– Миссис Дженнингс сказала мне, – начал он, – что вы хотите видеть меня, насколько правильно я понял. Я все равно не мог покинуть Лондон, не попрощавшись с вами и вашей сестрой! Так как не уверен, что скоро буду иметь удовольствие видеть вас снова. Я еду в Оксфорд завтра.

– Вам вообще не нужно туда ехать, – сказала Элинор, беря себя в руки и стараясь перейти к главному известию, как можно быстрее, – если вы сами этого не пожелаете… Миссис Дженнингс была права в том, что сделала сейчас. У меня есть некоторая информация, касающаяся вас, которую я и хотела вам передать на бумаге. Я могу обрадовать, что есть очень подходящее место (ее дыхание участилось, при этих словах!). Полковник Брэндон, который был здесь только десять минут назад, предложил мне сказать вам, что понимает, как важно для вас принять сан. Он имеет большое удовольствие предложить вам жить и служить в Делафорде. Правда, пока только викарием, но уверен, что потом вы обязательно пойдете на повышение. Разрешите мне поздравить вас с таким респектабельным справедливым другом и присоединиться к его пожеланию, что это место – около двухсот фунтов в год – вполне подходит для вас, для начала самостоятельной жизни.

Эдвард что-то пробормотал про себя, но не повторил вслух, и можно было только догадываться о содержании этой фразы. Если бы кто-то ему это рассказал, то он не поверил! Эдвард все еще глядел на нее с таким удивлением, которое показывало, что вся информация как бы прошла мимо него. И смог только сказать:

– Полковник Брэндон?!

– Да, – продолжала Элинор, получив какой-то ответ, – Полковник Брэндон считает, что это выход из той ужасной ситуации, в которую вы попали из-за семьи. Он надеется, что я, Марианна и другие ваши друзья разделяют его точку зрения. Как доказательство понимания вашего положения, и было предложено это место.

– Полковник Брэндон дает мне жилье?! Как это все возможно?

– Недоброжелательность ваших собственных родственников, заставляют вас искать друзей на стороне.

– Нет, – твердо сказал он, – только не у вас, так как я не могу быть невежественным по отношению к вам. О! Боже! Я весь в долгу! Я это чувствую, и постараюсь выразить словами, хотя я и не оратор, вы знаете.

– Вы очень ошибаетесь. Я могу вас заверить, что вы чувствуете свой долг внутри, и только внутри! Я к этому делу не приложила даже рук, всё продумал и предложил Брэндон. Пока я даже не знаю, свободно ли жилье или нет, собирается он просто его подарить вам или нет? Как мой друг и друг моей семьи, он, возможно, сделает именно так, но я, право, не знаю… И поверьте, вы мне ничем здесь не обязаны!

Эдвард начинал понимать, как мало и в то же время много значила в этом деле Элинор! В нужный момент вдруг появилась, как добрая фея, перед Эдвардом, принося спасение, хотя и не была уверена до конца, благо ли она совершает для себя. Он замолчал и присел на край стула, собравшись с мыслями, он сказал:

– Полковник Брэндон, похоже, великодушный человек! Многие мне говорят об этом. И ваш брат, я знаю, ценит его очень высоко. Он, несомненно, здравомыслящий человек, и в своем роде, настоящий джентльмен!

– Совершенно верно, – заметила Элинор, – Я верю, вы найдете при дальнейшем знакомстве, подтверждение тому, что вы о нем слышали, тем более, вы теперь будете близкими соседями, насколько я поняла, приходский дом достаточно близко находится от главной усадьбы.

Эдвард ничего ей не ответил, но когда она отвела взгляд, очень внимательно посмотрел на нее, как будто хотел, чтоб это расстояние между домами было как можно больше…

– Полковник Брэндон остановился на Сант-Джеймс-стрит? – спросил он, быстро поднимаясь с кресла.

Элинор назвала ему адрес.

– Я должен спешить, чтоб выразить свою благодарность, которую вы не примете от меня, и заверить его в том, что он сделал в один миг меня очень и очень счастливым человеком!

Элинор не дала ему возможности перейти к деталям, и они расстались с очень большими надеждами с ее стороны на его счастье в любой ситуации, а с его – иметь возможность отплатить тем же.

«Боже! Когда я еще увижу его? – спросила Элинор себя, как только дверь закрылась за ним, – Я ведь увижу его теперь только мужем Люси!»

Она опустилась на небольшой диван в углу гостиной и, закрыв глаза, с теплотой вспомнила их прошлое, нежные чувства, которые так не к чему и не привели.


Миссис Дженнингс в этот вечер засиделась в компании старых знакомых, которых не видела давно и приехала домой поздно. Но как только она вошла, то с порога спросила Элинор:

– Ну, моя дорогая, – воскликнула она, – Я послала вам молодого человека. Может, я была не права? Но, у вас были какие-то затруднения? Или вы не нашли его заинтересовавшимся вашим предложением?

– Нет, мадам. Это было не совсем так.

– И как быстро он будет готов? Потому, что все это зависит от этого.

– Да вы правы, – сказала Элинор, – я так мало знаю о церковном укладе и всех необходимых приготовлениях… Но думаю, что два или три месяца будут достаточно.

– Два или три месяца? – воскликнула миссис Дженнингс, – Боже мой, милостивый! Как спокойно вы об том говорите! И как только полковник Брэндон сможет ждать два или три месяца! Господи благослови! Я уверена, что это выведет меня из моего нормального состояния! Я думаю, что кто-нибудь поможет бедному мистеру Феррарсу! И нет необходимости ждать эти два или три месяца! Уверена, что кто-нибудь другой ему поможет! Найдутся такие….

– Моя дорогая мадам, – сказала Элинор, – О чем это вы? Почему полковник Брэндон не подходит для этого?

– Господи, благослови тебя, моя дорогая! Уж не хочешь ли ты меня убедить, что полковник Брэндон женится на тебе только из-за того, чтоб подарить десять гиней мистеру Феррарсу?!


Дальнейший разговор стал невозможен без объяснений. И обе стороны узнали, что ошибались! Хотя она обманулась или была обманута, миссис Дженнингс просто перевела свою радость на другой предмет и подумала, что лишь немного поторопила события.

– Да, да! Да, дом приходского священника действительно маловат, – сказала она после того, как всё встало на свои места, – но после ремонта может быть неплох! Я была так удивлена, когда вы сказали, что полковник недоволен своим особняком, в котором только на первом этаже пять комнат, и в котором, как говорила экономка, можно поставить пятнадцать кроватей! И жаловался перед вами, живущей в Бартон-Коттедж! Моя дорогая, мы должны встретиться с полковником Брэндоном, чтобы он привел в порядок этот дом до приезда Люси!

– Но, полковник Брэндон, похоже, не считает, что этот дом подойдет для молодоженов. Насколько я поняла, это домик для Эдварда на первое время, встать на ноги…

– Полковник Брэндон просто дурачок, моя дорогая! Потому что, сам имеет две тысячи фунтов годового дохода и считает, что никто не может жениться, не имея такого же! Помяните мое слово, что если я буду жива, то обязательно нанесу им визит в Делафорд, на день святого Михаила, но только, если там будет жить Люси!

Элинор ничего не высказала против, наверное, потому, что другого и не ожидала.


Эдвард, поблагодарив полковника Брэндона, отправился сообщить о своем счастье Люси, и к тому времени, когда он добрался до нее, оно настолько било через край, что Люси, как она сама призналась на другой день миссис Дженнингс, никогда еще не видела его таким счастливым.

Люси теперь тоже жила в предвкушении долгожданного счастья и с восторгом разделила надежды миссис Дженнингс, что еще до Михайлова дня они все встретятся в их уютном домике в Делафорде.

Но, впрочем, сама Люси далека была от того, чтоб отблагодарить Элинор так, как этого хотел бы Эдвард за то, что она была его верным другом, и в трудную минуту оказалась рядом. А вот, что касается полковника Брэндона, то здесь она не только боготворила его как святого, но и считала, что с ним следует обращаться, как с самым близким другом их будущей семьи, поэтому обязательная «подать» ему должна быть увеличена до предела, и в тайне надеялась воспользоваться, насколько это, конечно, позволят приличия, его слугами, экипажами, скотным двором и птичником.

Прошла уже почти неделя с тех пор, как Джон Дэшвуд приезжал на Беркли-Стрит, и с тех пор не было никаких известий о здоровье его жены, и Элинор чувствовала, что надо нанести ей визит. Это обязательство не только было несовместимо с ее собственными желаниями, но и не нашло поддержки и со стороны ее компании. Марианна, которая наотрез отказалась от такого визита, пыталась отговорить и сестру. А миссис Дженнингс, чей экипаж был к услугам Элинор, все же совсем не хотела ехать и смотреть, как миссис Дэшвуд выглядит после последнего скандала, а, уже встав на сторону Эдварда, не могла пересилить нежелание оказаться опять в обществе миссис Фанни. Обстоятельства сложились так, что Элинор пришлось ехать одной и оказаться тет-а-тет с женщиной, с которой она хотела бы общаться меньше всего на свете.

Миссис Дэшвуд вообще никого не принимала, но до того, как экипаж отъехал от дома, ее муж случайно вышел. Он обрадовался, увидев Элинор, и сказал ей, что сам на днях собирался заглянуть к ним на Беркели-Стрит, и, сказав, что Фанни будет очень рада ее видеть, пригласил сестру в дом.

Они поднялись наверх в художественную гостиную, где никого не оказалось.

– Фанни в своей комнате, я думаю, – сказал он, – Я пойду обрадую ее, так как думаю, что она тоже будет рада такой встрече. Она и раньше всегда была вам рада, а теперь особенно вам и Марианне. А почему Мариана не приехала?

Элинор как смогла, извинилась за нее.

– Ну, что ж. Я не очень разочарован увидев вас одну, – заметил он, – У меня есть, что вам сказать. Это жилье, которое вдруг нашлось у полковника Брэндона… Это правда? Он, правда, может Эдварду его предоставить? Я услышал об том вчера случайно, и собирался к вам узнать подробнее об этом.

– Да, это совершенная правда! Полковник Брэндон дал приют Эдварду в Делафорде.

– Правда! Это просто удивительно! Ведь они едва знакомы! А теперь, это жилье еще и доход дает! Сколько там выходит?

– Около двух сотен в год.

– О! Совсем неплохо для новичка, который займет этот пост! Предполагаю, что последний викарий на нем уже стар, болен и готов уступить его скоро! Он, должно быть, получил… я могу предположить, четырнадцать сотен фунтов! И как он мог уладить это дело до смерти предыдущего священника на этом посту?! Теперь, право, было бы уже поздно продавать его. Но полковник Брэндон, с его умом! Он, должно быть, был очень предусмотрителен в этом деле! Хорошо, я убедился, что у каждого человека бываю промахи! Я могу предположить, что дело может выглядеть и так. Эдуард только занимает пост, пока этот человек, которому полковник действительно, продал это место, очень стар, чтоб занять его! О! Да-да, это именно так, очень похоже…

Элинор твердо возразила ему, что никакой корысти у Брэндона в этом деле нет, как и у нее самой, принимавшей в нем непосредственное участие, ими двигали лишь чувства. Чувства жалости и сострадания к другому человеку.

– Тогда, всё это весьма странно, – воскликнул Джон, – Какой смысл? Какие же у полковника Брэндона намерения?

– Очень простые – сделать доброе дело мистеру Феррарсу!

– Ну, хорошо-хорошо, что бы там полковник Брэндон не думал, Эдуарду уж точно повезло! Но лучше не рассказывайте ничего Фанни, так как я уже рассказал ей в двух словах, что знал, и она вынесла это стойко, поэтому не надо ее травмировать ее этим еще раз!

Элинор могла бы возразить, что Фанни вообще не стоило нервничать из-за того, что ее брат получил некоторое состояние и ни она, ни ее ребенок при этом не обеднели.

– Миссис Феррарс, – добавил он, понизив свой голос, чтоб подчеркнуть важность сообщения, – ничего пока не знает об этом, и было бы лучше сохранить в тайне это от нее. И как только возможно дольше! А когда женитьба состоится, я думаю, кто-нибудь другой скажет ей об этом.

– Но, зачем скрывать? Разве она не обрадуется, что ее сын получил возможность самостоятельно жить? При том, что она все уже сделала для своего сына: лишила его всего наследства и еще отреклась от него! Да, не стоит ей говорить, потому что его судьба теперь ей безразлична. Разве может так поступить мать?

– Элинор, – вздохнул Джон, – ваши доводы верны, но вам не хватает житейской мудрости. Пока Эдвард чувствует себя неуверенно, мать присматривает за ним и заботиться о нем. Но как только он оперился, и рядом появилась женщина, которая тоже готова опекать его, мать отталкивает сына, так как теряет свое влияние на него. Но она никогда не забывает, что он ее сын!

– Вы меня удивили! А я-то решила, что она уже забыла, как была когда-то матерью.

– Вы всё неправильно поняли. Миссис Феррарс одна из самых заботливых матерей на земле!

Элинор растерянно молчала.

– Мы теперь думаем, – продолжал мистер Дэшвуд, после небольшой паузы, – Роберт должен жениться на мисс Мортон.