Розмари Роджерс - Развлекающие толпу

– Да… Так где же все-таки Виолетта, с которой я обязательно должен встретиться? Надеюсь, что она, по крайней мере, хорошенькая!

Теперь уже смеялись все остальные. Они приняли предложенные условия игры. Морщинки в уголках глаз Уэбба создавали впечатление улыбки, но Анна видела, что его взгляд скорее напоминает холодное желтое стекло. Она еще долго украдкой потирала пальцы, разрываясь между ненавистью и желанием. Больше всего хотелось разрыдаться.

Просыпаться утром было невообразимо тяжело. Анна судорожно пыталась выбраться из сна, но свинцовая усталость тянула обратно. Виолетта. По непонятной причине Виолетта начала раздражать ее. Ну почему она никак не может оставить ее в покое?

– Анна! Анна, ты собираешься просыпаться или нет? Через два часа тебе надо быть на съемках в Суррее, а мне уже пора на работу. Меня разбудил твой будильник. Поэтому, когда я поняла, что ты до сих пор не встала…

Анна с трудом открыла глаза и увидела склоненное над ней озабоченное лицо. Голос Виолетты стал резче:

– Ты нормально себя чувствуешь? Я не слышала, когда ты пришла…

– Я прекрасно себя чувствую! Просто накануне приняла снотворное, вот и все. Наверное, не стоило этого делать после всего выпитого вчера, – заставив себя сесть, Анна почувствовала легкое головокружение, но необъяснимая злость на Виолетту быстро привела ее в чувство. – И ты никак не могла слышать, когда я вошла, потому что ко времени твоего прихода я уже давно лежала в постели. У меня страшно разболелась голова, и Гаррис рано отвез меня домой.

От Анны не укрылся внезапно вспыхнувший на щеках Виолетты румянец, но она быстро справилась со смущением и непокорно встряхнула взлохмаченными кудряшками.

– Да… Честно говоря, я пришла довольно поздно. Или рано, если тебе так больше нравится!

– Неужели? – Анна пыталась придать своему голосу полное безразличие. Заставив себя выбраться из кровати, она неосознанно пошевелила пальцами, которые саднили в тех местах, где в них впились кольца. Уэбб! Вновь нахлынули воспоминания вчерашнего вечера, пробудив забытые чувства. А ведь снотворное она принимала только затем, чтобы отгородиться от них.

Конечно, это было крайне глупо с ее стороны – теперь Анна чувствовала себя совершенно разбитой. – Наверное, мне лучше пойти принять душ. Спасибо, что разбудила.

Но от Виолетты не так легко было отделаться. Она продолжала повсюду следовать за Анной с видом провинившегося ребенка. Но только Виолетта не была ребенком! Несмотря на имидж невинной девочки, она была очень сексуальной молодой женщиной, и мужчины быстро обнаруживали это. Обнаружил и Уэбб. Стоило только телохранителям увезти принцессу, как они тут же нашли общий язык.

Бедная Клаудия была брошена на произвол судьбы и отчаянно переругивалась с Ивом; вокруг ее чувственных губ с каждой секундой залегали все более угрюмые складки. Уэбб и Виолетта исчезли; дверь в спальню была закрыта, и Анна чувствовала, что ее улыбка напоминает клоунскую маску. Наконец Гаррис со свойственным ему тактом вспомнил, что у нее утром съемки, и предложил отвезти домой.

– Давай поболтаем, пока ты будешь принимать душ.

Анна не хотела выслушивать излияния Виолетты, по крайней мере, те из них, которые касались Уэбба. Но Виолетта уже входила за ней в ванную.

– Ну и вечер – просто потрясающий! А слышала бы ты все последние сплетни! Оказывается, сенатор Маркхем неравнодушен к Кэрол Кокран. Поэтому он и приехал без жены. Крег чуть с ума не сошел, когда я ему об этом сказала! Он иногда бывает таким пуританином, правда? А все сенаторы и конгрессмены для него просто святые! Знаешь, мне кажется, – при этих словах она задумчиво склонила голову набок, – что он… я имею в виду Крега… по-прежнему любит тебя.

– Ерунда! – коротко ответила Анна и открыла душ на полную мощность.

– Понимаешь… Я всегда могу определить, когда мужчина, который со мной встречается, неравнодушен к другой женщине. Он с радостью бы вновь сошелся с тобой, если бы, конечно, ты захотела. Нет, ты не подумай, я вовсе не осуждаю твой роман с Фелпсом! Кстати, он уже пригласил тебя на свою яхту? Говорят, она даже больше, чем у Онасиса! – Анна не отвечала, и Виолетта резко сменила тему: – А как тебе понравился Уэбб? Он в жизни еще более грандиозен, чем на экране, правда? Но, – в ее голосе послышалась укоризна, – ты мне никогда не говорила, что знаешь его!

Из-за шума воды Анна едва слышала собственный голос.

– А я его и не знаю. Мы просто однажды встречались, вот и все! А он встречает тысячи женщин, и причем постоянно, так что я даже не уверена, что он запомнил меня. – Анна не кривила душой: он ведь действительно сначала не узнал ее. Интересно, Виолетта замолчит когда-нибудь или нет?

– Зато он уж точно запомнит меня! Даже попросил мой номер телефона…

Из всего этого непрерывного потока слов Анна уловила лишь отдельные фразы. Она сознательно пыталась отключиться и не слушать откровения Виолетты, к которым была не вполне готова. Наконец, разочарованная таким невниманием, Виолетта умчалась на работу в своем небесно-голубом «порше». Ну что же это такое, в самом деле! Теперь она наверняка опоздает на съемки и…

Нечаянно опрокинув со столика статуэтку из дрезденского фарфора, Анна вполголоса выругалась (необходимо следить за своей речью!) и, наконец, не произведя больше никаких разрушений, добралась до двери. В этот момент зазвонил телефон. Анна заколебалась. Кто бы это мог быть? Наверное, Дункан: хочет узнать, почему Виолетта до сих пор не на работе, С другой стороны, могли звонить из Суррея, чтобы отменить съемки из-за плохой погоды. Нужно было послушать прогноз по радио, и она бы обязательно это сделала, если бы не болтовня Виолетты. Телефон продолжал настойчиво звонить, и Анна решила взять трубку. Может быть, это Гаррис?

– Алло? – она запыхалась и злилась на себя за то, что все-таки подошла к телефону.

– Энни? – знакомый голос парализовал ее. «Даже попросил мой номер телефона»… Виолетта так радовалась этому! Но ведь этот номер был также и ее.

– Энни? – нетерпеливо повторил голос на другом конце провода.

Анна собрала всю свою волю и холодно ответила:

– Вам, наверное, нужна Виолетта, но ее сейчас нет.

Теперь в его голосе звучала с трудом сдерживаемая ярость:

– Черт возьми, Энни, прекрати играть со мной в эти игры! Нам необходимо поговорить, разве ты этого не понимаешь? Вчера вечером…

Вчера вечером! Анна закрыла глаза, с трудом сдерживая приступ гнева. Ей хотелось скрежетать зубами, топать ногами.

– Извини, Уэбб, но я опаздываю на работу. А мне предстоит еще двухчасовая поездка. Перезвони попозже, когда вернется Виолетта. Вы с ней разминулись буквально на пару минут.

Щелк! Анна почти швырнула трубку и, схватив пиджак, вылетела из квартиры, игнорируя вновь раздавшиеся звонки.

– Я прекрасно знаю, что «разминулся» с Виолеттой. Я специально ждал, пока она уедет. И от чего же ты бежишь на этот раз, Энни? – взгляд Уэбба буквально пригвоздил ее к двери, в то время как она смотрела на него, как на привидение, не веря собственным глазам.

Эти же слова он говорил ей и при их первой встрече… Но откуда он появился?

В вытертых голубых джинсах и такой же куртке, взъерошенный, небритый… Уэбб небрежно кивнул в сторону телефонной будки на другой стороне улицы. Как же она раньше никогда ее не замечала!

– Очень удобный наблюдательный пункт, малыш.

Я увидел, как малютка Ви уехала в своей малютке машине, и позвонил тебе.

В его глазах зажегся недобрый огонек, и Анне захотелось убежать, спрятаться от этого взгляда, но ей мешала дверь, к которой она была прижата спиной.

Отчаяние заставило ее сорваться на крик:

– Оставь меня в покое, Уэбб! Вокруг тысячи женщин, которые готовы принадлежать тебе без малейших усилий с твоей стороны. Зачем же преследовать именно меня? Нам абсолютно нечего сказать друг другу и…

Вспоминая впоследствии этот момент, Анна не могла сказать точно, что же именно произошло. Она только помнила, как инстинктивно пыталась оттолкнуть Уэбба, пока не почувствовала его губы, которые прервали ее на полуслове. А потом стало слишком поздно – воля и здравый смысл растворились в его поцелуях. Тело вбирало полузабытые ощущения, как иссушенная, растрескавшаяся земля вбирает влагу. Сомнения, вопросы, даже гнев и обида – ничто больше не имело значения. Все смел на своем пути захлестнувший ее поток чувств.

Когда Уэбб наконец отпустил ее, действительность навалилась, как возобновившаяся засуха после благотворного ливня.

Анна чувствовала, что голос дрожит так же, как и она сама.

– Это… это несправедливо! Уэбб…

– Позволь напомнить тебе старую пословицу: все справедливо в любви и на войне.

– Уэбб, я умоляю тебя, оставь меня в покое! Я же для тебя абсолютно ничего не значу. Всего лишь старая связь. Очередная победа…

– Чего ты добиваешься, Энни? Ты прекрасно понимаешь, что для меня это вовсе не «очередная победа». Какого черта, по-твоему, я торчал на этом жутком холоде и ждал тебя? «Преследовал» – так ты это, кажется, назвала? Не знаешь? Я и сам не знаю. Но ты, как заноза, сидишь в моей душе. Миссис Гайятт – Энни – женщина-загадка. И мне все время нестерпимо хочется задавать тебе вопросы, на которые я не имею никакого права. Ты бы никогда не стала этого делать, Правда? Ведь ты очень горда и очень упряма, не так ли? Да я бы никогда тебе этого и не позволил, потому что сам такой. Только у мужчин это называют высокомерием… Когда я увидел тебя вчера вечером…

– Ты не узнал меня! – укоризненно прошептала Анна. Ей все еще было обидно.

– Да, я не узнал тебя. Сначала я увидел просто красивую женщину – очень красивую, но такую же, как и все остальные. А потом, Энни, я увидел твои глаза. И губы. – Его пальцы, холодные и огрубевшие от ветра, нежно обвели контуры ее рта, вызвав невольную дрожь. – И долго не мог понять, что же меня так разозлило. А мне просто хотелось стереть с твоего лица всю эту дурацкую косметику, распустить волосы и сорвать с тебя платье, которое вызывало такую зависть у всех остальных женщин.

– Но вместо этого ты решил увести Виолетту в спальню. – Господи, ну что она говорит? Ведет себя, как ревнивая дура. И зачем ему вообще было знать, что она это заметила?

Уэбб выпустил ее руку, и лицо его посуровело.

– Да, именно так я и поступил. Но боюсь, что твоему приятелю Гаррису могло бы не понравиться, если вместо нее я решил бы увести тебя. Или я ошибаюсь? Твоя подружка любит поговорить. Ужасная болтушка.

Гордость, которую он назвал высокомерием, снова взяла свое, и Анна решительно вскинула голову.

– Да, она такая. А теперь мне действительно пора.

Я и так уже опаздываю, да и у тебя наверняка есть дела.

Она не могла понять ни его, ни себя. Их постоянно тянуло друг к другу, но, сопротивляясь изо всех сил, они в последний момент резко сворачивали в сторону для того, чтобы с удвоенной силой опять устремиться навстречу друг другу. Но почему… почему? Она была так уверена, что сможет устоять перед Уэббом, но она не смогла… И Уэбб, черт бы его набрал, прекрасно это чувствовал! Но что ему от нее нужно на этот раз?

– Туше, Энни. – Золотистые глаза зло вспыхнули. – У меня нет сегодня никаких дел, и я отвезу тебя, куда тебе нужно.

«А как же Клаудия?» – Анна едва сдержалась, чтобы не задать все возникшие у нее вопросы: «Как же Виолетта?» Но она была слишком вымотана, чтобы сопротивляться. Какое ей дело до причин! Главное, что он хотел быть с ней, он искал ее. В конце концов, половина женщин мира отдала бы все что угодно за то, чтобы Уэбб Карнаган так преследовал их. Анна послушно дала провести себя мимо своей машины и усадить в изящный белый «мерседес». Уэбб сел за руль, и машина тронулась.

По дороге они молчали. Откинувшись на переднем сиденье и закрыв глаза, Анна чувствовала, как с каждой милей сокращалось разделяющее их время. Они сидели так близко… И каждый раз, когда его рука касалась ее, Анна понимала, что становится все беспомощнее. В замкнутом пространстве машины слишком ощутимо было его присутствие, его запах, то почти животное возбуждение, которое он вызывал в ней. Она перестала задавать себе вопросы – так было проще, легче, правильнее… И неважно, чем обернется эта их новая встреча – сказочным сном или кошмаром.

Свернув на старую Портсмутскую дорогу, они доехали до Гилдфорда.

– Куда теперь, малыш?

Анна заставила себя вернуться к действительности и стала показывать дорогу. Взглянув на часы, она обнаружила, что у нее в запасе еще целых пятнадцать минут. Погода была чудесная; и совершенно неважно, что подумает Нил Ричардсон. Главное, что она здесь с Уэббом, который хочет быть с ней. Так почему бы не признаться самой себе, что она счастлива? Может быть, слово «возбуждена» и лучше характеризует ее состояние, но к черту слова!