В конце концов, еще ничего не решено. Она может не понравиться Иву Плейделу. Кроме того, Анна слышала, что Ив всегда настаивал на том, чтобы переспать с актрисами, которых снимает. Чтобы лучше понять. А еще он имел обыкновение раздевать их на экране и снимать самые интересные и достоверные интимные сцены за всю историю кинематографа… В таком случае она явно не подходила ему! Она бы никогда не смогла…
Анна налила себе выпить и, сбросив туфли, уселась поудобнее. Она наслаждалась одиночеством. Виолетта оставила записку, что вернется «под утро». Можно было немного поблаженствовать.
Она бы никогда не смогла… черт побери, почему это она бы не смогла? Надо было пригласить Гарриса на чашечку чая. А почему бы и нет? Пусть все идет своим путем. Он был с ней так мил, так терпелив. В конце концов, чего ради строить из себя маленькую девочку? Она была замужем, пусть неудачно. У нее было две связи, одна из которых имела трагические последствия для ее «эго». Правда, если кто-нибудь узнает, что этим и ограничивается весь ее опыт общения с мужчинами, то на нее будут смотреть как на сумасшедшую. Надо было остаться на одной из оргий Венеции Трессидер – может быть, хоть там она бы чему-нибудь научилась. Но именно в то время у нее появилось нечто вроде мании преследования. Ей все время казалось, что за ней следят. Правда, она с детства привыкла к этому чувству. Но здесь, в Англии? Тем не менее она заметила этого симпатичного усатого молодого человека, который был на вечеринке у Трессидер, когда все они курили травку. Он не курил! И вскоре Анна ушла, сославшись на головную боль.
Она поделилась с Дунканом Фрейзером, но тот откровенно рассмеялся над ее страхами: «Преследуют? Милая моя, но в этом нет абсолютно ничего удивительного! Я хочу сказать, что среди англичан тоже иногда встречаются мужчины. А может быть, он был шотландцем? У них более горячая кровь…»
Правда, Дункан был в обиде на нее, после того как она окончательно отказалась от работы в «Маджо Ойл». Но совмещение ее с работой манекенщицы требовало слишком большого напряжения сил. Он вел себя так, как будто Анна предала его. И по иронии судьбы в роли успокоителя выступал Крег.
– Анна, ты уверена, что тебя привлекает именно карьера манекенщицы? Может быть, тебя больше прельщает брак с миллионером? – слова Дункана прозвучали крайне угрюмо. – Хотя это твое право. Делай, что хочешь. Но ради всего святого, будь осторожна! Ты не представляешь, насколько тебя легко ранить, малыш. У тебя абсолютно не развито чувство самосохранения!
Ну почему все вели себя с ней, как с ребенком? Анна понимала, что Дункан, так же как и все остальные, считал, что она любовница Гарриса Фелпса. У того уже сложилась определенная репутация в отношении женщин. Но с ней Гаррис вел себя совсем по-другому. И она ни перед кем не обязана отчитываться в своих поступках! Даже перед Дунканом, который, несомненно, был ее другом.
Нахмурившись, Анна подошла к камину и разворошила затухающие угли. Огонь вновь разгорелся.
Нельзя же во всем выискивать злой умысел! Да, Дункан повел себя странно, но ведь это не повод для того, чтобы перестать быть друзьями. Внезапно Анна подумала, не Дункан ли явился причиной того, что она никогда больше не видела столь настойчиво «сопровождавшего» ее молодого человека. Но ведь Дункан всегда заботился о «своих девочках». Даже Виолетта обращалась к нему со всеми возникающими проблемами, и он всегда решал их.
Подумав о Виолетте, Анна не могла сдержать улыбку. Та непременно решила бы, что Анна сошла с ума, и заявила бы, наверное, так: «Милая, тебе просто необходимо почаще спать с мужчинами и побольше говорить об этом. Поверь, это очень помогает». Очевидно, Виолетта считала, что именно так она и поступает. Анна не разубеждала ее, хотя бы из самозащиты, – иначе Виолетта начала бы организовывать ей свидания и задавать утомительные вопросы.
Как она не могла понять, что Анне не нужны мужчины! Все, в чем она нуждалась, – это уверенность в себе! Включив магнитофон, Анна отдалась потоку чувств, которые вызывала музыка, мягко лившаяся из четырех динамиков. Потом она взяла присланный Гаррисом экземпляр «Жажды славы». Пролистав первые две страницы, на которых было посвящение: «Уэббу, с любовью и восхищением», – Анна задержалась на фотографии писательницы Роберты Сэвидж – Робби, как ее называли друзья, и вспомнила, что недавно видела ее в телевизионной передаче. Пролог… Господи, сколько времени прошло с тех пор, как она последний раз принималась за семисотстраничную историческую эпопею! «Я никогда это не прочитаю», – в отчаянии подумала Анна и мужественно приступила к чтению.
Она собиралась только просмотреть эту книгу. Чтобы было о чем говорить при встрече с Гаррисом Фелпсом и Ивом Плейделом. Но незаметно роман полностью захватил ее. Вместе с Глорианой – или просто Глори – Анна проходила весь путь от закрытой школы испанского монастыря до охваченных неукротимым революционным огнем границ Мексики. Глори боролась против влияния своего могущественного отца-дипломата, утверждала себя как личность. Боролась она и с собственными чувствами к человеку, который, взяв ее в первый раз по любви, впоследствии обошелся с ней как с заложницей, намеренно жестоко. Но несмотря на все это, Глория выжила и научилась превращать свои слабости в силу. Она сумела также завоевать любовь и восхищение своего мужчины – Джейсона Райдера…
Роман был прочитан только наполовину, а Анна, сама того не подозревая, уже начала играть. Теперь она была Глорией, которая любила и ненавидела Джейсона. А Джейсон был Уэббом – здесь Анна ничего не могла с собой поделать. Она просто не представляла в этой роли никого другого. Проклятье! Откровенные эротические сцены вызывали воспоминания, с которыми невозможно было бороться. Неудивительно, что эта книга Робби Сэвидж разошлась тиражом в два миллиона экземпляров. Ее хотелось читать до бесконечности. А прочитав, было просто невыносимо возвращаться в тоскливую повседневность двадцатого века.
Анна закончила читать в пять утра, а в десять у нее были съемки. В беспокойном сне ей виделись погони, похищения, насилие и… любовь. Джейсон, превратившийся в Уэбба, насмешливо говорил: «Ты ведь хочешь того же самого, любовь моя!» – но как только его руки касались ее, она превращалась в Кэрол – призывно смеющуюся, сексуальную. И Анне хотелось кричать, что это ошибка, что все должно быть совсем не так…
Будильник зазвонил в половине девятого. Ужасно хотелось спать. Дверь в комнату Виолетты была приоткрыта, и Анна видела, что та спит, накрывшись с головой одеялом. Вещи в беспорядке валялись рядом с кроватью. Судя по всему, на работу она сегодня не собиралась.
На кухне лежала наспех нацарапанная записка: «Будь другом, скажи Дункану, что я заболела или что-нибудь в этом роде». Вполне в стиле Виолетты!
Глория никогда бы так не поступила, какой бы бессонной ни была предыдущая ночь! Стараясь не смотреть на себя в зеркало, Анна залезла под душ и попыталась упорядочить собственные мысли. Бред какой-то… почему Гаррис решил, что она сможет сыграть столь необычную роль? Почему она сама так решила? Для этого она слишком закомплексована. И разве смогла бы она переносить удары с той же стойкостью, что и Глория? Анна не переставала думать о книге.
Выглядела она в этот день чудовищно, и никакой тон не мог скрыть темных кругов вокруг глаз. Филипп Кавендиш, ее фотограф, не скрывал возмущения:
– Что ты делала, вместо того чтобы спать? Трахалась всю ночь напролет? Слава Богу, мы снимаем летние модели. Надень, пожалуйста, самые большие темные очки, какие только сможешь найти. Ладно? А чтобы компенсировать недостаток лица, может быть, дадим немного больше тела? Как насчет груди? Мы ее прикроем самым прозрачным шифоном. А если стать лицом к ветру, то он довершит остальное. И не вздумай жаловаться на холод: юбки длинные – гусиной кожи видно не будет.
Он вопросительно приподнял брови, ожидая протестов со стороны Анны. Было общеизвестно, что она никогда не соглашается на такого рода снимки. Но этим утром сказалась усталость и взвинченность. Спорить не хотелось. А может быть, дело в том, что на ее месте все еще была Глория? Анна послушно переоделась в маленьком трейлере, взбодрилась чашкой горячего чая и почувствовала себя удивительно легко. Под платьем на ней были лишь прозрачные колготки.
Филиппа обрадовала столь необычная покладистость: теперь ему не придется платить еще одной модели за более откровенные планы. А Анна Мэллори сейчас в зените популярности. Раздражение сменилось азартом, и он сделал несколько действительно замечательных снимков – контрастных черно-белых: в помещении, на фоне грубых каменных стен и камина, в одежде, которая навевала мысли об одалисках и восточных гаремах. Внезапно Филипп увидел Анну в совершенно новом свете. Раньше вокруг нее всегда ощущалась атмосфера отчужденности и неприступности. Честно говоря, он стал снимать Анну Маллори лишь потому, что на этом настоял модельер. Теперь же Кавендиш подумал, что она вовсе не так холодна, как казалось. Красивая грудь – можно сказать, безупречная! Небольшая, но прекрасно очерченная, отнюдь не напоминающая яичницу с сосками вместо желтка. Длинные стройные ноги – как визитная карточка всех американок, которых он встречал. Может быть, это следствие специфического питания и усиленных занятий теннисом?
Филипп Кавендиш переспал с большинством моделей, которых фотографировал. К Анне же он не отваживался подступиться – до сегодняшнего дня. Она производила впечатление женщины, пресыщенной любовью… Гаррис Фелпс? Неплохо бы сделать несколько настоящих снимков для его частной коллекции. Черт побери, она же участвовала в оргиях Венеции Трессидер! Так что же он колеблется?
Когда Анна ворвалась в квартиру, Виолетта только проснулась. Она болезненно скривилась и демонстративно схватилась за голову.
– Дорогая… Ну зачем же так хлопать дверью? О-о-о! У меня ни разу в жизни так не болела голова. Никогда больше не буду мешать напитки! Предупреждал же меня папочка… Анна, что с тобой? Ты мрачнее тучи. Поскандалила с Гаррисом?
– Филипп Кавендиш, черт бы его побрал! И мне совершенно наплевать, если он больше никогда в жизни не будет меня снимать! Но это… Виолетта, прекрати хихикать! Подумай о своей голове… Я залепила ему пощечину. Причем изрядную. Думаю, что следы останутся надолго. На свою беду, он перед этим заставил меня надеть довольно-таки тяжелые кольца.
– Но за что? Что он сделал? Или пытался сделать?
– Наверное, нет ничего более нелепого, чем мужчина со спущенными штанами, надеющийся потрясти тебя размером… Он вошел, когда я переодевалась, – вот что он сделал. Закрыл за собой дверь и предложил мне… Виолетта, прекрати смеяться, черт тебя побери! Это было совсем не смешно. Я стояла в чем мать родила и не могла сдвинуться с места. Я просто оцепенела от изумления. А он, демонстрируя свои мужские достоинства, набросился на меня, стал лапать… Если бы это не было настолько ужасно, то было бы, наверное, смешно. Только мне было совсем не до смеха.
Виолетта давилась от хохота.
– И тут ты дала ему пощечину, да?
– Нет… Сначала я оттолкнула его. Тогда он начал… тыкать в меня этой своей штукой. Я отмахнулась… Видела бы ты его лицо! Он был зол как сто чертей, схватил меня и тогда… тогда я ударила его…
Анна не выдержала и истерично рассмеялась. Это принесло облегчение – тугой ком в животе растаял. Теперь, оглядываясь назад, она понимала весь комизм ситуации. Бедный Филипп! Он, наверное, никогда ей этого не простит. Ничего, такой урок ему только на пользу. Спасибо Виолетте, которая обладала удивительной способностью представлять все вещи в необычном свете!
Анна приняла ванну, ароматизированную духами «Джой», и тщательно оделась к ужину. Интересно, чего ради она так старается? Ив Плейдел только взглянет на нее и…
Но выяснилось, что Гаррис оказался прав, а она ошибалась. Плейдел был среднего роста, худой, нервный и жизнерадостный. Прядь черных волос постоянно спадала на лоб, и он периодически откидывал ее нетерпеливым жестом. В жизни Плейдел выглядел гораздо лучше, чем на фотографиях: у него была обаятельная улыбка и быстрая, искренняя манера говорить. Обнаружив, что Анна прекрасно знает французский, он с радостью перешел на родной язык.
– Это такое облегчение! Я не очень хорошо говорю по-английски, и поэтому мне бывает трудно выразить то, что я чувствую. Кстати, вы знаете, что уже вышел французский перевод «Жажды славы»? Он имеет огромный успех. Все только и говорят, что о Глории и Джейсоне. Если честно, то я думал, что Глорию будет играть моя первая жена. Она как раз относится к нужному типу – длинные светлые волосы, пухлые губки – этакая сексуальная маленькая девочка. Но теперь, когда я познакомился с вами, мадемуазель! Можно называть вас просто Анной? Мой старый друг Гаррис не преувеличивал. Вы как раз то, что нам нужно. В вас чувствуется непритворная невинность, соединенная с чем-то трудно определимым, спрятанным глубоко внутри. Как только я увидел вас, то сразу понял, что Мари-Кристи на совершенно не подходит на эту роль. Ей чего-то не хватает – нетронутости, что ли?
"Развлекающие толпу" отзывы
Отзывы читателей о книге "Развлекающие толпу". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Развлекающие толпу" друзьям в соцсетях.