Алина Кускова - Развод с незнакомцем

Василий Иванович взял визитку, протянутую незнакомцем, кивнул и отправился дальше. Благо до дома дочери оставалось несколько шагов. Но и они дались ему с трудом. Сначала на дорожку, проторенную между кустами такими же бедолагами, как и Василий Иванович, выскочила черная кошка. Она села и стала презрительно облизывать себе лапу. Всем своим видом она говорила: ну что ты со мной сделаешь? Обойдешь? А ну, рискни! Обойти черную кошку не было никакой возможности, кругом густо росли многолетние кусты. Василий Иванович цыкнул на строптивое животное, и только тогда оно припустилось удирать поперек дорожки. Ну, не ждать же в самом деле, когда кто-нибудь перейдет эту воображаемую кошачью черту? Василий Иванович плюнул через плечо и прошел сам. В приметы он старался не верить.

Но одна из них – если встретишь кошку, жди и ее хозяйку, – все же сбылась. Вслед за кошкой дорогу ему перебежала соседка дочери.

– Ваша Светлана, – брызгала слюной пенсионерка, – совсем обнаглела! Она отказывается мыть лестничную клетку, громко включает музыку после одиннадцати вечера и лузгает на балконе семечки!

– Что?! – переспросил соседку Василий Иванович, повернувшись к ней лицом.

– А! – заорала та и проторила в непролазных кустах еще одну дорожку.

Василий Иванович махнул рукой и пошел к дочери.

– Ну, что тут у вас? – поинтересовался он, когда Светлана открыла дверь.

– Папа! Он меня не любит! – заявила дочь и бросилась к отцу на шею.

Степанцовы привыкли к подобным заявлениям дочери и всячески старались показать, что они, мать с отцом и братом, искренне ее любят. То же и так же безрезультатно старался доказать и ее гражданский муж Николай.

– Ну, и что на этот раз? – спросил Василий Иванович, глядя на зятя, виновато жавшегося в угол.

– Он меня не любит! Он не хочет на мне жениться!

– Ты не хочешь? – переспросил Николая отец.

Тот отрицательно мотнул головой.

– Так да или нет? – не понял Степанцов-старший.

– Да нет, – замахал руками, как ветряная мельница, Николай, которому не хватало слов для оправдания своей вины, – в принципе я согласен. Но в частности – нет!

– Подробнее, – вздохнул Василий Иванович и прошел в комнату.

Пока тот рассказывал, насколько он любит его дочь, отец с тревогой разглядывал раскрытый на кровати чемодан с брошенными туда женскими вещичками. Светлана серьезно решила уходить от Николая. Вот это да, подумал Степанцов-старший, уже собрала свои вещи! Вдруг ему на глаза среди женского барахла попалась одна-единственная майка, разрисованная пальмами и обезьянами. Василий Иванович подошел к чемодану, выудил оттуда майку и поинтересовался:

– Чья?

– Моя, – сразу ответил Николай, – но не в этом дело. Дело в том…

– А почему она лежит среди Светкиного барахла?

– Да нет, почему же, барахло не только Светкино, но и мое. Так слушайте, дело в том…

– Да где тут твое? – искренне удивился Василий Иванович и стал перебирать шмотье. – Светкино, Светкина, Светкин… А, это твои! – Он выудил длинные шорты такой же расцветки – на пальмах обезьяны строили рожицы.

– Папа, что с тобой?! – всплеснула руками дочь, разглядев наконец зеленый окрас его лица.

– Что с тобой, дочь? – переадресовал вопрос Степанцов-старший. – Все эти шмотки – твои! А где его? Эти подштанники с рубахой? И все?!

– Сельпо, – возмутилась дочь, – ничего не понимаешь. Это последний писк!

– Но ты-то пищишь раз в двадцать больше.

– На то я и женщина! – возмутилась Светлана и захлопнула чемодан.

– Слушай, Николай, когда она это все успела накупить? Я бы на твоем месте, честное слово, на такой бы не женился! По миру пустит.

– В том-то и дело, – обрадовался Николай, но снова ничего не успел объяснить. – А что у вас с лицом?

– Так, аллергия на жизнь, сынок. На дочь мою, – он повысил голос, – аллергия. Мать с температурой слегла, а я сюда бежать. Думал, беда какая случилась.

– Случилась, да, случилась, – повторила Светлана, – он отказывается на мне жениться!

– Я не отказываюсь, – возмутился Николай, – но не хочу этого делать на Бермудских островах среди кораблей-призраков.

– Ты такой, такой приземленный! В тебе нет ни капли романтики!

Василий Иванович откинулся в кресле и ухмыльнулся. Когда-то, в далекой молодости, так же говорила его жена. Она хотела венчаться, а он был коммунистом.

– Скушай, папа, персик, – предложила дочь, отвернувшись от мужа и принципиально ничего ему не предлагая.

В это время в дверь позвонили. Николай пошел открывать. Стойкий запах французских духов и водки влетел одновременно с двумя дебелыми зайчихами. Не успел Николай и рта раскрыть, как те распахнули отороченные кроличьим мехом халатики, под которыми оказались загорелые тела в кружевном белье.

– Это тебя нужно поздравить, карапуз? – Одна из зайчих прижала Николая к стене и наманикюренным пальчиком поддела резинку его растянутых спортивных штанов.

Николай обмяк и решил не сопротивляться. Но, скосив затуманившиеся глаза в сторону двери, он увидел стоящих там тестя и жену.

– А что? – Зайчихи запахнулись при виде Степанцова-старшего, вероятно, принимая зелень его лица за злость. – Мы ничего. Ошибочка вышла. Ваша квартира пятая?

– Двадцать пятая! – рассердился Василий Иванович на бесцеремонность девиц, и его зеленое лицо приобрело серо-буро-малиновый оттенок оттого, что покраснело.

– Как ты мог, – вопрошала Светлана, – заказать в мой дом плейбоек? Ты решил тайком от меня провести мальчишник? Значит, ты все-таки согласен зарегистрировать наш брак!

– Ничего я не согласен, – заявил Николай и взял с тарелки самый большой и спелый персик.

– Подожди, – не понял Василий Иванович, подливая себе в рюмку сливовую наливку, – полчаса назад ты соглашался.

– Да, – сварливо ответил Николай, – я соглашался. Но, заметьте, не на Бермудские острова! Не на корабли-призраки! Не на пиратов и морских разбойников!

– Сельпо! Это одно и то же, – хмыкнула Светлана.

– Да, я передумал. Ты, твой отец совершенно прав, пустишь меня по миру.

– Негодяй! – вскрикнула Светлана и вышла из комнаты.

В дверь снова позвонили. Сразу после этого в небольшом коридорчике раздалась какая-то возня. Василий Иванович, так и не успевший пригубить наливочки, втиснулся одновременно с Николаем в дверной проем. Посреди тесного коридора возился мускулистый загорелый мужик в набедренной повязке, а из-под этой массы мускулов торчала довольная физиономия Светланы. Василий Иванович ойкнул и пошел срочно допивать наливку. Николай обозлился. С невесть откуда взявшейся в его хилом теле исполинской силой он скрутил качка и выкинул его в подъезд.

– Пардон, мусье, – обиделся качок, – разве это не пятая квартира?

– Двадцать пятая! – Из двери показалась голова Василия Ивановича.

Качок ойкнул и слетел по лестнице вниз. Николай кинул ему вслед набедренную повязку и захлопнул дверь.

– Как ты могла? – Николай нервно мерил шагами комнату. – Еще не получив предварительно согласия, заказала себе стриптизера?! И стала с ним обниматься прямо на наших глазах!

Василий Иванович достал из бара початую бутылку водки и смешал ее с наливкой.

– Ты же отказался на мне жениться, – пожала плечами Светлана, – отец прав, не нужно выходить за тебя замуж.

Василий Иванович икнул и налил себе еще.

– Ладно, я согласен жениться, – сдался Николай. – Но прошу тебя, выбери хотя бы отечественный остров!

– Не хочешь Бермуды, тогда – атолл Моруруа!

– Окстись! Там испытывают ядерное оружие!

– Сельпо! Зато красиво звучит! И я потом буду хвастаться, что вышла замуж на атолле, а не в деревне на сеновале.

Они еще долго препирались. Василий Иванович «уговорил» настойку, допил початую бутылку водки и стал прикидывать, во что ему обойдется этот атолл.

– Ни копейки не дам на иноземщину, – вдруг решительно сказал он. – Езжай на Валаам. Дешево и сердито.

Он, кряхтя, встал и направился к двери, в которую снова позвонили.

– И правильно сделаете! – решительно заявил Николай.

– Нет в вас, мужиках, никакой романтики! – кричала ему вслед дочь.

На пороге стояла пьяная вдрабадан троица. Две зайчихи в легкомысленных халатиках со сползшими на собственные уши заячьими ушами держали полуголого мускулистого стриптизера под руки и пели: «Каравай, каравай, нашу девку выбирай!» Но, завидев злое зеленое лицо Василия Ивановича, они почти хором закричали:

– Опять двадцать пять!

И кубарем покатились вниз.

Василий Иванович не сразу закрыл дверь. Он прислушался, нет ли на первом этаже стонов. Стонов не было. Троица, по всей видимости, благополучно приземлилась и позвонила-таки в пятую квартиру, где на эти выходные как раз намечалась свадьба, потому что лестницу огласило бодрое пение про каравай и девку, которую нужно выбрать.

Василий Иванович решил не возвращаться к дочери, а сходить к сыну, который жил в соседнем доме. Сын сразу открыл ему дверь, как будто поджидал кого-то в коридоре.

– Как дела, сынок? – поинтересовался отец. – Почему ты к нам не зашел? Мы тебя ждали. Мать салатов настругала. Невесту твою, тьфу, жену пригласила.

– И что, – ухмыльнулся Василий, – она пришла?

– Нет, зато пришел подарочек, – и Степанцов-старший подставил свету и сыну свое зеленое лицо. – В темноте светится. Представляешь, мать пугается, когда просыпается рядом со мной по ночам. Сейчас у нее сердце прихватило на этой почве. Не оттирается ничем. Где тут у тебя, сынок, водка? День как-то сразу не задался.

Отец прошел на кухню и полез в холодильник.

– По всему чувствуется ее костлявая рука, – сжал губы Василий.

– Нет, не смерть. Не пугайся, не до такой степени, – Василий Иванович налил себе водки, – хотя зрелище – краше в гроб кладут.

– И это она пыталась сделать! – говорил загадками Василий.

Степанцов-старший не стал допытываться больше, кто она такая, что производит все эти пакости, потому как был уверен, что это явно нечистая сила.

– Сестра твоя фортели выкидывает, – поделился он впечатлениями от визита к дочери, – хочет замуж выйти на Бермудских островах.

– Романтичная она особа, – восхитился Василий.

– Ты ее понимаешь?! – удивился отец. – Сам женился в каком-то захолустном загсе.

– Как женился, так и разведусь, – заявил сын.

– И ты туда же! – всплеснул руками отец. – Как вы так легко можете бросаться чужими судьбами.

– Она не думает о моей, почему я должен о ее заботиться?

Василий гневно посмотрел на отца, который посмел защищать эту безмозглую куклу. И вдруг увидел, что его лицо начинает приобретать естественный оттенок. Василий Иванович не обрадовался этому известию. Наоборот, он принял его довольно равнодушно. В последнее время ему даже стало нравиться, что его боятся люди. Но он все-таки встал и подошел к зеркалу.

Действительно, лицо становилось обычным прямо на глазах.

– Нужно было сразу принять это лекарство, – сказал зеркалу Василий Иванович и чокнулся с ним стаканом водки.

Василий оставил отца ночевать у себя дома. Он предупредил мать, что в целях лечения люминесцентной болезни отцу пришлось выпить крепкого снотворного. Та обрадовалась, что лечение дало свои положительные результаты, и пожелала увидеть мужа с сыном утром, готовясь напечь им вкусных блинов.

Василий уложил нетрезвого родителя на свою постель, а сам устроился на диване. В полной темноте лицо отца действительно еще светилось слабым зеленым светом. Как она могла так поступить с его добрыми, старыми родителями? Бесчувственная особа. Как он мог на ней жениться! А, кстати, он тоже был нетрезв. Все-таки не во всех случаях водка – лучшее лекарство. Если бы он был трезв как стеклышко, разве ж он перепутал бы эту вертихвостку с той? Кстати, тоже вертихвосткой. Но эта-то, эта-то! Все мысли Василия, чего бы они ни касались, непроизвольно скатывались на Ларису. Ее рыжая голова мелькала у него в мозгу, как моль в шкафу. Никаким нафталином ее не изведешь. Нужно развестись с ней и забыть, что она вообще существует на свете. «Каравай, каравай, нашу Ларису выбирай!» – раздавалось под окном, где отгуливала свои последние холостяцкие денечки еще какая-то Лариса. «Уже выбрал на свою голову», – подумал Василий и закрыл форточку.

Свадебное торжество назначили на самое ближайшее время, потому что невеста была несколько в положении. Собственно, потому и назначили. Светлана согласилась на романтику в местном ресторанчике, расположенном на бывшей пристани у реки Сестрички. Она пошла на компромисс. Конечно, это не Багамы и уж точно и не Бермудские острова, чему был необыкновенно рад Николай. Ресторанчик был небольшой, но при определенном случае мог стать резиновым и вместить в себя необходимое количество гостей. Корабли-призраки там заменяли картины, писанные местными художниками на эти животрепещущие темы. Ресторанчик славился и морскими разбойниками, в которых превращались родственники брачующихся после принятия на грудь. Таким образом, гражданские супруги нашли нечто общее и соответствующее желаниям обоих для того, чтобы грандиозно отметить бракосочетание.