Внезапно Анна почувствовала страшную усталость и, сбросив пиджак, блаженно погрузилась в кресло. Ее жизнь была такой четкой и упорядоченной, пока Уэбб не ворвался в нее как ураган и не смел все на своем пути. Но почему? Почему ему нужна именно она? Предпочитая не думать об этом, Анна сняла телефонную трубку.

Когда она наконец пробилась в офис Дункана, у телефона оказалась не Виолетта, а сам Фрейзер. Когда он узнал ее, нетерпение в его голосе сменилось смесью облегчения и досады.

– Анна! Ради всего святого, где ты пропадала? В последние несколько дней от Виолетты нет никакого толка – она только и делает, что беспокоится о тебе! Нет, сейчас ее здесь нет – я отправил ее выпить чашечку кофе. Мы все вкалываем, как проклятые, с тех пор как ты ушла. Черт побери, извини, Анна, но нам тебя так не хватает! Почему ты ни разу не позвонила мне?

Когда Дункан говорил короткими, отрывистыми предложениями, это могло означать только одно – он искренне встревожен и обеспокоен. Закрыв глаза, Анна четко представила себе картину: он сидит с полупотухшей трубкой в зубах и перерывает все бумаги на столе в поисках пачки табака, а лицо его становится все краснее и краснее.

– Дункан, поверь, у меня совершенно не было времени…

Теперь в его голосе появилась слегка заметная нотка отчуждения:

– Гм… Понятно. Так я и предполагал. Особенно после того, как в газетах появились эти замечательные фотографии. Анна, ответь мне: ты уверена, что поступаешь правильно? Конечно, я понимаю, что это не мое дело, но ты мне небезразлична. А когда человек становится знаменитым, как ты, в его жизни неминуемо возникает множество соблазнов.

Неужели они решили вести наблюдение более скрыто и благоразумно? Анна расправила плечи и глубоко вздохнула.

– Так же, как и в жизни любого политика. Я не вижу большой разницы!

Теперь в голосе Дункана звучало искреннее замешательство:

– Какое отношение ко всему этому имеет политика?

– Я всего лишь провожу параллели, Дункан. В конце концов, ведь мой отец в некотором роде политик? Несмотря на то, что всегда остается за кулисами. Но мне не нравится быть марионеткой! И не нравится, когда меня преследуют, как какого-нибудь преступника!

Последовала продолжительная пауза, после которой Дункан неторопливо продолжал:

– Мне не совсем понятно, о чем ты говоришь, Анна, но мне кажется, что ты несколько… взволнованна. И это меня очень беспокоит. Почему тебе кажется, что тебя преследуют? Анна, поверь мне, я совершенно серьезен, и если ты действительно думаешь, что…

– Дункан, ты сейчас разговариваешь, как психоаналитик! Я вовсе не психопатка и пока не сошла с ума, поэтому нет никакой необходимости обращаться со мной, как с младенцем.

Анна зашла уже достаточно далеко для того, чтобы не беспокоиться о последствиях.

– Ты меня уже однажды высмеял. Но я достаточно долго работала в «Маджо Ойл» для того, чтобы усвоить некоторые вещи. И мне не нравится, когда я…

– Анна, перестань! Помни, что ты говоришь по телефону! – Дункан настолько разозлился, что Анна с трудом его узнавала. Он даже перебил ее, хотя никогда не позволял себе ничего подобного. Сделав над собой почти невероятное усилие, он продолжал уже более спокойно: – Ты, случайно, не читала последние газеты? Почитай. Особенно самые бульварные. А после этого мы, наконец, сможем серьезно поговорить. Это одна из причин, по которой я столь настойчиво пытался связаться с тобой. И если тебя действительно преследуют, то мне бы не хотелось, чтобы ты оставалась в квартире одна. Ты сейчас одна? – Приняв молчание Анны за утверждение, Дункан быстро добавил: – Ты не против, если я кого-нибудь к тебе пришлю? Например, Крега, если мне удастся его найти. Закончим нашу беседу как-нибудь в другой раз. А сейчас закрой двери и никуда не выходи. Хорошо?

Он так быстро положил трубку, что Анна не успела задать ни одного из множества возникших у нее вопросов. И теперь она сидела и озадаченно смотрела на умолкнувшую трубку, ловя себя на том, что начинает внимательно прислушиваться к тишине в квартире.

Такой внезапный переход от нормальной жизни к игре воображения вызвал у Анны ощущение, что она невольно оказалась замешанной в какой-то шпионской мелодраме. Нет, только не это! Просто Дункан пытается напугать ее. А может быть, он не поверил ее бурным протестам и пытается выяснить, насколько сильно она нервничает? Так что, Анна, смотри на вещи реалистично! Почему все-таки Уэбб не оставил ей своего номера телефона? Боялся, что трубку возьмет Клаудия? «Не звони мне, я сам тебе позвоню…» Нет, это уже отдает паранойей! Нельзя так распускаться. Она в квартире одна, и все как обычно: тот же вечный беспорядок в спальне Виолетты, и телефон работает.

Внезапно раздавшийся звонок заставил ее подпрыгнуть, и Анна схватила трубку, испытывая неодолимое отвращение к самой себе.

Голос Кэрол вернул ее к действительности.

– Дорогая, где ты пропадала? Ты же обещала мне позвонить!

«Очень хорошо. Поговори с Кэрол. О чем угодно. Не давай ей повесить трубку».

– Извини, Кэрол. Я просто не смогла этого сделать. У меня были съемки за городом и…

Слава Богу, Кэрол никогда не утруждала себя, чтобы выслушать собеседника!

– Ну и ладно. Главное, что ты наконец вернулась! Ты уже говорила с Гаррисом? А с Ивом? Твоя соседка по квартире удивительно неразговорчива, ты не находишь?

Я бы никогда не смогла жить с другой женщиной. Разве вы периодически не действуете друг другу на нервы? – и, как всегда, полностью пренебрегая какой бы то ни было последовательностью в своих словах, Кэрол продолжала: – Послушай, золотце, у меня есть определенные планы на сегодняшний вечер, и я никогда тебе не прощу, если ты меня подведешь. Я устраиваю небольшой ужин – будут только самые близкие друзья, и ты просто обязана прийти. Я тебе не говорила, что Венеция Трессидер была настолько мила, что предоставила мне свою мейферскую квартиру? Она тоже будет с одним из своих бесподобных мужчин. Он настоящий араб, представляешь? И имя какое-то совершенно невероятное и очень романтичное – что-то вроде Абдул-Карим Хакем. Венеция его называет просто Карим. Он актер, причем очень известный в Египте, – в трубке раздался низкий гортанный смех Кэрол. – И Венеция недвусмысленно дала мне понять, что своей известностью он обязан не только профессиональным данным!

Анна сидела молча, прижав трубку к уху. Сказать ей было абсолютно нечего.

– Гаррис тоже обязательно будет, он обещал мне, что заедет за тобой. Да, кстати, Джимми Маркхем после вчерашнего вечера никак не может дождаться встречи с тобой. Так что надень опять что-нибудь сногсшибательное, ладно? Так, давай посмотрим, кто еще будет. – Анна услышала звук переворачиваемых страниц, и Кэрол продолжала: – Ив, конечно. И Клаудия – мне пришлось ее пригласить; она чуть с ума не сошла, когда Уэбб привез ее сюда и чуть не бросил на произвол судьбы. А ведь он обещал ей роль в своем следующем фильме. Хотя, конечно, окончательное решение будет все равно принимать Гаррис!

– Ну что ж, люди, судя по всему, соберутся интересные, хотя я бы не назвала их «близкими друзьями», – Анна слышала собственный сухой голос и удивлялась, что он звучит ровно.

– Так, значит, ты придешь? – Кэрол ничего не сказала о Уэббе. По крайней мере, пока.

– Конечно. Как же можно устоять перед таким интересным обществом?

Если Кэрол и была удивлена, то не подала виду и весело продолжала:

– Дорогая, как ты изменилась! Я никак не могу привыкнуть к этому. Ты заметила: на этот раз я даже не пыталась предостерегать тебя?

– Предостерегать меня? В связи с чем? – предвидя ответ Кэрол, Анна подумала, что ей следовало сказать «с кем».

– С Уэббом, разумеется! Думаю, что ты его уже раскусила. Я его не приглашала – из-за Клаудии. Думаю, она еще не до конца понимает, что произошло. А с него вполне станется появиться с очередной девкой на буксире. Правда, сегодня ему весь вечер предстоит танцевать на любимой дискотеке принцессы Мари-Виктории. И слава Богу! Это не даст ему возможности испортить нам ужин.

Неожиданно для Кэрол, да и для самой Анны, ее ответ прозвучал неожиданно резко:

– Похоже, что из всех нас лишь у меня была, возможность взглянуть на Уэбба со стороны! Ты ведь с ним была помолвлена пару раз, если я не ошибаюсь? Но тем не менее я не заметила, чтобы ты была с ним слишком сурова, даже сейчас. Так почему бы нам наконец не признать, что в Уэббе есть… нечто такое, чему мы, женщины, не можем сопротивляться, как бы хорошо мы его ни знали… и не покончить с этим раз и навсегда? Я хочу сказать, что у меня отнюдь не возникает потребности опекать Клаудию дель Антонини; и я не понимаю, откуда она взялась у тебя. Пусть во всем убедится на собственном опыте, как это делали мы! И… в общем, это все, что я хотела тебе сказать. Ты уверена, что не передумала и хочешь видеть меня на своем ужине?

Кэрол преувеличенно громко выдохнула прямо в трубку:

– Фу! А ты совсем неплохо усвоила тактику джунглей! И знаешь что, дорогая? Я очень рада! Ты мне всегда нравилась, хотя я и не вполне понимала, почему. А теперь мне кажется, что мы могли бы стать настоящими подругами. Конечно же, я хочу, чтобы ты пришла сегодня вечером! Теперь я буду ждать его с еще большим нетерпением. Ты и я против Клаудии! Это будет просто чудесно!

Чудесно! После того как Кэрол повесила трубку, Анна никак не могла найти себе места. Беседа с Дунканом казалась уже чем-то совершенно нереальным. За ней следят… Уэбб доказал ей это… И почему Дункан вдруг так серьезно к этому отнесся? Ведь раньше он только смеялся над ее страхами. Опасность… Но ведь она живет в Лондоне уже несколько месяцев, и у нее не было ни малейшего повода для беспокойства. Так чего ради ей вдруг начинать чего-то бояться?

Дункан что-то говорил насчет того, чтобы она почитала газеты. Виолетта обычно разбрасывала их по полу вокруг своего любимого места у камина. Чтобы хоть чем-нибудь заняться, Анна присела на корточки и стала просматривать первые страницы «Тайме», «Телеграф» и «Миррор».

Увидев заголовки, она все поняла. Неудивительно, что Дункан был сам не свой! «НОВЫЕ РАЗОБЛАЧЕНИЯ! «МАДЖО ОЙЛ» – ШТАБ-КВАРТИРА ЦРУ В ЛОНДОНЕ! ЧТО ДЕЛАЕТ ЦРУ В ЛОНДОНЕ? АНОНИМНОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ НАКОНЕЦ ПОМОГАЕТ РАСКРЫТЬ ПРАВДУ!»

Господи, как же это мерзко! Особенно сейчас, когда ведутся все эти деликатные разговоры насчет нефти. А может, это и является причиной? Она слышала, что в последнее время британская пресса полевела, но не придала этому никакого значения, как и всем остальным политическим сплетням, которые доходили до нее на вечеринках у Венеции. С Крегом они тоже никогда не говорили на эти темы. И вот вдруг… что все это может значить? На сегодняшний день ЦРУ пользуется дурной славой, всегда вмешивается не в свое дело. Но причем здесь «Маджо Ойл»? Старая почтенная фирма, широко известная во всем мире? А сам Дункан? Вот уж кто совершенно не подходил на роль тайного агента! И тем не менее…

Нахмурившись, Анна вспоминала бесконечные телеграммы, которые нужно было так долго расшифровывать и которые после расшифровки оказывались не более чем набором слов. Она даже начала подозревать, что «Маджо Ойл» проводит какие-то тайные операции по закупке нефти, а все эти бесконечные приемы в посольствах – налаживание нужных связей. После приезда в Лондон Крега Анна невольно заподозрила, что «Маджо» как-то связана с ее отцом. Но отец не имел ничего общего с ЦРУ. Даже во время недавних скандалов и разоблачений его имя ни разу не упоминалось. Серый кардинал. Никто точно не знал ни чем он занимался, ни с кем был связан. Как всегда, Анна думала об отце как о совершенно постороннем человеке…

«Все это похоже на снежный ком, который перерос в лавину! И как быстро!» Мысли лихорадочно сменяли друг друга. И почему до сих пор не пришел Крег? Но вот раздался короткий уверенный стук в дверь, и Анна с облегчением поднялась на ноги. Все страхи и волнения были сразу забыты. В конце концов, на дворе ясный день, и она живет в престижном, хорошо охраняемом районе. Чего ради ей беспокоиться о какой-то нелепой шпионской истории, к которой она не имеет не малейшего отношения?

Анна открыла замок, сняла предохранительную цепочку и широко распахнула дверь.

– Крег?

Но это был совсем не Крег. За дверью стояли двое мужчин в темных костюмах и шляпах, а за ними маячила смутно знакомая фигура человека в коричневом плаще.

Они были преувеличенно вежливы, но, тем не менее, настойчиво оттеснили ее в глубь квартиры.

– Мисс Мэллори? Просим прощения за беспокойство, но у нас имеется ордер на обыск вашей квартиры. – Один из них (или все они? – впоследствии Анна с трудом могла это вспомнить) сунул ей какой-то значок или удостоверение. Но в этот момент она совершенно утратила способность воспринимать окружающее.

Затем тот из них, который был повыше, заговорил:

– Моя фамилия Барнс. И у меня к вам несколько вопросов, если вы, конечно, не возражаете. Гримсби, Лич, займитесь пока обыском.