Но битва продолжается там, где ее не видели, и когда эго слабело, победитель выступал из-за занавеса и тянул за рычаги и выключатели.
Я принес Фиону в спальню и брал ее снова и снова. Она стала чувствительной раньше, чем я, открывшись и впустив меня, пока мне оставалось лишь теряться и превращаться в животное.
Без своей брони девушка была еще красивей, чем я представлял. Во сне ее веки подрагивали, ресницы светились медным цветом в утреннем свете — я любил ее. Просто любил. Когда она поморщилась во сне и прошептала:
— Нет, перестань. Мне больно, нет, — и зажмурила глаза от вспомнившейся боли, необходимость сорваться с кровати и предпринять что-то вновь стала терзать меня.
Война бушевала за кулисами слишком долго. Война между физической потребностью в ней и пониманием необходимости оставить ее. После нашего секса занавес пал, разорванный в клочья и сожженный на виду у зрителей.
Главный режиссер был повешен.
Посреди бедлама стояло животное. Мне хотелось делать все, что угодно, лишь бы уберечь ее от былой боли. Он пометил Фиону ею, а мне хотелось забрать ее себе.
Когда она перекатилась на живот, я провел рукой по ее спине, вниз к попке, пока не почувствовал углубление между ягодицами.
Фиона вдохнула и открыла глаза:
— И снова доброе утро.
Я залез на нее сверху, снова ощутив эрекцию, целуя ее плечи и затылок.
— Доброе утро, — запустил руку ей под талию и приподнял бедра. — На колени, пожалуйста.
Девушка выставила попку вверх. Я надавил ей между лопаток, прижав Фиону к кровати. Ее способ передать мне весь контроль и позволить делать все, что мне вздумается, взывал к моему животному инстинкту. Я одновременно хотел поглотить ее и уберечь.
Я проник в нее пальцами.
— Как часто ты просыпаешься влажной?
— Как только ты говоришь мне встать на колени.
Раздвинул ее ноги, проведя пальцами по плоти. Фиона простонала, и я прижался к ней эрекцией.
— Откройся для меня.
Девушка потянулась назад и раздвинула ягодицы, вдавливая мизинцы в кожу.
Я прижался членом к ее входу и скользнул внутрь. Знал, насколько узкой она была. Насколько влажной. Какой идеальной была ее плоть. Но у меня имелись другие планы.
— Прикоснись к себе. Заставь себя кончить.
Фиона просунула руку между своих ног и провела пальцем по клитору. Я почувствовал, как она согрелась и напряглась. Никогда прежде не встречал столь податливую женщину. Я мог бы трахать ее вечно. Мог трахать и воплощать все развратные мечты, которые не мог озвучить никому другому. Она была свободной. Необузданной. Открытой дверью.
Фиона начала ахать, сжимаясь и отпуская меня, пока я ее трахал.
— Кончи. Покажи мне, как ты кончаешь.
Я раздвинул ее ягодицы и смотрел, как сжимаются мышцы ее попки, пока она кончала, как я ей и велел.
— Фиона, — произнес я, теряя контроль, — я забираю тебя. Я оставлю метку на тебе там, где тебе больно. Это — мое. — Мои яйца болели, а давления стало слишком много.
Я вышел из нее. Одна рука осталась на ягодице, раскрывая ее, а вторая покоилась на члене, пока я кончал на то ее место, которому причинили боль. Я не входил, девушка не была готова для этого, но кончил на ее попку, пока она не стала полностью покрыта мной.
Опустошив себя, я оставил поцелуй внизу ее спины и прижался большим пальцем к ее анусу, входя так медленно, как позволило мне мое же семя.
— О, Эллиот, — Фиона ахнула от наслаждения.
— Это принадлежит мне, — сказал я. — Больше никто не посмеет сделать тебе больно.
ГЛАВА 38
Фиона
Его комнату я увидела лишь поздним утром. Заметила вещи, которые он не выбрал бы сам: картину с цветами в раме, занавески с современным узором, слишком много тюбиков с пометкой «Q» в ванной (прим. перев.: имеется в виду средства по уходу за кожей лица) и тампоны за стопкой полотенец. У него была девушка. Наверное, уехала или отправилась в отпуск. Кто она? Любил ли он ее? Была ли я простой интрижкой?
Поверить не могла, что мне было до этого дело. Ревность буквально кипела во мне.
Это чувство было в новинку. Липкой, вонючей охрой бурлило внутри меня, но казалось обоснованным и важным. Оно выпячивало свою грудь цвета желтых экскрементов и било в нее, требуя, чтобы его услышали, потому что у него было свое мнение.
Он принадлежит мне.
Он оставил на мне метку.
Больше не может никого быть.
Эллиот находился в маленьком дворике, говорил по телефону. Две чашки стояли перед ним. Он заварил мне чай. Делал ли он чай ей?
Возможно, если бы у меня было больше опыта в ревности, я бы не воспринимала ту девушку с такой серьезностью. У меня не было ни мозолей, ни шрамов, ни образца. Просто спросить у него, что случилось с женщиной, жившей здесь, даже не было вариантом.
Я собиралась отправиться на улицу и вытряхнуть эти мысли на него, когда зазвонил мой телефон, пробудив меня от эмоционального удушья.
Звонили с неизвестного номера. Ранее это оказывался репортер или какой-то фанат, откопавший мою личную информацию. Обычно я отправляла их на голосовую почту, но мне нужно было остановить себя от того, чтобы пойти к Эллиоту.
— Алло? — мой голос прозвучал нетерпеливо, и я знала это.
Эллиот сидел снаружи, все еще говорил, откинувшись на спинку стула. Теперь, когда мои руки познакомились с его телом под одеждой, оно меня дико возбуждало.
— Фи!
— Джонатан?
— Я скучаю здесь по тебе. — Гласные в его словах казались низкими и произносимыми с затруднением.
— Откуда у тебя телефон?
— Ты можешь получишь все, что хочешь, пока Чилтон говорит продолжать платить ему так же, как заплатила ты, а я не знаю сколько это...
В предложении не было ни пауз, ни интонации.
— Ты пьян.
Это само по себе странно. Джонатан мог притвориться трезвым, не моргнув и глазом. Если на то пошло, виски делало его резче и благоразумнее. Мне пришлось два раза выбросить его ключи в бассейн, прежде чем он убедил меня, что трезв достаточно, чтобы садиться за руль.
— Выпил немного. Думаю, у меня простуда, поэтому мне хуже.
— Ты позволил Уоррену достать для тебя виски? Какого черта с тобой не так? Все, что тебе нужно было, это продержаться месяц.
— Дурь в выпивке с чем-то… чем-то… ты можешь привезти мне денег, чтобы заплатить ему?
— Нет. Джонатан. Держись от него подальше. Не оставайся с ним наедине. Ты понимаешь? И выплюнь это дерьмо. Не пей больше. Ни капли.
— Пошла ты нахер. Не твое дело…
На том конце трубки послышалась возня. Шелест одежды и какой-то смех.
Послышался ещё один голос.
— Кто это?
— Уоррен, ты дебил…
— Фиона! Приятно…
— Оставь его в покое, ты слышишь меня? — Я отвернулась от Эллиота и уперлась взглядом в угол. Мне нельзя отвлекаться. Еще хоть одна капля информации, и моя паника и ярость что-нибудь воспламенят.
— Ааа, ну почему все должно быть именно так? — сказал мелкий ублюдок.
— Сколько? Сколько ты хочешь за свое бухло или что там? Наличкой, сколько?
— Деньги — для бедных, Фиона. Приезжай. Это не так сложно. Ты же здорова, так ведь? Ходят слухи, ты там с каждым по несколько раз за день.
Подтекст в его голосе вызвал у меня тошноту.
— Держись. От. Него. Подальше.
— Он ничего не вспомнит.
— Ты уебок! Я убью тебя.
— Лучше бы ты сосала член, солнышко, а не трепалась. Видишь ли, меня теперь заперли и держат подальше от девочек.
— Уоррен!
Но его уже не было. Осталась только я и мои дрожащие руки. Дыхание выходило рваными рывками, хрипя и шипя.
— Твой чай остыл, — сказал Эллиот у двери.
Когда я посмотрела на него, мое лицо, скорее всего, выдало весь спектр эмоций. Он вошел и взял мои запястья в ладони, притянув их к себе, чтобы увидеть мои руки. Когда увидел телефон, отпустил.
— Кто звонил?
— Мой брат. Ты должен убрать Уоррена.
— Убрать? Не после вчерашнего.
— Сейчас, — сказал я.
— Почему?
— Уоррен подсыпал какое-то дерьмо Джону, и если не сегодня, то завтра брат заплатит за него так же, как и я.
— За ним наблюдают санитары.
— Он приплачивает половине санитаров! — прокричала я. — То место ебанутое!
Мужчина глубоко дышал и вглядывался в мое лицо, выискивая правду за эмоциями.
— Джонатан пьян?
— Настолько, что ему и море по колено.
Эллиот поднял палец вверх.
— Хорошо. Не переживай. Я с тобой.
— Как?
— Ты мне доверяешь?
— Я верю, что ты сделаешь все правильно, но, возможно, нам нужно не это.
— Именно это.
— Что ты собираешься сделать?
Эллиот схватил ключи со столешницы.
— Превысить полномочия.
ГЛАВА 39
Фиона
Я гнала на север, концентрируясь исключительно на возвращении в Малибу пока не зазвонил телефон, и вся моя броня не рухнула. Пришлось остановиться на выезде с заправки и ответить. Мне перезванивала Марджи.
— Джонатан, — сказала я, — ты должна убрать Уоррена подальше от Джонатана.
Последовал мой рассказ о телефонном звонке брата. Закончив, я услышала лишь ее дыхание.
— Что? — спросила я. — Просто скажи.
— Он все отрицает, — ответила Марджи. — Говорит, что это было…
— По согласию. Мы знали, что он это скажет. Поэтому согласились на процедуру с набором для подтверждения изнасилования.
Снова молчание.
— Что?
— Слушание только что закончилось. Вестонвуд проиграл. У них куча адвокатов. Эти ребята зарабатывают полторы тысячи баксов в час.
Сердце ушло в пятки. В центре ее мертвого молчания крылись мои самые большие страхи.
— Мы можем обратиться к папиным адвокатам?
На другом конце трубки я услышала шмыганье. Господи Боже, она плачет? Из-за этого?
— Прекрати реветь, Марджи. Это еще не конец.
— Нет. Конец. Система — конченная. В этом мире не победить, если играть честно. Нет. Не существует правильного и неправильного. Есть то, от чего ты можешь уйти, и от чего — нет.
— Ладно, знаешь, что? Спасибо за напутствие. Удостоверюсь, что после ужина мои запястья будут вскрыты, но прямо сейчас Джонатан Дрейзен и Уоррен Чилтон заперты в маленькой коробчонке вместе, и один из них — хищник.
Еще одно шмыганье. Я подождала. Утренний туман застелил горизонт, и я принялась считать машины, проезжающие по шоссе.
— Я разберусь, — сказала сестра.
— И я. Не забывай звонить.
— Я люблю тебя, — услышала я. — И прости меня.
Мой телефон завибрировал от еще одного звонка. Я посмотрела на экран. Эллиот.
— И я тебя люблю. — Переключила линию.— Эллиот?
— Я перевел Джонатана в дисциплинарный изолятор, — тихо сказал он.
— Он в безопасности?
— Я рядом, дабы убедиться. Чилтон в комнате отдыха. Не похоже, что собирается создавать проблемы.
— Он сумасшедший.
— У нас есть определённое название для его состояния. Но «сумасшедший» тоже подойдет. Твой брат не выйдет отсюда в ближайшее время. Так что единственный способ разделить их — это одобрить выход Уоррена на следующей неделе. Ты этого хочешь?
Напротив меня находилась парковка магазина аппаратного оборудования, на которой в ожидании работы сидели мужчины, магазин полуфабрикатов быстрого приготовления, тротуар, забросанный мусором. Ничего из этого не имело ко мне никакого отношения. Ничего из этого не имело ответа. Чего я хотела? Хотела бросить Уоррена этим мужчинам и рассказать им, что он сделал.
Но я не могла.
Уоррен мог выйти на свободу и пойти к Карен поразвлечься. Затем, когда Джонатана выпустят, Уоррен примкнет к нему и вотрется в доверие, пока мой брат не поймет, что с ним.
— Да, — говорю я. — Это то, чего я хочу.
— Есть шанс, что его попросят остаться, если присяжные, решающие опрос о предании дела суду, вовремя доберутся до дела.
— Не доберутся. Ты сможешь продержать Джонатана в изоляции всю неделю?
— Нет. От сорока восьми до семидесяти двух часов максимум.
Я сползла ниже по сидению, выдохнув.
— Где ты будешь позже? — спросил он.
Я хотела Эллиота. Почувствовать его руки вокруг себя, услышать голос над ухом. С учетом всего того, что происходит, его внимание успокоило бы воспоминание о полицейском участке. Он мог заставить забыть обо всем на несколько часов.
"Разрушение" отзывы
Отзывы читателей о книге "Разрушение". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Разрушение" друзьям в соцсетях.