты и спеша вниз. Я почувствовал, как его руки крепко сжались вокруг моей шеи, но после этого он не произнес ни слова.

Когда мы зашли в гостиную, Селену уже поместили на носилки и на лицо надели кислородную маску. Она выглядела еще более бледной, чем раньше.

— Как она? — спросил я, идя рядом с носилками, когда они начали выносить их через двери, направляясь к вертолету. Адриан захныкал, крепче обхватывая меня. Я сжал его еще сильнее.

Один из медиков взглянул на меня и отвернулся, но за это мгновение я заметил неуверенность в его глазах.

— Она, очевидно, получила сильный удар по голове и потеряла много крови, — он указал на рану на ее голове, прикрытую повязкой. — У нее очень высокое давление и она не реагирует на проверочные тесты, которые мы делали. Будем знать больше, как только сделаем еще несколько анализов в больнице. Вертолет доставит вашу жену в Марсель. Вы с сыном можете полететь вместе с ней.

Я кивнул, но не стал исправлять их предположение, что Селена моя жена. Когда носилки погрузили в вертолет, мы с Адрианом сели на сиденья рядом с Селеной.

— Папа? Селена... Селена умрет?

Считается, что любой родитель изо всех сил будет защищать своего ребенка от любой угрозы. Защищу ли я Адриана, солгав ему? Что если с ней правда что-нибудь случится?

— Не знаю, сынок.

Мы прилетели в больницу в Марселе и вскоре носилки с Селеной быстро закатили в двери больницы.

Глава 23

Ремингтон


— Мсье Сен-Жермен?

Я перехватил Адриана удобнее и повернулся посмотреть на высокого мужчину со стетоскопом и медицинской картой в руках.

— Как она?

— Вы родственник мадам Майклз?

— Я ее муж, — ответил я, ненавидя, что приходится лгать, но это необходимо, иначе они ничего мне не расскажут о ее состоянии. — Как она? Могу я увидеть ее?

— Я буду заниматься ее лечением. Меня зовут Жан Бланшетт, — он протянул руку и я пожал ее.

— Ремингтон Сен-Жермен.

Его глаза слегка округлились, и я понял, что он догадался, кто я. Сен-Жермены большая семья, у нас много родни по всему Провансу.

Доктор опустил взгляд на карту и кашлянул. Конечно же, он не дурак. Он догадался, что Селена не моя жена. Большинство жителей региона знают, что я не женился во второй раз после смерти Колетт. Но я готов на что угодно, лишь бы получить информацию. Даже воспользоваться именем Сен-Жермен, если до этого дойдет. Я в отчаянии и вина душит меня, словно рука, сдавливающая горло. Вина за то, что я не защитил Селену.

— У нее нет родственников во Франции. Я единственный человек, которого она знает, и она была со мной, когда все это произошло, — сообщил я.

Он кивнул и поднял голову.

— Она в реанимации. Ее сильно ударили по голове, и она по-прежнему без сознания. После того как мы сделаем несколько анализов, нам придется продержать ее здесь, по крайней мере, несколько дней, чтобы тщательно обследовать. Сейчас нам нужно выяснить, что произошло. И мне нужна ее медицинская карта. В крови обнаружены остатки какого-то яда. Вы знаете, что она пила или ела в течение последнего часа?

Яд? Эта ненормальная еще и отравила ее?

Я сообщил доктору как можно больше о том, что произошло сегодня вечером, и упомянул, что полиция в курсе произошедшего. Также рассказал ему о случившемся у Селены выкидыше и ее состоянии после этой потери. И потом стоял там, стараясь не выглядеть как идиот, пока он задавал вопрос за вопросом.

— Я уложил сына спать сразу после ужина, так что, если ее отравили, это, должно быть, случилось, пока меня не было рядом с ней.

— Мы предполагаем, что как минимум какая-то часть яда вышла из организма, когда ее стошнило, но нужно выяснить, какой именно это яд, чтобы нейтрализовать его.

Громко заскрежетала система оповещения, вызывая его. Доктор извинился и поспешил уйти, пообещав, что сообщит мне, как только у него появится какая-либо информация.

Я должен немедленно позвонить родным Селены, чтобы получить информацию, необходимую врачу. Доктор не уличил меня во лжи, и я с облегчением выдохнул. Какой муж не знает, на что у его жены аллергия?

Позвонив Эрику и попросив его посмотреть в телефоне Селены номера ее родных, я закончил звонок и сел на один из пластиковых стульев в комнате ожидания. Адриан спал у меня на руках. Он плакал, пока не уснул, и мое сердце разбивалось с каждым его всхлипом. Казалось, прошел не один час, пока я беспомощно сидел там и ничего не мог сделать. В итоге чувствуя, что сейчас сойду с ума, я разыскал доктора.

— Можем мы увидеть ее? — спросил я.

С Адрианом, посапывающим у меня на руках, я последовал за доктором. Перед дверью палаты Селены стояло двое вооруженных полицейских. Поприветствовав их кивком, я вошел в палату. Прежде чем доктор ушел, он предупредил меня, что она слишком слаба, и мы можем побыть с ней всего несколько минут.

Селена лежала на кровати, укрытая белой простыней. Она по-прежнему была очень бледна, а голову теперь покрывали бинты. Грудь ритмично поднималась и опадала. К аппарату, стоящему возле ее кровати, был подключен монитор, на котором отображались ее жизненные показатели. Из-под больничного халата Селены к нему тянулись провода, и он пикал каждые несколько секунд.

Адриан пошевелился и проснулся. Он моргал, осматриваясь по сторонам, пока не понял, где мы находимся. Его глазки расширились, когда он увидел Селену на кровати, с белой повязкой, закрывающей половину головы.

— Она спит, — сказал он.

— Да.

— Она умрет, пап? — спросил Адриан, и в этот раз его голос был скорее похож на шепот.

— Доктора хорошо заботятся о ней. И я знаю, что ангелы тоже присматривают за ней.

Адриан поерзал, положил голову мне на плечо и судорожно вздохнул.

Десять минут спустя мы вышли из палаты, и я позвонил Эрику, чтобы узнать номер телефона родственников Селены. Звонок ее семье самое сложное, что я когда-либо делал. Я несу ответственность за нее, а она все равно лежит на больничной койке.

На мой звонок ответила Марли. Селена так восторженно отзывалась о своей сестре, что я почувствовал, будто уже знаю ее. Мой разум все еще пытался принять тот факт, что Селена могла солгать мне о многих других вещах. Неужели она скрывает что-то? Не могу оспаривать тот факт, что она через многое прошла в своей жизни, так много потеряла. Но кто Селена на самом деле?

Отбросив в сторону миллионы вопросов, я представился Марли, а она рассмеялась и сказала, что наслышана обо мне. Затем ее голос стал серьезным и она спросила, почему я звоню. Я кратко пересказал ей свою версию происшедшего, не рассказывая об угрозах и женщине, которая пыталась навредить моей семье и Селене.

— Доктору, который занимается лечением Селены, нужна ее медицинская история. Ты не могла бы выслать ее мне на домашний номер или отправить по электронной почте сегодня вечером?

Сначала она колебалась, задала мне тысячу и один вопрос, пытаясь понять, не являюсь ли я злоумышленником, пытающимся получить больше информации о ее сестре, чтобы потом причинить боль.

Умная девочка.

— У тебя или у твоей семьи будет время прилететь во Францию? — спросил я ее, как только рассказал, куда следует отправить необходимую информацию. — Думаю, будет здорово, если рядом будут близкие Селены, когда она придет в себя.

Мы договорились, что Марли вылетит ближайшим рейсом. Я сказал, что позабочусь о билете и позвоню ей сообщить подробности, как только все будет готово.

Я услышал, как ожила система оповещения, вызывающая доктора Бланшетта в палату номер двести один. Палату Селены. Я быстро закончил разговор, перехватил Адриана поудобнее и быстрым шагом направился туда.

В помещении раздавались пикающие звуки, а вокруг ее кровати стояло четверо медиков. Один из них нажимал на кнопки на мониторе, другой сдернул с нее простынь, а еще один готовил электроды дефибриллятора.

Все происходило так быстро, и вскоре нас уже оттеснили от двери. Мой последний взгляд зафиксировал, как тело Селены выгнулось, когда медсестра прижала электроды к груди Селены.

— Что, черт возьми, происходит? — прокричал я, борясь с человеком, который пытался увести нас от нее.

— Это мы и пытаемся выяснить. Послушайте, мы подозреваем, что у нее отек мозга. Мы были готовы к чему-то подобному.

— Черт, нет! Нет, нет, нет! — я резко развернулся к нему лицом и схватился одной рукой за лацканы его халата. — Не допустите, чтобы с ней что-нибудь произошло. Обещайте мне!

— Мы сделаем все, что в наших силах.

Слезы жгли глаза, горло саднило от боли. Наконец я выпустил его халат и беспомощно наблюдал, как он ушел обратно в палату Селены. Я уставился на белую дверь, в голове было пусто, сердце болело, и я вытер щеки рукой. Я должен взять себя в руки ради Адриана, всхлипывающего у меня на груди.

Неужели мое прошлое вмешалось в настоящее, разрушая любую возможность счастья с Селеной?

Не могу вспомнить, когда влюбился в Селену. Сначала я был очарован, меня влекло к ее шикарному телу, какие-то черты ее внешности, напоминающие Колетт, вызывали любопытство. Все произошло так, словно я на несколько секунд закрыл глаза, а когда открыл их, она стояла там, прямо передо мной. И ее присутствие стало важнее всего. У нее чистое сердце, неиспорченное событиями, в которые ее окунула жизнь.

Знаю, что люблю ее всем сердцем, даже после той неожиданной информации, которую сообщил Жиль. Никаких сомнений. Она видела меня в самые худшие моменты моей жизни и не сбежала. Она знает обо мне больше, чем когда-либо знала любая другая женщина, даже больше, чем моя мать.

Селена понимает меня и не боится отчитывать. Она ворвалась в мою жизнь, разрушила всю мою сдержанность, заменив ее своим теплом и любовью. Иногда в любви нет гордости; влюбляешься очень сильно и быстро, без единого шанса снова стать тем человеком, каким был до этого.

Когда Адриан сегодня спросил меня, я колебался, что ему ответить, но хочу, чтобы Селена первая узнала об этом. А она лежит там, в палате, борется за свою жизнь, и я ничем не могу ей помочь.