Джейн Остин - Разум и чувство

– А где Марианна? Сбежала, когда увидела нас? Я вижу, что ее инструмент открыт. Думаю, она гуляет где-нибудь неподалеку.

Тут к ним подошла миссис Дженнингс, у которой не хватило терпения дождаться, пока ей откроют дверь. Ей не терпелось выложить всю имеющуюся у нее информацию, поэтому она заговорила, даже не подойдя к окну:

– Как поживаете, дорогая? Как здоровье миссис Дэшвуд? А где ваши сестры? Как! Вы совсем одна? Ну, тогда вы безусловно будете рады небольшой компании. Я привела к вам познакомиться других моих сына и дочь. Вы только подумайте, они приехали совершенно неожиданно! Вчера вечером, когда мы пили чай, я услышала, как подъехала карета. Но мне и в голову не пришло, что это могут быть они! Я подумала, что это, наверное, вернулся полковник Брэндон. Я так и сказала сэру Джону, что слышу карету…

В середине ее весьма эмоционального рассказа Элинор была вынуждена отвернуться от окна, чтобы принять вошедших в дом гостей. Леди Мидлтон представила незнакомцев. Миссис Дэшвуд и Маргарет как раз спустились вниз, и все уселись в гостиной, разглядывая друг друга. А миссис Дженнингс как раз успела войти в дом и прямо с порога продолжила свой рассказ. За ней шествовал сэр Джон.

Миссис Палмер была на несколько лет моложе леди Мидлтон и нисколько не походила на свою старшую сестру. Это была невысокая толстушка с очень симпатичным личиком, хранившим самое приветливое выражение, которое только можно вообразить. Ее манеры были далеко не такими изысканными, как у сестры, но зато значительно более располагающими. Она вошла с улыбкой и продолжала улыбаться до самого конца визита. Исключение составляли только те минуты, когда она смеялась. Прощалась она тоже с улыбкой. Ее муж, невозмутимый молодой человек, лет двадцати пяти – двадцати шести, выглядел значительно более модным и светским, чем его жена, но был явно менее склонен радовать окружающих и радоваться сам. Он вошел в гостиную с чопорным видом, слегка поклонился дамам, быстро осмотрел комнату, после чего, не произнеся ни слова, взял со столика газету и продолжал ее читать, пока не подошло время уходить.

Миссис Палмер, обладавшая природной приветливостью и открытым характером, не успела сесть, как принялась во всеуслышание изливать свое восхищение гостиной и всем, что попадалось ей на глаза:

– Ах! Какая восхитительная комната! Никогда не видела ничего более прелестного! Вы только подумайте, мама, как она преобразилась с тех пор, как я ее видела в последний раз! Мне она всегда нравилась, – это было сказано миссис Дэшвуд, – но вы сотворили настоящее чудо! Ты только посмотри, сестрица, как здесь все прелестно! Мне бы очень хотелось жить в таком доме! А вам, мистер Палмер?

Мистер Палмер не ответил. Он даже не поднял глаз от газеты.

– Мистер Палмер меня не слышит, – сообщила его супруга, заливаясь счастливым смехом, – иногда он делается совершенно глухим. Это так забавно!

Это было нечто новое для миссис Дэшвуд, она никогда не считала невнимание к собеседнику проявлением остроумия, поэтому поневоле поглядела на обоих гостей с некоторым удивлением.

Миссис Дженнингс тем временем продолжала описывать свое изумление накануне вечером, когда увидела гостей. Умолкла она лишь после того, как исчерпала даже мельчайшие подробности. Миссис Палмер от души смеялась, вспоминая, как хозяева были поражены, и все присутствующие согласились, по меньшей мере два или три раза, что сюрприз получился великолепный.

– Надеюсь, вы понимаете, как мы были рады их увидеть? – сообщила миссис Дженнингс, слегка понизив голос и наклонившись в сторону Элинор, словно обращаясь к ней одной, хотя они сидели в разных концах комнаты. – Но, конечно, я бы предпочла, чтобы они путешествовали не так быстро и выбрали не столь долгий путь… Ведь они ехали через Лондон из-за каких-то там дел, понимаете, – тут она многозначительно кивнула, указывая на дочь, – это опасно в ее положении! Я хотела, чтобы она сегодня утром осталась дома и отдохнула, но она не послушалась, ей ведь так хотелось познакомиться с вами всеми.

Миссис Палмер радостно засмеялась и сообщила, что ей это нисколько не повредит.

– Радостное событие ожидается в феврале, – продолжала миссис Дженнингс.

Леди Мидлтон больше не могла выносить столь несветского разговора и осведомилась у мистера Палмера, нет ли чего-нибудь нового в газете.

– Нет, – ответил он и продолжил чтение.

– А вот и Марианна! – воскликнул сэр Джон. – Приготовьтесь, Палмер, сейчас вы увидите потрясающую красавицу.

Он тут же направился в коридор, открыл входную дверь и проводил Марианну в гостиную. Как только она появилась на пороге, миссис Дженнингс поинтересовалась, не в Алленхейме ли она была. Миссис Палмер от всей души рассмеялась, желая показать, что она поняла вопрос. Мистер Палмер взглянул на вошедшую в комнату девушку, некоторое время продолжал невозмутимо рассматривать ее, а затем вернулся к газете. А миссис Палмер заметила развешанные на стенах рисунки и встала, чтобы рассмотреть их поближе.

– Мой бог, как красиво! Они восхитительны! Мама, ну посмотрите же, какая прелесть! Я в полном восторге! От них невозможно взгляд оторвать. – Высказавшись, она села и вскоре про них забыла.

Когда леди Мидлтон встала и начала прощаться, мистер Палмер также встал, положил газету, потянулся и обвел всех присутствующих взглядом.

– Любовь моя, да вы, кажется, спали! – рассмеялась его жена.

Мистер Палмер ничего не ответил. Еще раз оглядев комнату, он сообщил, что она низковата, а потолок кривой. Затем он поклонился и вышел вместе со всеми.

Сэр Джон настоятельно потребовал, чтобы следующий день все провели в Бартон-Парке. Миссис Дэшвуд, которая предпочитала не обедать у них чаще, чем они обедали в коттедже, наотрез отказалась, предоставив дочерям право решать самим. Однако девушкам было совершенно неинтересно посмотреть, как миссис и мистер Палмер вкушают свой обед, а никаких других развлечений этот визит не обещал. Поэтому они тоже попытались отказаться, ссылаясь на плохую погоду, однако сэр Джон не желал слышать никаких отговорок и обещал прислать за ними карету. Леди Мидлтон, хотя и приняла отказ миссис Дэшвуд, с ее дочерьми тоже проявила настойчивость. К уговорам присоединились миссис Дженнингс и миссис Палмер, которым, судя по всему, хотелось любой ценой избежать обеда в тесном семейном кругу. В результате девушкам пришлось уступить.

– Зачем они нас пригласили? – удивилась Марианна, как только за гостями закрылась дверь. – Я понимаю, что плата за коттедж очень мала, но тем не менее считаю, что условия аренды весьма тяжелы, раз нам вменяется в обязанность обедать у них всякий раз, когда к ним или к нам приезжают гости.

– Они так же любезны и добры к нам, как и раньше, – заметила Элинор, – и если визиты к ним стали для нас тягостны и скучны, то вовсе не потому, что эти люди стали другими. Перемену следует искать не в них.

Как только сестры Дэшвуд вошли в гостиную Бартон-Парка в одну дверь, в другую вбежала миссис Палмер, такая же веселая и оживленная, как и прежде. Она сердечно пожала им всем руки и выразила восторг, что снова их видит.

– Я так рада видеть вас! – сказала она, садясь между Элинор и Марианной. – Сегодня такая плохая погода, что я боялась, вы не придете, что было бы ужасно! Ведь мы завтра уезжаем! Мы должны ехать, так как ждем Уэстонов на следующей неделе. Мы же прибыли сюда столь неожиданно! Я ничего не знала, пока карета не подкатила к нашим дверям и мистер Палмер не спросил, не хочу ли я поехать с ним в Бартон. Он такой непредсказуемый! Он никогда ничего мне не говорит! Мне так жаль, что мы не можем дольше оставаться, однако, надеюсь, мы скоро встретимся в Лондоне.

Они были вынуждены положить конец этим надеждам.

– Не поедете в Лондон! – воскликнула миссис Палмер, смеясь. – Я буду сильно огорчена, если так. Я могла бы найти вам чудесный домик недалеко от нас на Ганновер-Сквер. Вы обязаны приехать! Если миссис Дэшвуд не захочет появляться в обществе, то я буду рада сопровождать вас, пока не подойдет мое время.

Они поблагодарили ее, но остались тверды.

– О, любовь моя, – обратилась она к своему мужу, который только вошел в комнату, – вы должны помочь мне убедить девушек поехать в Лондон зимой.

Ее любовь не ответил и, поклонившись гостьям, начал жаловаться на погоду.

– Жуть! – сообщил он. – При такой погоде все вокруг кажется омерзительным. Из-за дождя скучно и в доме, и на улице. Даже на знакомые лица смотреть неприятно. Какого дьявола сэр Джон не оборудовал у себя в доме комнату для бильярда? Мало кто знает, какое это восхитительное развлечение. Сэр Джон так же глуп, как эта погода!

Вскоре к ним присоединились остальные.

– Боюсь, мисс Марианна, – сказал сэр Джон, – вы не смогли сегодня совершить своей обычной прогулки в Алленхейм?

Марианна нахмурилась и ничего не ответила.

– Ладно вам, не стесняйтесь! – воскликнула миссис Палмер. – Всем уже все известно, уверяю вас! Я восхищена вашим вкусом, он просто красавец. Мы живем недалеко от него в деревне. От нас до него где-то около десяти миль.

– Около тридцати, – сказал ее муж.

– Ну какая разница! Я ни разу не была у него в гостях, но, говорят, там чудесно.

– Ничего хуже мне видеть не доводилось, – вставил ее муж.

Марианна все это время хранила молчание, но ее лицо выражало интерес к разговору.

– Неужели он настолько безобразен? – продолжила миссис Палмер. – Значит, мне говорили про какой-то другой чудный домик.

Когда они сидели в столовой, сэр Джон заметил, что их, к сожалению, только восемь.

– Милая моя, – сказал он своей супруге, – как жаль, что нас так мало сегодня. Почему вы не пригласили Гилбертов?

– Сэр Джон, когда вы говорили со мной об этом, я поняла, что это невозможно. Ведь в последний раз они обедали у нас.

– Мы с вами, сэр Джон, о таком бы и думать не стали, – сказала миссис Дженнингс.

– Тогда бы вы показали, что дурно воспитаны! – воскликнул мистер Палмер.

– Любовь моя, вы всем противоречите, – сказала миссис Палмер с улыбкой, – знаете, это грубо.

– Не заметил, чтобы кому-то противоречил, назвав вашу мать дурно воспитанной.

– Вы можете оскорблять меня сколько вашей душе угодно, – сказала добродушная пожилая леди. – Я вам сбыла Шарлотту с рук и обратно не возьму. Так что здесь у меня перед вами явное преимущество.

Шарлотта от всего сердца рассмеялась при мысли, что муж не может от нее избавиться. Он может дуться на нее сколько его душе угодно, сообщила она, жить-то они все равно будут вместе. Невозможно было представить более добродушную и веселую натуру, чем миссис Палмер. Равнодушие, грубость и вечное недовольство мужа ее ничуть не трогало, и, когда он ругал или оскорблял ее, она только весело смеялась.

– Мистер Палмер такой забавный! – шепотом сообщила она Элинор. – Он всегда в плохом настроении!

Элинор после некоторого наблюдения не могла поверить, что он на самом деле такой невоспитанный и вечно всем недовольный, каким хотел казаться. Возможно, он обладал довольно мрачным характером, когда, как многие мужчины, обнаружил, что, отдав предпочтение красоте, оказался мужем очень глупой женщины, – но Элинор знала, что подобные ситуации не редкость и человек скоро свыкается со своим положением. Скорее, решила она, его презрительное отношение ко всем и всему окружающему было желанием выделиться, показать свое превосходство над другими. Само по себе это желание не представляло собой ничего удивительного, но средства его достижения, как бы они ни показывали его превосходства в грубости и невоспитанности, не придавали ему привлекательности ни в чьих глазах, кроме его жены.

– О, дорогая мисс Дэшвуд, – спустя несколько минут сказала миссис Палмер, – я хотела бы попросить вас и вашу сестру об одолжении. Не могли бы вы провести несколько дней на Рождество в Кливленде? Прошу вас! И приезжайте, пока Уэстоны гостят у нас! Вы даже не представляете, как я буду счастлива! Это будет просто чудесно! Любовь моя, – обратилась она к мужу, – вы бы хотели, чтобы мисс Элинор и мисс Марианна погостили у нас?

– Разумеется! – ответил он с презрительной усмешкой. – Ведь именно за этим я и приехал в Девоншир.

– Видите, – торжественно сообщила миссис Палмер, – мистер Палмер ждет, что вы приедете, и отказать вы не можете.

Но обе девушки поспешно и твердо отказались.

– Но нет! Вы должны приехать и приедете! Я уверена, вам у нас понравится! Уэстоны будут у нас, и все будет восхитительно! Вы даже не представляете, что за чудесное место Кливленд! У нас сейчас так весело, ведь мистер Палмер все время ездит по графству, чтобы заручиться поддержкой на выборах. И столько людей приезжает к нам обедать. Это просто восхитительно! Но бедняжка! Это все его так утомляет! Ему же надо всем понравиться!

Элинор с трудом сдержала улыбку, согласившись, что подобная необходимость очень тяжела.