Дайкен Рэйчел Ван - Разрушенная

– Черт побери.

Кирстен погладила меня по плечу.

– Кто это был?

Я вздохнул и поблагодарил Бога за все большие и маленькие чудеса.

– Давай я расскажу тебе о своей маме.

Два месяца спустя

Я ужасно нервничал. Врач сказал, что я могу постепенно снова возвращаться в спорт, но считал, что мне не хватит сил на всю игру. Кто же выходит на поле, после того как ему разрезали грудь. Но я чувствовал себя здоровым, как лошадь. И через две недели после операции начал тренироваться, осторожно, начиная со небольших нагрузок. Но я наконец-то поверил, в то, что здоров. Меня больше не тошнило, голова не кружилась. Я был жив, и я безумно благодарен Богу за это.

Я помахал рукой Кирстен. Она сидела на трибуне вместе со своими тетей и дядей. За последние пару месяцев мой папа и Джобоб отлично поладили и даже подружились. Как бы странно это ни звучало, но горе в обеих семьях, моей и Кирстен, кажется, помогло им сблизиться еще больше.

Джобобу понадобилась всего неделя, чтобы избавиться от ощущения, что он общается с неким небожителем. Уже через две недели он начал подшучивать над моим отцом так, что мы все покатывались со смеху. Смеяться – это так здорово. Но еще лучше видеть, как смеется отец.

Папа стоял у края футбольного поля. Он тоже помахал мне рукой, а потом показал на Гейба, который сидел рядом с Лизой. Они держали в руках гигантский плакат с гигантским красным сердцем, внутри которого разместилась такая же огромная надпись: «Вперед, Уэс!».

Мы предполагали, что информация о том, как я боролся с раковой опухолью и перенес тяжелую операцию, распространилась очень быстро. Мне пришлось дать множество интервью для программы «Доброе утро, Америка» и Андерсону Куперу[17], и, конечно ESPN. Из-за этой суеты у меня практически не оставалось времени, чтобы подумать о предстоящем матче и о том, что я запланировал сделать в перерыве.

Мы играли с Орегоном. Опять. Вот повезло так повезло. «Утки» были хороши, но мы лучше. Я бросил мяч и поднял руки высоко над головой. Это был чемпионат BCS. Я должен был думать об игре, о том, как бы меня не выбили, о победе – но у меня получалось думать только о ней.

– Ты готов? – спросил Тони, делая последний бросок.

– Конечно, – усмехнулся я, – а ты?

– У нас сегодня жареная утка на ужин. – Парень показал мне два пальца – значок «победы», а потом запрокинул голову и завыл. Толпа на трибунах ревела, поддерживая желто-зеленых. Я представлял, как бесится сейчас Гейб. Бедняга. Никто на белом свете не ненавидел «Уток» так сильно, как он. Интересно почему.

Распорядитель подошел к микрофону. Забавно, в последний раз, когда я выходил на поле, я был точно уверен, что моя жизнь почти закончилась.

А на самом деле она только начиналась.

Первые две четверти игры прошли как в тумане. Счет был примерно одинаковым, и я чувствовал, что действительно устал. Тренер несколько раз пытался заменить меня, но я ему не позволил. Я действительно хорошо играл и хотел сделать все для команды. Я не мог подвести их. Только не сегодня.

– Ты уверен, что выдержишь? – спросил меня отец, когда прозвучал свисток, означающий окончание второй четверти.

– Ага, – выдохнул я. – Я всю свою жизнь ждал этого матча.

Он сунул руку в карман и вытащил маленькую коробочку.

– Давай, сделай это.

– Пожалуйста, все займите свои места! У нас для вас специальное объявление! – прозвучал голос из громкоговорителя. Под одобрительные крики болельщиков я вышел на середину поля. Трибуны встали. Даже та их часть, где сидели фанаты «Уток».

Когда я обернулся, понял почему. Каждый, кто болел за нашу команду, был одет в футболку с надписью «Мое сердце – с Уэстоном Митчелсом». Я был так удивлен, что какое-то время стоял молча. Крики становились только громче. Потом я поклонился и снял шлем. Я очень нервничал. Откашлявшись, я поднял микрофон.

– Спасибо, – сказал я севшим голосом. – Вы себе даже не представляете, как много для меня значит ваша поддержка, поддержка моей семьи и моей команды. – Я снова откашлялся. – Ребята, я люблю вас. Я люблю вас всех, но есть кое-кто… кое-кто особенный, и мне нужно кое-что ей сказать. Кирстен? – Толпа заревела еще громче. – Кирстен, можешь спуститься сюда?

Под оглушительные вопли и одобрительный рев моя девочка спустилась с трибун и направилась ко мне на середину поля.

– Черт, – сказал я в микрофон, – а ты сейчас такая же красивая, как в тот день, когда я впервые увидел тебя.

Она покраснела настолько, что цвет ее лица почти сравнялся с цветом ее волос. Сделав еще несколько шагов, Кирстен подошла ко мне.

– Овечка, – начал я. Она закатила глаза, но я был уверен, что она счастлива. Я так сильно нервничал и одновременно так радовался тому, что наконец смогу назвать ее своей. – Когда я в первый раз встретил тебя, мое сердце разбилось на миллион осколков. – Толпа поутихла и вскоре замолчала. – Мой организм медленно отравляло что-то, что я не мог контролировать. Некоторые считают чудом то, что я сейчас стою здесь, перед тобой. Другие думают, что помогли лекарства, – я взял ее за руки. – Но я знаю правду.

Взгляд Кирстен был полон изумления.

– Когда я встретил тебя – ты стала моим исцелением. Ты излечила мое тело и мою душу. Мы вместе боролись с нашими страхами – мы учились, смеялись и мы любили. В последние месяцы ты заставляешь мое сердце биться с такой силой, с какой оно никогда не билось на протяжении всей моей жизни. И мое сердце до сих пор бьется только потому, что ты поделилась со мной своим. И поэтому я встаю не на одно колено, а сразу на оба… – Я опустился на колени и взял ее за руку. – И я говорю тебе спасибо за это. Спасибо за то, что спасла мою жизнь. Спасибо, что любишь меня так, что я теперь как никогда осознаю ценность своей жизни. И спасибо, что давала мне силы бороться, когда у меня уже почти не осталось своих. Мне нравится думать, что наши сердца связаны невидимой нитью – связаны навсегда. Но, поскольку такая связь никак не может быть узаконена, я хочу спросить тебя.

С трибун послышались удивленные возгласы.

– Ты выйдешь за меня замуж? Сделаешь самым счастливым человеком из живущих на этом свете? – Я открыл коробочку, и она увидела кольцо моей матери. Точно такое же, как то, что видел я, когда закрыл глаза перед операцией.

Это было кольцо с трехкаратным старинной огранки бриллиантом. На внутренней стороне было вырезано: «Мое сердце принадлежит тебе». Отец говорил, что когда заказывал эту надпись, то думал только о своей бесконечной любви к моей маме. Мог ли он тогда предполагать, какое новое, глубокое значение эти слова будут иметь для нас.

Но если только представить, что в жизни не бывает случайностей и всегда существует причина? Как и не существует простых совпадений? Я сглотнул в ожидании ответа Кирстен.

А она словно даже не удивилась, а молча обвила руками мою шею. Ее губы коснулись моих.

Почувствовав сладкий вкус ее ротика, я застонал.

– Это значит «да»?

– Это значит «какого черта ты так долго тянул?» – Моя девушка слегка ударила меня в грудь и отвернулась, потому что слезы потекли у нее по щекам. – Я люблю тебя, Уэс Митчелс.

– О да.

Кирстен улыбнулась и показала на свою футболку.

– Тебе нравится?

– Очень нравится.

– Я люблю Уэса Митчелса, – прошептала она и снова поцеловала меня. – И я с удовольствием отдаю ему свое…

– Свое что? – переспросил я, сжимая ее в объятиях.

– Свое сердце… – У нее задрожали губы. – Я счастлива, что подарила его тебе – чтобы спасти тебя. Я бы сделала для этого что угодно.

– И я все еще согласен его забрать.

– Забрать что?

– Твое сердце, – прошептал я. – Я готов забрать его, если предложение все еще в силе. Я хочу, чтобы оно целиком и полностью принадлежало мне. Даже если оно разбито на мелкие кусочки и они так разрушены, что больше не соединяются вместе. Я все равно хочу их себе – как и всю тебя целиком. Мне нужно все это.

– Они и так твои. И я твоя, – Она еще сильнее сжала меня в объятиях, а потом подпрыгнула и обвила меня ногами.

Телеоператоры просто сходили с ума, стараясь снять нас с наиболее удачного ракурса, а потом, как я и планировал, заиграла песня Beneath Your Beautiful, и точно в такт в небо устремились фейерверки.

– Вау, – Кирстен тяжело дышала, запрокинув голову, чтобы видеть, как огненные шары взрываются в небе над стадионом. – А ты основательно подошел к делу. Не умеешь по-другому?

– Я же Митчелс, – подмигнул я ей. – А теперь нам нужно выиграть кубок.

Но даже если бы мы проиграли, я все равно был бы счастливее всех на свете. Но, к счастью, этого не случилось. Желто-зеленые все-таки оказались слабее. Гейб был готов зарыдать от счастья, но начал нецензурно ругаться вслух, так что мы увели его с трибун.

Я взял руку Кирстен и поцеловал ее ладошку.

Мне просто хотелось поскорее приехать домой.

Стать лучшим игроком в университетском чемпионате? Это ничего не значит. Стать скаутом Национальной футбольной лиги? Тоже ничего. Кирстен? Да, черт возьми. Она была для меня всем. После окончания матча я сразу же ушел с поля. Отвернувшись от камер и слепящих софитов – мне не нужна была эта слава. Мне была нужна только она. И в темном туннеле, по которому мы уходили со стадиона, ощущая мамино кольцо на пальце Кирстен, я понял, что началась новая жизнь.

Дядя Джобоб, когда я думаю о тебе, когда я слышу твое имя, первое, что приходит на ум, это слово «мужественный». А что следом? «Герой». А третье слово? «Мир». Ты живое воплощение мира и спокойствия, ты боец, и ты идеальный пример того, какой я хочу быть в повседневной жизни. Я бесконечно уважаю твою смелость. Ты не позволил болезни сломить тебя. Наоборот, вместо того чтобы поддаться, ты использовал свой недуг для того, чтобы сделать этот мир и окружающих тебя людей чуточку лучше. Словами не описать, насколько сильно ты повлиял на меня и на мою жизнь.

Моя замечательная свекровь, которая боролась с раком груди, смело смотрела болезни в лицо и никогда не сдавалась. Я люблю тебя.

Моника, моя девочка, с тобой это тоже случилось. Но ты победишь, и еще выпьешь бокал вина, читая мою книгу.

Все, у кого рак отнял близкого человека, все, кто борется с ним, вырывая победу – врачи и семьи. И все, кто любил и похоронил своих любимых.

Душой я с вами.

Эта книга – для вас.

В первую очередь я должна поблагодарить Господа. Я бы не смогла написать эту историю, если бы он не благословил меня на это. Только благодаря ему я могу делать то, что я делаю каждый день.

Как многим уже известно, у моего дяди Джобоба рак в последней стадии, и я написала эту книгу и посвятила эту историю ему и всем, в чью жизнь вторглось это ужасное заболевание. Надеюсь, что, если вам пришлось пройти через это со своими друзьями или семьей, эта книга поможет пережить горе и хотя бы немного исцелит вашу душу.

Большое спасибо издательству Grand Central Publishing за то, что не только позволили мне издать эту книгу и многие другие, но и за то, что все это время помогали мне. Лорен Плюд, ты невероятный редактор, я уже говорила это и буду повторять снова и снова, для меня честь работать с тобой, как и с остальной командой GCP.

Лора Херитидж, спасибо, что много сумасшедших часов редактировала мой роман, будучи БЕРЕМЕННОЙ, чтобы помочь мне ее выпустить. Ты просто звезда. Для меня огромная честь называть тебя своей подругой.

Мои дорогие поклонники и читатели! Ребята, я люблю вас! Вы были первыми, кто увидел эту книгу. Не знаю, что бы я делала без вашей постоянной помощи и поддержки на Facebook. Вы стали для меня второй семьей.

Спасибо, что читаете мои книги!

Как всегда, последние новости вы можете узнавать из моего Twitter’а.

Подписывайтесь:

@RachVD

Facebook: Rachel Van Dyken Author

Или на моем сайте

www.rachelvandykenauthor.com