Алина Кускова - Развод с незнакомцем

– В лесу была береза, – перебил врача Степанцов, – сосна была у бандитов.

– А, ну да. Залез на березу и стал ломать ветки, засовывая их себе за пояс из крапивы! А потом, ночью, когда все нормальные люди отдыхают, пошел с душевнобольным Терминатором играть в песочницу! Как, по-вашему, считали бы вы меня нормальным человеком?

– Мы делали подкоп, – уперся Степанцов.

Юлий Соломонович Цезарев развел руками.

«Вот влип, – думал Степанцов, – они перепутали меня с каким-то психом. Видно, у них недостача шизиков, и они решили покрыть издержки мной. Надо как-то выкручиваться». Он зашел в столовую, где больных собирали на завтрак. Терминатор, сидевший за дальним столом, сразу заметил Степанцова. Многозначительно глядя на него, он достал свою ложку из жидкой манной каши, облизал ее и спрятал в карман. Степанцов отвернулся. Вот шизик! И сел завтракать рядом с приличным пожилым мужчиной. Каша оказалась, несмотря на ее жидкий вид, довольно вкусной. Степанцов с удовольствием поел. Манную кашу он обожал. Его сосед, напротив, поковырявшись в тарелке, отодвинул ее и обратился к Василию:

– Не переживайте вы так, со всеми случается. Ну, попали к психам, в этом нет ничего страшного. Поживите немного, отдохните. Они, – он показал глазами на зал, – все тут тихие. Беспроблемные. И врач Цезарев вполне компетентный человек. Пройдете курс лечения, они вас держать не станут.

– А что вы здесь делаете? – удивился Степанцов.

– Скрываюсь от правосудия, – прошептал еле слышно пенсионер, – я задушил собственную жену.

– Почему? – растерялся от такой откровенности Василий.

– Она требовала развода и раздела имущества.

– А, – моя пока раздела имущества не требует. – Степанцов мысленно представил, как он душит Ларису.

– Вот именно, пока. – И пенсионер посоветовал: – Лучше сразу придушить, чтоб не мучилась. Для начала возьмите справку о том, что вы больной. И развода ей не видать.

Маньяк, подумал Степанцов. Хорошо, что тихий. Хотя советы дает дельные. У Василия сразу созрел план. Он достал свою ложку из тарелки, облизал и показал ее Терминатору. Тот кивнул головой.

– Все по отсекам! Сейчас взлетим!

Следующей ночью снова светил прожектор, выла сирена, а они с Терминатором, вооружившись столовыми ложками, сидели в песочнице.

– Ну-с, голубчик, – говорил ему утром Юлий Соломонович, – продолжаете без меня? А я вас просил, так просил. Ай-яя-яй. Как нехорошо поступаете.

– Не разговаривайте со мной как с психом!

– Не волнуйтесь, главное – не волнуйтесь. Если вы не псих, то почему…

– Значит, по-вашему, я ненормальный?!

Доктор развел руками.

– Тогда дайте мне об этом справку, – заявил Степанцов. – Дайте справку!

Цезарев задумался, сел за стол и что-то написал на бланке. Достал печать, тиснул и протянул листок Степанцову.

– Главное – не волнуйтесь. Если еще что понадобится, заходите, не стесняйтесь.

– Странное дело, – сказал доктор Цезарев другому доктору Цезареву, – я нахожусь в замешательстве. Это уже не мания преследования. Это мания… бюрократизма.

– Да уж, батенька, только что вы совершили открытие! Такой мании еще никто не описывал. Нужно подержать этого больного пару месяцев под наблюдением.

Степанцов не знал, что его собираются изучать как мышь. Он, нежно гладя карман со справкой, ходил по корпусу, прикидывая, каким образом можно сигануть через высокий забор с проходящим по нему электрическим током. За ним по пятам ходил Терминатор и рисовал планы побега. Художник из него был никакой. Но что-то ценное в этих планах было. Тот на каждой картинке рисовал огромный черный автомобиль.

Степанцов решил проследить, что это за машина. Она приехала на следующий день ближе к обеду. Из нее вышла престарелая блондинка с каменным выражением лица и запахом дорогих духов.

– Добрый день, Венера Сергеевна, – защебетала вокруг нее Варвара Петровна, – как добрались?

Блондинка только глянула на нее с сожалением и на высоченных каблуках проковыляла в здание. Степанцов незаметно прокрался следом. Блондинка зашла в кабинет к главврачу и с порога сказала тому: «Здравствуй, пусик!» Она была его женой или любовницей? Какая разница! Именно она связывала его с вольной жизнью. То есть Юлия Соломоновича, а не его, Степанцова. Хотя это как повернуть! И Василий решился.

Он подтянул до груди широкие пижамные штаны, сложил руки за спиной, сделал придурковатую мину на лице и, насвистывая траурный марш, направился к столу, где восседала Варвара Петровна.

– Что тебе надо, милок? – поинтересовалась та. – Эсэмэску кому послать?

Василий наклонился к ней через стол и доверительно сообщил:

– Хмырь повесился!

И пошел дальше, продолжая насвистывать соответствующий марш. Старушка-веселушка взмахнула руками и заорала на весь корпус:

– Полундра! Хмырь снова повесился!

– Вот псих ненормальный! – прибежал на ее зов караулящий дверь завхоз. – Сколько можно?!

И они вдвоем скрылись в одной из палат. Степанцов подбежал к двери. Открыть задвижку было плевым делом. Потайной крючок, который держал всю эту конструкцию, ему показал Терминатор, когда они ходили копать песочницу.

Долгожданная свобода встретила его черным джипом блондинки. Если машина закрыта – пиши пропало. Он подбежал к багажнику, но тот вызвал у него неприятные воспоминания. Степанцов резко развернулся, залез внутрь автомобиля, на заднее сиденье, и затих. В салоне было темно, тонированные стекла скрывали все, что только могли. Оставалось лишь догадываться, каким образом блондинка видит дорогу.

Та тем временем вышла вместе с доктором.

– Такой экземпляр, дорогая, такой экземпляр! Сегодня он потребовал справку, завтра, по моим расчетам, должен написать исковое заявление в суд! Не обижайся, я приеду через пару дней.

Блондинка хмыкнула, чмокнула мужа в щеку и уселась за руль. Взревел мотор, Степанцов лежал не дыша. Машина, которая, по идее, должна была плавно тронуться с места, сорвалась с него с ревом, как вода в унитазе, и понеслась к воротам. Степанцов мысленно попросил высшие силы проконтролировать блондинку, чтобы та попала в раскрытые ворота. Благополучно выехав на трассу, Венера Сергеевна включила свой любимый марш, записанный на диске без остановки, и полезла на заднее сиденье. Степанцов, который к этому времени уже там сидел, с ужасом заметил рядом с собой ее блестящую кожаную сумку. Блондинке, видимо, понадобилось что-то очень важное из этой самой сумки, раз она наплевала на безопасность дорожного движения.

Степанцов не растерялся и подал ей сумку. Та, одной рукой выделывая на дороге замысловатые па, полезла в ее карман и выудила оттуда… помаду! После чего Венера Сергеевна повернула переднее зеркало на себя и стала красить губы. Степанцов мысленно попрощался с жизнью, с родственниками, с Ларисой. Он представил ее в образе вдовы и пожалел, что не успел составить завещание, по которому ей доставалась бы самая ценная его вещь – альбом с марками, собирать которые он начал еще в детстве.

Но дорожно-транспортного происшествия, как это ни невероятно, не произошло. Блондинка докрасила губы, положила помаду на место и принялась напевать. В этот самый момент у нее в сумке затрезвонил мобильный телефон.

– Пусик, ты только не волнуйся. – Голос у доктора Цезарева дрожал. – Вполне вероятно, но, может, дорогая, я и ошибаюсь, у тебя кто-то есть!

– Сколько раз можно повторять, что с Купцовым у меня был ничего не значащий роман! С Сушковым я покончила сразу, не успев начать. А Кузнецов клюнул на нимфетку! Милый, у тебя это переходит в манию!

– Пусик, только не волнуйся! У тебя в машине кто-то есть.

– Ха! – засмеялась Венера Сергеевна и обернулась. Сзади сидел Степанцов.

– Это тихий маньяк, – продолжал ей говорить доктор Цезарев по телефону, – по истории болезни у него мания преследования блондинок с целью их последующего удушения. Но не волнуйся, дорогая, он пока еще никого не удушил.

– Вот до чего тебя довел либерализм в отношении с психами! Твоя жена станет первой жертвой!

Венера Сергеевна откинула телефон на сумку.

– Кто вы? – поинтересовалась она, не выпуская руль и продолжая мчаться на высокой скорости, на которой, Степанцов это знал наверняка, летят искры из-под колес.

– Человек, – ответил он просто, – попавший в беду. Но не псих, как думает ваш муж.

– Еще ни один псих не признал, что он псих, – глубокомысленно заявила жена психиатра.

– Если вы довезете меня до города, я сразу исчезну из вашей жизни, – пообещал ей Степанцов.

– Я думаю, душить вы меня не собираетесь. Но знайте, вряд ли мы доедем до города. Цезарев наверняка поднял на ноги всю округу. Впрочем, на психа вы действительно не похожи. Я-то знаю точно, сама живу с одним из них.

Степанцов обрадовался, что блондинка не собирается орать и звать на помощь. Кстати, этой самой помощи она тоже не собирается предлагать, что уже обидно. До долгожданного освобождения было рукой подать.

– Скоро пост ГАИ, – сказала Венера Сергеевна.

Степанцова там схватят. Он предстанет перед представителями органов в полосатой пижаме с оттопыренными коленками и рваными карманами и станет рассказывать о том, как его совершенно голого сняли с березы и он в песочнице делал подкоп. А перед этим сидел у бандитов на сосне. А еще неделю назад он женился на неизвестной девушке… Нет, доктор Цезарев прав. В жизни нормальных людей такие события не происходят. Но Василий-то знает, что он не псих. Кто же тогда виноват во всех его злоключениях? С чего все это началось? Конечно же, с нее, с Ларисы! Это она причина всех его бед. Первый раз Степанцов ощутил жгучее желание придушить женщину. Но не ту, что сидела за рулем. Она-то тут вообще ни при чем. Каково ей сейчас? Муж сообщил, что у нее в машине псих. Какая выдержка у дамы.

– Бросьте меня на посту, – смирился Степанцов, – черт со мной. Что будет, то будет.

– Раздевайтесь! – скомандовала неожиданно Венера Сергеевна.

– Зачем? – опешил Степанцов.

– Проезжаем пост! Быстро!

Инспектор ДПС остановил именно их джип. Размахивая в разные стороны своей волшебной палочкой, он не спеша подошел к вышедшей ему навстречу Венере Сергеевне и поинтересовался:

– Инспектор Добряков, что провозим незаконно?

– Что вы, инспектор, разве ж я могу везти что-то незаконное?

– Есть сигнал, – сообщал Добряков, выплевывая жвачку, – джип с вашими номерами провозит… Что там искать, в этом джипе?! – закричал он второму инспектору.

– Плохо слышно, – ответил тот, указывая на рацию, – каких-то психов!

– Ваши документы! – подтянулся сразу Добряков. И уткнулся в изучение водительских прав.

– Понимаете, – зашептала ему Венера Сергеевна, – я действительно перевожу.

– Ага! – обрадовался тот. – Придется вас задержать.

– Перевожу одного молодого человека, – она указала кивком головы на заднее сиденье. Инспектор заглянул туда и встретился с испуганными глазами Степанцова.

– Понимаете? – многозначительно поинтересовалась Венера Сергеевна.

– Нет, – честно признался Добряков.

– Молодого человека, – повторила та и добавила: – А мой муж, известный врач-психиатр, господин Цезарев, в порыве ревности дал вам сигнал… Понимаете? – Венера Сергеевна залезла в сумочку и выудила оттуда купюру. – Это вам за беспокойство. Поверьте, у мужа беспричинная ревность. – И купюра перекочевала к Добрякову.

– Ну, что там?! – крикнул второй инспектор.

– Да так, везет какого-то кобеля! – ответил ему Добряков.

– Породистый? С родословной?!

– Да нет, приблудный!

– Гав! Гав! – пришлось поддержать версию Степанцову.

– Проезжайте. – Добряков вернул документы даме. – Счастливого пути!

И машина сорвалась с места. По-другому ездить Венера Сергеевна не умела.

– Я ваш должник, – обрадовался исходу дела Степанцов.

– С вас пятихатка, – погрозила ему пальчиком блондинка. – Как разбогатеете, отдадите.

Она довезла Степанцова до подъезда. Помахала ему на прощание рукой и пожелала больше никогда не встречаться с ее мужем. Полураздетый Василий раскланялся и пламенно пообещал никогда больше не попадать в истории. Машина сорвалась с места и исчезла за поворотом.

– Бабник, – резюмировали сидящие на лавочке у подъезда сморщенные старушки. – Что ни день, к нему девки ходют!

– И ездют, и ездют!

– Скоро штабеля начнет укладывать из баб. А казался таким скромником.

– Говорят, он недавно женился.

– И туда же! Все мужики одинаковые.

Ольга Петровна жарила блинчики для того, чтобы найти причину заявиться к дочери на квартиру и потребовать полный отчет о ее разводе. Конечно, она могла сделать это и без блинчиков, но дочь наверняка сидит голодной. В принципе Ольга Петровна в некоторой степени была вполне довольна тем обстоятельством, что ее дочь – замужняя дама. Не какая-то там старая дева, в спину которой зловредные соседи тыкают пальцем, а законная мужняя жена. Смущало лишь то обстоятельство, что дочь выскочила за первого попавшегося, не спросив мнения матери. Но нынче вся молодежь такая, чего уж требовать от собственной дочери. Еще Ольге Петровне не нравилось то, что Лариса почему-то упорно скрывала имя своего благоверного. Было совершенно очевидно, что молодые поругались. Такое происходит на каждом шагу, если женятся без родительского благословения. В порыве гнева они решили развестись. Кстати, развестись решила Лариса, мнения же своего зятя Ольга Петровна не знала. А может, он хороший человек, любит ее дочь, глупомань разэтакую. А та выкидывает фортели. Нужно обязательно выведать у нее имя зятя и поговорить с ним. И Ольга Петровна с повышенным энтузиазмом залила тестом сковороду.